Никто не должен узнать

Париж - удивительный город. Многие приезжают сюда за успехом, славой, любовью, а некоторые - за началом новой жизни. Но Париж слишком ветреный. Он принимает тебя в свои объятия и больше не хочет отпускать, а иногда даже слышать о тебе не хочет. Ты можешь усердно работать над собой, пытаться добиться успеха, но как отреагирует на это Париж, знает только эта разгуливающая под парусами роскошных дворов девушка... Почему у людей сложилось мнение, что Париж - город любви и всех влюбленных? Возможно, из-за пышности и шарма парижских улиц, но ветреная девушка одинока. Она не видит для себя подходящей пары...

POV Maeva

Яркие лучи солнца светили прямо в глаза парижанам, отчего хотелось закрыть их или же уйти в глубокую тень и больше не ощущать на себе световые вспышки. Лето в городе любви было непредсказуемым. То ты днями наблюдаешь за тяжелыми каплями и даже боишься выйти в магазин, что на соседней улице. То теплые лучи притягивают тебя в объятия, и ты не можешь не подчиняться им. Жители выползают из своих домов, квартир, комнат, чтобы насладиться светлым днем, а на зеленом природном покрывале лежат студенты вперемешку с учебниками. Микеле по правую руку шел и бормотал себе что-то под нос, так что я не понимала, о чем этот итальянец шептался сам с собой. За его мыслями невозможно угнаться, как ни старайся. Мик уже как неделю жил вместе со мной в квартире из-за финансовых проблем. Мы познакомились на первом этапе проб в мюзикл, а затем выяснилось, что музыканту негде жить. Всего лишь за неделю мы стали друг другу близкими людьми, которые отлично теснятся под одной крышей. Нам обоим лично позвонил Дов Аттья с просьбой в пять часов прибыть на место сбора, куда мы, собственно, и направлялись. Для чего он позвонил и зачем ему мы, я не совсем понимала, но волнение почему-то не покидало меня целый день. Сожитель только смеялся и чувствовал себя лучше всех. Казалось, он как солнце ярко светит и никогда не тускнеет. Но мои мысли не смогли разгуляться, так как мы уже пришли к нужному дому. Ко мне подлетела Клер, самая первая моя знакомая, и обняла, тем самым поприветствовав. Эта девушка напоминала мне чем-то Микеле. В обоих находилось столько улыбок и тепла, что они делились этим с каждым. Клер также не знала, для чего нас позвали, и хотела это быстрее выяснить, поэтому пихнула меня вперед всех. Оглядываться на лестнице я не стала, лишь услышала множество шагов и смешков, разносившееся эхом по белым стенам. Как только мы поднялись на крышу, я увидела совершенно незнакомых мне людей, кроме Дова и Альберта. Ветер тут же пронесся по моим волосам, а мне приходилось сохранять спокойствие да улыбаться. Мик поцеловал в щечку, как я поняла, Мелиссу, высокую и красивую девушку с шикарным вкусом в одежде. Как-то вечером друг рассказывал о ней, но я так и не поняла, о ком именно он так увлеченно говорит, так как не видела ее до этого момента. Все улыбались и приветствовали друг друга, а потом расселись на диван, и я оказалась между Миком и красавцем-французом. Странно, я не видела его на прослушивании, да и мой новый друг не упоминал о нем. Мелисса вместе с Микеле уже пили налитое в их бокалах шампанское, а на меня будто повесили тяжелые цепи. Видимо, я одна здесь с дрожащими руками и непониманием, судя по улыбкам всех участников. - Я собрал вас здесь лишь потому, - последние слова Дова заставили всех удивленно переглянуться, - потому что вы теперь труппа Моцарт Опера Рок. На крыше послышались громкие аплодисменты, но был и другой звук, звенящий намного громче - стук моего сердца. Неужели мне повезло на этом прослушивании, неужели я прошла и буду одним из главных героев в мюзикле? Разум не хотел воспринимать такую шокирующую новость, которая как камень упала на голову. Может, это все шутка? Аплодисменты заставили меня понять, что нет, а из уст вырвалось только "не может быть". Посмотрев в сторону Клер, я сразу же кинулась обнимать чуть ли не плачущую девушку, а затем и Мелисса наградила нас крепким объятием. - Я так рада, - только и шептали мы друг другу, но мне не верилось в мою удачу даже когда мы отстранились друг от друга. Казалось, я только что забыла все: родителей, детство, ноты. И меня внезапно обнял Мик, удерживая одной рукой. В данный момент я была очень благодарна за столь дружеский поступок, ибо мои ноги уже готовы были подкоситься, а тело упасть. - Разрешите представить. Антонио Сальери, - показав на того самого красавца, отозвался Дов. И я теперь буду с ним в одной трупе! - Вольфганг Моцарт, - Микеланджело вел себя, будто он это знал и ничего нового для себя не открыл, хотя я отлично знала, какая значимая это для него победа. - Наннерль Моцарт, - как только Дов показал на меня, снова в голове не укладывалась реальность. Но Мик, крепче обняв, напомнил мне о ней. Дальше Альберт говорил о первой репетиции, которая будет через день, о нашем договоре, о мюзикле. Это казалось мне каким-то крепким сном, но если так оно и есть, я бы не за что не просыпалась. - Господи, как же я рада,- потрясенно, как и я, говорила "Алоизия Вебер". Мы переглянулись и