***
Началось всё неделю назад, когда между тремя университетами должны были пройти соревнования по стрельбе из лука. Зная все спортивные заслуги Сехуна, его кандидатура была выдвинута незамедлительно бывшими одноклассниками, которые утверждали, что он и «белке в глаз попадёт». Сам парень только нервно посмеивался, хоть зрение стало редко подводить его в последнее время, рисковать совершенно не хотелось. Сначала он отнекивался, говорил, что давно этого не делал, что потерял былой навык, но вдруг откуда-то с галёрки донеслось, что он должен соответствовать своей девушке, которая победила на прошлых соревнованиях. В итоге, мужская гордость взыграла, и Сехун сам не заметил, как согласился. Если бы он знал, чем это закончится, то просто проигнорировал бы наглого одногруппника и на этом остановился… Когда машина подъехала к стадиону, там уже было столько людей, что протолкнуться к раздевалке казалось чем-то нереальным. Чонин временно взял на себя обязанности менеджера Сехуна и уверенно расталкивал возмущающихся студентов, расчищая дорогу для будущего победителя. В друге он нисколько не сомневался, вспоминая все его предыдущие соревнования и первые места. Чанми держала Сехуна под руку, чтобы вечно движущийся студенческий поток не унёс её куда подальше от любимого человека. Она даже не заметила, как сильно похолодели её дрожащие руки. В отличии от Се, ей было трудно сдержать своё волнение. Казалось, что вот-вот небо рухнет прямо на неё. А сам Сехун в это время упрямо поджимал губы и относился ко всему, происходящему вокруг, с напускным равнодушием. В то время, как его сердце то уходило в пятки, то билось где-то в горле, а то и вовсе замолкало от волнения. Когда дело касалось эмоций, Сехун всегда мастерски умел держать лицо, даже близкие люди не поняли бы, что он волнуется.***
Пока Сехун переодевался, Чанми и Чонин остались наедине, впервые за много-много времени. Это было так неловко, что парень принялся пересчитывать всех пролетевших мимо ворон, а Чанми пинала кончиком кроссовка камушки. Конечно они оба вели себя как детсадовцы, им просто нужно было обо всём поговорить, как взрослым людям, но они так смущались, что и рта открыть не могли. Вдруг Чонин шумно выдохнул и уставился на Чанми. — Ты умеешь кататься на коньках? — неожиданно поинтересовался парень. — Когда-то умела, но я давно на них не вставала, — на автомате ответила Чанми, и только потом до неё дошёл смысл вопроса. — Почему ты спрашиваешь? — Говорят, что крытый каток в парке развлечений только закончили ремонтировать, и теперь он превратился во что-то по-настоящему стоящее. Ты не хотела бы сходить? — заметив удивленный взгляд Чанми, он поправился. — Просто как друзья. Обещаю, что не буду пытаться прикоснуться к тебе или поцеловать. Если только ты сама этого не захочешь. Чанми усмехнулась про себя. Кажется, старый Ким Чонин возвращается. Она ничего ему не ответила, просто кивнула в сторону раздевалки, откуда выходил хмурый Сехун, и слегка улыбнулась, как бы намекая на причину отказа. Чонин не понял или сделал вид, что не понял, и пообещал себе попробовать пригласить её ещё разок, когда соревнования закончатся. Конечно при Сехуне лучше было этого не делать, можно и по шее получить, но ведь улучить момент всегда можно. С такими позитивными мыслями, он пожал другу руку, обнял его и пожелал удачи, а сам поднялся на зрительскую трибуну, потянув за собой и Чанми. — Мне бы хотелось ещё немного побыть с Сехуном, — возмущённо сказала Чанми, но Сехун неожиданно отстранился. — Чонин прав, тебе лучше пойти с ним, я не хочу, чтобы ты потом в одиночку протискивалась через эту толпу, и кто-нибудь из университетских придурков тебя лапал, — парень нахмурился, между бровями тут же пролегла тонкая складочка. — И не волнуйся, всё будет хорошо. Ты же знаешь, я хорошо стреляю. И хотя сердце Чанми всё ещё было не на месте, пришлось повиноваться. Теперь Чонин играл роль её телохранителя и умело маневрировал в толпе, уводя с собой девушку. Сехун смотрел им вслед до тех пор, пока они не уселись на трибуну, только после этого он успокоился и смог сконцентрироваться на соперниках. Кажется, все они были уверены в себе, да и о некоторых из них он раньше слышал, они действительно хороши, когда дело касается стрельбы из лука. Чтобы немного отвлечься, он проверил свой лук и