***
Дальше всё было как в тумане… Чанми уже и не помнила, как они с Чонином доехали до больницы. А Чонин не понимал, как ему удалось доехать без происшествий, учитывая его собственное психическое состояние, которое он всеми силами пытался скрывать, чтобы не накручивать девушку ещё больше. О проблеме Сехуна он и сам догадался достаточно давно, но зная насколько его друг гордый, ни слова не сказал об этом. Теперь он обзывал себя последним ослом и чувствовал за собой какую-то непонятную вину. Они бы так и метались вдвоём по больничным коридорам, если бы их не перехватила какая-то медсестра и, спросив имя пациента, повела их за собой. Оказавшись перед операционной, у Чанми подкосились ноги, но Чонин вовремя поддержал её за плечи, не давая упасть на холодный кафельный пол. Он обратился к медсестре. — Как долго ещё будет длиться операция? Что говорят врачи? — парень старался говорить спокойно и чётко, но лёгкая дрожь в голосе время от времени выдавала его. — Всё идёт как надо? — Пока рано о чём-то говорить, как только операция закончится, врач выйдет и сам обо всём вам расскажет. Можете пока подождать вон в той комнате, — медсестра махнула рукой в сторону коридора. — Третья дверь налево. — Если мы не будем шуметь и мешать врачам, можно мы останемся здесь? — тихо спросила Чанми. Похоже, что в её глазах читалась нешуточная мольба, потому что женщина колебалась всего пару секунд, а затем просто коротко кивнула и пошла по своим делам, прежде протянув девушке мобильный телефон Сехуна. Ночью в больнице не было ни души, в коридоре было тихо и жутковато. Чанми рухнула на скамейку и обхватила голову руками, пытаясь отогнать целый рой мыслей, круживших в её голове. Она старалась не думать о том, что может случиться… Только молилась о том, чтобы с Сехуном всё было в порядке. Чонин прекрасно понимал её состояние, поэтому даже не пытался что-то сказать или сделать, он быстро поднялся со своего места и быстрым шагом направился в самый дальний конец коридора, где стоял кофейный автомат. Через каких-то пару минут он уже возвращался, держа в руках два американо, а подбородком прижимал к груди плитку белого шоколада. Молча, Чонин протянул девушке стакан с горячим кофе, она взяла его из рук парня и молча кивнула в знак благодарности. Чонину стало не по себе, когда его глаза встретились с её пустыми безжизненными глазами. Он старался не допускать никаких плохих мыслей, но понимал, что если случится самое страшное, Чанми никогда не станет прежней. — Чанми, главное, не уходи в себя… — тихо сказал Чонин, прервав затянувшееся молчание. — Если бы произошло что-то плохое, мы бы уже узнали об этом. Всё, что мы должны сделать сейчас, молиться о том, чтобы всё прошло хорошо, и держать себя в руках, не гробить собственное здоровье. Если бы Сехун сейчас тебя увидел, он бы точно не порадовался, видок у тебя ещё тот. Так что давай пей кофе и держи шоколадку. Тебе же нравится белый шоколад, правильно? — Откуда ты узнал? — удивлённо спросила Чанми. Чонин неопределённо пожал плечами. Не признаваться же, что он тот ещё сталкер и нередко следил за ней в университете. Сам он предпочитал называть это «присматривал за ней». Так что об её вкусовых пристрастиях он знал абсолютно всё. — Я знаю, что ты любишь тёплое молоко, но оно как раз закончилось, сначала я хотел принести тебе его. Как только Чонин сказал это, Чанми сразу перенеслась мыслями в их с Сехуном уютную кухню, где они пили ночью холодное молоко, которое Сехун терпеть не может, и разговаривали о жизни. Тогда Чанми спросила его, что он хотел бы изменить в прошлом, если бы у него появилась такая возможность. И именно в тот момент он признался ей в своих чувствах… На глазах девушки неожиданно выступили слёзы. Чонин бросил на неё взгляд и без слов всё понял. Он быстро положил руку её на плечо и прижал к себе так, что её голова оказалась на уровне его груди. Девушка сжала руками ткань его новенького джемпера и теперь размазывала по нему тушь. Но Чонину было всё равно, что он первый раз надел новенький брендовый джемпер, куда важнее оказались слёзы девушки, которую он изводил годами, неуклюже пытаясь показать ей свои чувства. Если бы можно было повернуть время вспять, он точно многое изменил бы в своей жизни.***