улыбнулись друг другу. - Предлагаю отметить, - сказал Флоран (его имя я узнала только из уст Мика, когда тот разговаривал с ним). - Кто за то, чтобы пойти в бар? Вся новоиспеченная трупа громко поддержала это предложение, а я, как всегда, не знала, что ответить. Мне не свойственно ходить по барам, да еще и с недавно знакомыми людьми. - А что же по этому поводу думаете Вы, мадемуазель Моцарт? - вынырнув из своих раздумий, я поняла, что взгляды были выжидающе обращены на меня, и вопрос Флорана был адресован только мне. Вопрос немного смутил, но тогда и правда был удивительный день, да и узнать друг друга нужно было. - Она согласна, - за меня быстро ответила Клер, и труппа направилась вверх по улице. Только глаза цвета шоколада все еще смотрели на меня, ожидая именно моего ответа. Коротко кивнув, он улыбнулся, надел свои солнцезащитные очки и присоединился к шедшему впереди Микеле. Идти позади и скучать мне не дали. Клер взяла меня под руку с одной стороны, а Мелисса - с другой. - Клер, я слышала, у тебя есть сын! - начала Мэл. - Правда? - переспросила я, поворачиваясь к Клер. - Да, мой маленький ангелок сейчас у мамы. Надеюсь, репетиции не помешают ни мне, ни ему. - Ты ведь покажешь нам его? - спросила я, а Клер радостно закивала и уже пообещала пригласить нас в гости. Мы все быстро нашли общий язык, словно мы старые друзья, которые долго не виделись и сейчас идут выяснять все изменения в нашей жизни, произошедшие за то долгое время, что мы были друг без друга. Мне уже казалось, что мы одна семья, но я боялась, что вечно торопила события. В баре каждый заказал по коктейлю, и целая труппа уселась за большой стол у шикарного окна. И первый тост был, естественн,о за коллектив, а дальше ребята спрашивали у друг друга, где кто живет, какую музыку предпочитает и как узнал о прослушивании. - Я думал, что для меня это последний шанс, и я очень рад, что он мне достался, - говорил Микеле. Он рассказывал о своих неудачах в прошлом и огромные надежды на этот мюзикл. И, как оказалось, эти надежды не были напрасными. - Как вы думаете, как изменится наша жизнь после мюзикла? - внезапно спросил итальянец, и на лицах у друзей отразилась задумчивость, особенно у новоиспеченного Сальери. - Боюсь, что этот спектакль преподнесет нам много сюрпризов,- задумчиво ответил Флоран, а веселая Клер приняла это за тост. После ребята заказали по третьему бокалу напитков, когда я допивала свой первый. - Давай, Мэл, расскажи, у тебя явно есть какая-то любовная интрижка, - не унималась наша мама Клер. - Пускай это останется моим секретом, - со всем своим шармом ответила девушка. Иногда она напоминала мне принцессу. Обворожительную и таинственную принцессу с ее весельем и манерой держаться. - А ты, Маэва? Как дела у тебя на личном? - бровки нашей принцессы два раза опустились вверх и вниз, а улыбка не сходила с милого личика. - У меня нет никого, - произнесла я и почувствовала, как румянец появляется на щеках. - Хотя живет со мной один неугомонный итальянец... И, посмотрев на Микеле, я увидела озорную улыбку, на которую не ответить грех. Ну как можно поражать одним лишь действием? Город уже окутал вечер, готовившийся к предстоящей ночи. Фонари улиц, огни кафе и ресторанов зажглись, а музыка слышалась на каждой улице. Смех парижан и туристов звенел в каждом заведении и на каждом бульваре, а в воздухе витало что-то неугомонное и душное. Новые друзья и по совместительству коллеги решили окончить наш веселый вечер, после чего мы сказали друг другу «до послезавтра». Микеле, изрядно пьяный, говорил, как благодарен мне, а я, трезвая, но уже уставшая от бессмысленной болтовни на итальянском, вела его к такси. - Давай помогу. - Ты сам не особо трезв, Фло, - протянула я, отметив, что каждый из нас уже перешел на сокращенные имена в ходе посиделки. - Ступай домой, наверное, близкие тебя заждались. - Дома меня уж точно никто не ждёт, да и я еще не настолько пьян, чтобы не помочь девушке, - усмехнулся тот и взял заботу о Мике на себя. Интересно, его храбрые и мужественные черты просыпаются только после принятия алкоголя или же они в нем никогда не дремлют? Мысль о том, что мы будем видеться каждый день, была чрезвычайно приятна и отозвалась улыбкой на лице. "Сальери" поместил друга в такси и поехал с нами. - Мне неловко отвлекать тебя от своих дел, - тут итальянец начал петь что-то непонятное ни мне, ни Моту, из-за чего каждый посмеялся. - Не переживай, Маэва. Тебе было бы сложно осилить это тело, - все так же улыбаясь, ответил Флоран. По дороге Мик заснул, так что Флоран нес его на руках до дивана в гостиной. - Спасибо тебе большое. - Не за что, Маэва. Спокойной ночи. - И тебе, Флоран, – по-моему, слишком мягким голосом произнесла я, а он уселся в желтое такси, которое быстро скрылось из виду. Я закрыла шторы, но что-то заставляло оставаться на месте. За этот день я прошла через множество арок чувств. Поначалу они имели черные, яркие, рябящие в глазах оттенки, но солнечные лучи проникли в самые черные цвета, делая их все тише, а затем и вовсе поглощая. Прямо в одежде я легла на свою постель и тихо заснула.