Сателлит

Из ярко освещенной гостиной слышался гул голосов, веселый смех и приглушенная музыка. Бессмертная мелодия «короля вальсов» сменилась современной джазовой композицией, когда дверь неслышно отворилась, выпуская из комнаты, больше напоминающей бальную залу, высокого молодого брюнета, который летящей походкой направился к лестнице, ведущей на первый этаж уютного особняка в викторианском стиле. — Мистер Холмс, куда же вы? Шерлок скривился. Ему не удалось выскользнуть из дома незамеченным. Его преданный Роберт и теперь продолжал следить за своим любимым мальчиком. Шерлок обернулся, с языка уже готово было сорваться что-то жутко язвительное, но, посмотрев в лучистые глаза старого слуги, обрамленные мелкими морщинками, Холмс смягчился и сказал примирительно: — Роберт, я должен идти, меня ждут, ты же знаешь — это скучнейшее мероприятие затеяно не ради меня. Мой день рождения лишь повод собраться вместе всем этим великосветским снобам и денежным мешкам. Передай Майкрофту и мамуле мои наилучшие пожелания. Если бы сарказмом можно было убивать, Роберт бы уже лежал бездыханным. — Но, Шерлок, это ваш день рождения. Холмс подошел ближе и положил руки на плечи Роберта: — Да, уже двадцатый, и мне они порядком надоели. Меня ждут в городе. — Вы же не сядете за руль в таком состоянии? Рауль отвезет вас… — Ни в коем случае, Роберт, ты же знаешь, спорить со мной бесполезно. Все будет хорошо. — Но Майкрофт… — Мне не десять лет, Роберт! Ты же никогда не доносил на меня и сейчас не будешь. Шерлок развернулся и уже хотел продолжить путь к черному ходу, когда услышал за спиной: — С днем рождения, Шерлок. Молодой человек развернулся и возвратился к слуге, крепко обнял и, как ни в чем не бывало, продолжил свой путь. Тепло улыбаясь, Роберт с нежностью смотрел вслед своему молодому хозяину, вспоминая, как на свой десятый день рождения этот кудрявый любознательный мальчишка, которого он любил самозабвенно и постоянно покрывал перед родителями и старшим братом, устроил самый настоящий пожар, провернув эксперимент с фейерверками. Последствиями этого эксперимента были ожог на правой руке Шерлока, шрам от которого остался до сих пор, и белая прядь в волосах Роберта. *** «Bentley Supersports» поджидал своего хозяина, поблескивая серебристыми боками в лунном свете. Шерлок открыл дверь и, усевшись на водительское сиденье, потянул с соседнего внушительный пакет, одновременно нетерпеливо освобождаясь от одежды. Он не стал подниматься наверх, чтобы переодеться, иначе Майкрофт бы наверняка почуял, что брат решился на побег. На заднее сиденье полетел ненавистный фрак, за ним последовала бабочка, та же участь постигла белоснежную брендовую рубашку; подаренные братом запонки перекочевали в бардачок. Брюки снять было проблематичнее, но и с этим Холмс-младший довольно быстро справился и облачился в извлеченные на свет из пакета черные джинсы, фиолетовую рубашку и любимую черную кожаную куртку. Избавившись от узких классических оксфордов, он сунул ноги в любимые серые лоферы и, с наслаждением потянувшись, взлохматил темные кудри, которые ненавидел и не стриг только потому, что боялся, как бы мамулю от этого не хватил удар. Подмигнув сам себе в зеркало заднего вида, юноша завел машину. «Bentley» абсолютно неслышно двинулся в сторону ворот. В голове Шерлока приятно шумело. Несколько бокалов отличного коллекционного шампанского улучшили его настроение. Молодой человек не сомневался, что благополучно доберется до Лондона. К тому же в такой час на М-25 уже пустынно, и можно будет немножко пошалить. *** Телефон огласил кожаный салон чем-то омерзительно-мелодичным. Это Майкрофт Холмс потерял младшего брата и теперь пытался вернуть его телефонным звонком. Шерлок ухмыльнулся и продолжил путь. Поместье осталось далеко позади. Мотор мерно урчал. Хорошо освещенная, идеальная для высокой скорости магистраль, была пустынна. Шерлок наслаждался поездкой, не замечая, что спидометр показывает довольно угрожающие цифры. Молодой человек вернулся мыслями к вечеру в родовом гнезде, и