Зачем нужен страх?

      - Я несъедобная, - только и смогла выдавить из себя девушка, сжавшись на коленях Кромешника от страха, холодными цепкими когтями сковывающего сердце, не позволяя даже шелохнуться. Столько времени ожидания и вот теперь снова гадать, что же он придумал. В голове роились мысли, сталкивались, разлетались, не давая сосредоточиться хоть на одной, предположения появлялись и исчезали. Но самой пугающей была мысль, что ей не стоит и пытаться понять, что твориться в уме у древнего духа, повелевающего кошмарами и страхами вот уже не одну сотню, а то и тысячу, лет. А мужчина все не спешил с возмездием, вызывая лишь новые метания и сомнения. Рин спрятала лицо в ладонях, стараясь не думать об этом.       Немного обветренные губы коснулись мочки уха, от чего дух с криком метнулась прочь. Однако, далеко её не выпустили, аккуратно развернув и усадив на колени уже лицом к лицу. Не зная, куда еще деть освободившиеся руки, дух вцепилась в мягкую ткань спинки кресла над плечами Кромешника. От голодного взгляда золотистых глаз по спине побежали мурашки. За ними заскользили пальцы, перепрыгивая шнуровку, точно бегуны препятствия, заставляя зажмуриться и пискнуть, выгибаясь вперед. В глазах девушки в бешеном танце уже плясали цветные пятна. Легкий поцелуй в ключицу, снова откликающийся по нервам молнией, дрожью и липким страхом. Но что-то здесь было не так, прикосновения не сменяли друг друга, как в прошлый раз. Теперь он выжидал, пока дух хоть чуть-чуть расслабится. Она открыла глаза, на лице мужчины играла улыбка ребенка, отнявшего игрушку у сверстника. Он понял, понял, что теперь главный страх Рин не прикосновения, а ожидание, и растягивал удовольствие. От этого становилось жутко, а в горле точно ком вырос.       Прохладная ладонь легла на её коленку и мягким, гладящим движением направилась вдоль бедра. Только сейчас девушка осознала, что юбка так пикантно задралась, благодаря высокому разрезу и позе. Тело само дернулось прочь, но не сдвинулось с места, платье не давало отстраниться, точно привязанное к Повелителю Кошмаров, вот вперед - пожалуйста. Оставалось лишь замереть и сверлить взглядом его насмешливые, довольные глаза. Сколько же в них было уверенности, веселья, и ни капли совести, что она так старательно пыталась вызвать. Тонкие пальцы точно пропорхали по обнаженному животу, и Рин снова выгнулась, закусывая губу. Их лица оказались так близко, что она кожей чувствовала его дыхание, ровное и спокойное. А вот её давно сбилось, теперь просто остановившись. Как и Кромешник. Снова выжидал, тянул. И это было пыткой, леденящей, пугающей сильнее любого прикосновения. Так предсказуемо, так ужасающе - ожидание, и так непредсказуемо - что же он сделает? Страшно ждать, страшно что-либо сделать. А этот насмешливый огонёк в глазах мужчины! Но в эту игру можно играть вдвоем, её кошмары - ей и выбирать, какими именно его подкармливать!       Девушка подалась вперед, её губы коснулись его, руки обвили шею. Безумно, страшно? - но ведь к тому все и идет, и на этот раз будет хоть немного, но так, как она захочет. Повелитель Кошмаров точно окаменел, ненадолго, лишь на удар сердца. Он ответил, прижимая духа к себе, проникая внутрь и затягивая в страстный танец языков. От этого по телу растекалась жаркая волна, слабым током, проникающая в каждую клеточку, ломая остатки разума и логики, ведь это не может быть так приятно.