Спустя два часа ожидания, из операционной вышел мед.персонал, всё ещё обсуждающий прошедшую операцию и делающий прогнозы. Чонин и Чанми быстро соскочили со скамейки и подбежали к врачу. Он снял с лица маску и вытер со лба капельки пота. Он выглядел таким уставшим, что сразу стало ясно — операция была не из лёгких. Чанми словно язык проглотила, поэтому говорить начал Чонин. — Доктор, как он? Он ведь будет жить? — Угрозы для жизни больше нет, но он потерял много крови, поэтому нужно некоторое время, чтобы он пришёл в сознание. Есть одно «но», его зрение… Чтобы оно восстановилось, нужно дорогое лечение за границей и ещё несколько операций. И нужно делать это быстро, иначе парень останется слепым. Где его родители? Мне нужно обсудить с ними некоторые детали относительно его лечения. — Они уже вылетели из Токио, через полчаса должны быть здесь, — подала голос Чанми и, немного подумав, добавила. — Спасибо вам за то, что он остался жив. — Если бы не тяга твоего парня к жизни, я бы ничем не смог ему помочь. Не буду врать, во время операции было несколько критических моментов, когда мы могли его потерять, но парень так упорно хватался за жизнь, что всё прошло как нельзя лучше. Пока вы можете пойти домой, думаю, что он очнётся ближе к полудню, тогда вы сможете его увидеть. Доктор по-отечески им улыбнулся и усталой походкой пошёл вдоль коридора, чтобы самому отдохнуть от такой тяжёлой операции. Чанми провожала его глазами до тех пор, пока за ним не захлопнулась дверь. — Вот что называется призванием. Видно, что это врач от Бога, — она вздохнула и повернулась к Чонину. — Может быть пойдёшь домой и поспишь? Я позвоню тебе, когда Сехун придёт в сознание. Ты выглядишь таким сонным и уставшим, что того и гляди уснёшь прямо на этой скамейке. Похоже, что стресс сказывается на тебе именно таким образом. Чонин упрямо плюхнулся обратно на скамейку, он и не думал уходить и оставлять Чанми одну. Пока он не передаст её Сехуну лично из рук в руки, пусть даже не надеется, что он уйдёт. Так что, скрестив руки на груди, он демонстративно и очень выразительно посмотрел на девушку, а потом широко ей улыбнулся. — Я же говорил, что всё будет хорошо. А зрение… У Сехуна обеспеченные родители, они всё сделают ради того, чтобы их сын снова видел. Так что прекрати трястись, как лист на ветру, сядь и возьми себя в руки, самое страшное уже нас миновало. Кстати, зачем ты таскаешь это в своей сумке? — неожиданно поинтересовался парень. — Я давно увидел этот снежный шар, который торчал оттуда, но неловко было спросить об этом раньше. — Похоже, что в состоянии аффекта я взяла его с собой, как самую дорогую для меня вещь, — улыбнулась Чанми. — Сехун подарил его мне, и мы договорились, что каждый год 10-го декабря мы с ним вечером перед салютом обязательно будем вместе на катке в парке аттракционов. И даже не говори мне о том, что это романтические глупости, это мило. — Даже не собирался это говорить. Жаль, что я не додумался до такого. Был бы повод видеть тебя хотя бы раз в году. Когда девушка опустилась на сиденье рядом с Чонином, он неожиданно вздохнул и посмотрел прямо ей в глаза. — Ты же знаешь, что я тебя люблю? — Чонин, сейчас не самое подходящее время, чтобы говорить об этом… — Как раз