его передернуло. Искусством притворства он владел в совершенстве, но свои дни рождения, похожие один на другой, он возненавидел еще в раннем детстве, когда его демонстрировали гостям, как редкостный и дорогой экземпляр идеального ребенка, заставляя играть на скрипке, декламировать Шекспира или угадывать, кто из гостей мухлюет при игре в преферанс. Став старше, Шерлок категорически отказался кому-то что-то доказывать. Вот и сегодня немногочисленные родственники и друзья семьи не дождались от него ничего кроме вежливого приветствия и искусственной благодарной улыбки. Ему претило лицемерие во всех его проявлениях. Шерлок понимал, что половина из них здесь лишь потому, что зависима от связей Холмсов и хочет иметь в друзьях такого влиятельного и богатого человека как его брат. Да и сам Шерлок, подавал большие надежды и вполне мог пойти по стопам брата - если не в большой бизнес, то в спецслужбы Британского Королевства точно. Телефон снова ожил, вырывая Шерлока из воспоминаний. На этот раз сообщение. Холмс взглянул на экран. «Шерлок, ты очень расстроил мамулю. Ты же знаешь, что за этим последует. МХ» Холмс-младший лишь беззвучно засмеялся, переводя взгляд на дорогу. Ему не хотелось препираться с братом, он предвкушал один из тех незабываемых вечеров, которых не было с начала учебного года. Тогда они покутили так, что пришлось прибегнуть к помощи старшего брата, чтобы стереть имя Шерлока и его однокурсников из полицейских сводок. Сейчас в «Cockoo Club»,одном из самых фешенебельных клубов столицы, его уже ждали Виктор, Себастьян и Артур, а он опаздывал. Шерлок прибавил газу, и послушный автомобиль без усилий исполнил волю хозяина. Истборн уже давно остался позади, скорость была вдвое выше разрешенной, и Шерлок, как всегда, наслаждался ею, чувствуя, как по жилам бежит чистый адреналин. Он не опасался встретить полицейскую машину: его скоростная крошка оставит позади любой патруль, а засекреченные номера сделают всю остальную работу. В такие минуты Шерлок был благодарен своему старшему брату и его сверхъестественной способности повсюду совать свой нос ради безопасности несносного младшего. Автомобиль выехал, наконец, на бесконечно прямую М-1, где явно следовало вести осторожнее, но скорость Холмс не сбавил. Лавируя в потоке машин, минут через пять Шерлок заметил, что за ним неотрывно следует неприметный темный джип с тонированными стеклами. Сначала Холмс списал это на совпадение и небольшое помутнение в голове от выпитого шампанского, но джип продолжил свое движение за ним и через десять, и через пятнадцать минут. Шерлок чувствовал, что в нём закипает злость и азарт. Майкрофт всё-таки решил пасти его в этот вечер. — Ну хорошо, мальчики, давайте поиграем! Легенда британского автомобилестроения рванула вперед, оставляя далеко позади своих преследователей. Шерлок улыбался, здесь и сейчас он чувствовал себя счастливым и свободным, как никогда. Это был кайф, сродни наркотическому, только более реальный, четкий, ясный и осязаемый. Настроение стремительно улучшалось, изящные ладони крепко сжимали руль, светлые глаза искрились весельем. Черный джип исчез, словно его и не было. Находясь в эйфории, Шерлок не заметил как за ним, помигивая маячками, устремился в погоню дорожный патруль. Шерлок, уверенно и резко работая рулем, обгонял впереди идущие машины, стараясь быстрее добраться до города, где ему не составит труда скрыться от преследователей. Холмс просигналил, когда какой-то идиот попытался его подрезать и выскочил на встречку, уходя от столкновения. Яркий свет фар несущейся навстречу машины ослепил Шерлока. Последним, что он услышал, был визг тормозов и скрежет металла. Затем все поглотило спасительное небытие. *** Больничная палата блистала белизной и оглушала тишиной, нарушавшейся лишь писком приборов. Первым, что ощутил Шерлок, открыв глаза, была невесомость. Он не чувствовал своего собственного тела, но сразу же почувствовал присутствие брата. Шерлок повернул голову и встретил укоризненный взгляд матово-серых глаз, в которых на миг