Горький как безумие

      Уже ближе к вечеру Драко получил от Далагара записку с просьбой аудиенции в Малфой-мэноре. Это было настолько не похоже на Энкорта, что Малфой-младший удивлённо качнул головой, прежде чем воспользоваться магической формой ответа. Впрочем, когда он увидел Далагара в холле мэнора, то понял, почему аврор использовал подобную церемониальную форму. Не нужно было прибегать к помощи диагностирующих заклинаний, чтобы понять: Энкорт израсходовал весь резерв своих сил, а магическое согласие на аудиенцию в доме рода позволяло переместиться, не тратя собственной энергии и не проходя через каминную сеть.       — Поговорим в кабинете, — предложил Драко. — И как насчёт кофе?       — Это было бы замечательно, — согласился Далагар.       Пока они шли по коридору, Энкорт молчал, точно берёг оставшиеся силы.       — Что произошло? — спросил Малфой, едва Далагар расположился на диване.       — В подвале был установлен антиаппарационный барьер, потому напавший на тебя заметно растерялся, и нашим ребятам удалось его схватить прежде, чем он вспомнил, что на него действие барьера не распространяется. Однако тёмные артефакты пришли в действие сразу же, как только авроры попытались покинуть подвал. Оказывается, безопасно выбраться оттуда можно было только порт-ключом, — Энкорт потёр виски. — Пойманный был под обороткой. Но взгляни-ка, — он протянул Драко колдографию. Неприятного вида старик показался Малфою знакомым.       — Я уже сталкивался с ним, — признал Драко.       — Я предполагал нечто в этом роде. Конечно, мы выяснили, кто прятался под этой личиной.       — И? — Малфой пожалел, что сейчас в кабинете нет Гарри.       — Рональд Уизли, — Далагар вздохнул. — Но он не может нести наказание за покушение на твою жизнь.       — Вот как? — Малфой ждал чего-то подобного: бросивший в него непростительное не мог быть центральным персонажем истории, и не должен был привести к тому, кто стоял во главе. Именно Рон Уизли подходил на роль исполнителя лучше всего, ведь он накопил и достаточно ненависти, чтобы, не раздумывая, использовать Аваду, и был не слишком сообразителен, что позволяло нанимателю в полной мере обезопасить себя. Драко отстранённо удивился тому, что ещё способен скрывать свои эмоции под маской безразличия.       — Мы обнаружили, что он не вполне владеет собой. Проще говоря, он сошёл с ума из-за того, что кто-то слишком часто корректировал ему память.       — И кто же это?       — Мы никогда бы не узнали, если бы не одно обстоятельство, — Далагар чуть заметно улыбнулся. — Артефакт, который мы обнаружили на запястье Рона, содержал информацию о хозяине. Оказалось, за всем этим стоит Джордж Уизли. Именно он регулярно прочищал память младшего Уизли.       — Нисколько не сомневался, — Драко потёр виски, мигрень снова напомнила о себе. Правда, была в ней и положительная сторона: головная боль отвлекала от мыслей о том, как можно поступать подобным образом с собственным братом. Для Малфоя семья всегда была слишком важна, и поведение Уизли настолько не совпадало с представлениями Драко о роде, что будь у него силы задумываться, он бы не смог оставаться спокойным.       — Если бы не Длань Освальдов, то никаких зацепок, ведущих к Джорджу, не осталось бы. Рональд успел бы аппарировать. Надеюсь, ты видел документы, которые я тебе давал? — Энкорт пристально посмотрел на Малфоя.       — Я знаю, что в них, — кивнул Драко.       — Если бы найти, кому Джордж приготовил тот амулет…       — Гермионе Грейнджер, — когда именно в дверях появился Гарри, Малфой не заметил. Далагар, видимо, тоже удивился этому вторжению, а может быть, не только ему. — Вы — Далагар?       — Да, мистер Поттер, — Энкорт поднялся, перехватывая у Гарри из рук поднос с кофейником и чашками.       — Я вас помню, — вдруг сощурился Гарри. — Вы были на процессе против Малфоев. Один из тех, кто помог мне не допустить показаний Рона. Вот почему я знаю ваш почерк.       — Это так, — коротко кивнул Далагар. — Так значит, этот артефакт…       — Принудил Миону стать женой Рона, я так думаю. Прошу вас, садитесь, — Гарри чуть смутился и принялся подчёркнуто осторожно разливать кофе по чашкам. — Так кто сегодня пытался убить Драко?       — Рон, — ответил Малфой. Он заметил, каким жёстким вдруг стало выражение лица Поттера. — Это не имеет значения, Гарри, он сумасшедший.       — Нет, настоящий сумасшедший — его брат, — отозвался тот. — Джордж мстит мне и, вероятно, он догадался, что ты мне помог. Пусть он и не знает, каким образом. Но раз уж Рон в Аврорате, то Джордж обязательно постарается скрыться.       — Об этом мы уже подумали, — Энкорт одобрительно улыбнулся, отпил глоток тёмного напитка. — За ним следят.       — Хорошо, — Драко снова посмотрел на колдографию.       — От Авады тебя спасла Длань Освальдов, — Далагар мельком взглянул на браслет, обвивающий запястье Драко. — Я бы мечтал познакомиться с твоим супругом.       — Мы знакомы, — Малфой увидел, как усмехнулся Гарри. Энкорт перевёл на него удивлённый взгляд.       — Мне следовало верить своей интуиции, — сказал он, немного подумав. — Что ж…       — Если я вступлю в наследие, смогу ли я получить палочку не как Поттер, но как Освальд? — Драко понимал, насколько этот вопрос волнует Гарри, от него не скрылась надежда, мелькнувшая в глазах Поттера.       — Безусловно, — подтвердил догадку Энкорт. — Вот порт-ключ до Линдисфарна, — он вытащил из кармана миниатюрную статуэтку, изображающую играющего на свирели фавна. — Вы можете отправиться туда, когда захотите. На время расследования дела Джорджа Уизли Драко отстранён от работы.       — Почему? — Малфой разозлился. — Чем я это заслужил?       — Считается, что у тебя есть личная заинтересованность, — Энкорт успокаивающе поднял руку. — Но я думаю, что так даже лучше. Вы можете уладить дела с наследием, пока мы выводим Уизли на чистую воду.       — Так, действительно, лучше, Драко, — Гарри примиряюще положил ладонь ему на бедро, и Малфой немного успокоился. — Я не успел просмотреть всю папку, но, как мне кажется, большая часть материалов в ней посвящалась мне?       — Так и есть, — Далагар отставил чашку в сторону. — Мне неловко об этом говорить, это было в высшей степени неприятное расследование, но всё же я сумел найти немало улик, ясно указывающих на Уизли.       — А почему вы вдруг заинтересовались моей персоной? — спросил Поттер.       Драко вдруг понял, что Гарри умело скрывает свои эмоции под маской жёсткой силы. Трудно было выяснить, тяжело ли это ему удаётся.       — Я допрашивал Алекса Даггера, — голос Энкорта едва заметно дрогнул. — По факту исчезновения Героя магической Британии.       — О, — Поттер будто бы и не изменился в лице, только что-то мелькнуло в глазах. Малфой не смог понять, что это было, но на месте Даггера, он бы испугался. — Кстати, что сейчас с Алексом?       — Он был отстранён от работы, — Энкорт помолчал немного. — Я настаивал на Азкабане, но оказался в меньшинстве. Он отбывает наказание.       — Вот как, — Поттер отвернулся. — Но как вы вышли на Уизли?       — В воспоминаниях Алекса было довольно много интересных моментов. По ним можно было сложить картину и понять, кто стоял за вашим состоянием, мистер Поттер, — Далагар вздохнул. — По крайней мере, я сумел это сделать, но у меня не было улик. Пришлось затевать длительное расследование. Когда у меня на руках оказалось бы достаточное количество козырей, я нашёл бы вас…       — Так достаточно ли козырей? — перебил его Гарри.       — Да, сегодня Рональд Уизли подарил нам козырного туза, — Энкорт снова отпил кофе.       — А в его памяти было что-нибудь о Мионе? — Поттер едва сдержал вздох, Драко видел это.       — Да, — Далагар сделал ещё глоток. — И это позволит засадить Джорджа в Азкабан, если мы сможем найти аналогичные воспоминания у самой Грейнджер.       — Подавляющий её артефакт не умеет искажать воспоминания, — Гарри задумчиво переставил чашки на столике. — А Джордж, насколько я помню, был не силён в использовании подобных заклятий. Таким всегда заведовал Фред.       — Почему он так люто ненавидит тебя? — не выдержал Драко.       — Когда представится случай, мы спросим об этом, — Поттер посмотрел на Энкорта. — Я сожалею, что вам пришлось копаться в этой грязи.       — Это я сожалею, что ничего не сумел сделать, — Далагар чуть качнул головой. — Никто ничего не сумел сделать. Никто не смог защитить спасителя всего магического мира. Это заставляет меня испытывать ужасный стыд.       — Не стоит, — и снова Малфой поразился силе духа своего супруга. — Не стоит, — говорил Гарри спокойно. — Я не умел выбирать друзей и поплатился за это. Никто не должен испытывать стыд из-за моей собственной глупости.       Когда Далагар ушёл, Гарри ещё некоторое время сидел, глубоко погружённый в свои мысли, и Драко воспользовался его задумчивостью, чтобы внимательнее просмотреть документы из папки. На его взгляд, перечисленных там фактов не хватало для полноценного обвинения, бумаги напоминали куски мозаики, ещё не соединённые в цельную картину. Но причин не верить Энкорту не было, к тому же, Малфой слишком устал и допускал, что мог не заметить какие-либо нюансы.       — Возможно, нам лучше лечь спать, — подал голос Поттер.       — Ты хочешь спать? — Драко взглянул на него, откладывая документы на журнальный столик.       — Я бы хотел завтра навестить Линдисфарн, — Гарри вздохнул. — Но ты слишком вымотался, тебе нужно отдохнуть.       — Я в полном порядке, — запротестовал тот, в глубине души его всё ещё удивляло, насколько хорошо Поттер считывает его состояние. Как будто Малфой абсолютно открыт перед супругом, обнажён до самых глубин души.       — Ты можешь не пытаться врать мне, Драко, — Гарри слегка улыбнулся. — Я знал, когда ты истощён и измучен, ещё в школе, думаешь, теперь я перестал что-то замечать?       — Я нахожу это угрожающим, — рассмеялся Малфой. — Хорошо, ты прав, мне нужен отдых. Я не могу обещать, что завтра буду в порядке, всё-таки этот артефакт выпил значительную часть моих сил. Но мы непременно отправимся в Линдисфарн. Ты должен восстановить связь с родовой магией, и чем раньше это произойдёт, тем лучше.       — На самом деле, я вовсе не уверен, что сеть, которую Джордж плёл столько лет, вот так легко распутается, — Гарри поднялся, подошёл к окну. — Знаешь, я ведь помню Малфой-мэнор совсем другим.       — Не думаю, что тебе уютно от тех воспоминаний, — Драко приблизился и обнял его сзади. — Зачем ты размышляешь об этом?       — Сравниваю, наверное, — Поттер развернулся в его руках. — Воспоминания о тех днях дают мне уверенность, что уж эту-то заварушку я как-нибудь переживу. Всё же Джордж не тёмный лорд.       — Мне не нравится, как ты это говоришь, — Малфой погладил его по щеке. — Мне не нравится, что ты задумываешься о прошлом. Но я понимаю, что ты не можешь иначе. В сущности, я пока не знаю, насколько тебе важны подобные размышления.       — Тогда ты пытался защитить меня, — по лицу Гарри скользнула совсем лёгкая улыбка, но его взгляд будто посветлел. — Ты попытался сделать это, хотя мог навредить и себе, и своим родителям. Я не стал тогда задумываться, почему, да и сейчас не стану об этом размышлять. Это счастливое воспоминание, какие бы декорации его ни окружали.       — Странные у тебя счастливые воспоминания, Поттер, — невесело усмехнулся Драко.       — Ну, уж какие есть.       Гарри вновь перевёл взгляд на сад, окрашенный в розовато-алые тона заходящим солнцем. Его лицо было спокойным, и Малфой невольно подумал, что ему жизненно необходимо видеть это спокойствие каждый день. Точно это могло послужить якорем, основанием, спасающим от неприятностей, какие бы события ни совершались вокруг. Жалость, ярость, жажда возмездия и правосудия — всё это было наносное, всё это не являлось главным, не этого он искал, когда так отчаянно желал спасти Золотого мальчика. Важнее всего для Драко была именно уверенность, которую Поттер буквально излучал. Рядом с ним всё было возможно, всё казалось преодолимым.       «Вот почему ты и был Избранным», — подумалось Малфою. Воспоминания, к которым он так неохотно обращался, в присутствии Поттера не приносили ни страха, ни боли, ни разочарования. Впервые у Драко появилась возможность заглянуть вглубь собственной души, проанализировать то время, когда он не был уверен ни в чём и ни в ком. Все эти годы Малфой только прятался от самого себя и от подобных размышлений, но теперь можно было, не опасаясь, разобраться в этом, безусловно, тяжёлом багаже.       — О чём ты задумался? — Гарри едва ощутимо поцеловал Драко в висок, возвращая в настоящий момент.       — О себе, о прошлом, — Малфой посмотрел супругу в глаза. Так хотелось сейчас рассказать, что именно он чувствует, но Драко одёрнул себя. Слишком сентиментально бы это прозвучало. — Подумал, что ты прав, воспоминания полезны. Они позволяют нам адекватно оценить существующее положение вещей.       — Помогают, — Поттер увлёк его на диван. — Это, знаешь ли, как с вызовом патронуса…       Они долго ещё беседовали тем вечером, совершенно забыв о своих первоначальных планах. Но ни один из них об этом ни капли не пожалел. Позже, уже почти засыпая в объятиях супруга, Гарри вдруг подумал, что теперь у него намного больше счастливых воспоминаний, да ещё и не приправленных доброй щепоткой горечи, как те, что некогда помогали вызывать патронуса. И это было в высшей степени странное ощущение. Поттеру как-то не приходило в голову, что он когда-либо будет настолько счастлив, что сможет забыть ощущение горечи на губах, горечи, такой похожей на безумие.       — Ты даришь мне слишком многое, Малфой, — сказал он, обнимая Драко крепче.       — Ты излишне романтичный, — шутливо проворчал тот в ответ. — Я просто выбрал для себя наилучшую партию… герой магического мира, сам понимаешь, на дороге не валяется. Да и Длань Освальдов… Нет, я остался в выгоде, это всего лишь цена, которую я плачу.       — Рад это слышать, — усмехнулся Гарри. — Я уж было подумал, что тебя подменили, а нет…       — Всё тот же хорёк? — теперь уже и Драко смеялся.       — Мой возлюбленный враг, — поймал его губы Поттер.