несколько раз выстрелил по тренировочной мишени. Конечно реальная дистанция во время соревнований будет 50 метров, но Сехун когда-то уже занимал первое место с такой же дистанцией, это его не пугало. Он даже забыл о своих проблемах со зрением. Он был на удивление азартным человеком, и теперь все его мысли занимала только победа… И конечно девушка, наблюдающая за ним с трибуны. Она была в его мыслях всегда и никуда уходить не собиралась. Сехун ещё раз бросил взгляд на зрительские трибуны, нашёл там Чонина и Чанми, увлечённо что-то обсуждающих или спорящих о чём-то, подавил в себе проснувшееся чувство ревности и отвернулся. Объявляли начало соревнований.***
С каждой секундой волнение нарастало, Сехун наблюдал за своими соперниками и ждал своей очереди. Он снова взглянул на трибуну и даже на такой огромной дистанции увидел, что Чанми вся белая от волнения. Почему-то парню начало казаться, что она догадалась… о его проблемах, поэтому так рьяно отговаривала его от участия в соревнованиях… даже в это утро отговаривала. Она волновалась даже больше, чем он сам. Теперь для него всё это сложилось в единую картинку, и хоть он ещё не получил подтверждение своим догадкам, он понял, что всё кончено. Если Чанми узнала об этом, всё кончено… Он только со второго раза услышал, как назвали его имя и номер. Руки стали ледяными, а ноги ватными. Он никогда, ни разу за всю свою пока недолгую жизнь, так не волновался на соревнованиях. Все мысли о победе куда-то улетучились, он думал только о том, что Чанми обо всём узнала. Наверняка узнала. А значит, больше они не могут быть вместе, потому что Сехуну не нужна сиделка, которая всю жизнь будет рядом с ним из чувства долга в том случае, если со зрением станет совсем плохо. В том случае, если зрение исчезнет. Итак, у него есть три выстрела. Он должен показать Чанми, что с ним всё в порядке, что все её догадки бессмысленны, что она не права… Самое главное — хорошо прицелиться. Сехуну пришлось сильно напрячь зрение, но он увидел мишень так ясно, что натянул тетиву. В тот момент, когда он уже был готов её отпустить, мишень раздвоилась в его глазах, но было уже поздно. Стрела полетела вперёд… Она не только не попала в самый центр, она даже не попала в мишень. Громкие расстроенные возгласы пронеслись по трибуне, где находились болельщики из его университета. А с другой стороны его вовсю освистывали и кричали что-то едкое. Второй выстрел… Зрение уже не восстанавливалось, он видел мир словно через грязное мутное стекло, а мишеней в глазах стало уже три. Руки затряслись. Попытавшись совладать хотя бы с руками, Сехун сделала выстрел практически наугад. И снова мимо мишени. Это был полный провал… Третий выстрел… От того, что перед глазами всё плыло, голова закружилась, ни о какой концентрации уже и речи не шло. На трибунах вдруг стало совсем тихо. Похоже, что люди поняли, что с ним что-то не так. Сехун снова попытался прицелиться и… Произошло то, чего он боялся уже долгое время… всё вокруг стало чёрным. Он просто пустил стрелу вперёд и развернулся, зная, что всё равно не попал. Парень бросил лук на землю и сжал кулаки, пытаясь сдержать непрошеные слёзы. Сехуна охватило такое отчаяние, что хотелось просто провалиться сквозь землю. Хотелось исчезнуть из этого мира. Хотелось, чтобы все о нём забыли. Вдруг кто-то крепко сжал его локоть и потянул за собой. Сехуну захотелось отдёрнуть руку, но прикосновение было таким нежным и таким родным, что он понял, кто стоял рядом с ним и пытался увести с поля. Он пошёл следом, перед ним стали понемногу проявляться очертания предметов и людей, находящихся вокруг. Со стороны медпункта к ним уже бежала медсестра. Она предложила Сехуну пройти за ней, но он отмахнулся. — У меня просто закружилась голова. Всё в порядке. До самой раздевалки они с Чанми шли молча. Девушка быстро забежала внутрь и забрала вещи Сехуна, потом помогла ему сесть в машину, а сама села за руль. — И как давно ты знаешь об этом? — ледяным голосом поинтересовался парень. — Не знаю, наверное я давно догадывалась… Но окончательно убедилась только перед нашим Днём Рождения… Для меня это ничего не значит! — отчаянно произнесла девушка и взяла Сехуна за руку, но он тут же отдёрнул её. — В тот день, когда мы в первый раз занялись любовью? Тебе стало настолько меня жаль? — на губах парня