промелькнуло облегчение. Коричневый костюм-тройка, неизменный зонт. Безупречен во всём, везде и всегда, чтобы ни случилось. Интересно, что может выбить его из колеи? — Как ты себя чувствуешь, Шерлок? — А как ты думаешь? *** Пробившись сквозь криво задернутую штору неопределенного цвета, солнечный луч скользнул по выгоревшим обоям, пробежался по видавшему виды столу, сплошь покрытому пятнами неясного происхождения, по рассохшемуся паркету и остановился поиграть бликами на пустых бутылках темного стекла, в несколько рядов стоящих вдоль стены. Скоро ему надоело это занятие, и он пополз вверх, по некогда белой простыне, свисавшей с узкой кровати, легко коснулся шрама на левом плече, скользнул к изголовью и запутался в светлых волосах, а освободившись, лизнул покрытую щетиной щеку и заплясал по прикрытым веками глазам лежащего на кровати мужчины. Луч бы и дальше продолжил свое путешествие, но мужчина отмахнулся от него, уткнувшись лицом в подушку и глухо застонав, пробормотал настолько грязное ругательство, что лучик затрепетал и скрылся под кроватью. Мутные голубые глаза открылись и посмотрели в низкий потолок. Рука откинула простыню и протянулась к початой бутылке, стоящей на тумбочке, но промахнулась — бутылка упала и с противным дребезжанием покатилась в дальний угол комнаты. Мужчина снова чуть слышно выругался и застонал, облизывая потрескавшиеся тонкие губы. В тот момент, когда похмельный туман уже готов был накрыть страдальца, где-то под ворохом бесформенных подушек раздалась трель телефона. Мужчина с усилием открыл опухшие глаза и сел. Выудив из-под подушки мобильник, он с удивлением посмотрел на экран. — Слушаю. Голос звучал хрипло, едва слышно. Пришлось прочистить горло. — Джон? Джон Уотсон? — Да… кто это? *** Чтобы отыскать неприметный маленький паб на северной окраине Лондона, Джону пришлось изрядно поплутать. В голове пустота, во рту пустыня, руки неприятно подрагивают. Хотелось холодного пива, очень много холодного пива. Утренний душ не принес облегчения, выбритое наспех лицо было словно чужим. Бреясь, Джон старался не смотреть в зеркало, он и так знал, что там увидит. Опухшее лицо конченого алкоголика, у которого в глазах ни единой мысли, ни одной эмоции, а лишь отражение его никчемной жизни и серая затухающая боль прошлого. Тонкий растянутый свитер, видавшая виды куртка и потертые старые джинсы. Джону было плевать, что подумает о нем работодатель, он не продает свою внешность, он продает свои знания и навыки, свою жизнь, в конце концов. Вчера Майк Стэмфорд говорил о нанимателе как о состоятельном и влиятельном человеке, но, подойдя к пабу, Джон в этом засомневался. Вряд ли богатые люди бывают в подобных этому непритязательных заведениях. Значит, либо его потенциальный наниматель действительно опасался за свою жизнь, либо Джон Уотсон не был профессионалом своего дела. Джон вошел и сразу понял, что верным является его первое предположение. Помещение было небольшим, но довольно уютным. За столиками и у барной стойки уже обретались завсегдатаи этого заведения. По телевизору транслировали футбольный матч. Едва взглянув на многообразие горячительного за спиной бармена, Джон почувствовал, что если сейчас не выпьет, то просто развалится на куски. Он двинулся к стойке, пытаясь отыскать глазами в полумраке Майка. — Джон Уотсон, прошу вас следовать за мной. Появившийся перед Джоном парень лет двадцати пяти — судя по костюму и габаритам, профессиональный телохранитель — провел его к дальнему столику и остановился за спиной, что было не особо приятно, но Джон заставил себя не думать об этом. Двое мужчин сидели за столом в ожидании. Стэмфорда, хоть и изрядно располневшего с их последней встречи три года назад, Джон узнал сразу. Дорогой костюм, ролекс на запястье, кожаный портфель красноречиво свидетельствовали о том, что дела Майка идут в гору. Сидевший напротив мужчина, насколько мог судить Джон, был действительно птицей высокого полета. Высокий, отлично сложенный, в идеально сидящем костюме-тройке, ухоженные руки держали