самое подходящее, — уверенно сказал парень. — Я уже окончательно всё понял, Чанми, и я не собираюсь и дальше пытаться отбить тебя у Сехуна. Хоть он и мой друг, я даже не думал, что он настолько мне дорог. Не хотелось бы, чтобы наша дружба закончилась вот так… И ещё, недавно ты говорила о призвании… Я ведь и правда пошёл в университет только потому что там снова бы увидел тебя. Но теперь видеть тебя будет немного больно. Хотя нет, вру, не немного. Несмотря на все протесты родителей, я хочу снова заниматься балетом. Недавно мне пришло приглашение, у меня есть возможность пройти стажировку во Франции, улететь туда на полгода, и, если повезёт, попасть туда на постоянную основу. Я даже не мечтал об этом. Ох, Чанми, посмотри на меня. Ну какой из меня журналист? Чонин попытался улыбнуться, хотя весь этот монолог дался ему очень нелегко. Если бы был хоть какой-то маленький шанс, что эта девушка будет с ним, он бы, не раздумывая, бросил хоть университет, хоть балет, что угодно. Но этой ночью он убедился окончательно, что шансов нет. — Ты как всегда делаешь всё сгоряча, — упрекнула его Чанми. — Неужели мы с тобой не можем остаться хорошими друзьями? Просто забудем обо всём, что было в прошлом. Чонин опустил голову и усмехнулся. — Чанми, иногда до тебя долго доходит. Я никогда не считал и не смогу считать тебя своим другом. Я влюбился в тебя ещё в детском саду и эта любовь ничуть не стала слабее, наоборот, с каждым годом она только растёт и крепнет. Если честно, я сам не знаю, что с этим делать, — он развёл руками и вздохнул. — Остаётся надеяться только на сексапильных француженок, которые смогут отвлечь меня от любовных терзаний. Чонин снова надел на себя маску циника, так ему было легче. А Чанми не знала, что можно ответить. Ей было жаль терять Чонина, он был дорог ей… Но только как друг. Её сердце отдано Сехуну, а если уж оно сделало выбор, то менять его точно не будет. Её сердце было упрямее самого О Сехуна. — Значит мы больше не увидимся? — Я улетаю на полгода, кто знает, что будет потом, не хочу загадывать. Вылет завтра, в 6 часов вечера. Если честно, я собирался сказать об этом в самый последний момент, уже сидя в самолёте, потому что я ненавижу прощания, но вот как всё вышло… Я буду очень по тебе скучать, Юн Чанми. Но имей ввиду, если этот идиот О Сехун снова что-нибудь учудит и заставит тебя страдать, я тут же снова сяду в самолёт, вернусь в Корею и заберу тебя с собой. И я не шучу. Чанми улыбнулась и протянула руку, Чонин пожал её и усмехнулся. — Я желаю тебе удачи, я более чем уверена, что у тебя всё получится. И… Я тоже буду по тебе скучать.***
Чанми сама не заметила, как уснула. Проснулась она на диванчике, в комнате для родственников пациентов. Наверное Чонин перенёс её сюда, когда она уснула… Девушка быстро поднялась на ноги и посмотрела на часы, по ошибке включив телефон Сехуна вместо своего. Было уже 12 часов, за окном вовсю светило солнце, а её даже никто не разбудил. На экране телефона девушка увидела свою фотографию, где она сидела по-турецки перед телевизором, с неуклюже завязанным хвостом и с чашкой хлопьев в руках. Она и понятия не имела, что он видел её в тот момент, не говоря о том, чтобы сделать фото. Похоже, что ему такое зрелище показалось довольно милым. Телефон пикнул и на экране появилось напоминание о том, что сегодня Сехуну нужно сходить к врачу. Чанми улыбнулась, он всегда делает пометки в календаре. Она быстро включила приложение и, выбрав дату, быстро что-то там набрала. Потому что это очень важно. И хотя она была уверена, что Сехун не забудет о таком особенном для них обоих дне, лишнее напоминание не повредит. Дверь в комнату открылась, туда зашли родители Сехуна, очень бледные и обеспокоенные. Чанми тут же