Не вижу тебя

Тепло окутывает меня мягким облаком. Такого перламутрового, почти розового цвета. Что-то греет мою щеку и макушку. Забавно, если еще немного увеличить температуру кожа слезать начнет. Интересно, а волосы скукожатся или сгорят? Хи-хи… Ветер шуршит чем-то. Пахнет черемухой, и я чувствую, как вяжет язык, и синяя кровь течет по моему подбородку. Пыль заставляет меня расчихаться. Мелкие пушинки, грязные, отвратительные, проникают в меня и щекочут легкие изнутри, точат когти о тонкие стенки. Вос—хи-ти-тель-но! Мне так спокойно, так ярко, что хочется петь, и я пою. Почему нет? - I’m on the highway to hell, Highway to hell… Песня все льется и льется из меня, будто рвота, кровавая кислая блевотина. Она вылезает из меня с жуткими хрипами, оставляя пустоту там, где когда-то топила меня. Море мельчает, открывается соленое дно и мой труп. Удивительно, что абсолютно свежий. Кожа не расслаивается, не висит лоскутами, мышцы не гнилые и не вываливаются черными кусками. Так странно, я уже и забыл, как выглядел до… до. Я сажусь на колени и чувствую, как намокают джинсы. Хи-хи… А ноги можно промочить насквозь? А если можно, то будут ли они рваться как бумага? Прикасаюсь кончиками пальцев к черным, сальным волосам и проваливаюсь куда-то. Я снова в облаке. Рядом кто-то сонно что-то бурчит и кладет руку мне на лоб. Рука теплая и сухая. Знакомая какая-то. Мне нравится. Не так сильно как его пульс. Этот пульс и этот запах. Ящерка в лесу… лесу на берегу реки. Том берегу, где… - С-с… Се-… Северу-ус… - хриплю я. Рука вздрагивает и чуть отодвигается. Я вздыхаю, и меня снова гладят по волосам. Вот сейчас как схватит… - Как ты себя чувствуешь, Гарри? – мягкий тихий голос обволакивает, как кокон гусеницу. Может, когда-нибудь я вылуплюсь из этого кокона и смогу взлететь. Мне хотелось бы, но бабочки - однодневки… Мотаю головой, прогоняя все мысли. Темнота спросила, надо ответить. - Тепло… - так лень открывать рот. Впервые за два года это чувство посещает меня. - Хорошо, - я кожей, наконец-то целой, чувствую что-то. Что-то такое, ммм, легкое. Как же это называется?.. Такое, такое… У-у… улыбка! Да, улыбка. Почему-то щекам становится мокро. Я облизываюсь и чувствую соль. Видимо, есть что-то важное, о чем я забыл. Причина, по которой мне хочется разреветься. - Шшш… - будто разорванная трубка шипит темнота. Меня выпутывают из одеяла и притягивают в объятья. Я обвиваю Северуса руками, крепко, чтобы не смог уйти, и соленая вода стекает теперь на его мягкую рубашку, запонки которой я ощущаю спиной. Мое тухлое свинцовое море медленно вытекает из меня. Чужие губы прикасаются ко лбу. Оно не вернется, не утопит меня снова.