Огни Самайна

Ночь, тайн созданья не тая, Бессчетных звезд лучи струя, Гласит, что с нами рядом — смежность Других миров, что там — края, Где тоже есть любовь и нежность, И смерть и жизнь, — кто знает, чья? Валерий Брюсов

*** Промозглый туман стелился по ущелью, как огромный призрачный змей, с трудом протискивающий своё грузное тело между тёмных осклизлых камней, оставляя на них стесанные куски своей белёсой шкуры. Яркий лунный свет струился с безоблачного неба, падал жемчужным покрывалом на поляну, окруженную со всех сторон скалами, резко вычерчивал тени. В звенящую ночь улетали слова заклинания, нараспев произносимые девушкой с всклокоченными черными волосами. — Dhat kann ec it tolfta, ef ec se a tre uppi vafta virgil na: Sva ec rist, oc i runom fac t sa gengr gumi oc maelir vidh mic. С последним словом она одним уверенным движением провела лезвием кинжала по руке, и кровь тонкими струйками потекла по бледной коже, тяжелыми, почти чёрными каплями срываясь и падая на древнюю пентаграмму, высеченную в камне под ногами. Линии фигуры налились зловещим красноватым светом и замерцали. Туман, будто под действием притяжения, начал выползать из всех щелей, скручиваясь в ровную спираль вокруг колдуньи. Мгновенно умолкли ночные птицы, насекомые, и воцарилась мертвая тишина. Сквозь подсвечиваемый пентаграммой туман в её центре проявились неясные очертания громадных фигур с непомерно длинными конечностями. На каждой рогатой голове раскрылись по четыре алых глаза и, не моргая, упёрлись в девушку. Её губы растянулись в зловещем оскале. — Теперь вы подчиняетесь мне! — проговорила молодая колдунья, махнув рукой, и темные капли веером разлетелись, накрыв существ с головой. *** Худой лопоухий мальчишка вынырнул из двери дворцовой кухни и быстро пошел вдоль по коридору, стараясь не уронить завтрак своего господина. С размаху открыв дверь королевских покоев, которая громко ударилась о стену, Мерлин поставил поднос на стол и раздвинул тяжелые шторы, впуская яркий утренний свет внутрь. — Подъем! — прокричал он почти на ухо Артуру и, сдернув одеяло, ушел обратно к столу, забрав его с собой, чем заставил короля ёжиться от прохладного утреннего воздуха. — Мерлин! — издал в ответ грозный рык Артур, рывком садясь на кровати. — Что, Мерлин?! Вы сами просили разбудить пораньше... сир! Мне зачитать список дел на сегодня, или встанете сами? — Мерлин, не беси меня! Рубаху! Артур нехотя поднялся и подошёл к столу. Пока нерасторопный слуга доставал его одежду из шкафа, он с удивлением уставился на скудный завтрак, состоящий из одного яйца, куска сыра и краюхи свежего хлеба. — А где мой завтрак?! — На столе, — ответил паренек, отрываясь от шкафа. — Мерлин! Ты издеваешься?! Я этим не наемся! — Сегодня вечером большой пир, мы же не хотим иметь толстого короля! — Мерлин! — Вас конь носить не сможет! — Мер-лин! — закричал Артур, кидая в выскакивающего за дверь слугу первое, что попалось под руку, и это что-то было несостоявшимся королевским завтраком. Так начиналось обычное утро обычного осеннего дня в Камелоте. Ну, или почти обычное, ведь это было тридцать первое октября, и королевство завершало подготовку к Самайну... *** — Гаюс! Срочно, мы нашли мальчика в поле под стенами, он серьёзно ранен! — прокричал запыхавшийся рыцарь, без стука врываясь в лекарскую обитель. Он нетерпеливо переминался с ноги на ногу на пороге, ожидая, пока соберётся придворный целитель. Уже выбегая в коридор, они практически столкнулись с Мерлином. — Разворачивайся, есть дело, — вручил лекарскую торбу седовласый старик слуге. — Но я ещё не позавтракал! — возмутился тот. — Потом поешь, некогда. Мерлин вздохнул и побежал за ними — три хмурых человека быстро двигались промозглыми коридорами утопающего в осенней сырости замка к тяжелораненому. Тело подростка, уже не мальчика, но всё ещё безбородого юнца, оказалось страшно