Твоя запретная любовь

Утро выдалось на редкость солнечным и тёплым, хотя на дворе была уже глубокая осень. Горожане не любили это время года, ждали зимы с её снегом и ледяной красотой. Но сегодня их мнение изменилось. Впервые за несколько недель солнце выглянуло из-за серых облаков, высушило влажную землю, согрело людей, вызывая удивление и радость. Никто не ожидал такого в середине осени. И, во многом поэтому, сегодня всё казалось ещё более радостным и ярким, чем должно было быть. Королевский дворец уже давно был на ногах. Первыми из его обитателей проснулись многочисленные слуги и тут же начали бегать, проверять, заканчивать, отдавать и выполнять последние указания. Все комнаты, залы и коридоры были охвачены праздничной суматохой. Эллен, которая всем заправляла, казалось, что ничего не сделано, что никто ничего не успевает, неправильно делает, двигается, даже говорит. Она то и дело порывалась пойти проконтролировать то одно, то другое – просто не могла сидеть на месте. Мэг, в отличие от неё, была абсолютно спокойна. Она лениво выполняла поручения, лениво обходила замок и весь день улыбалась так, словно все вокруг заняты ерундой, а она одна знает, как всё пройдёт, но никому об этом не скажет. Мастерс уже несколько раз отлавливала в разных частях замка восторженную и чересчур подвижную Джо, которая носилась везде, путалась под ногами и ко всем лезла с какими-то вопросами. Несмотря на грозный вид Мэган, блондинка слушалась плохо и уже через полчаса была в другом, новом месте. Джо уже год жила в замке вместе с братом. После возвращения все поменялись местами: Эллен ушла из замка и теперь жила в доме Бобби, оставив Мэг за старшую, а Винчестеры переехали к королевской семье. Анна быстро привыкла к новым членам семьи, по-своему любила и уважала Дина и просто обожала его сестру. Джо много времени проводила с королевой; Анна любила её как дочь, которой у неё никогда не было. С Мэг блондинка имела очень странные отношения, что-то вроде любви-пренебрежения, причём взаимной. Поэтому сегодня Мастерс уже устала таскаться за чрезмерно активной девятнадцатилетней девушкой и грозилась просто запереть её в комнате. Кастиэль и Дин уже несколько часов невылазно сидели в их покоях. Назначенное время приближалось, а они всё не выходили. Когда слуги, Эллен или Мэг подходили поинтересоваться, всё ли в порядке, в ответ обычно слышалось нечто раздражённое и нечленораздельное. В итоге Харвелл не выдержала и вновь подошла к двери, прислушиваясь. Из-за стены доносились обрывки недовольных возгласов: - Ай! - Хватит айкать. - Ты б хоть извинился! - Извини. Доволен? - Вполне. Слушай, может, мы… - А теперь закрой рот и закончи уже! Мне надоело тебя ждать! - Ну Кас… - последние слова, видимо, сказанные Дином, прозвучали так жалобно, что Эллен не выдержала и громко стукнула в дверь: - Можно? - Да! – синхронно сообщили ей два голоса, и женщина, немного посомневавшись, заглянула в покои. Дин и Кас стояли посреди большой комнаты, разглядывая себя в зеркале напротив. На обоих были белые, украшенные золотом мундиры, но Винчестер всё что-то дёргал на рукаве, что-то поправлял и крутился, на что Кастиэль закатывал глаза. Похоже, про Эллен они забыли. - По-моему, мы выглядим глупо, - заявил Дин, растерянно оглядывая себя в отражении. – Белый? Серьёзно? - Я не дам тебе надеть чёрный, ты знаешь, - монотонно произнёс Кастиэль, видимо, не в первый раз. - Но я люблю чёрный, а белый… - Дин! Наденешь чёрный, когда будешь меня хоронить, - Новак усмехнулся, победно глядя на нахмурившегося парня, - а сейчас уж изволь. Эллен решила, что сейчас самый подходящий момент, чтобы напомнить о своём существовании. - Не знаю, что у вас тут происходит, и знать не хочу, но не пора ли вам поторопиться? – она самодовольно улыбнулась, когда парни, наконец, недоумённо на неё обернулись. – Вы как семнадцатилетние барышни перед зеркалом крутитесь! Спускайтесь уже, - и Харвелл, кивнув им, скрылась за дверью. Год назад, когда троица только вернулась в королевство, Кастиэль стал полноправным королём. Нельзя сказать, что за год его правления многое поменялось. Практически всё осталось как раньше, разве что некоторые указы были отменены, другие изданы, да и простым людям стало жить спокойнее. Все горожане, да и наверное, всё королевство любило своего молодого правителя, никто не обращал (или же старался не обращать) внимания на его личную жизнь. Личное остаётся личным, а государство – важнее. Все уже знали об отношениях короля и бедного простолюдина. Никто никогда не осуждал; многие радовались за них, другие даже восхищались, а остальные просто не лезли не в своё дело. Кастиэль и Дин часто появлялись на улицах города вместе, но почти никогда не проявляли чувств на публике. Не потому, что нельзя, просто Анна считала, что в соответствии со статусом им нужно вести себя сдержанно при чужих людях. Сегодня Дин и Кастиэль должны были пожениться. Свадьба обещала быть грандиозным