подскочила с места и поздоровалась с ними. Её родители остались в Японии, потому что оставить бизнес было не на кого, хотя они тоже хотели прилететь, потому что очень волновались за Сехуна. — Чанми, Сехун уже пришёл в себя, доктор сказал, что больше его жизни точно ничего не грозит, — сказала мама и опустилась на диван. — Подожди, не торопись убегать. Сехун рассказал нам о том, что было между вами. Не подумай, дело не в том, что мы против. Но он сам только что сказал, что больше не… В общем, лучше действительно тебе самой поговорить с ним. Только проследи за тем, чтобы он не волновался. И, если честно, мы с отцом полностью поддерживаем его решение.***
Чанми добежала до палаты за 10 секунд, она даже сама не ожидала от себя такой скорости. Конечно ей было стыдно бегать по больничным коридорам, при этом гремя сумкой на всё отделение, но она была так рада, что Сехун пришёл в себя, что даже не подумала о том, что может нарушить чьё-то спокойствие. Она как вихрь залетела в палату и увидела там бледного, но уже довольно бодрого парня, который полусидел на кровати и смотрел перед собой. Когда он услышал звук хлопнувшей двери, то повернулся на него. — Мам, я ведь уже всё тебе сказал… — недовольно проворчал парень. — Можешь не волноваться… — Это я, — мягко сказала Чанми и подошла к его кровати, поставив сумку на стул для посетителей. — Ты даже не представляешь, какой ужасной была для меня эта ночь. Мне было так страшно… Я во всём винила себя… Если бы с тобой что-то произошло, я бы никогда не смогла простить себе этого. Она взяла парня за руку, но он отдёрнул её, другая рука сжалась в кулак, а на щеках заиграли желваки. Чанми удивлённо захлопала глазами. — Ох, я не подумала. Ты злишься на меня за вчерашнее? Прости меня, если я сказала что-то не то, только не делай вид, что тебя раздражает моё присутствие. Больше всего на свете я хотела снова тебя увидеть, а ты вот так себя ведёшь… Хотя ты всегда был колючкой, но я всё равно тебя люблю. — Мои родители ничего тебе не сказали? — Твоя мама хотела что-то сказать, но потом решила, что лучше нам с тобой спокойно обо всём поговорить. Правда, я так и не поняла, что она имела ввиду, только поняла, что она знает, что мы встречаемся, и на этом всё. Тебе нужно лететь за границу, чтобы лечиться? Ты поэтому так ведёшь себя со мной, потому что тебе не хочется оставлять меня здесь одну? Если да, то ты зря беспокоишься, я буду ждать тебя столько, сколько потребуется. Для меня главное, чтобы твоё здоровье и зрение полностью пришли в норму, перед нами ещё целая жизнь, нам некуда торопиться. — Слишком шумно… — поморщился парень. — Дело не лечении, и не в том, что мне нужно улететь. Я хотел сказать тебе совсем другое. И пожалуйста, внимательно послушай то, что я сейчас скажу, не пытайся меня перебивать, а потом просто прими моё решение. Чанми… Давай расстанемся. — Что?.. — девушка не поверила собственным ушам. — Ну и шутки у тебя… — Ты обещала не перебивать, — резко одёрнул её Сехун. — Это не шутка. Я действительно больше не хочу с тобой встречаться. Вчера я о многом думал, когда бродил по улицам под дождём. Давай посмотрим правде в глаза. То, что было между нами, это просто детская привязанность, а никакая не любовь. Давай закончим на этом. И тут Чанми поняла, что он действительно не шутит. Она резко почувствовала слабость, ноги подкосились. Чтобы не упасть, она постаралась за что-то ухватиться, но под руку попалась только сумка, которая с грохотом упала на пол, а затем послышался жалобный звон разлетевшихся по палате осколков, один из которых впился девушке в руку. Но она просто смотрела на всё это округлившимися глазами, в которых не было даже слёз. Казалось, что из них просто ушла вся жизнь, и никакие эмоции там больше