изуродовано, и он только каким-то чудом до сих пор был жив. Он лежал на сырой, холодной земле, раскинув худые руки в неестественной позе и слабо дышал. — Мы побоялись его перекладывать, — сказал стражник, что ждал около пострадавшего. — Правильно. Срочно принесите носилки и одеяла! Гаюс бегло осмотрел раны и, забрав торбу с лекарствами у Мерлина, принялся спешно обрабатывать мальчика. Стражник давно скрылся за изгибом стены, убежав исполнять данное поручение, а рыцарь встал на страже. Мерлин же, стараясь не мешать лекарю, внимательно огляделся, отмечая про себя окровавленную примятую траву, глубокие борозды, оставленные в мягкой земле, покорёженные кусты. Самыми необычными были, пожалуй, несколько отметин на стволах близстоящих деревьев, на уровне лошадиной головы, и он подошёл поближе, чтобы внимательно рассмотреть их. — Вот так, голову придержите! Отлично, несем ко мне, срочно! — уверенно командовал войнами Гаюс, пока маг изучал опушку леса в поисках других зацепок. — Мерлин, идём! Слуга подбежал и прошептал на ухо лекарю, так, чтобы слышал только он: — Я должен проверить след, чувствую, что это непростой зверь. — Хорошо, постарайся не задерживаться, ты можешь мне понадобиться, — тихо сказал старик, кидая обеспокоенный взгляд на больного, и громко добавил: — Мерлин, собери Медуницу, Бересклет и Волчью мяту. Мерлин проводил взглядом процессию до изгиба стены, за которым она скрылась, а потом развернулся и углубился в лес. *** В королевских покоях стояла тишина, нарушаемая лишь поскрипыванием пера по сухому пергаменту, пока не появились рыцари и лекарь. — Ну что там, — оторвался от своего дела Артур, кидая хмурый взгляд на вошедших, — выяснили? — Похоже на дикого зверя, сир. Вот только не могу понять какого... Есть следы? — вопросительный взгляд лекаря был адресован сэрам Гвейну и Элиану. — Мы прочесали весь лес, но так ничего и не нашли, — отозвался сэр Элиан, — только следы самого парня и сломанные ветки на протяжении всего пути, что он бежал. — Сир, зверь, нанесший увечья парню, для волка слишком крупный, а медведи уже почти все погрузились в спячку... — добавил Гаюс. Артур бросил на стол белое гусиное перо, которое до этого держал в руке, и встал. — Гаюс, мальчик что-нибудь видел? — Боюсь, сир, что он не скоро сможет рассказать нам, если вообще сможет. Раны очень серьёзные, и если он и очнется, то не раньше завтрашнего утра. — Почему ребят отпустили собирать хворост для священного костра без какой-либо охраны? — обратился Артур к сэру Гвейну. — С ними было двое взрослых мужчин: кузнец и один из наших стражников, но они ничего не слышали. Ритуальный сбор проходил практически у стен замка, — рыцарь пожал плечами, — никто не ожидал проблем. — Прочешите лес ещё раз, опросите всех ребят, кто был ночью там, стражников из ночной смены той части стены. Мне нужна исчерпывающая информация! Оба рыцаря поклонились и вышли, а король устало оперся руками о стол, вперив хмурый взгляд в разбросанные листы пергамента. — Сир, — осторожно обратился придворный лекарь к своему правителю, когда дверь захлопнулась, — я предполагаю, что здесь замешана магия. — Да брось, Гаюс! Какая магия? Это обычный зверь, только и всего. — Слишком крупный даже для медведя, — продолжил лекарь настаивать на своём. — Наверняка старый самец, не успевший лечь в спячку. Несчастный случай. Сообщи, когда парень придет в себя. — Хорошо, сир, — поклонился лекарь, подчиняясь решению господина. Уже взявшись за ручку двери и потянув её на себя, старик получил вопрос, которого очень хотел бы избежать: — Кстати, Гаюс, ты Мерлина не видел? — Нет, сир, — солгал старик, даже не поморщившись. — Ладно. Когда вернется из таверны, передай, что его ждет на свидание швабра и у неё уже заканчивается терпение! *** Мерлин шагал по лесу по следу зверя, который оставил довольно внушительную просеку. Маг нутром чуял, что дело