Drabble Trouble

♫ Elcho – Lazy Summer Days У них было лето. Легкие летние дожди и ласковые лучи солнца. Ленивые предрассветные часы и кружки сладкого кофе. Теплый ветер, запутавшийся в занавесках. Руки и ноги, запутавшиеся в простынях. Касание знакомых пальцев к щеке нежнее, чем шелест листьев за окном. У них была крохотная бухточка на Рваном берегу. Шум волн как колыбельная песня. Раскаленный песок под босыми ногами. Распаленная солнцем кожа под мягкими руками. Жаркие полуденные часы, липкие, медленные, бесконечные. Небо и море, играющие в отражение друг друга, нескончаемые. Хоук был его летом. Летом между яростной весной серых стражей и печальной осенью павшего сопротивления. Его жаркие поцелуи и теплые объятия были сладким отвлечением, тихой гаванью среди стрессов и штормов в море войны и океане жизни. Счастливые часы вдвоем – сладкое томное заклинание, укрывшее все печали и беды, словно пелена теплого летнего дождя. И стоя у жарко растопленного камина, глядя на языки пламени – миниатюрные копии тех, что взовьются в воздух по мановению его руки завтра, Андерс думал о лете. Сидя на жалком печальном перевернутом ящике, открывая беззащитную спину, подставляя спину судьбе и суждению, он думал о лете. ☀ У них была зима. Морозные промозглые дни и темные длинные ночи. Стальное небо в зеркалах стылых луж. Снежинки, хрустяще-чистые и невесомые. Снегопады, объемные и обильные, разделяющие их с окружающим миром надежнее, чем репутация и слава. У них был крошечный домик на окраине города. Песня ветра, живущего под крышей, и тонкий плач скрипучих половиц. Огонь, вечно бдящий в камине. Рисунки на окне как кружево орлейских мастериц, мягкие шкуры на постели как зов уставшему воину домой. Андерс был его зимой. Прохладным прикосновением родной руки к пылающему лбу после осенней лихорадки. Под тонкой коркой льда, налетом Справедливости, его пульс бился быстро и жарко, согревая замерзшие тела их обоих. Под бледным зимним солнцем они держались за руки крепче, чем когда-либо. И когда с приходом новой весны, болезненно-зеленой и безжалостной, Андерс все чаще начинал смотреть вдаль, начинал все чаще бормотать защитные заклинания во сне, под покровом понимающей темноты, в ночной спокойной тишине Гаррет говорил ему о зиме. Когда годы спустя внучатые племянники забирались к Гаррету на колени и просили рассказать им сказку о любви, он говорил о зиме.