не отражаются. — Чанми, что это было?! — на секунду голос парня стал обеспокоенным, но он быстро взял себя в руки и снова стал холодным, как лёд. — Ты всегда была такой неуклюжей? Если ты что-то свалила, скажи медсестре, она уберёт. А Чанми все ещё смотрела на разлетевшийся снежный шар. Именно в этот миг она поняла, что это конец. Этот шар символизировал их любовь, и вот что с ним случилось. И что случилось с их любовью. Девушка вытащила из ладони осколок и поморщилась, на струящуюся по пальцам кровь она не обращала никакого внимания. Она даже не чувствовала физической боли, только душевная боль раздирала её сердце и тело изнутри. — Это ведь неправда, — она попыталась возражать. — Ты специально говоришь всё это… Я не верю, что ты хочешь расстаться. Не верю, что ты больше меня не любишь! — Ты всегда была такой глупой, Юн Чанми? Я взрослый здоровый парень, а мы с тобой жили вместе, кто бы в здравом уме этим не воспользовался?! Конечно ты не королева красоты, но тоже ничего. Поэтому я говорил, что люблю тебя. Неужели ты в это верила? Большой вопрос, кто из нас действительно слепой. — Я не верю, не верю, — девушка закрыла уши руками. — Прекрати это говорить! Она попятилась от его кровати на несколько шагов, под ногами хрустело стекло. Парень дёрнулся, когда услышал этот звук, но ничего не сказал по этому поводу. — Через неделю я улетаю в Швейцарию, возможно на пару месяцев, а может и на полгода. Когда я вернусь, пообещай мне, что я больше тебя не увижу. Я больше не хочу видеть твоё лицо. Ты мне ужасно надоела. И не надоедай мне здесь, всю эту неделю, своим присутствием. Родители попросили врача, чтобы больше никаких посетителей ко мне не пускали, так что тебе проще будет выполнить мою просьбу. А теперь уходи, я хочу спать. Сехун демонстративно повернулся на бок, спиной к девушке, и замолчал. Чанми ещё около минуты простояла, тупо смотря перед собой, а потом развернулась и вышла из палаты. Если бы только она вернулась, если бы взглянула в лицо Сехуна ещё раз… То увидела бы, с какой силой он сжал в руках подушку, когда за ней захлопнулась дверь, увидела бы жгучие слёзы, струящиеся по его щекам, и услышала бы нечеловеческий вой, вырывающийся сквозь зубы, заглушаемый прижатой подушкой. Если бы она вернулась, то увидела бы, как в стену летят фрукты, которые принесли его родители, как туда же отправляется капельница. Тогда она бы поняла, что не только её сердце разбилось, и не только её душа рвалась внутри. Сехун долго решался, долго не мог придумать слова, которые выглядели бы хоть немного правдоподобно. Доктор не пытался скрыть, что шанс того, что его зрение вернётся, составляет всего лишь 30%. Ничтожных 30%. И больше всего парень не хотел, чтобы его любимая всю жизнь провела, как его сиделка. Он решил, что для них обоих так будет лучше… Да, умом он это понимал, вот только сердце упрямо с ним не соглашалось… Спустя 6 месяцев Декабрь в Сеуле выдался на удивление холодным и ветреным. В парке аттракционов практически никого не было. Но скоро всё равно должен был прогреметь салют, и люди уже собирались на главной площади, чтобы посмотреть на эту красоту. И только одинокий парень стоял неподалёку от катка и переминался от холода с ноги на ногу. Он уже ругал себя за то, что не надел шапку, и теперь его каштановые волосы трепал ветер. Прошло то время, когда ему хотелось экспериментировать с цветом волос, он чувствовал себя значительно взрослее. События последнего полугода выбили из него последнюю подростковую дурь, теперь Сехун стал взрослым рассудительным мужчиной. Он вернулся в Корею всего неделю назад и каково же было его удивление, когда 10-го декабря на телефоне пропиликало напоминание… «Ты ведь не забыл? \(^_^)/ Я буду ждать тебя, мы должны