торжеством. Кастиэль быстро шагал к главному выходу, постоянно оглядываясь на Дина, который медленно и будто бы неохотно плёлся сзади. Слуги останавливали свой бег на их пути, кланялись и поздравляли, улыбаясь. Кас с улыбкой кивал, а Винчестер, кажется, просто растерянно оглядывался, не понимая, что от него хотят все эти люди. Вообще весь сегодняшний день он был какой-то нервный. Когда до дверей оставалось всего пару метров и слуги уже взялись за ручки, чтобы их открыть, Дин внезапно остановился. Лакеи недоумённо взглянули на короля. Новак ответил им таким же недоумённым взглядом и вопросительно воззрился на парня. - Это что сейчас было? – тихо и очень осторожно поинтересовался он у Винчестера. Тот так же отстранённо взглянул на него и закусил губу. – Дин? - Ничего, пойдём, - Дин мотнул головой, но не сдвинулся ни на сантиметр и продолжил изображать статую. Кастиэль, еле подавив обречённый вздох, кивнул слугам – те отпустили ручки и отошли от дверей. - Что случилось? – Новак внимательно вгляделся в блестящие зелёные глаза. Дин казался очень, даже слишком взволнованным. Словно опасался чего-то. - Ничего, - Винчестер мотнул головой. – Кас, правда. Просто со мной такое впервые, вот я и волнуюсь. Кастиэль в течение секунды изучал его лицо, задумчиво покусывая губу, а потом медленно, осторожно и, казалось, очень вдумчиво произнёс: - Ты не хочешь быть королём? - При чём тут это? – Дин удивлённо нахмурился, и Кас, кивнув, озвучил следующее предположение: - Ты передумал жениться? Винчестер испуганно воззрился на совершенно серьёзного, сосредоточенного брюнета и быстро замотал головой. - Нет, Кас! Ты что! Конечно, нет! - Тогда ты меня разлюбил? – совершенно уверенно заявил Новак, и Дин, не выдержав, настороженно на него уставился. - Ты пьян? – осторожно уточнил он. Кас пожал плечами. – Заболел? У тебя жар? - Я совершенно здоров, - заверил его Кастиэль, - я всего лишь перебирал причины, из-за чего ты можешь так волноваться, а так как ни одна из них не подошла, успокойся ты уже! И вообще, - он возмущённо фыркнул, - это моя роль – волноваться, твоя – меня успокаивать! А не наоборот! Дин усмехнулся и неуверенно взял Каса за руку, переплетая его пальцы со своими. Для слуг это послужило сигналом – они кинулись к ручкам и потянули их на себя. Двери открылись. В полутёмное помещение брызнул яркий солнечный свет. В следующую секунду, как показалось Дину, где-то что-то взорвалось. Только когда глаза привыкли к свету и он смог оглядеться, стало ясно, что это были аплодисменты, крики и восторженные вздохи собравшихся на площади сотен людей, слившиеся в один неразрывный гул. Потом Дин почувствовал, как Кас тянет его за руку, и послушно шагнул на крыльцо. В конце площади стояла карета, та самая, белая, украшенная золотом, а перед ней, вокруг, казалось, везде стояли люди. У самых ступеней стояли все, кто жил или работал во дворце, дальше – стянувшиеся со всего города люди, а уже у самой кареты Дин заметил знакомые лица: Эллен, Джо, Мэг, Анна, Бобби и… Бэнни? Винчестер замер, потрясённо разглядывая лицо невесть откуда взявшегося друга. Бэн, заметив, что Дин на него смотрит, насмешливо, но по-доброму улыбнулся и махнул ему, будто говоря «потом всё расскажу». Кастиэль тоже его заметил, но, казалось, совсем не был удивлён. Пока они шли к карете, люди расступались перед ними и тут же смыкались сзади, словно волны. Гул теперь звучал прямо у лица, в ушах, голове, а незнакомые, улыбающиеся лица вокруг сливались в одну большую разноцветную весёлую массу. Дин уже не понимал, куда он идёт, где карета, а где дворец. Он только чувствовал, как холодные пальцы крепко сжимают его ладонь, направляя в нужную сторону, видел любимые синие глаза, которые сегодня были ещё ярче и ещё волшебней. Он знал, что Кастиэль на него смотрит, но не видел выражение его лица. Поэтому, когда в паре метров от кареты Новак внезапно остановился, Дин удивлённо и даже немного настороженно поднял на него глаза. А потом Кас сделал то, чего не делал уже год. Он взял лицо Дина в ладони, улыбнулся, глядя в его расширившиеся блестящие глаза, и, подавшись вперёд, коснулся его губ своими. А потом гул превратился в настоящий рёв и в воздух взметнулись шапки, которые люди сорвали с голов, раздался свист, смех, визг. Из всей этой массы ясно выделялись улюлюканья Мэг и Джо и громкий смех Анны. Поцелуй затягивался - Дин «протестующе» замычал. Кас отстранился и засмеялся, глядя на покрасневшего, смущённого Дина, его растрёпанные волосы и припухшие после долгого поцелуя губы. Новак с улыбкой притянул парня к себе и уткнулся лицом в его плечо, словно извиняясь за то, что нарушил правило – не целоваться, когда смотрят чужие. Особенно, столько чужих. А потом у самого уха раздался возмущённый и в то же время довольный шёпот Дина: - Кас, ну не на людях же! Кастиэль поднял голову, улыбнулся, прислушиваясь к радостному воплю толпы, и так же возмущённо ответил: - Но им же нравится смотреть!