Меж твоих ног

Гареки лет сто не развлекался. В основном, он сваливал это на Хирато, который заставлял его тратить почти все свободное время на помощь Наю в учебе. Не то, чтобы Гареки сильно возражал, но он совсем не так хотел проводить свое свободное время. Не было ничего более заманчивого, чем возможность оказаться между ног Йоги. Хотя, пожалуй, это не самая уместная мысль за ужином. Но все равно Гареки продолжал об этом думать. Медленно пережевывая кусочек стейка, он смотрел прямо перед собой, на Йоги, наполняющего свою тарелку только желе. За другим концом стола Най ел зелень, и это сильно раздражало. Возможно, даже больше, чем желе. По сути, количество растительной пищи на столе занимало первое место. Хирато знал, что Най с радостью будет есть ее, и включил такое количество зелени в меню просто чтобы показать себя все той же задницей, что и всегда. Цукумо сидела между ним и Джики, спокойно доедая свой маленький сэндвич («С какой вообще стати на столе сплошь маленькие сэндвичи, — размышлял Гареки, — Куда, черт бы их побрал, делись нормальные сэндвичи?»). Киичи на что-то жаловалась. Если подумать, Гареки даже не в курсе, что эти двое здесь забыли, Киичи и Джики. Кажется, что-то связанное с завтрашней миссией. Чтобы как-то отвлечься от поедающего растения Ная и Йоги, питающегося исключительно чертовым сахаром, он развлекал себя идеей залезть под стол и коснуться губами внутреннего шва брюк Йоги. Конечно, он этого не сделал бы, но представленные им лица всех собравшихся и реакция Йоги вызвали у него ухмылку. Он незаметно заглянул вниз, чтобы проверить, насколько узкие на Йоги брюки. О, чертовски узкие. Йоги заметил его взгляд. — Гареки, — сказал он, щедро накладывая в его тарелку желе, — Тебе бы следовало есть что-нибудь кроме мяса, знаешь ли. Взгляд Гареки резко переместился к порции Йоги. — Уж кто бы говорил. — Это бесполезно, — сказала Цукумо, — Никто из вас не будет есть ничего другого. — А почему я должен? — хором произнесли они, и Йоги улыбнулся, покраснев и сказав что-то в духе: «Ого, Гареки, у нас с тобой и правда крепкая связь!» Гареки цокнул языком и вернулся к своей незамысловатой мясной диете. Незаметно он опустил свою руку и скользнул ею под скатерть, устраивая ее на колене Йоги. Тот покраснел немного сильнее, но ведь Гареки не сделал ничего преступного — пока. Он ведь просто касается ноги своего парня, разве это не нормально? Но это определенно недостаточно весело. Джики начал читать Наю лекции о побочных эффектах тех растений, что он самозабвенно жевал, хотя не следовало бы. Цукумо коснулась его руки и сообщила, что это тоже безнадежный случай, так что ему лучше просто вернуться к своему ужину. Киичи закатила глаза, словно вокруг нее сплошь идиоты (с чем Гареки мысленно согласился). Четырехглазый засранец сидел во главе стола, наблюдая за остальными с едва заметным весельем. И даже не пытался хотя бы сделать вид, что что-то ест, шляпа хитрожопая. Йоги мягко и невинно улыбнулся, накрывая своей ладонью руку Гареки, даже не предполагая, какие отнюдь не невинные картины вспыхивают в его голове. Толкнуть его на стол, пригвоздив лопатками к твердой поверхности, утащить его отсюда и вжать в стену там, где никто не видит их, но слышит. Подобраться к его бедрам прямо здесь, у всех на глазах. Вряд ли он будет делать нечто подобное, однако навязчивые идеи не отступали, и Гареки думал, что это лишь вопрос времени. Он еще проявит свой жаркий интерес. Наедине. Гареки любит находиться между ног Йоги. Ему нравится, как судорожно сокращаются крепкие мышцы его бедер в ответ на касания губ Гареки; то, как он стонет — так чувственно — для него. Гареки любит те звуки, что Йоги издает, когда так возбужден, когда брюнет трогает его или сильно, энергично работает губами, сомкнувшимися вокруг его члена. Это один из наиболее удачных вариантов использования рта. Гареки ухмыльнулся, думая об этом и медленно отправляя в рот еще один кусочек стейка, поглаживая Йоги по бедру. Да, его брюки охренительно тесные, и это потрясающе. И это его красивый, дурашливый парень. С чего бы ему не трогать его? Теперь Най спрашивал Хирато о корабле, и тот отвечал, при этом на самом деле не дав ни одного нормального ответа. Джики и Цукумо что-то обсуждали, и Гареки было абсолютно наплевать, что именно. Он до сих