снова увидеть салют… Вместе… Люблю тебя~» Увидев это сообщение, на лице парня появилась грустная улыбка. Как он мог забыть? Казалось, что в его голове навечно отпечаталась каждая минута, проведённая вместе с Чанми, каждое её слово до сих пор звучало в его ушах. Конечно, он уже ни на что не надеялся. Его мама по секрету сказала ему, что у Чанми кто-то появился, что она счастлива с другим парнем, поэтому пора прекратить страдать по ней и найти себе другую достойную девушку. Но Сехун должен был убедиться в этом сам, потому что не слишком верил словам матери, которая резко воспротивилась их с Чанми отношениям, когда узнала о них. Похоже, что Чанми устраивала родителей только в качестве его «сестры». Поэтому теперь он стоял на холоде и ждал её. Если она не придёт, тогда действительно всё будет кончено. Стрелки на огромных часах, которые было видно из любой точки парка, двигались по кругу. Прошёл ещё час. В небе прогремели звуки фейерверков, а в небе рассыпались разноцветные искры. Но Сехуна не интересовало всё это великолепие, он достал из кармана маленькую фигурку, ту самую, которая была внутри снежного шара, который он когда-то подарил Чанми. Медсестра, которая убиралась в комнате, сказала Сехуну о том, что именно разбилось, тогда он попросил её отдать ему то, что от него осталось, он хотел сохранить это как память о своей первой любви. — Извините, вы не могли бы дать мне свой телефон? Мне нужно позвонить… — за его спиной раздался мелодичный девичий голосок. Сехун вздрогнул и обернулся. Перед ним стояла невысокая симпатичная девушка с длинными волнистыми волосами, на которых поблёскивали снежинки, и огромными грустными глазами. — Да, конечно, — он протянул ей телефон и заметил, что она одета слишком легко для такой погоды, может простудиться. Он уже подумывал отдать ей своё пальто, потому что ему уже было всё равно, простудится он или нет, а девушке мёрзнуть ни к чему. Он понял одно, Чанми здесь нет и не было, она не придёт. Уже так поздно, и фейерверк уже прогремел. Он погрузился в свои мысли, но из них его тут же вывел всё тот же голос, принадлежащий незнакомой девушке. — Я думала, что у него разрядился телефон… Но похоже, что он просто заблокировал мой номер, — она пыталась храбриться, хотя вот-вот готова была разрыдаться. — Когда я позвонила с вашего номера, он ответил, но не стал со мной разговаривать. У него теперь другая девушка. Она быстро смахнула слезинку со щеки, а потом протянула Сехуну телефон. — Спасибо, что разрешили позвонить. — Может быть вы слишком себя накручиваете? Поссорились, с кем не бывает, может всё ещё наладится? — попытался подбодрить её Сехун. — Вы ведь любите его. Но девушка только покачала головой. — Теперь всё кончено. Действительно кончено. Сехуну показалось, что он слышит самого себя. Два одиночества стоят под пронизывающим ветром и пытаются храбриться, делая вид, что им всё равно. Он быстро снял с себя пальто и накинул его на плечи девушки. — Девушкам вредно замерзать, так что не пытайся всучить мне пальто обратно. Мне совсем не холодно. Кстати, меня зовут О Сехун. — Спасибо, — её щёки вмиг покраснели. — Может быть зайдём в кафе, выпьем по чашке горячего шоколада, иначе оба можем слечь с высокой температурой. И да, мне правда приятно познакомиться, меня зовут Юн Мин Со. Сехун пожал плечами. Он уже давным-давно понял, что стоит здесь напрасно, та, кого он ждёт, сюда не придёт. А значит… Можно уйти. Он кивнул девушке и пошёл рядом с ней, не замечая, что она бросает на него заинтересованные взгляды, уже забыв о парне, о котором страдала пять минут назад. На секунду Сехун остановился, достал из кармана маленькую блестящую фигурку и, посмотрев на неё в последний раз, бросил в снег. Прошлое должно оставаться в прошлом. Пора начинать жизнь с чистого листа.***