нечисто, медведи, даже разъяренные, в погоне за обидчиком такого погрома не учиняют. Глубокие борозды от просто невероятной длины когтей попадались уже несколько раз, как и странные зарубки на стволах деревьев, всё на той же высоте конской головы. Правда, больше ничего более вразумительного Мерлин так и не нашёл, так что пришлось возвращаться обратно. Утро было потеряно, желудок требовал обещанной еды, Гаюс ждал помощи с раненым, а Артур... Артур наверняка бесился, ведь он даже рубаху сам надеть был не в состоянии. Слуга улыбнулся, представляя, как прыгает надменная королевская задница в попытках натянуть кольчугу, но тут же загрустил, понимая, что отыгрываться король за все свои неудачи будет на нём. Мерлин проскользнул мимо главных ворот, стараясь пересечь площадь по краю, и скрылся в боковом коридоре, спускаясь в жилище лекаря и по совместительству своё. Он застал хмурого Гаюса за зельеварением. Всевозможные колбы, соединенные трубками, гоняли какую-то субстанцию. — Мерлин, мне нужна твоя помощь, — заметил появление мага лекарь, помешивая зеленоватую жидкость в небольшой колбе над свечой. — Я обработал мальчику раны, но теперь не сомневаюсь, что они нанесены магическим существом: в крови яд, и он медленно убивает. Ты должен попробовать вылечить его магией. Мерлин кивнул, закрыл дверь на замок и опустился на колени у изголовья больного. Положив руки на грудь пареньку, юный маг сосредоточился, произнёс слова, и его глаза на мгновение полыхнули золотом. Больше ничего не произошло. Мерлин не отчаялся и проговорил другое заклинание, поудобнее устраиваясь на жёстком полу. Он поочередно попробовал все доступные ему чары исцеления, но ни одно не сработало. Парень на кровати дышал неровно, с хрипотцой, а по коже от ран расползались черные пятна, вычерчивая рисунок вен. — Ничего не помогает, — удручённо уронил руки слуга. — Значит, мы должны найти то, что поможет. Нам необходимо вылечить его, только тогда мы сможем узнать, что грозит Камелоту, — закончил лекарь возиться с колбой и вылил её содержимое в рот пациенту. Дыхание парнишки немного выровнялось, и хрипы пропали. — Сколько у нас времени? — спросил Мерлин. — До вечера, возможно, чуть больше. — Тогда я пошёл читать книгу, — сказал юный маг, поднимаясь в свою комнату. — Мерлин, не забывай, что сегодня Самайн, а значит, завеса между мирами живых и мёртвых чрезвычайно тонка. Моргана может как угодно пустить это себе на пользу, ты должен быть начеку. Мерлин серьёзно кивнул в ответ и принялся за поиск нужного заклинания, уж ему-то лучше всех было известно, на что способна Моргана и каков его долг перед королём и королевством. «Две стороны одной медали», — так выразился когда-то Килгарра. Если бы ещё вторая сторона давала первой хоть пару выходных в неделю и не путалась под ногами в нужные моменты, всё было бы гораздо проще. Хотя, что тут лукавить, Мерлину это даже льстило, ведь таким Артур бывал только с ним. *** Чёрный ворон, громко каркая и шумно хлопая крыльями, влетел в тёмный зал и опустился на подлокотник каменного трона, в котором сидела темноволосая девушка с лихорадочно горящими глазами. Она аккуратно сняла своими длинными тонкими пальцами записку с его лапы и развернула её, быстро пробежав глазами. «Умница девочка, справилась!» — довольно подумала, глядя, как сгорает кусок пергамента, подожженный в огне факела. — Коня! — прокричала черноволосая колдунья, поднимаясь и направляясь к выходу. «Теперь ты не уйдешь от расплаты, и я должна увидеть это своими глазами!» — зловещий смех ещё долго гулял под гулкими сводами опустевшего зала. *** Время неумолимо шло, а Мерлин не мог найти ни одного подходящего заклинания. Все, что были испробованы, не помогли. Взлохматив волосы, он потёр уставшие глаза и уронил голову на стол, уткнувшись лбом в раскрытую магическую книгу. — Нам необходимо узнать, что это за зверь, — глухо