зонт-трость. Его присутствие в этом пабе было настолько нереальным, словно он попал сюда из параллельной вселенной. От него исходила сила и уверенность, а его умный проницательный взгляд Джон выдержал с трудом и тут же пожалел, что вообще согласился на эту встречу. Он мысленно крыл Стэмфорда последними словами, понимая, что такой человек как этот, никогда не согласится нанять его в качестве телохранителя. Наверняка его личное дело уже изучено, как и все родственные или иные связи, а сейчас прочитаны и все его мысли. Неуверенность Джона сменилась злостью. На себя, свою никчемную жизнь и, отчего-то, на этого лощеного джентльмена, который изучал его с разочаровано-презрительной ухмылкой на породистом лице. — Стэмфорд, я думал, что просил вас найти компаньона для моего брата, но вместо этого вы предлагаете мне взять на работу человека с алкогольной зависимостью. Нужно отдать должное Майку, не зря он был одним из лучших адвокатов. Он ни на минуту не растерялся и уверенно произнес: — Мистер Холмс, поверьте, Джон Уотсон — именно тот, кто вам нужен. Просто у него сейчас временные трудности. Дайте ему шанс. Вот увидите — он справится. — Мой брат не подопытное животное, чтобы проводить над ним эксперименты. Он нуждается в контроле и дисциплине. Нужен человек, который будет неотлучно находиться рядом. Терпеть колкости, сарказм и даже оскорбления. Нужен человек со стальными нервами, — Холмс полностью игнорировал Уотсона, словно того и не было рядом. — Поверьте, такого терпеливого человека как Уотсон, вам трудно будет отыскать. У него огромный опыт работы в трудных условиях. Вы же читали его досье. Он не просто так стал капитаном. Забота о подчиненных всегда стояла для него на первом месте. Джон был благодарен старому приятелю за желание помочь, но понимал, что все его старания бесполезны. Майкрофт Холмс был непреклонен: — Нет. Может быть, когда-то он и был хорош, но сейчас он мало на что пригоден. Понимая, что разговор окончен, Джон сдержанно кивнул и повернулся спиной к собеседникам. Главное, чтобы его уход не выглядел как побег. Он уходил не спеша, с достоинством, не оглянувшись. Джона мутило, головная боль сверлила виски, мысли путались. По темному коридору он прошел в туалетную комнату. Когда пару минут спустя Джон выходил из кабинки, то как в замедленной съемке увидел человека стоявшего у раковины. На первый взгляд он просто мыл руки, но Джон почувствовал, что что-то не так. Все спавшие доселе инстинкты заработали в авральном режиме. Уотсон попытался рассмотреть лицо мужчины в зеркале над раковиной, но не смог. Джон вышел в зал, однако не спешил уйти. Майкрофт Холмс и Майк всё еще сидели за столиком, что-то чуть слышно обсуждая, и Джон, наплевав на приличия, направился в их сторону, краем глаза заметив неприязненное выражение на лице телохранителя, который попытался его перехватить. Холмс чуть заметно кивнул, и Джона пропустили к столу. Уотсон жадно посмотрел на бокалы с виски, стоявшие на столе темного дерева, и судорожно сглотнул. Майкрофт Холмс, догадываясь о состоянии человека накануне изрядно перебравшего с алкоголем, презрительно вскинул бровь и, кивнув на барную стойку, бросил небрежно: — За мой счет. Джон сделал шаг в сторону бара, но в этот момент незнакомец, замеченный Джоном в туалете, появился в зале. Уотсону хватило пары секунд, чтобы осознать, что под курткой у парня пистолет. Сомнений не было. Джон понимал, кто является целью. — У меня нет оружия, — прошептал Джон едва слышно, заслоняя Холмса собой и молясь, чтобы телохранитель, стоявший рядом, понял его правильно. Телохранитель оказался на редкость нерасторопным и туго соображающим. Он не видел убийцу, достающего оружие, и продолжал с удивлением таращиться на Джона. Уотсон понимал, что теперь все зависит только от него. Неуловимым движением уходя вперед и вниз, он сократил расстояние до киллера, успевшего подойти на опасно близкое расстояние. Одно резкое, верно рассчитанное движение, и обезоруженный убийца лег лицом в пол. Пистолет был отброшен к дальней стене. Холмс и