***

      Рин преподнесла Кромешнику очередной сюрприз: новый сон - новый страх. Ужас ожидания и неопределенности. Да, есть такие кошмары, которые даже в подсознании не найти, пока не столкнешь человека с определенной ситуацией. Скрытые, и от того наиболее вкусные. Он наслаждался каждой секундой, стоя за креслом, в котором она сидела. Понемногу сон начинал меркнуть, и мужчина открыл дверь в лабиринты воспоминаний. Она снова пошла навстречу сама, а ведь большинство людей не видели эти двери, их приходилось загонять.       Картина ссоры родителей и слова женщины поставили последние точки - он лишь усмехнулся. Так часто мамы и папы говорят, не подумав, и образные выражения, понятные для взрослого, становятся для ребенка реальностью и кошмаром. Детское воображение такая прекрасная вещь! Остальные воспоминания были уже не столь важны, и Повелитель Кошмаров перелистнул их, задерживаясь лишь на некоторых моментах, позволяя переживать самые неприятные картины жизни. Снова последнее воспоминание, но на этот раз девушка сопротивлялась. Что ж, пора заканчивать кошмар.       - Нет! - её вскрик заставил открыть глаза. Девушка уже сидела, подрагивая всем телом, с лихорадочно стучащим в груди сердцем. Кромешник обнял духа за плечи и талию, притягивая к себе, ощущая новую волну силы, немного пряную на вкус, точно приправленную. Она пыталась вырваться, и этот страх был сладок, его не хотелось отпускать, даже наоборот - забрать источник, прижать, поглотить полностью.       - Все-таки наяву ты вкуснее, - не смог сдержаться он. Кажется, его слова полностью разбудили Рин, делая страх пьянящим и сладко-терпким, как старое вино. А его принято смаковать, пробуя каждую нотку. Мужчина позволил ей осознать все происходящее, наслаждаясь каждым оттенком страха, обуревавшего девушку.       - Я несъедобная, - только и могла произнести дух, неосознанно прижимаясь ближе. Тело из-за дрожи казалось обжигающе горячим. Что в этот момент творилось в её голове - Повелитель Кошмаров не знал, но эффект был великолепный. Все-таки маленькое упоминание его болевых точек стоило такого. Рин, кажется, совсем забыла про него, все дальше погружаясь в собственные размышления. Как же хотелось увидеть её лицо и выражение глаз. Кромешник разжал объятья и легко коснулся губами мочки ушка. Как и ожидалось, девушка вскочила от прикосновения. Он поймал левую кисть и потянул за нее духа на себя, она вынужденно развернулась, вот уже и правая рука во власти мужчины, непринужденное движение - и Рин по инерции падает в кресло. Широкое сиденье спокойно вмещает обоих, не мешая движениям. Взгляды встречаются, её глаза, больше не бледные, а ярко-карие, того оттенка, что имеет спелый каштан. А какой ужас в них отражен!       Повелитель Кошмаров отпустил тонкие запястья, и девушки мигом вцепилась в ткань над его плечами, напомнив утопающего, хватающегося за любую опору. Лишь слегка касаясь кончиками пальцев, он пробежался по спине, вырисовывая замысловатый узор, попеременно задевая открытую кожу между шнуровкой. Девушка выгнулась прочь от его руки с тихим полустоном-полуписком. Она жмурилась, а мужчина наблюдал за каждым изменением на лице, казалось, что вот-вот дух закусит губу или закричит. Рин все не открывала глаза, так и застыв. С довольной улыбкой, улавливая тонкие перепады страха, перетекающего в ужас ожидания, он поцеловал её в ключицу, легко, лишь на секунду коснувшись одними губами. Кожа была мягкой и гладкой, но обжигающей, точно раскаленные угли. Она вздрогнула, окатывая легкой горчинкой понимания и сладким, душистым отчаянием.       Кромешник положил ладонь на её коленку, заскользил к началу выреза, чувствуя, как по коже девушки начинают бежать мурашки. Её тело напряглось, бедра дрогнули, но дух не сдвинулась с места. Золотистые глаза быстро пробежались по телу Рин - причина такого странного действия нашлась сразу. За что мужчина любил собственноручно созданные вещи? Они слушаются хозяина, всегда оказываются там, где необходимо, сами приводят себя в порядок и имеют еще множество других преимуществ перед теми, что создали люди. Вот и платье, подчиняясь желанию создателя притянуть девушку поближе, не позволяло той отстраниться слишком далеко. Какое приятное дополнение. А вот духу оно пришлось не по вкусу - в её глазах стояло столько обиды и укора. В ответ Повелитель Кошмаров лишь шире улыбнулся, не его предложение - ни ему терзаться совестью.       Продолжая поединок взглядов, Кромешник мимолетно пробежался пальцами по обнаженной коже живота. Рин изогнулась, обжигая дыханием лицо, оборвавшее на вздохе, закушенная губа, страх плескавшийся в омутах глаз - все было просто великолепно! Снова безмолвное противостояние золота и каштана, накатывающие терпкие волны страха, вперемешку с пряным ужасом. А сколько сил! В какой-то момент появился привкус ожидания, сменившийся метанием между двумя страхами. Мужчина чуть приподнял бровь, пытаясь понять, что задумала девушка. Прикосновение губ было неожиданно, но принесло с собой новую волну сладкого страха, пусть и не столь сильного, как от ожидания или внезапного прикосновения, однако он имел просто головокружительный привкус риска. Отдавшись этому хороводу, мужчина притянул духа к себе, проводя языком по губам, проникая между них и касаясь её язычка, сначала неуверенно отстранявшегося, но потом поддавшегося на ласки.       Сколько времени так прошло, Кромешник не мог точно определить, когда Рин оттолкнулась, тяжело дыша и подрагивая всем телом. Раскрасневшееся лицо, резкие вдохи и выдохи, непослушная прядь, сползшая на лицо и наворачивающиеся на глазах слезы вызывали у мужчины довольную улыбку. Вот такие поступки жертв всегда были любимой частью его работы, храбрящиеся, идущие узнать в чем дело в одиночку, люди, делающие то, что ужасно их страшит - безусловно лучшие источники сил. И сейчас Повелитель Кошмаров не торопясь наслаждался полученной силой, выжидая, что же еще выкинет девушка. А та одаривала его тонкими, едва уловимыми волнами страха, смотря куда-то вниз. Наконец, глубоко вздохнув, она резко подняла глаза, встречаясь с ним взглядом. В этих каштановых омутах читалась ужас и ожидание неизбежного, отчаянье и решимость.