прозвучал голос юного мага, — иначе мы просто не успеем — искать можно долго. — Сходи к Артуру, может, рыцари узнали что—то, что нам поможет, — отозвался Гаюс. — Ладно, — обреченно вздохнул Мерлин и пошел прятать книгу. *** — Мерлин, иногда мне кажется, что ты не слуга. Пропадаешь и появляешься, когда хочешь, а я почему-то всё это терплю, — скривил губы король, глядя на мага. — Может, потому, что я твой друг? — лучезарная улыбка и невинный взгляд были призваны хоть немного смягчить его гнев, но руки, сцепленные за спиной в замок, всё равно вспотели. — Нет. Ты просто смешной идиот, и без тебя мне скучно. Какое бы наказание придумать? — пронзительный взгляд голубых глаз сверлил Мерлина, когда в королевские покои ворвался сэр Гвейн. — Сир, ещё одно нападение! — Где? — моментально подобрался Артур, хватая со стола меч в ножнах, обмотанный поясом. — На холме. — Идем, по дороге расскажешь! — и они рванули в выходу. Однако у двери Артур остановился и, сунув палец под нос Мерлину, с угрозой проговорил: — К моему приходу чтобы было чисто! И не забудь про камин — я проверю! Мерлин удручённо глядел на удаляющегося короля с рыцарем. Закрыв дверь покоев, он привалился к ней спиной, и глаза мага на мгновение полыхнули золотом. Замерев, Мерлин внимательно слушал доклад сэра Гвейна. Таким образом он узнал, что жертвой оказалась женщина, что случилось это на холме, где полным ходом готовится площадка для костра и пира, что никто ничего не видел и что раны абсолютно такие же. В общем, ничего конкретного, что могло бы помочь спасти несчастных людей. У Мерлина мелькнула мысль поговорить с драконом, но звать Киллгару среди белого дня, когда все жители Камелота собрались вокруг королевского замка на ритуальный пир, было верхом самоуверенности, граничащей с глупостью. Нет, решать очередную непростую задачку магу опять предстояло самостоятельно, и времени на уборку в таком раскладе совсем не оставалось. Мерлин плюнул на всё и побежал на холм искать следы. *** За неполных полдня количество жертв неведомого чудовища возросло до десяти. Артур в ярости сжимал кулаки, до хруста стискивал зубы и бросал гневные взгляды, захлёбываясь в отчаянии — не было ни одного свидетеля, видевшего чудовище. И это при том, что люди собрались со всего королевства. Несколько человек растерзали практически в толпе, одного на главной площади, но никто не видел загадочную тварь! Несколько успокаивало бы то, что все пострадавшие, хоть и находились в бессознательном состоянии, были живы, вот только Гаюс говорил, что тварь оказалась ядовитой. Противоядия не находилось, так что фактически на руках у короля было десять трупов. И он нутром чуял, что это только начало. Мерлин тоже ходил мрачнее тучи, выполняя дурацкие приказы и пытаясь параллельно придумать, как обнаружить монстра. Слуга не обижался на короля, ведь это его верноподданных сейчас безнаказанно убивали прямо на улицах столицы посреди белого дня. Бессилие Артура и его отчаяние по этому поводу оказались очень близки Мерлину, вот только ему, в отличие от короля, не на ком было выпускать пар. — Может, стоит отменить праздник? — попробовал внести рациональное предложение слуга. — Мерлин! Ты вообще думаешь о том, что говоришь?! Отменить Самайн! — всплеснул руками Артур. — Может ещё солнце попросить не заходить?! Он знал, что король не послушает, но попытаться стоило. — Занимайся своим делом и не лезь туда, где ничего не смыслишь, — ответил Артур и ушел на совет. Мерлин же принялся вновь скрести закопчённые стенки огромного королевского камина, истерично пытаясь выдумать хоть один способ изловить подлую тварь, но в голову ничего не лезло. *** Артур ворвался в покои лекаря, распахнув дверь с ноги. На руках у короля, раскинув бледные руки, лежала Гвиневра. Гаюс, ахнув, поспешил освободить первую попавшуюся горизонтальную поверхность, которой оказался один из столов — содержимое бесцеремонно полетело на пол. Все койки были заняты мечущимися в бреду людьми. Раны у королевы оказались не такими страшными, как у многих, но чернота уже растекалась от них по венам, а значит, яд успел попасть в кровь. Пока лекарь обрабатывал раны, Артур мерил шагами комнату, в ярости сжимая эфес меча. — Ты был прав, это магическая тварь! — сказал он Гаюсу, останавливаясь около стола и глядя на бледное лицо любимой. — Если бы я тебя послушал и предпринял меры, она бы не пострадала! — в отчаянии Артур не находил себе места. — Не вините себя, сир, это случайность, — лекарь знал своё дело — пальцы споро порхали над телом королевы, совершая множество сложных движений и при этом не мешая разговору. — Как это произошло? — Он просто появился посреди тронного зала, — потёр пальцами глаза Артур. — Мы ничего не успели сделать! Напал на Гвиневру и исчез прежде, чем я вытащил меч из ножен. — Значит, вы можете его описать? — Конечно, мы успели рассмотреть эту тварь! Гаюс поражено уставился на короля, не веря во внезапно случившееся чудо. Рассказ не занял много времени, и вот у лекаря уже имелся довольно нелепый, но подробный рисунок. — Мне понадобится Мерлин, — непреклонно заявил старик Артуру. — Да, конечно.. Всё равно он бесполезен. Гаюс, я умоляю тебя сделать всё, чтобы спасти её, — взгляд, полный нежности, был адресован Гвиневре. — Что угодно, только вылечи её! Заверив, что он сделает всё возможное и невозможное, лекарь заставил короля переложить королеву на свою кровать и проводил его до двери. Гаюс сразу после этого отправился за Мерлином. Счёт шёл на часы. *** Глаза Мерлина болели и слезились. Старая библиотека угнетала тишиной и спокойствием, лишь справа от мага слышался мерный звук переворачиваемых лекарем страниц. И так уже битый час! Пролистанные в поисках монстра фолианты высились высокой неаккуратной стопкой рядом. Пыльная книга в тёмном переплёте с серебристой окантовкой легла на стол перед юным магом. На открытом развороте значилось название магического существа, его описание и даже рисунок, почти в точности совпадавший с угольной зарисовкой Артура. Название его было Мерлину незнакомо. — Вот наш гость. Terribilis Umbra — Ужасная Тень. Некротическое существо, безумно видоизменившаяся человеческая душа под действием неясных сил мёртвого мира. Способна передвигаться в изнанке мира, поэтому всегда оказывается для жертвы неожиданностью. Сложна в призывании, для её появления необходимо несколько условий и одно из них — ночь перед Самайном, когда завеса миров тонка и неустойчива. — То есть кто-то призвал его намеренно? — откинулся Мерлин на спинку стула. — Да, и этот кто-то тщательно готовился к ритуалу... — Моргана! — одновременно сказали они, глядя друг другу в глаза. *** Мерлин нещадно гнал, вжав пятки в бока взмыленного гнедого жеребца и еле успевая уворачиваться от веток. В кармане кожаной куртки покоился пергамент с заклинанием изгнания, который маг успел за время скачки повторить не одну сотню раз, пока он не отпечатался горящими строками в памяти. Для изгнания, как и призыва, тоже требовалось определённое место и вообще множество условий. Загнать обратно кровожадную тварь мог только тот, кто её вызвал, или более сильный маг, и Мерлин в первый раз так радовался своей силе. Кровь бурлила в жилах, требуя действия — парень бесстрашно лез в самое пекло. Найдя необходимое место — заброшенное друидское капище — маг спешился с коня и бросился разгребать основание алтаря от сморщенных коричневых осенних листьев. Обнажив выдолбленную в каменной основе пентаграмму и в спешке расставив нужные ингредиенты по её углам, он забрался с ногами на гранитно—серый куб посередине. Закатав рукав, наотмашь полоснул кинжалом по руке, морщась от боли и глядя, как падают ярко-алые капли. В книге было написано, что тварь питается эманациями страха и боли. Мерлин очень