его адвокат обернулись на шум и застыли. И если на лице одного было недоумение, то другой, поняв в чем дело, с облегчением улыбнулся и благодарно посмотрел на Джона. Тот, кого списали со всех счетов, назвали неудачником, тот кому отказали в работе, заломил за спину руки сопротивлявшемуся мужчине, связал их его же ремнем и рывком поднял на ноги, передавая на попечение телохранителя Холмса. Майкрофт Холмс посмотрел на Джона так, словно увидел его впервые: с интересом и маленькой толикой признательности. Взглянув на Стэмфорда, он сделал шаг вперед и протянул руку Джону в немом жесте благодарности. Мужчины сели за стол. Атмосфера стала более непринужденной. Джон почувствовал, как его понемногу отпускает напряжение, и посмотрел на Холмса, ожидая продолжения прерванного несколько минут назад разговора. — Я угощаю, мистер Уотсон. Думаю, нам стоит оговорить некоторые пункты нашего соглашения, — из голоса Холмса исчезло леденящее равнодушие. — Стэмфорд объяснил, в чем именно будет состоять ваша работа? — Майк сказал, что нужен телохранитель, но нестандартный, — ухмыльнулся Джон, посмотрев в сторону шкафообразной фигуры охранника Холмса. — Вы правы, мне не нужен обычный телохранитель, а скорее... компаньон для моего младшего брата. Он учится в университете на последнем курсе и имеет одну неприятную особенность — влипать в разного рода истории. Ко всему прочему, у меня проблемы в бизнесе, и, как вы сами видите, моя жизнь и жизни членов моей семьи подвергаются опасности. Должен предупредить, что характер у моего родственника ужасный. Он умеет доводить людей до белого каления, находя их болевые точки и умело манипулируя этими знаниями. Однако, смею вас уверить, что такая работа будет и соответствующим образом оплачиваться. — Я понял, - хмыкнул Джон, — он против того, чтобы за ним кто-то таскался хвостом и постоянно контролировал. — Именно. Приступите к своим обязанностям завтра. Стэмфорд свяжется с вами и обговорит все условия. И, Джон, - новый работодатель едва заметно поморщился, - приведите себя в порядок. Джон хотел было огрызнуться на последнюю реплику, но понял, что Холмс прав, и сдержанно кивнул. Майкрофт Холмс и Стэмфорд в сопровождении мужчин в темных костюмах, приехавших забрать обезвреженного киллера, покинули паб. Джон остался наедине с кружкой пива. Проснувшись утром, он и представить себе не мог, что сегодняшний день принесет ему давно забытое ощущение, от которого кровь бежит быстрее по жилам — ощущение опасности, адреналина бурлящего в крови; и отголоски другого забытого ощущения — нужности. Множество самых противоречивых чувств охватило Джона. Радость и облегчение сменились смятением и настороженностью. С одной стороны он понимал,что эта работа - возможность вырваться из серых беспросветных будней, безысходность которых неумолимо подталкивала к краю, а с другой, - что это немалая ответственность, это постоянное напряжение и подчинение чужой воле. За последние полгода Джон так привык к расслабленности и бессмысленности своего существования, что даже полюбил это состояние плывущей по течению водоросли. Теперь же ему снова предстояло стать солдатом... Погрузившись в свои мысли, Джон не заметил, как рядом с ним на барный стул бесцеремонно уселся кудрявый молодой парень в кожаной куртке и заказал виски со льдом. Из задумчивости его вывел приятный теплый баритон: — Пиво как средство от головной боли? Может, лучше таблетку? Джон развернулся, намереваясь поучить хорошим манерам молодого наглеца, и застыл, глядя в миндалевидные серебристо-серые глаза. Сегодня явно был особенный день в жизни Джона Уотсона. Напротив него сидел мальчишка с улыбкой, до зубовного скрежета напоминающей ту, о которой он пытался забыть последние полгода, но так и не смог. — Шерлок, вот ты где… Я же просил тебя не покидать автомобиль, — в голосе Майкрофта Холмса беспокойство сменилось облегчением. — Вижу, вы уже познакомились, это и есть ваш подопечный, Джон. Мой младший брат Шерлок. — Может, ты мне все-таки скажешь, братец, на кой чёрт мне нужна нянька?