***
- А что было в кувшине? – робко спросил Фобос, безуспешно пытаясь разглядеть, на что теперь похожа его великолепная прическа. - Знамо что… - пытаясь казаться сердитой, в десятый раз пробормотала Арета. – Тоже мне, трагедию нашел… Обычное вино…Нити прошлого. Слезы и вино
22 сентября 2014 г. в 01:48
Из большого - во всю стену - окна, с изящной небрежностью наполовину прикрытом тяжелым бархатом штор, было отчетливо видно лишь серебряный серп луны да кусочек усеянного звездами неба. И эта малая часть мира, раскинувшегося где-то там, за высокими стенами замка, была единственным утешением для расположившейся на большом, великолепно убранном ложе, девушки. Жадным взглядом впивалась она в эти неизменные атрибуты ночи, безнадежно грезя о невозможной свободе, боясь даже пошевелиться, дабы не прервать зыбкой надежности своего положения. Именно сейчас ей хотелось оказаться пусть даже в ничтожнейшей лачуге, кишащей отвратительными насекомыми и прочими паразитами, в ночном, полном опасностей, лесу или в холодном склепе, где последний свой приют нашли неведомые ей предки, но только не там, где она находилась. Не в этой богато украшенной спальне, специально подготовленной для новобрачных, не в этом проклятом богами замке! Нет!
Арета в ужасе спряталась под одеяло, заслышав звуки отдаленных шагов в коридоре. Она лежала неподвижно, горячо моля небеса о еще совсем небольшой отсрочке позора, пока шаги не затихли, растворившись где-то в глубинах мрачных комнат.
«Должно быть, стража…» - облегченно решила девушка, с радостью, но одновременно и досадой осознавая, что это не он. Не тот, чьего прихода она так боялась. Не тот, кому она не смогла сказать «нет» сегодня, когда весь Меридиан стал свидетелем начала ее падения в пучину порока и отчаяния. Не тот, кого она отныне обязана была почитать и любить, как своего господина, который имел одинаковое право на владение ее душой, мыслями и телом…
Из груди девушки вырвался хриплый стон, исполненный сдерживаемых стенаний, и она в ужасе прижала руки к груди, пытаясь хоть немного подавить нарастающую панику, порожденную страхом пред неизбежным и представляющимся столь мучительным, мерзким и безнравственным. Но руки ее наткнулись на небольшую подвеску, и судорожно перебирая ее, Арета, словно утопающий за тонкую соломинку, хваталась за последнюю надежду своего освобождения.
Это ведь был не простой кулон. Нет, это был подарок, подарок ее несчастной сестры, которую девушка уже более полугода считала умершей, вплоть до вчерашнего утра, когда в одной из многочисленных служанок она узнала Нериссу. О боги! Как же она обрадовалась тогда! Она поспешила последовать знакам и, наконец, ей удалось поговорить с сестрой наедине. Она просила, да что там – умоляла, Нериссу спасти ее, увести из замка по тайным тоннелям, разведанным повстанцами, но сестра была непреклонна. Она разделяла горечь Ареты, но не более того. И пришла вовсе не потому, что девушке грозило такое унижение. Нет! Она пришла для того, чтобы напомнить Арете о долге, долге перед целым миром, долге перед восстанием.
- Все уже давно готово! – горячо утверждала она, потрясая в воздухе стиснутым кулаком. – Сегодня мы положим конец его гнусному правлению! Мы решили увести принцессу из замка. Сегодня.
- Ты спасаешь крошечную девочку, которая еще даже не понимает, что зло ей несет последний близкий человек, - с горечью молвила Арета. – И бросаешь меня игрушкой его тщеславию, на потеху его плоти!
Лицо Нериссы потемнело, она сурово посмотрела на сестру, но в глазах ее читалась жалость и раскаяние.
- Я была бы рада увести тебя прямо сейчас! – говорила она. – Ты, как малютка Элион, - муза для всего восстания, но… Но пойми же, сестра, без тебя нам не провернуть похищение девочки!