надеялся, что это правда и он сможет приманить Тень. Можно было, конечно, воспользоваться умерщвлением любого животного, но времени на то, чтобы его искать и везти с собой, не было, к тому же магу всячески претило любое убийство. Ужасная Тень не заставила себя долго ждать — её силуэт соткался прямо из воздуха, тёмный, будто состоящий из клочьев тумана, с колеблющимися очертаниями, но вполне реалистичными когтями и зубами в разверзнутой пасти. Она поводила рогатой головой из стороны в сторону и, издав скрипучий рык, вперила четыре налитых ненавистью, горящих алым глаза прямо в мага. Конь Мерлина взметнулся на дыбы, не заржал, почти закричал, и сорвался в бешеный галоп. «Еда-а-а!» — отдался болью в голове голос монстра, и он сделал шаг в сторону мага. Пентаграмма мягко засветилась голубым светом, удерживая демона на расстоянии и не давая подойти ближе. Но Тени это, похоже, и не было нужно. Мерлин физически ощущал, как вместе с кровью утекает, поглощается ненасытным чудовищем его сила, и нужно было срочно что—то делать, иначе на заклятие изгнания просто не останется сил. Внезапно глаза монстра приобрели осмысленность, и в голове мага вновь зазвучал его тяжелый голос: «Эмрис-с-с! Домо-о-ой! Пусти-и-и!» Голос чудовища отзывался острой болью в висках, но Мерлин терпел его, пытаясь вникнуть в смысл сказанных слов. Тень хочет домой, в свой мир, сама? Этот факт мага обескураживал. «Пусти-и-и!» — виски вновь кольнуло болью. — Кто тебя призвал? — выкрикнул юноша, делая шаг к Тени. «Не-е-е-т!» — Скажи мне, — продолжал наступать он на съеживающееся в рогато—хвостатый комок чудовище. «Не могу-у-у!» — в отчаянии завыл тот, с мольбой глядя на мага, если мольба вообще могла читаться в светящихся алым глазах. Мерлин внезапно понял, что спорить бессмысленно — Тень умрёт, но ничего не скажет. Может, она и не виновата на самом деле в тех зверствах, что совершала здесь? В конце концов, то, что для человека зло, для неё вполне может оказаться обыденной необходимостью. Маг стоял перед громадным призрачным существом и ощущал жалость к нему и к его доле. Он раскинул руки в стороны и начал нараспев читать заклинание изгнания: — Dhatkannecittiunda, efecsetunridhurleicalopti a ecsvavinc, attheirvillirfarasinnaheimhama, sinnaheimhuga! Под конец силы покинули юного чародея, и он тяжело опустился на землю, прижимаясь спиной к почему—то потеплевшему алтарному камню. Ужасная Тень растворилась в воздухе, исчезла, как мираж, и только гулко и болезненно звучало в голове его последнее «спасибо». Мерлину даже на мгновение показалось, что он увидел сквозь яростно свечение пентаграммы мёртвый мир, где её встречала похожая, но совсем небольшая по размерам Тень. Затухли линии, ушла боль из висков. Мерлин ощутил дикий голод, ведь он не ел со вчерашнего вечера, за всеми треволнениями так и не успев позавтракать. Левая рука безжизненно висела, и ощущения в ней отсутствовали, но кровь уже не шла, лишь запеклась противной коркой на запястье, ладони и пальцах. Конь сбежал, и добираться теперь магу предстояло пешком. Одно только радовало Мерлина — Гаюс знает, что делать, и сможет вылечить людей. *** В королевских покоях, на кровати под тяжелым балдахином, Артур со слезами на глазах обнимал свою женщину, свою королеву. Того человека, ради которого он мог бы бросить Камелот не раздумывая, со всеми его интригами, заговорами, ответственностью и долгом. Зачем королевство, если любимой нет рядом?! Он в очередной раз чуть не потерял её. — Ну вот, теперь вашей жизни ничего не угрожает, — сказал лекарь, с позвякиванием убирая колбы и баночки в торбу. — До завтрашнего вечера будет слабость, потом она пройдет. Гвиневра выглядела почти здоровой — тёмные пятна покинули кожу, вены не выступали чёрными жгутами, и на щеках играл румянец, прогоняя бледность кожи. Она слабо, но уверенно улыбалась, стараясь подбодрить