Ровно через 15 минут, после того, как Сехун ушёл с Мин Со, в парк, задыхаясь, вбежала девушка. И похоже, что бежала она уже довольно долго. — Чёртовы пробки… — Чанми согнулась и оперлась руками о собственные колени, пытаясь привести дыхание в норму. — Сто лет так не бегала. Чёртов Бён Бэкхён с его собраниями, с которых не уйдёшь пораньше. Чёртова зима… Она еще раз набрала в грудь воздух, шумно выдохнула и огляделась. На катке не было ни души. Все эти полгода она жила надеждой на один единственный день в году… 10-е декабря. Она понимала, что если Сехун не придёт на каток в этот вечер, тогда всё действительно кончено. Тогда слова, которые он ей говорил, были чистой правдой. И теперь она стояла совершенно одна, закусив губу, чтобы не разрыдаться. Но она упрямо решила ждать дальше, до последнего. Пусть потом сторож выгоняет её, раньше этого момента она не уйдёт. С таким настроем она простояла на пронизывающем ветру ещё около часа. И стояла бы дальше, уже ни на что не надеясь, просто чтобы что-то себе доказать, если бы вдруг над ухом не раздался до боли знакомый голос. — Я даже не надеялся… Чанми резко развернулась и угодила в чьи-то крепкие объятия. Такой знакомый запах одеколона… — Я же обещал, что заберу тебя с собой, если О Сехун снова что-то учудит. Ким Чонин слов на ветер не бросает, — наконец, парень отпустил девушку из своей стальной хватки и отступил на шаг, чтобы посмотреть на неё. Целых полгода он не видел её лицо, хотя её образ был перед глазами каждую минуту. Чанми нисколько не изменилась, разве что волосы теперь стали чуть длиннее и чуть светлее, вот только глаза всё такие же безжизненные. Всё это время она держалась, старалась не показывать людям свою боль, даже смеялась над шутками одногруппников, но глаза по-прежнему не выражали ничего. — Сколько лет, сколько зим, — усмехнулась Чанми. — Кажется, простуду я себе уже заработала. Сегодня ужасно холодно. — Сехун не пришёл? — Как видишь. Несколько минут оба молчали и просто смотрели друг на друга. Вдруг Чонин вспомнил, что у него в руках всё ещё есть горячий шоколад, который он купил по пути сюда. Он тут же отдал его Чанми. Она безропотно приняла его и сделала несколько глотков. — Ты давно вернулся? Как твои успехи во Франции? — Я прилетел сегодня утром. И у меня всё отлично, я привёз с собой блестящую рекомендацию на случай, если буду работать здесь. Хотя, откровенно говоря, они не хотели меня отпускать. — Тогда почему ты вернулся? — удивилась Чанми. Мечта Чонина исполнилась, а он оставил её во Франции и примчался в Корею. Это не укладывалось в её голове. — Я не мог не испытать свой последний шанс и, похоже, что я сдам билет назад. Я собирался улететь обратно ночью в том случае, если не встречу тебя здесь. Но я встретил тебя, и по-моему это судьба. Я знаю, что ты всё ещё любишь Сехуна, и понимаю, что возможно ты будешь любить его всегда, но для меня это ничего не значит. Потому что я всё ещё люблю тебя. Чанми повернулась к Чонину и прервала его порывистую речь. — Просто проводи меня домой… Чонин с готовностью кивнул и протянул ей согнутую в локте руку, чтобы она схватилась за неё, на улице было так скользко, что того и гляди что-нибудь себе переломаешь, прежде чем доберешься до дома. Чанми кивнула и взяла парня под руку. Для себя он решил, что это уже маленькая победа. И что впереди будет ещё много таких побед, больших и маленьких. Шаг за шагом он будет двигаться вперёд к своей настоящей мечте, к своей первой любви — Юн Чанми. _________________________________________________________ «Мы встретимся 30 февраля» Название главы — не ошибка ;) «Встретиться 30 февраля» — выражение, используемое китайцами, что означает «никогда в жизни».