***
Когда я приоткрыл веки, первым, что я увидел, было лицо моего брата. Что он здесь делает? — Что ты здесь делаешь? — озвучил я свои мысли. — Алисия сегодня на ночном дежурстве, она звонила тебе, хотела поболтать, но ты не отвечал. Она попросила меня приехать. Алисия, девушка Майки, — наверное, единственный человек, который не считает меня ничтожеством. Она действительно очень добра ко мне. Она работает медсестрой и иногда звонит мне ночью поговорить, так как знает, что я не сплю, учу эту экономику. И тут я вспомнил, почему валялся на полу без сознания! Боже мой, я поменяю свою никчемную жизнь! Прямо сейчас и начну. Для начала нужно рассказать об этом брату. — Майки, представляешь, я был в мире, который мы видим в зеркальном отражении. Вернее, в одном из этих миров, вообще-то их много, и… —Ага, крутой сон, — без эмоционально ответил Майки и пошел на кухню. Я замер на секунду. Сон? Да нет, Джерард из зеркала как раз и говорил, что я буду лежать, будто без сознания. Так оно и оказалось. К тому же, я пообещал ему, что найду в себе смелость поверить! — Да нет же Майки, какой там сон! Я тебе сейчас расскажу, ты будешь в шоке. И я действительно рассказал ему абсолютно всё. — Ты когда-нибудь запоминал свои сны так детально? К тому же, Джи предупредил меня, что это будет похоже на сон. Похоже, понимаешь? Но это совсем не сон, не видение и не галлюцинация. Это приключение, благодаря которому я, наконец, брошу этот чертов институт, покрашу волосы и найду хорошую девушку, или может парня! — мне очень нужно было произнести всё это вслух, как бы закрепляя, пока мой энтузиазм никуда не исчез. — Парня? — кажется, это было лишним, потому что Майки резко поменял лицо из крайне недоверчивого на немного даже злобное. Но деваться уже некуда. — Ну да, тот Джерард встречается с парнем, я же тебе говорил. И он счастлив. Тот мир вообще идеален… Майки меня перебил: — Джи, ты серьезно из-за какого-то дурацкого сна станешь чертовым гомиком и бросишь учебу? Ты же знаешь, как родители хотят, чтобы ты скал экономистом. Вот! Он всегда показывает этот козырь — родителей. Ведь, несмотря на то, что я их уже больше года не видел, я всё равно их очень люблю, и верю, что когда-нибудь мы помиримся. Но в этот раз козырь не сработает, брат. — Майки, я думаю, что когда я буду зарабатывать и жить счастливо именно рисуя, родители не будут против. Им ведь важно только мое материально благополучие. — Которое тебе самому безразлично, да?! Ты не будешь зарабатывать, рисуя, Джи, — слова Майки звучали как приговор, но перед моими глазами до сих пор стояло лицо Джерарда из зеркала, счастливое и спокойное. Да, ему плевать на деньги. И мне тоже плевать, так было всегда. — Майки, мне всё равно, сколько я буду зарабатывать рисованием. Что делать, правда, в крайнем случае, буду уличным художником, лишь бы за хлеб было чем заплатить, а мне этого хватит. — Да что ты несешь, придурок?! Тебе сейчас так кажется, пойми! Когда же ты повзрослеешь? Деньги — вот что важно в этот мире! Я не мог больше этого слышать. Зачем он это говорит, мой Майки, мой милый младший братик, я не верю, что его убеждения настолько ужасны… я не отступлю от своих новых целей, я пойду до конца, и тогда он в меня поверит и поменяет свое мнение. И всё будет хорошо, да? — Майки, я правда знаю, что делаю. Меня всему научил Джерард из зеркала, он сказал… — Это просто сон! Какого черта! Нет никакого Джерарда из зеркала! Господи, ломать себе жизнь из-за сна… Почему он не верит? — Это правда, ты что, не понимаешь? — Слушай, ты совсем двинулся? Парень, подумай сам: когда-то, пусть и давно, но ты страдал от галлюцинаций, у тебя бывают панические приступы, что же все это значит? Это значит, что у тебя есть проблемы с психикой. Так что твой сон, так похожий на явь, просто очередной вымысел твоего немного больного сознания. Ну, ты согласен? — он как-то по-доброму посмотрел в мои полные решительности глаза. Зачем он это делает? Зачем Майки пытается убедить меня в том, что я сумасшедший? Да, проблемы у меня есть, но я-то могу отличить, где правда, а где «вымысел моего немного больного сознания». — Нет. — Хорошо, — спокойно ответил Майки. — Видимо, нам не мешает вновь посетить психолога. Завтра я заеду за тобой на работу, будь готов к двум. И он стремительно вышел из квартиры, хлопнув дверью. Черт, я даже не успел отказаться. Вообще-то, Майки тоже можно понять. Я не думаю, что кто-то захотел бы возиться с таким братом как я. Но он всё-таки возится. Может быть, он любит меня, хоть немножко.***