Артура. — Спасибо, Гаюс! — король был искренен в своей благодарности. — Это мой долг, — поклонился лекарь. — А твой долг пойти сейчас на пир, — сказала Гвиневра, обращаясь к мужу. — Нет! Я останусь с тобой! — Артур! — карие глаза смотрели на короля с укоризной. — Гвиневра права, этот пир вы не можете пропустить. Не волнуйтесь, я присмотрю за ней. Должен, должен, должен. Эти слова преследовали Артура с детства, и он часто делал что—то назло отцу в расхождении со своим долгом. Но как бы юный король ни желал поступать на своё усмотрение, «должен» всегда перевешивало. Правда, лишь после смерти отца он в полной мере осознал, насколько связан в своих речах и поступках. Как бы ни было сильно желание прямо сейчас сжимать в объятиях Гвен, ощущать её живую — вдыхать её аромат и путаться носом в кудрявых локонах, не думая ни о чем — он взял себя в руки и послушался мудрого совета. Король, как должно, отправился на пир, вот только без Мерлина, который опять, по его мнению, слинял от исполнения своих прямых обязанностей. *** На тёмном холме, под высоким звёздным небом, в окружении верноподданных Артур торжественно принял из рук старца кремень с кресалом и подошёл к высоченной горе дров, которая совсем скоро должна была стать священным огнём нового года. Город, обычно хорошо заметный с холма, терялся в черноте осенней ночи — все очаги заранее погасили. Король опустился на одно колено, откидывая в сторону плащ и уже собираясь высечь первую искру, когда вокруг него материализовались девять призрачных существ. Высотой в два человеческих роста, будто сотканные из чёрного дыма, с длинными конечностями и рогатыми головами, они имели по две пары глаз каждый и поражающий воображение арсенал когтей и зубов. Твари глухо прорычали и двинулись на Артура, уже успевшего выхватить меч. Рыцарям не требовались команды — они мгновенно и очень слаженно, несмотря на выпитое, сомкнули строй и ринулись выручать короля. Завязалась битва, сразу превратившая театральное нападение монстров в бесполезные метания вокруг незажженного костра. Они одним ударом когтей разносили вдребезги крепкие дубовые щиты, но зато двигались медленно и были очень неповоротливы, что не раз спасло рыцарям жизни. Но всё это было мелочью по сравнению с тем, что людское оружие проходило сквозь призрачную плоть, не причиняя ни малейшего вреда, хотя удары самих тварей неизменно ощущались воинами в полной мере. Запыхавшийся, уставший и грязный Мерлин появился как раз вовремя, но помочь пока ничем не мог — слишком много глаз, связывающих стремление по рукам и ногам, оказалось вокруг. Маг внимательно следил за Артуром, стараясь не упускать его из виду и пытаясь подобраться поближе. Монстры успешно теснили людей, и вот уже начали один за другим падать раненные рыцари. Ни умения, ни скорость не могли долго противостоять силе и неуязвимости. Мерлин, наконец, оказался рядом с Артуром, и тот, заметив его, прокричал: — Зажигай огонь! Дважды повторять не пришлось — слуга бросился к сложенному костру, отыскал кресало с кремнём и принялся усердно высекать искры, но хворост почему—то разгораться не желал. Заметив краем глаза, как тяжело приходится рыцарям, как король из последних сил отбивается сразу от трёх Теней, как подволакивает ногу сэр Гвейн и как струится кровь по кольчуге сэра Леона, Мерлин принял волевое решение помочь себе магией. Почему он сделал именно так, юный чародей вряд ли смог объяснить бы даже себе, видимо, это была чистая интуиция. С тёмного неба, под удивлённый ропот толпы, без всякого предупреждения, сорвалась ветвистая, белёсо-яркая молния и ударила точно в горку дров для священного огня, который мгновенно вспыхнул веселым пламенем. Мерлин, не думая, выхватил первый попавшийся сук и горящим концом ткнул прямо в морду одному из монстров, уже заносившему лапу над поверженным королём. Это помогло — Тень взвыла и отшатнулась, забывая о