Начало

— Отец, отец, подожди! Я снова бегу по тёмному лесу вдоль еле заметной тропинки, сглатывая слёзы. Платье, некогда нарядное, сейчас порванное во многих местах и заляпанное грязью до самого пояса, неприятно оттягивает и бьёт по ногам. А промозглый туман стелется в подлеске, пропитывая ткань влагой, забираясь своими противными холодными щупальцами под подол и заставляя трястись от холода даже несмотря на бег. В голове застряла одна мысль, придающая силы и помогающая всё ещё передвигать ноги: «Я должна добраться до отца!» Тёмные волосы, разметавшиеся по лицу, лезут в глаза, и приходится, не останавливаясь, смахивать их рукой, размазывая грязь по щеке. Впереди начинает маячить просвет. Вот уже взору открывается вид на поле, редеющий подлесок и солнечные лучи, что прибивают туман к земле, словно бичами. На краю леса в ореоле света показывается силуэт широкоплечего мужчины, за спиной которого полощется на ветру ярко-алый плащ... Отец... — Отец! Отец! — У меня будто открывается второе дыхание. Что стоит, казалось бы, преодолеть такое небольшое расстояние после пройденного огромного пути, но я бегу, бегу, а опушка словно застыв, не приближается ни на шаг. Время растягивается... Вот мужчина медленно поднимает руку и вдруг, так же медленно начинает заваливаться на бок. — Папа-а-а-а!!! — крик переходит в визг. С ужасом я наблюдаю, как отец оседает на траву, не в силах ничем помочь. Над ним нависает старец в красном балахоне с длинной серой бородой, которая хорошо видна в льющемся свете в отличии от остальных деталей. Споткнувшись, я падаю, слёзы, застилающие глаза, туманят изображение, мешая разглядеть происходящее: мужчина из последних сил приподнимается над землёй, медленно поворачивая голову в мою сторону... *** — Моргана! Моргана!!! — мама трясла меня за плечи, с ужасом глядя в глаза. Очнувшись ото сна, я некоторое время непонимающе моргала, но спустя мгновение, узнав, повисала у неё на шее, утыкаясь носом в плечо и судорожно всхлипывая. Как же страшно! Мне было настолько страшно, что отец никогда не вернется с той ужасной войны, из того ужасного похода, что один и тот же сон исправно приходил каждую ночь. Я помню, что он выматывал и высасывал силы. Каждый раз я рассказывала о нём матери, и она успокаивающего гладила меня по голове, говорила, что папа в безопасности и что ему чего не угрожает. А когда я пыталась заглянуть в её глаза, чтобы поверить в услышанное, она их всегда прятала... и продолжала успокаивать. — Какие красивые подарки, — вырывает из омута памяти голос Гвиневры, — в основном гребни. Кто такой король Гриммаус? — Меня бросает в жар, ведь это имя, имя несуществующего короля — условный знак Моргаузы. — Хотя бы он не думает, что я лохматая. — Нужно чем-то отвлечь её от зеркала, зарождается паническая мысль, и я хватаю первое, что попадется под руку. — Возьми, — протягиваю платок, не слушая возражений, и мягко забираю сокровище из рук своей служанки. Когда Гвиневра уходит, я открываю послание сестры, радуясь предстоящей встрече. И под ожидание нужного времени на меня опять накатывают давние воспоминания. Стояла невыносимая жара, была середина лета. Я, как сейчас, вижу мать - такую красивую, в новом платье и всю в слезах. Известие привёз воин в алом плаще на гнедой лошади. Мама говорила, что этот рыцарь — благороднейший воин, сражающийся за королевство. И что мой отец был таким же. Через год мамы тоже не стало, а рыцарь в алом плаще с эмблемой Пендрагонов — увёз меня в Камелот к тирану и деспоту Утеру. Он воспитывал меня вместо отца, отдавшего жизнь за, как выяснилось позже, бездарного короля. Ну ничего, теперь он за всё заплатит! А сейчас меня ждёт Моргауза, моя ненаглядная сестра, единственный оставшийся в живых родной человек в благородстве которого я не сомневаюсь. Мой лучик света в тёмном царстве! Пора. Повесив на пояс богатый кинжал — подарок Артура, — я накидываю красный плащ, опуская пониже капюшон и выхожу из покоев. Замок, как всегда, беспечно тих и пустынен — мои шаги гулко разносятся под сводами каменных коридоров. Никто никогда не мешает мне... Внезапно дверь захлопывается прямо перед самым носом, падает высокая лампада. Всего один шаг назад, и я начинаю неотвратимо куда-то падать. *** — Отец, отец, подожди! Я снова бегу по тёмному лесу вдоль еле заметной тропинки, сглатывая слёзы. Впереди начинает маячить просвет. На опушке в ореоле света показывается силуэт широкоплечего мужчины, за спиной которого полощется на ветру ярко-алый плащ... Отец... — Гаюс. Ты не понимаешь. Ты должен кое-что узнать. С ужасом я наблюдаю, как отец оседает на траву, не в силах ничем помочь. Над ним нависает старец в красном балахоне с длинной серой бородой, которая хорошо видна в льющемся свете в отличии от остальных деталей. — Об этом я никому не говорил, — знакомый голос, будто откуда-то из другой реальности звучит громче моих криков. Споткнувшись, я падаю, глотая слёзы. Он из последних сил приподнимается над землёй, медленно поворачивая голову в мою сторону... и я вижу лицо... Утера, ненавистного Утера Пендрагона! — Моргана — моя дочь. — Меня окатывает холодной водой. Я понимаю, что слышу окружающих, не в силах пошевелить и пальцем. — Когда Горлуа уехал сражаться за северные равнины, его матери, Вивиан, было одиноко. — Лицо Утера расползается в жуткой ухмылке и разлетается клочьями тумана. — Я сказал довольно. Народ не должен узнать кто такая Моргана, ради будущего Артура. — Мне хочется встать и задушить своего собственного отца своими собственными руками, но тело подводит — оно не слушается и неотвратимо затягивает обратно в пучину боли и непрекращающихся кошмаров. Ничего, я умею ждать...