На часах было полшестого утра. Значит, я пролежал в ванной несколько часов. Брат, наверное, злится, что его заставили ехать ко мне ночью. Смысла ложиться спать уже не было, поэтому я просто выпил кофе и включил телевизор. Спешить особо некуда, сегодня суббота, занятий в универе нет. Впрочем, какая разница, если я при ближайшем удобном случае заберу оттуда документы. Надо бы поискать в интернете, сколько стоят художественные курсы перед поступлением. Черт, где же взять денег ещё и на это… В пятьдесят пять минут десятого я уже был на своем рабочем месте. Я работал в маленьком грязном кафе, которое даже не имело названия. Я вообще не понимаю, как сюда ещё ходят люди, видимо, сказывается довольно-таки хорошие расположение: кафе находится сразу перед выходом из метро. Но половина посетителей всё равно уходила сразу после того, как входила, ужасаясь немытым столикам, скользкому полу и огромным люстрам под потолком, с которых прямо в еду сыпалась пыль. Мне кажется, Джи из зеркала скорее отрезал бы себе правую руку, чем стал работать в таком кафе. Но это единственное место, куда взяли неудачника-меня. Платили мало, да, но вместе с жалкой стипендией и теми деньгами, которые изредка жертвовал мне Майки (только из-за Алисии), мне хватало на оплату квартиры, поесть и купить новую толстовку раз в пару месяцев. Нет нормальной работы, нет умения её искать — два новые «нет» в мою коллекцию. Но, знаете, кажется, пункт «нет собственного мнения» можно уже вычеркивать, ведь вчера я впервые отстаивал свою точку зрения в споре с Майком. Но черт, к чему это привело? К тому, что я опять иду к психологу. Я ненавижу психологов, но есть и кое-кто похуже – психиатры. Пять лет назад мне приходилось иметь дело с одним и с его кабинетом, в котором я чувствовал себя раздавленным пространством: там были белые стены, белый потолок, белый пол, белые стул, стол, на котором стоял белый ноутбук и за которым сидела не очень старая женщина с платиновыми волосами в белом халате. Этот кабинет специально оборудовали так, что бы даже здоровый человек усомнился в своей нормальности, что уж говорить обо мне. Мне пришлось побывать у того доктора всего лишь раз, но это навсегда осталось в моей памяти. Родители добивались именно этого, я знаю. В этот раз я просто скажу, что всё в порядке, мне назначат успокоительное, посоветуют меньше волноваться, чтобы избежать приступов, и отпустят. Потому что психологу все равно, как я там себя чувствую на самом деле. Это был самый дешевый частный психолог из всех, которых мог найти Майки. По сути, он не должен тратиться на мои проблемы, так что я его понимаю. Брат приехал в назначенное им время и сказал, чтобы я отпросился на два часа, и мы двинулись.***
Если коротко изложить мой разговор с врачом, то он будет выглядеть примерно так: — Ну, что ты хочешь рассказать мне, Джерард? — Ничего. — Совсем ничего? — Ага, ничегошеньки. У меня всё в порядке. — У тебя были ещё приступы? — Да, один, но он быстро прошел. — Хорошо. В итоге он протянул мне выписанный рецепт на очередное успокоительное, и я покорно взял его, вспоминая о прекрасной урне в коридоре. В ней эта бумажка и окажется через пять минут. Я знаю, что все эти препараты нифига не помогают, они только делают меня сонным и замедляют реакции. Оно мне надо? Кроме атак мне лечить нечего, а они вполне лечатся и сами. Майки отвез меня обратно в кафе. Получилось, что из-за пробок я опоздал на двадцать минут, и Майки, не слушая меня, подошел к моему директору, который всегда находился в зале, и сказал, что я был у психолога. Майки, зачем? Я знаю, что произойдет дальше. Большинство людей не понимает, что психолог и психиатр — разные понятия. Как только брат вышел, меня подозвал босс. — Джерард, у тебя есть проблемы с психикой. — Эм… Я был у психолога, а не у психиатра. — Это не одно и то же? — Простите, но нет. — То есть, с тобой всё в порядке? — Эм… Да. — Если ты хочешь и дальше работать здесь, то принеси мне справку или что-то вроде этого, чтобы я смог убедится в твоей адекватности. С печатью. Черт. Черт, черт, черт. Вот и всё, кажется. Потому что мне никто не выпишет справку, в которой будет написано, что я адекватен — по мнению врачей это не совсем так. Похоже, меня уволили. Люди, это уже не «начать жизнь с нового листа», а «с нового блокнота». Мне отдали недельную зарплату, которой как раз хватит на то, чтобы добраться до дома. Но в метро я понял — кому-то хуже, чем мне. Я-то не особо держался за эту должность, она не приносила мне ничего, кроме жалкого заработка. У людей бывает горе и похуже, это точно. Задуматься над этим меня заставил парень, который сидел напротив меня, держа в руках пустую переноску для кошек. Всего его руки были покрыты татуировками, в губе блестело серебряное колечко. Да уж, он точно не боится выражать себя. И он плакал. Меня поразил не сам факт, а то, как он это делал: не издавая ни единого всхлипа и сжав губы в тонкую полоску, он просто прикрыл глаза, позволяя слезам ручьями течь по щекам. Они даже капали на его футболку, представляете? Боже, что же могло случиться у этого парня? Ведь это не было каким-то позерством, способом привлечения внимания. Он просто убит горем. Я, правда, не знал, что мне делать. Раньше я бы просто до вечера думал об этом человеке, возможно, жалел его, но ни за что не подошел бы. Неумение заводить новые знакомства — моя коллекция «нет», помните? Хотя о чем это я, какие знакомства? У парня произошло что-то очень и очень плохое, он вряд ли заговорит со мной, если я подойду. Но может ему не помешало бы получить капельку тепла и сожаления от незнакомца? Что сделал бы Джерард из Отражения на моем месте, а? Если не сложно, напишите, пожалуйста, пару строчек вашего мнения обо всем этом:З