своей добыче. Яростно размахивая импровизированным факелом, Мерлин отгонял их, пока Артур поднимался с земли. Рыцари сразу поняли, что нужно делать, и бой прекратился довольно быстро — Ужасные Тени отступили и растаяли, клочьями чёрного тумана опадая на землю и впитываясь в неё. Но люди ещё долго стояли, напряженно вслушиваясь в тишину, ища глазами новую опасность, которой так и не последовало. *** Мерлин с улыбкой наблюдал за рукопашным боем короля и рыцаря. Они, в одних штанах и нижних рубахах, практически катались в центре круга плотно утоптанной земли и от души молотили друг друга кулаками. Забава была по вкусу, смотреть её сбежались со всего холма и громко поддерживали своих кумиров. — Ар-тур, Ар-тур, Ар-тур! — скандировало огромное количество нестройных пьяных голосов. Мерлин же был за сэра Алана, сложно выступать против короля, и одно это стоило уважения. Король победил и, тяжело дыша, но с довольным видом вернулся к столу, неся в руках крупный кусок честно отвоёванной свинины. Мерлин с трудом сглотнул слюну и наполнил кубок своему господину. Хоть он и успел чуть-чуть привести себя в порядок после боя и перекусить, есть хотелось всё равно, и стол, ломившийся от мяса, свежего хлеба, сыра, рыбы и ещё много чего, манил слугу нещадно. Отправляя очередной сочный кусок в рот, Артур повернулся к Мерлину и кивнул на телегу, заваленную овощами, зерном и мясом: — А где твоё подношение своему королю? — Эм... Забыл дома? — улыбнулся слуга. — Молодец, Мерлин, ты не меняешься! — Артур протянул руку, и Гвейн с удручённым видом положил в неё увесистый кожаный кошель, а юному магу осталось только молча захлебываться от возмущения. Однако всё возмущение испарилось, когда Артур силой усадил своего слугу за стол и отдал тот самый выигранный кусок мяса, уходя строить людей для исхода. Мерлин улыбнулся вслед своему королю, и на сердце стало очень тепло — хоть Артур и не умел говорить «спасибо», некоторые его жесты были красноречивее любых слов. *** Процессия людей с факелами текла огненной рекой с холма в промозглой ноябрьской ночи, извиваясь по дороге. С высоты птичьего полёта можно было бы увидеть замечательную картину города — один за другим частички священного огня ныряли в дома, и жилища сразу оживали, выпуская из труб облака дыма, заливая улицы теплым светом из окон. Тени растворялись, отступали всё дальше, жались по углам, как нашкодившие псы, и духи мёртвых уходили до следующего Самайна — королевство вступало в новый год. Артур торжественно запалил главную печь замка. — Мерлин, в следующем году мы посадим тебя на главный костер вместо огнива, — рассмеялся король. — С твоим везением туда точно ударит молния! Слуга вместо ответа криво усмехнулся в ответ Артуру и вернул ему долгий пронизывающий взгляд. — Поможешь мне лечь спать, а потом пойдёшь чистить конюшни! — Но... почему? — возмутился юный маг. — Меньше будешь сбегать от своих обязанностей в таверну, — и Артур, потягиваясь, зашагал по светлым коридорам к своим покоям, уверенный в том, что Мерлин послушно последует за ним. *** Сидя в седле своего вороного жеребца на опушке леса, Моргана в ярости стискивала зубы, глядя, как расправляются с помощью факелов рыцари с Ужасными Тенями. Она чувствовала, что молния не простая, а значит, Артуру помогает маг. «Он не может быть далеко, скорее всего, прячется где-то в Камелоте, под самым носом короля. Осталось выяснить, кто это, и тогда судьба колдуна будет предрешена», — думала Моргана, решая, на кого из своих соглятаев в королевстве можно возложить миссию по вычислению врага. — Появиться сегодня было очень неосмотрительно, маг! Я сделаю всё, чтобы ты умер от руки короля, которому так яро помогаешь! Дернув поводья, девушка развернула коня и, стукнув каблуками в бока, скрылась в чаще. Туман стелился по оврагам, укрывая следы, а в королевском камине жарко и весело потрескивал огонь.