Главнокомандующий военными силами Кибертрона и заместитель лидера автоботов, Ультра Магнус отчитался перед Праймом и отправился с отрядом разрушителей на западную часть Железного моря. Последний участок нашей планеты, где еще велись восстановительные работы. А я полетела развеяться. Столько лет прошло. Иногда приятно вот так взять и окинуть взглядом все вокруг, не забыв оглянуться в прошлое.
Зам. Прайма успокоился. Говорят, у него даже фем какая-то появилась, но я никогда не стремилась узнать, кто она. Я вообще старалась общаться с ним как можно меньше, на всякий случай, от греха подальше. Мне с лихвой хватает Оптимуса, который по мере своих сил посвящает мне каждую свою свободную минуту.
С тех пор, как мы отвоевали Кибертрон, с тех пор, как Юникрон был запечатан и погребен в недрах отстроенного Иакона, наступили мирные времена. Нам не мешали. Ни вторжений, ни войн, ни внутренних разногласий. Тишь, благодать и болото. Мне не на что жаловаться, я получила ту жизнь, о которой могла только мечтать. Лишь изредка кто-то из беглых десептиконов решался напасть открыто.
Оптимус правил новым миром трансформеров. При нем образовался совет, состоящий из наших старых соратников — всех, кто участвовал в освобождении. А я неизменно оставалась при лидере.
Арси полностью окунулась в изучение артефактов, отправляя новоиспеченных автоботов во все концы галактики с целью поиска всего, что было когда-то утеряно. Она кропотливо, по крупице, собирала информацию, чтобы заново заполнить архивы, составить историю расы. Теперь уже тысячи созданных и обученных фем и ботов помогали ей в этом нелегком деле.
Бамблби держал отряд разведчиков, обучал и тренировал их. В них, как и в военной силе, надобности не было, но кто знает, какие трудности будут ждать нашу расу через несколько тысяч лет. Так что в их задачу входили не только знания и умения выведать планы в тылу врага. Теперь они исследовали новые планеты, соседние галактики в поисках всего, что могло принести пользу: топливо, материалы, ресурсы, знания. Все, что они находили, передавалось в Иакон Арси, а она распределяла найденное по другим структурам.
Помимо разведывательного корпуса, был восстановлен отряд разрушителей, которым командовал Уиллджек. Он сменил на этом посту Магнуса, чем очень сильно гордился. Правда, никто не отменял подробную перед ним отчетность в конце каждого цикла. На этой почве постоянно возникали конфликты. Камнем преткновения мог стать любой пустяк: начиная от количества потребляемого энергона, заканчивая цветом полосок на корпусе. Но надо отдать им должное — до мордобоя еще не доходило, да и все их внутренние разногласия никогда не превращали их во врагов. Наверное, тут нужно благодарить Балкхэда, который, как и всегда, сдерживал пылкую натуру Уиллджека.
Балк из недалекого и глупого разрушителя, каким он мне всегда казался, превратился в гения строительства и инженерии. Зеленый тяжеловес прекрасно справлялся с возвращением городам автоботов их первоначального вида. Под его чутким руководством из руин восставали здания совершенно немыслимых форм. Мне кажется, что людские строения так же внесли свою лепту в фантазию Балкхэда. Жилые кварталы возвышались, уходя в небо так высоко, что дух захватывало. Управляющие палаты, музеи, заводы и прочие необходимые для порядка учреждения — каждое имело свою неповторимую форму и, иногда, историю создания. Оптимус говорил, что со времен войны все выглядело иначе. Новая эра — новый вид. Металлическая обшивка домов «впитывала» аквамариновый цвет неба, отчего казалось, что города буквально светятся изнутри.
И при всей своей занятости он умудрялся находить время для проецирования целой сети космических мостов, чтобы облегчить перемещение между исследуемыми планетами. Восстановил арену, на которой когда-то царствовал Мегатрон, в оригинальном виде. Там даже была небольшая статуя бывшего лидера десептиконов, но это уже по просьбе Прайма. И всегда напоминал о себе друзьям, чтобы никто не был брошен или забыт.