пор не мог понять, что этот парень здесь делает. Никто не посвящает его в подобные дела. Через несколько минут засранец-капитан удалился, перед этим покровительственно похлопав Гареки по голове. Остальные шестеро продолжили ужин. Гареки медленно жевал, параллельно скользнув рукой выше между ног Йоги, и неожиданно надавил. Звук, вырвавшийся у Йоги, принес невероятное удовлетворение. Наконец блондин отдернул руку от ладони Гареки, подскакивая почти на метр на своем стуле. Даже не верится, что он не ожидал от Гареки чего-то подобного, рано или поздно. — Гареки, — начал он, но затем, должно быть, осознал, что все уставились на него, и негромко кашлянул в кулак со все еще широко распахнутыми глазами. Гареки надавил еще раз, глядя в противоположную сторону. Йоги громко сглотнул. Переведя взгляд обратно на него, Гареки устроил подбородок на ладони свободной руки. — Что случилось? — прохладно спросил он. — Тебе не следует… — Йоги снова сглотнул, — Есть только мясо, Гареки. Это плохие… очень плохие манеры. Вообще-то, неплохая отмазка. Учитывая, что тема уже поднималась раньше. Но ведь это же Гареки, он откровенно трогал своего парня под столом и даже не думал прекращать. — Но мне нравится мясо, — возразил он, потирая ладонью увеличивающееся всхолмие в брюках Йоги, — Я не хочу ничего, кроме мяса. Он положил в рот небольшую колбаску, подчеркивая похотливый подтекст, и он был почти уверен, что Йоги забыл, как дышать. Кажется, больше никто не понимал, что на самом деле происходит. Гареки осторожно двигал одной лишь кистью, при этом даже поддерживая разговор с остальными, изображая, будто он вовсе и не сжимает член Йоги под столом. — Но это… — продолжил протестовать Йоги через некоторое время, заливаясь ярко-красной краской, — Это плохо для… — Он прав, — вмешался Джики, и Гареки встретился с ним взглядами, — Ты же не хочешь неприятностей со здоровьем, да? Его тон был добрый и вежливый, но даже при этом он был такой занозой в заднице, что Гареки хотелось швырнуть в него кусок стейка. Однако он этого не сделал бы. Ведь это была бы такая бессмысленная трата мяса. Вместо этого он просто пожал плечами и продолжил спокойно есть, большим пальцем сильно поглаживая молнию брюк Йоги, прямо поверх члена. Ему было приятно осознавать, что тот возбужден до предела, к тому же, в этих узких брюках… Так ему и надо, за то, что носит такие. Черт. Конечно, Гареки тоже был не слабо возбужден. Настолько, что готов был затащить Йоги под стол, где они наконец-то смогли бы неистово тереться возбужденными членами друг о друга до тех пор, пока оба не задохнутся, удовлетворенные. Впрочем, он приходит к выводу, что лучше воздержаться. Если только. — Наверное, я… — Йоги прижал костяшки пальцев к своим губам, — Я плохо себя чувствую, мне стоит пойти… — Что, оставить свой ужин? — Гареки лениво склонил голову, слегка проворачивая пальцы. Йоги пискнул. — Это немного невежливо, нет? — Если тебе нехорошо, то следует отдохнуть, — сказала Цукумо, в ее глазах появилось волнение, — Я могу сделать тебе чай, если хочешь. — Думаешь, ты заболел? — спросил Джики, постукивая пальцами по столешнице, — Я могу приготовить тебе что-нибудь, как в тот раз, когда помог Киичи с ее… — Ни слова об этом! — закричала Киичи и (так показалось со стороны) пнула его под столом. Най просто наблюдал за всеми. — Дыхание Йоги забавное, — сказал Най, и Гареки чуть не выругался, когда вспомнил, что этот гребаный зверек обладает супер-охеренным слухом. — Оно частое. И его сердцебиение тоже забавное. Йоги улыбнулся, и покраснел, и подавился одновременно. В конце концов, его пальцы незаметно обхватили запястье Гареки и убрали его руку (которая вообще-то была всем необходимым сейчас, черт побери), и тот заметил сомнение на его лице. Если он просто встанет и уйдет, все увидят… в общем, все увидят его член. Почти. Йоги кашлянул, неуклюже развернулся на своем стуле и рванул из-за стола, скрывшись раньше, чем кто-либо успел спросить, куда он. Гареки вздохнул. Даже если его уход следом за Йоги будет выглядеть подозрительно, ему было похер. Так что он встал (и это не оказалось проблемой, ведь его брюки не были подобны вакуумной упаковке на его ногах) и побрел за ним. Он вышел как раз в тот момент, когда Джики сказал: «Должно быть, запор», и фыркнул. Ладно. Хорошо. Как только