На глазах Ареты застыли слезы – сестра ставила пред ней чудовищный выбор, ведь в заветном кулоне был яд. Яд столь страшной силы, что моментальная смерть настигла бы каждого, кто пожелал бы прикоснуться к нему устами. И этот яд Арета должна была предложить тому, о ком еще недавно с нежностью мечтала в розовых рассветных грезах! Тому, кто, как она теперь знала, все время лгал ей, на чьем счету были жизни ее семьи и еще многих ни в чем не повинных людей! О, как же она ненавидела его теперь! Дрожала от одной мысли о его преступных ласках! Но убить… Нет, убить она не смогла бы.
Тогда, этот яд мог бы послужить ей. Он мог бы избавить ее от обязанности, от низкой обязанности становиться его женой. Всего несколько движений – и вот оно, долгожданное спасение! Но принесет ли оно свободу? Сможет ли самоубийство решить проблемы всего мира? Кто же тогда поможет восстанию, станет на борьбу со злом и победит его во славу Свету?
- О, как я слаба! – в порыве отчаяния воскликнула девушка, и в этот самый момент тяжелая входная дверь со скрипом отворилась.
Арета оцепенела, чувствуя, как ее начинает немного мутить - на пороге стоял он, принц Фобос.
Даже при таком плохом освещении юноша был великолепен: лицом прекрасен, словно Нарцисс, с молодым сильным телом, красоту которого скрывал лишь богатый халат… Он вошел в комнату и скользящим шагом приблизился к ложу, где почти что лишаясь чувств от ужаса, лежала его юная жертва.
Он не спешил. Наклонившись над девушкой, он сперва осторожно коснулся рукой ее лица, словно не решаясь на дальнейшие действия. Но лишь почувствовав атлас ее кожи, дрожь ее тела, он уже не мог более себя контролировать. Ночи, долгие ночи страстных мечтаний об этом моменте, вдруг стали чередой пред его воспаленным взглядом, и ничто более не могло помешать ему совершить то, что так красноречиво излагали на бумаге любвеобильные поэты…
Со всем пылом горячей юности он набросился на Арету, которая безвольной куклой раскинулась на перинах, вперев застывший взгляд в потолок. И уже когда он был в постели, она с ужасом поняла, что ее тело не в силах противостоять его жестоким ласкам, ласкам ошалевшего собственника.
Впервые она узнала его таким: грубым, несдержанным и абсолютно равнодушным к ее слезам. Он уже причинял ей боль, но настоящее испытание было еще впереди…
Неожиданно, осознание этих скорых мук пробудило в девушке мысль, вернули силы и желание сопротивляться. И она прибегла к этому поистине щедрому дару свыше, отчаянно вырываясь и уворачиваясь от поцелуев.
Но все было напрасно. И вот, когда надежды почти не осталось, и бедняжка почти смирилась со своей неизбежной судьбой, она вдруг заметила небольшой кувшин с холодным вином, который, очевидно, оставили на небольшом столике у ложа для утоления жажды новобрачных. Дерзкая идея неожиданно пришла ей в голову, и с последних сил вырвав руку из его объятий, она схватила кувшин и вылила все содержимое прямо на голову своему не в меру разгоряченному жениху.
Фобос, почувствовав холод хмельной жидкости, поморщился, ругнулся и раздраженно перевернулся на спину, раскидываясь на другой половине постели. Еще несколько мгновений он был невозможно зол, решив во что бы то не стало закончить начатое, но вновь взглянув на свою молодую жену, которая так и лежала в прежней позе, неуверенно сжимая кувшин в руках, он сперва ужасно смутился, осознавая их общую наготу, а потом разразился громким хохотом, умиляясь комичности представшей пред ним картины.
Арета, наконец, поставив кувшин на пол, завернулась в одеяло и, неодобрительно покачивая головой, принялась усердно отыскивать в душе прежнее чувство страха и отвращения, которое вдруг сменилось непонятным весельем, пока и сама не рассмеялась звонким серебряным смехом.