Среди своих рабочих, вехиконов, Балкхэд пользовался популярностью и уважением. Он мог, как и надавать по шее, так и поиграть с кибертронскими гастарбайтерами в футбол.
Когда встал вопрос, кто будет командовать авиацией, почти все единогласно выдвинули кандидатуру Смоукскрина. Он, конечно, сопротивлялся. Больше всего ему не хотелось прощаться с трансформой любимого спорткара. Но Рэтчет умеет уговаривать. И вот, в решающий день, Смоки получил апгрейд с крыльями. Пришлось сканировать форму истребителя. Никто не сомневался, что это дело именно для него – в небе больше свободы, чем на земле. Со временем он привык, а потом и вовсе полюбил летать. Даже встав на столь ответственный пост, он не превратился в скандального и нервного Скрима. Умение всегда находить со всеми общий язык, любовь к шуткам и врожденное раздолбайство облегчали ему трудности в общении с новобранцами. И это не значило, что в его подразделениях царил хаос. Он многому научился у Прайма. Так что понятие «мера» ему не было чуждо.
Рэтчет возглавил медицинский корпус. Он занимался не только ремонтом поврежденных или вышедших из строя автоботов. С помощью некоторых земных технологий и полученных в процессе поисков знаний, научился совершенствовать бота, давая возможность дополнительного апгрейда и расширяя его возможности. Док нашел общий язык и с Нокаутом, который стал его негласным заместителем. Кстати, некогда перебежавший на другую сторону десептикон перестал быть самовлюбленным подростком. Нет, он все еще трясется над своей полировкой, но стал более серьезным. Даже док теперь отзывается о нем с уважением. Правда Шоквейв так и остался в глазах Рэтчета безумцем, на которого рассчитывать не стоит.
Но за столько времени бывший ученый Мегатрона доказал, что верить ему можно. Прайм доверил Шоквейву все дела заключенных десептиконов, предоставил ему возможность экспериментировать, а также одноглазый бот заведовал всеми резервациями зараженных.
Про резервации можно было бы сказать отдельно, рассказать много, но это не та тема, о которой хотелось бы вспоминать. Скажу только, что в карантинные зоны попали Эйрахнид и Сайлас. У них, как и у других больных, наблюдалась неутолимая жажда энергона. Перед Шоквейвом была поставлена задача всех их вылечить.
Я редко бывала в лабораториях ученого, все равно побаиваюсь его. Этот его огромный красный глаз не перестает вселять в меня ужас. Поэтому я прихожу к нему только с Оптимусом, и то, стараюсь прятаться за широкой спиной любимого. Прайм, конечно, посмеивается, но не пытается меня переубедить — и правильно. Может, когда-нибудь сама привыкну к нему. Стоит отметить, что Шоквейв, как и Нокаут, носили теперь эмблему автоботов, хотя ассоциации с десептиконами и Мегатроном в частности они у меня все равно вызывали.
Последний, о ком я так и не упомянула — Предакинг. Оптимус выполнил его желание жить на нашей планете и править предаконами. Шоквейв тогда вновь взялся за клонирование, обеспечив ему столько собратьев, сколько он хотел. Почти вся «северная» часть планеты была отдана в его владения — эдакий металлический «Парк Юрского периода». Кости древних предаконов, воскрешенных Юникроном были возвращены туда же, на «кладбище».
Сам Предакинг присягнул на верность Прайму и автоботам, поклявшись всегда оказывать посильную помощь в трудную минуту. Надо сказать, что они и правда помогали в восстановлении и освоении территорий планеты. А Оптимусу создали специального динозаврика, чтобы компенсировать отсутствие трансформы. Хотя, я часто сама на нем каталась.
Это был единственный минус коннекта — я больше не могла летать самостоятельно, а Прайм зачастую был так занят, что времени полетать со мной у него практически не было. Вот и пристрастилась к эксплуатации зверушки. Но никто не был против, включая предакона.