Гареки догнал его, Йоги обернулся и схватился за его запястья. — Гареки, — заныл он, — Это было нечестно! — Что? — Гареки немного наклонил голову, — Чем это было нечестно? — Потому что… — Йоги нахмурил брови, а Гареки просто молча смотрел на него. Он не хотел ждать ответа, почему Йоги находил это нечестным, так что он протолкнул свое колено между его ног и прижал его спиной к стене коридора, с силой целуя. Йоги перестал жестикулировать, что бы он там ни пытался сказать, и полностью сконцентрировался на ответном поцелуе, задыхаясь под губами Гареки и вплетая пальцы в его волосы. — А ты неслабо возбужден, а? — прошептал тот в жар его рта. Йоги затрепетал. — Да, — выдохнул он, прижимаясь бедрами, — Это твоя вина. Гареки возьмет за это ответственность. Что угодно, что делает Йоги таким задыхающимся и отчаянным, — он за все за это возьмет ответственность на себя. Они добрались, то и дело спотыкаясь, до комнаты Йоги (благо, что она была близко), и оторвались ненадолго друг от друга, чтобы закрыть дверь и скинуть обувь. Они повалились на кровать, яростно путаясь в своих же конечностях, пытаясь избавиться от одежды, не прерывая при этом контакта. Больше всего проблем у Гареки возникло с брюками Йоги, теми самыми брюками, в которых его задница выглядела просто охерительно; блондин застонал в его шею и прижался к его бедрам, пальцами хватаясь за простыню. Наконец юноша оказался там, где хотел быть весь этот вечер — между ног Йоги, зацеловывая его бедра, пробежавшись пальцами вниз, к острым выступам тазовых костей. Дыхание Йоги застыло где-то в его гортани, и Гареки отсасывал ему довольно долго, недостаточно сильно, чтобы тот кончил, но достаточно хорошо, чтобы заставить его стонать и цепляться за темные волосы. Черт побери, какой же он чувственный. Гареки убивала сама мысль, что до него это доходило так долго. К тому моменту, как Гареки наконец толкнулся внутрь, Йоги был уже так близок к краю, что не мог произносить ничего кроме его имени — тихо и жарко, как херову молитву. — Черт, Йоги. Брюнет опустил голову на его плечо, выдыхая ругательства, снова и снова. Это не всегда происходило настолько стремительно, и агрессивно, и слишком, слишком быстро, но когда это все же было так — блять, Гареки действительно любил, когда все происходило подобным образом. Потому что это было единственным намеком, который Йоги давал ему; намеком на то, что он может быть таким же надломленным и отчаянным, каким иногда ощущал себя сам Гареки. Йоги выгнулся, и он настолько охренительно горяч, он красив и сексуален, он одичало путался в собственных конечностях, толкаясь бедрами навстречу и выстанывая, что это все, что ему сейчас нужно, все, что нужно. Они кончили почти одновременно. Гареки громко застонал в опухшие приоткрытые губы Йоги, кусая их. Тот, расслабленный и опустошенный, благодарно мурлыкнул, крепко держа его. Он был хорош в этом, в таких объятиях. Не сразу, они оторвались друг от друга. Гареки пропустил волосы Йоги сквозь свои пальцы, глядя на него так, словно до сих пор был поражен, что все это вызывает такие чувства, что Йоги вызывает такие чувства. Ему было интересно, было бы так же с другими людьми, хотя он точно знал, что нет. Никто не способен быть таким, как Йоги. — Это было потрясающе, Гареки, — нежно прошептал Йоги, целуя его в лоб, — Я люблю тебя. — Да, — Гареки задержал дыхание, не двигаясь. Губы Йоги слегка прилипали к его коже. — Да. Я тоже. Люблю тебя. Я люблю тебя. Прямо как по его желанию, Йоги поднялся и стал собирать их одежду, возвращая Гареки его вещи в виде небольшого беспорядочного комка. Они оделись, но не уходили — предпочли остаться на кровати Йоги. Гареки читал, а Йоги, положив голову на его бедра, игрался с пальцами его правой руки. В комнате было тихо еще долго, но это не было плохо, это было почти идеально, потому что если Гареки и любил что-то даже больше, чем этого нелепого мальчишку, устроившегося на его ногах, так это уютную тишину, которую они делили на двоих. Йоги ни с кем больше не был таким спокойным, и это было эдакой маленькой победой, даже больше, чем секс, признаться. Гареки улыбнулся самому себе, чрезвычайно довольный. Он однозначно попробует так еще раз. Он будет так же откровенно трогать Йоги под столом каждый чертов вечер, если наградой будет такой результат.