О пользе ядов

Это было действительно больно. И сложно, к тому же. Ну кто бы мог подумать, что Доктор, в очередной раз спасающий мир от полнейшего крушения, умудрится получить с десяток стрел от маленьких диких существ с какой-то не менее дикой и далекой планеты. А стрелы эти не только ужасно медленно и болезненно извлекались, но и оказались отравлены. Но обо всем по порядку. - Легко отделались, - охнул Доктор, когда они с Джеком буквально ввалились в готовую к отлету Тардис. - Хм… точно все нормально? – красноречивый взгляд на Доктора, из которого торчали наконечники стрел, оперенные кислотно-зелеными перьями, - Может, тебе все-таки помочь? - Что ты… - но договорить Доктор не успел, чувствуя, как внезапно к горлу подкатывает тошнота, а к ногам – слабость. Джек быстро сориентировался - пара секунд, и таймлорд растянулся бы на полу своего корабля, вгоняя стрелы еще глубже. Вместо этого, аккуратно подхваченный своим спутником, он был доставлен в спальню. Уложив галифрейца на кровать, Джек вздохнул, представляя предстоящий объем работы. Несмотря на примитивность организации напавших на них маленьких монстров, стрелы были сделаны на славу. Тонкое, но прочное древко из непонятного черного материала, мягкое зеленое, как скошенная трава, оперение, и длинный ребристый наконечник из рыжеватого металла. Но долго любоваться инопланетным дизайном оружия не вышло – как только Джек извлек первую стрелу, из раны потекла темно-красная кровь. Наскоро перевязав, капитан продолжил неприятный процесс. Стрелы извлекались неохотно, ребристые лезвия зашли довольно глубоко в тело Доктора и при извлечении наносили не меньший вред, чем при попадании. Джек даже порадовался, что Доктор сейчас без сознания – хотя, судя по тихим стонам, боль он все же чувствовал. Закончив с плечами, капитан перевел дух. От волнения за Доктора сердце колотилось быстро-быстро, норовя выскочить из груди. Конечно, он понимал, что таймлорд бессмертен, что с ним ничего не случится, но… Но глядя на распластанное на кровати беспомощное тело, сведенное напряжением привычное, улыбчивое лицо, болезненный румянец, выступивший на щеках Джек не мог не волноваться. Три оставшиеся стрелы расположились ниже, в области правого подреберья. Две из них вышли более-менее нормально, вот у третьей обломился наконечник. - Черт, - это было все, на что в этой ситуации хватило капитана. Извлекать наконечник означало обречь Доктора на еще большие мучения, но другого выхода не было. Дрожащими, измазанными в крови пальцами Джек торопливо начал расстегивать на Докторе рубашку, невольно отмечая какая у того бледная кожа и как по-детски мило выпирают острые ключицы. Ему было очень досадно, что их первая относительная близость происходит в таких неприятных условиях. Обмыв рану теплой водой, Джек осторожно раздвинул ее края, и, используя найденные в инструментах Доктора щипцы, попытался поддеть острое лезвие. Таймлорд дернулся с тихим всхлипом, но в сознание так и не пришел. Капитан нервничал, пытаясь утихомирить усилием воли дрожащие пальцы, но продолжил попытки. Наконец, нащупав инструментом обломок, он умудрился его вытащить – лезвие вышло медленно, с неприятным чавкающим звуком, заново раня уже немного затянувшуюся кожу. Джек перевел дух, но расслабляться еще было рано. Конечно, если бы на месте Доктора был человек, он бы давно был мертв, но у галлифрейцев кровообращение работало не так активно. Продезинфицировав ранки, оставшиеся от предыдущих стрел, Джек приступил к перевязке. Стерильный бинт быстро оплетал тело Доктора, Харкнесс невольно любовался. Сейчас больше всего на свете ему хотелось прижать к себе это несносное, но такое любимое существо и никогда больше не отпускать. Но в этот момент Доктор завозился, чуть морщась от непрошедшей боли и открыл глаза. - Джек, - слова даются ему с трудом, узкие губы пересохли. Не дожидаясь просьбы, капитан протягивает ему заранее заготовленный стакан воды. Доктор пьет судорожно, большими глотками, щурясь в полумраке. - Спасибо. – голос таймлорда непривычно тихий и хриплый, и в сердце Джека снова вспыхивает тревога. - Доктор, что это с тобой? Когда начнется прославленный процесс регенерации? - Не знаю, раньше такого не было. Точнее, раны, которые ты перевязал, затянутся совсем скоро, но, - Доктор замялся, его знобило, и мысли не хотели выстраиваться привычно быстро, - эти орудия, скорее всего, были отравлены. Неприятно, но не смертельно, интоксикация едва ли продлится дольше пары дней. - И что нам делать? - Ничего. Хотя нет: принеси мне еще попить, - пробормотал Доктор и откинулся на подушки. Когда Харкнесс вернулся с новым стаканом воды, он уже задремал. - Доктор, - губы невольно расплываются в мечтательной улыбке, а сердце сладко ноет. Сейчас, когда его таймлорду почти ничего не угрожает, Джек может просто на него полюбоваться. Что-то такое было в Докторе, что Джек понять не мог, очарование, которому противостоять было совершенно невозможно. Блестящий взгляд, немного детская, но пленительная улыбка, и в то же время – затаившаяся глубоко саднящая боль. И то – только маленькая частичка его Доктора. Джеку не так уж часто удавалось подумать о том, что он чувствует к таймлорду – ни времени не находилось, ни особого желания, учитывая, как редко Доктор может улавливать чужие мысли. Нет, у него не было сомнений насчет осведомленности Доктора о его наклонностях – Харкнесс этого особо и не скрывал (но и не афишировал). Просто довольствовался ролью спутника. Уходить от Доктора совершенно не хотелось, и он устроился на кресле около кровати.