Лишь напарники?

— IV- Шрамы души — IV — Маленькая стрелка часов раздражающе медленно двигалась по циферблату, действуя на нервы и нагнетая без того напряженную обстановку в комнате омеги. Влад сосредоточенно обрабатывал порезы на боку, чуть нахмурив лоб, и старался не обращать внимание на то, что его пальцы иногда касались аккуратных рубцов на коже мальчика. Естественно, омега был немного напуган, когда прикасался к телу мальчика, который не реагировал на пытливый взгляд или жжение новой боли. Такой пофигизм на данный факт прилично бесил наемника, не привыкшего к тому, что дети спокойно переносят зашивание раны на боку. Это раздражало и, по правде говоря, прилично пугало. Ну не может ребенок так безразлично относиться к боли, будь он хоть трижды бойцом, это просто неестественно! Невозможно то, что он с таким самообладанием стоял перед ним и апатично смотрел в сторону, не закатывая истерику или, на крайний случай, психуя из-за ущемленного самолюбия. — Не заморачивайся по поводу моей апатии к боли, — бесцветным тоном проговорил мальчик, — я просто научился ее отключать и не реагировать на пустяковые раны. — Да, блять, рана на боку это пустяк! — съязвил Владлен, накладывая на зашитый разрез бинт. Динар сухо усмехнулся, но его лицо на миг побледнело. — Для меня да, пустяк. Не думай, что я обычный сопливый щенок, который в жизни ничего не знает. Ты же понимаешь: видя мои шрамы можно сделать вывод, что я счастливчик, раз выжил после такого. Ты видел много смертей, не раз сам мучил людей до бессознательного состояния, сам наносил раны, почти идентичные моим. Так что не стоит тут разыгрывать невинного омежку, которого шокируют шрамы на теле, Скорпион… Влад невольно вздрогнул, когда мальчик назвал его прозвище в группировке, подняв на него серьезный взгляд и остановив пальцы на длинном шраме на груди. — Откуда ты это узнал? — напряженно проговорил он, смотря прямо в наглые, но серьезные глаза мальчика. — Об убийствах, пытках, прозвище… Динар позволил себе едва заметную ухмылку. — Я младший брат вашего босса, так что, думаю, говорить о том, что я в курсе почти обо всем, смысла нет, — он коснулся кончиками пальцев острой скулы омеги и убрал длинную белоснежную прядь с его лица, заправив за ухо, — да и потом, я очень люблю шпионаж. Владлен мысленно закатил глаза. — Ребенок, не играй с огнем, — тихо проговорил он, не отрывая взгляда от мальчика, — ты меня не знаешь. — Так позволь мне узнать, чтобы я знал, с кем общаюсь, — Динар насмешливо улыбнулся, но было видно, что он серьезен, — и к слову, если еще раз меня ребенком назовешь, твое красивое личико может пострадать. Сам недавно был таким «ребенком», так что не зарывайся. Влад на это лишь фыркнул. — Окей, ты не ребенок. Ты заносчивый мелкий засранец. Такая формулировка подойдет? — Вполне, — кивнул мальчик, —, а вообще забавная ситуация выходит, да? Ты хочешь залезть в мою голову и порыться в проблемах, которые она хранит, но не рискуешь действовать напролом. Почему? — Не люблю легких путей, — чуть сипло проговорил Влад, внутренне изумляясь проницательности парня, и помог ему одеть черную рубашку, которую омега любезно одолжил. — Даймон, путь разным бывает, — заметил мальчик, — иногда легкий приносит меньше проблем, в отличие от трудных. — Как загнул-то… — протянул наемник, усмехаясь и застегивая пуговицы на рубашке, —, но я все же сам решу, по какому пути мне следовать. Все равно же я попаду к тебе в голову и мысли. — Смотри, чтобы ты смог оттуда выбраться, — мрачно ухмыльнулся Дин и осторожно встал на ноги, — что ж, спасибо, что подлечил, пойду я к себе. Влад слабо улыбнулся. — Да не за что, заходи в гости, если будет желание поговорить о пытках. Динар усмехнулся. — Обязательно. Еще увидимся, Даймон. После этого мальчик покинул комнату омеги, оставив того в одиночестве. Но вернувшись к себе, мальчик стер с лица наглую улыбку и устало вздохнул, ложась на кровать и сворачиваясь в клубок, стараясь не тревожить рану на боку. Он сцепил зубы и шумно выдохнул, натягивая на себя покрывало. Влад ошибался, когда думал, что он не чувствует боли. Физической и наглядной да, не чувствует, но вот душевной и скрытой за дверью своей комнаты… Почти все время, что он один, мальчик может не скрывать режущую боль в теле, ее жжение и острые уколы в сознании. Но на людях он не должен показывать слабости или хоть какой-то жалобы на самочувствие. Выкинут на улицу сразу, и даже старший брат не поможет. Он выдрессировал себя, довел рефлексы до автоматизма и смог контролировать потоки боли в теле тогда, когда это нужно. Он готов был зубами цепляться за возможность быть как все и занимать реальные права, а не просто числиться как младший-брат-босса. Сколько себя помнит, Динар всегда хотел попасть в группировку, познать вторую жизнь брата изнутри, влиться в этот мир со странными законами, которые порой бывают жестокими и безжалостными. Один из таких законов изуродовал его тело и нанес непоправимую травму на психику мальчика, вынуждая его притворяться тем, кем он не являлся на самом деле, ущемляя его сознание в возможностях и заставляя надевать очередную маску на лицо. Наглость. Насмешливость. Цинизм. Безразличие и пофигизм на окружающих. В этих масках есть свой смысл, часто скрытый за громким фоном стереотипов и предрассудков. Все эти маски он надевал уже третий год подряд после того, как его жизнь стала личным адом, день за днем мучая и проверяя его на прочность. Но какой он без этих масок? Никто не знал и не узнает, поскольку мальчик никому не позволит войти в его душу так глубоко, чтобы раскрыть свое истинное «я». Никому… Пускай он будет когтями и зубами вырывать место под солнцем, терпя унижения и насмешки сверстников, терпя боль и заскоки психики, но он не позволит сделать из себя марионетку, за нити которой будут дергать другие. Пускай его считают неразумным сопляком — он будет использовать это в своих целях, как и людей, что его окружают. Правда Влад впечатление глупой пешки не производил… Что ж, так даже лучше, хоть один нормальный человек в его обществе. Хоть эта «нормальность» и была сомнительной, но Динара она устраивала.