Записки

– Ничего особенного в этом нет. – невозмутимо отозвался я, кликая мышкой и рассеяно рассматривая главное меню только что пройденного хоррора. – Да иди ты! – Тут же возмутился в моей голове Ворон. – Это было жутко! А та страхолюдина в самом конце, неужели она тебя не впечатлила!? – Просто скример. – Ну да, всего лишь! Хотя знаешь... после нашей Мэри это такая ерунда! Кошмар насмешливо каркнул, а я начал понимать, что складывающаяся ситуация кажется какой-то подозрительной. Я никогда не был обладателем стальных нервов, меня пугали и фильмы, и книги, обладающие хоть мало-мальски напряжённой атмосферой и жуткой музыкой. Тогда же... никаких эмоций. Это временем это безразличие начало поглощать и другие эмоции. Ворон начал что-то замечать и волноваться. Причина же выяснилась на удивление быстро. Это был очередной сон. Палач, забыв обо всём, кричал и обещал добить Мэри, "курицу эту ощипанную", Падальщик наблюдал за происходящим, насмешливо ухмыляясь. Кровавая же будто и не слышала, забилась в угол клетки и, изо всех сил вцепившись в прутья, смотрела на Ворона, ловила каждое его слово. За разъярёнными воплями с трудом можно было расслышать её тихое, восхищённое шипение. – Хватит уже смотреть на меня так! – Слышишь, гадюка!? Достала уже шипеть! Убью! – Брат, успокойся... – Помолчи! – Прекратите все! Тут есть кто-то ещё... Музы встревоженно запищали, Ворон, сделав круг над их клеткой, уселся мне на плечо. Во тьме противоположного конца коридора что-то зашуршало, послышались шаги. Маленькие вдохновители спрятались как можно дальше, надеясь, пытаясь спрятаться, Мэри наоборот бросилась вперёд и, ударив по металлической решётке, рявкнула: – Ну же, выходи! Трус! Палач, услышав это, одобрительно рыкнул, Падальщик прищурился, любопытствуя, силясь разглядеть, кто же там. Или что?.. Желтоватый свет лампы выхватил из тьмы... девушку. Мой страх тут же стих, и вовсе не потому, что у меня не вызывала опасений эта особа. Каждый кошмар, вне зависимости от его физической формы, может быть по-настоящему опасен. Однако волна безразличия захлестнула с головой, смывая все эмоции, унося их прочь. Остальные обитатели моего сознания тоже ощутили это, напряжённо притихли. - Ты кто такая? - тихо, как будто неуверенно озвучил общий вопрос Падальщик. Девушка молча пожала плечами, лицо её сохраняло маску абсолютной невозмутимости. Рядом с Мэри она смотрелась красавицей, хотя бы потому, что у неё не отсутствовал кожный покров. Русые волосы были расчёсаны, собраны в аккуратный хвост, серые глаза казались ледяными. В ней не было ничего примечательного, яркого, привлекательного, наоборот, она была до неприличия... обычной. Кровавая, очнувшись от сковывавшего всех нас оцепенения, снова рванулась вперёд. Выкрикиваемые оскорбления мешались со злобным шипением, один кошмар доказывал другому своё превосходство, непокорность массовому гипнозу. Ворон вздрогнул всем телом, до кончиков крыльев, но всё же остался сидеть у меня на плече. Непонятная ещё гостья успела это заметить. - Неужели вы её боитесь? Всё, на что она способна - иллюзии, обман зрения. Ничего более. - Ну погоди, выберусь я, и тог!.. - Да кто тебя выпустит? Победа. Мэри, растерявшись, замолкла, наваждение наконец рассеялось, и я смог оценить ситуацию трезво. Загадочная в своей обыкновенности девушка вызывала у меня и всех окружающих кошмаров приступы неодолимой меланхолии и абсолютного безразличия. Больше зацепиться было не за что: ни взглядом при первой встрече, ни разумом при последующих. Никакая. Потому имя ей дано было по порядку её появления в моём сознании - Седьмая. Падальщик всеми силами пытался развести её на эмоции, хоть на какие-то: на слабую улыбку или на возмущённое восклицание. Для этого приходилось кричать: слишком далеко находились их клетки друг от друга. Палач сначала посмеивался, а после начал открыто насмехаться, называя девушку то пустышкой, то куклой. Ей было всё равно. А вот Ворон начинал злиться, разъярённо хлопать крыльями, оскорблять убийцу в ответ. Вообще, он всё время метался от клетки его любимых Муз (кстати, отнёсшихся к новенькой с естественным для них дружелюбием) к Седьмой и обратно. Девушка оказалась благодарной слушательницей, а Ворон, как известно, всегда был любителем поговорить. Мэри не может смириться и по сей день: ненавидит соперницу, проклинает, шипит и постоянно тянет к ней руки с вырванными ногтями. Успокоить её не может никто и ничто, ни обезоруживающая аура безразличия самой Седьмой, ни угрозы внушительного по сути своей Палача. К этому кошмару не нужно было привыкать долго. Стоило попросить, и она уходила. Я мог смотреть фильмы ужасов и наслаждаться собственным страхом. Достаточно было сказать, что она нужна, и Седьмая тут же являлась, поглощая все эмоции. Я мог забыться и не чувствовать ничего. Лишь одно не давало нам с Вороном покоя - прошлое этой особы. Каждый кошмар моего сознания был кем-то. Настоящим, живым человеком из плоти и крови, со своими проблемами, надеждами и чаяниями. Со своей историей. Лишь потом они стали бесплотными созданиями, делящими со мной одно тело и одно сознание. Каждый рассказал мне о своей жизни в нужное, подходящее время. Седьмая говорит, что не помнит о ней ничего. Так или иначе, мне кажется, что пора читателю узнать истории тех кошмаров, что уже доверились мне.