Wenn er nur wollte Ich will! Lacrimosa, песня «Alleine Zu Zweit»
Глупая Кристина! Зачем ты веришь ему вновь, зачем идешь за ним надеясь почувствовать себя в безопасности? Ничто не остановило тебя, никто не возразил тебе, слыша твои мольбы к небу… Да, я вновь поверила Ангелу и, взывая к небу, слезно попросила явить свой лик передо мной, явить чудо чарующего голоса, внушающего надежду на спасение. Вот только спасла ли я себя свое молитвой? Спасла ли свои мечты, когда шла по темному подземелью Оперы, следуя за своим Ангелом? Сон, ворвавшийся в мой мир, сон, превратившийся в реальность, оберегал меня все эти мгновения, не позволяя рассудку принять горькую ложь.***
Реальность заменила все сны - я встретила того мужчину из сна. До сих пор меня трясет только от одной мысли, что я впустила в свою жизнь того, кто управлял моей душой и мыслями, не взирая ни на что… Я дрожу только от одной мысли о том, что я была во власти чьего-то сознания, что он постоянно был рядом: следил, управлял, командовал, притворяясь ангелом… В этой безумной игре я была марионеткой, бездушной куклой, играющей чью-то роль в безумном спектакле жизни. Мне страшно, страшно настолько, что я уже не верю самой себе. Не верю, потому что боюсь верить, ибо моя душа все еще во власти незнакомца с бархатным голосом. Мой Ангел оказался не тем, кем был на самом деле. Кто в этом виноват? Только я. Наивность, слепая вера в чудеса и детские мечты застилали глаза так, что даже пугающая правда не сразу отрезвила меня. Я пожелала, чтобы сны стали реальностью, поэтому теперь расплачиваюсь за это глупое желание. Боюсь ли я его? Да. Но я больше боюсь, что вновь увижу его во сне и ничего не смогу сделать. Там он намного сильнее и полностью подчиняюсь его желаниям и мыслям, ничего не сможет остановиться его в моем мире грез. Даже я. Он безумен и я не могу не признать того, что это безумие еще больше притягивает меня к нему. Моя жалость не позволяет мне разорвать ту крепкую нить, что так сильно связала меня с моим учителем. Разве такое возможно? Разве возможно, что он проник в мой сон, и я полностью подчинилась ему? Я боюсь этой неизвестности. Я боюсь его.***
После той встречи в подземелье прошло две недели. И эти две недели я была на грани чувств, на грани реальности и сна – утром я играла одну роль за другой, отвечая на взгляды Рауля нежной улыбкой, ночью металась в холодном поту, слыша мольбы и плач Призрака Оперы. Бесполезно, не могу забыть его и отречься от прошлого. Не могу выкинуть из головы чарующий голос, заставляющий душу трепетать от счастья и неги. Рауль, если бы ты знал, во что превратилась моя жизнь, какую ношу несу.***
И я подчинилась ему. Подчинилась тому, кто так заботливо обнимал меня каждую ночь, умоляя быть рядом с ним. После падения люстры, страх за свою жизнь сменился каким-то трепетом, приводящим к мысли о том, что у меня нет выбора. Если бы Рауль иногда слушал и слышал меня, то понял бы, что теперь играть по правилам Призрака – наш единственный шанс на спасение. Не знаю, как буду жить с мыслью о том, что утром меня целует один мужчина, а ночью пытается обнять другой. Ночные встречи стали для нас с моим учителем привычкой и обыденностью, чем-то постоянным, без чего мы уже не сможем жить. Пусть я вновь позволила управлять собой, погрузиться в пучину соблазна. Пусть! Смирение перед учителем кажется глупостью, но как манит эта порочная связь… Порок сжигает, разливаясь теплом по телу, подавляя волю и разум. И теперь я точно знаю, что мои сны стали какой-то мистической реальностью, поглощающей мою душу. Мы знаем правила и не пытаемся их нарушить, стараясь не придавать значению роковые сны. Но то, что происходит во сне, отражается на нас с ним в жизни. Иначе как объяснить, что я проснулась с розой в руке, так заботливо переданной мне Призраком во сне?