Иногда я наведывалась на Землю. Виделась с Фоулером и остальными ребятами. Раф, Мико и Джек так выросли…
У них уже свои семьи, но они все еще помнят наши приключения, будто все происходило вчера. Единственный, кого я так больше никогда не навещала — Бруно. Из воспоминаний Прайма я знала, что мой друг хотел мне предложить. Это, наверное, тоже минус коннекта: узнаешь то, чего знать не должен и, в общем-то, не хочешь. С Оптимусом я об этом тоже не говорила, думаю, он и сам все понимает. Когда-то я сделала свой выбор, и это был не Бруно. Я искренне желаю, чтобы у него было все хорошо, надеюсь, он нашел свою половинку и счастлив с ней. Но жаль, что больше нет у меня друга детства, с которым можно было бы поделиться самыми сокровенными переживаниями.
Да, я могу поговорить с Рэтчетом, с Оптимусом, но они никогда не были людьми, им сложно понять некоторые мои мысли. Они, как и другие автоботы, отрицают понятия «семья» и «супруг», как аналогии коннекту. Возможно, они правы. Я слишком долго была человеком, и мне нужно очень много времени, чтобы перестать быть им и забыть, как это. До сих пор возникает желание поспать, когда я устала, поесть, если заканчивается энергон и принять душ, если я где-то испачкалась. Смешно, но от такого избавиться крайне сложно.
Оглядываясь назад, я вижу, как много нам пришлось пережить, чтобы вернуть эту планету к жизни, приложить тонну усилий, чтобы восстановить разрушенное. Зато теперь смотреть в будущее приятней.
С возвращением Великой Искры Кибертрон наполнился жизнью. Новые автоботы заселили отстроенные города, стали жить своей жизнью. Все они не так уж сильно отличаются от людей: работают, учатся, дружат, ссорятся, любят, стремятся к своим целям и даже нарушают законы. Сомневаюсь, что Мегатрон бы смог построить совершенно иное общество с абсолютным равенством (именно так мне рассказали об идее создания десептиконов). Никогда не будет равенства. Всегда кто-то будет лучше, сильнее, красивее, быстрее или выше по званию.
Никто не совершенен. Всегда будут бунтари вроде Мегатрона, скользкие типы, как Старскрим, и другие личности, которых текущий правящий состав с действующими законами не устроит. Всегда найдется умник, который скажет: «Я могу лучше», и соберет вокруг себя единомышленников. Всем не угодить, но никто не запрещает стремиться к утопии.
Мы не застрахованы от внутренних конфликтов, но я точно знаю, что любого недовольного Оптимус обязательно выслушает и постарается помочь. Не всегда получается хорошо. Прайм расстраивается, и тут в игру вступаю я. Думаю, моя главная задача — всегда поддерживать самого близкого мне автобота, даже если он будет неправ.
Он подарил мне дом, новую жизнь, дал защиту и свою любовь. Принял меня такой, какая я есть, никогда не пытался изменить. С ним даже ругаться сложно. Как посмотрю в его синюю оптику — и снова начинаю в ней тонуть. Сразу забывается все, что я собиралась высказать.
***
Я приземлилась на крыше управления, где обычно работал Прайм. Навстречу мне шел Оптимус.
— Вернулась? Ты быстро. — Он помог спуститься и отпустил птичку отдыхать. — На сегодня со всеми делами покончено. Я весь твой.
Он улыбался, а у меня даже «дыхание перехватывало» от его слов. Весь мой!
— Тогда, давай отправимся на Землю. Помнишь тот пляж, где мы впервые были вдвоем? — Он кивнул и набрал координаты на мобильном пульте управления космическим мостом.
Там, как и в тот раз, была глухая ночь. Такой же соленый запах моря, прохладный ветер, звездное небо, круглая луна и густой темный лес за спиной. Еще теплый песок приятно щекотал корпус. Мы сидели на берегу моря, за миллиарды световых лет от дома. Только мы вдвоем.
Мне нравится, когда Оптимус так крепко меня обнимает и так нежно целует. Наверное, я самое счастливое существо во Вселенной.
— Я люблю тебя.
— Я знаю.
The end…