появилась усмешка, его кулаки сжимались всё крепче. Он засмеялся и поднял голову вверх, чтобы вдруг навернувшиеся слёзы не потекли по щекам. Это выглядело бы слишком жалко. — Чанми, не ври себе и не ври мне, тебе не может быть всё равно. Неужели мечта всей твоей жизни — быть рядом со слепым парнем, быть его сиделкой и поводырём?! — Не говори глупости! — возмущённо вскрикнула Чанми. — Я люблю тебя! Именно поэтому для меня не имеет значения, видишь ты меня или нет. Главное, просто быть рядом с тобой, чувствовать твоё тепло, чувствовать твои прикосновения, видеть твою улыбку! Как ты не можешь это понять! Её голос сорвался, а по щекам струились слёзы. Девушке было так больно и обидно, она не знала, как доказать Сехуну, что она с ним не из жалости, что ей неважно, потеряет он зрение или нет, от этого её чувства не изменятся. — Как ты не можешь понять, что я тоже хочу видеть твою улыбку?! Я хочу видеть тебя, твоё лицо, я хочу видеть нашу свадьбу и наших детей! Я хочу видеть всё это своими собственными глазами! А не беспомощно следовать за тобой! Чанми, мне нужно побыть одному! — он быстро открыл дверь машины и выскочил из неё. На улице смеркалось и уже вовсю шёл ливень. Соревнования скорее всего свернули и перенесли на другой день. За какие-то секунды Сехун промок до нитки. Чанми тоже выбежала следом за ним. — О Сехун, ты идиот! Возвращайся в машину, ты не можешь ходить один, да ещё и в такую погоду! Развернувшись на звук, он отчётливо и холодно ответил: — Ты уже начала играть в мою сиделку. Поговорим об этом позже, Юн Чанми. И не пытайся идти за мной, иначе всё будет кончено прямо сейчас.***
Под проливным дождём, по тёмным сеульским улицам Сехун шёл совершенно один. Чанми выполнила его просьбу и не пошла следом, каким-то образом он почувствовал это. Перед его глазами была одна сплошная тёмная пелена, наверное ещё и из-за слёз, дальше скрывать их не имело смысла. Шёл такой сильный дождь, что никто вокруг не понял бы, слёзы это, или просто капли дождя стекают по лицу, всё перемешалось. Время от времени Сехун натыкался на случайных прохожих, которые возмущённо бормотали вслед что-то про наркомана и стеклянные глаза. Истерический смешок пробежался по его губам. Вот так всё будет и дальше. Сехуна охватывало такое отчаяние, что ему не хотелось жить дальше такой жалкой жизнью. Хотелось, чтобы всё закончилось. В этот момент его ослепила какая-то вспышка…***
Шёл уже третий час ночи, Чанми начала обзванивать больницы и морги. Ей было очень страшно, дрожали руки и голос, она не знала, что делать дальше. Быстро собравшись, Чанми выскочила на улицу, чтобы попытаться самой найти Сехуна. Ведь возможно, он где-то недалеко, просто не хочет отвечать на звонки… — В такое время девушке не стоит бродить одной по улицам, — послышался знакомый голос, сначала насмешливый, а потом гневный. — Я уже сотый раз пытаюсь дозвониться хоть кому-то из вашей долбанутой парочки! Ты представляешь, как я переволновался?! — Чонин, Сехун пропал, — совсем поникшим голосом ответила Чанми и присела прямо на асфальт, силы разом покинули её, а по щекам одна за другой покатились слезинки. — Он не отвечает на мои звонки, сейчас он где-то совершенно один… Я такая дура, нужно было идти следом за ним! Тогда я была бы спокойна, я бы знала, что с ним всё в порядке! А что теперь?! Я не знаю, где он, я не знаю в порядке ли он, я ничего не знаю! Чонин сжал губы, быстро опустился, схватил девушку за локти и поднял с земли, а потом несколько раз довольно грубо, зато отрезвляюще, тряхнул её за плечи. — Слезами делу не поможешь! Вместо бессвязного потока рыданий, скажи мне, что произошло, и что мы сейчас можем сделать! Чанми всё ещё всхлипывала, её руки сжимали рукава пальто Чонина, ей нужна была хоть какая-то опора, чтобы оставаться на ногах. Резко и неожиданно он обнял её и похлопал по спине. — Можешь не пытаться меня оттолкнуть, сейчас я делаю это не как влюблённый дурак, а как друг, который просто хочет хоть немного тебя успокоить. Всё хорошо, сейчас ты не одна, вместе мы найдём этого гордого придурка, вы и дальше будете приторно счастливой парочкой, сыграете свадьбу и родите целую футбольную команду маленьких сехунчиков с его покерфейсом и твоим взрывным характером. Но всё это будет только в том случае, если ты сейчас же успокоишься, всё мне расскажешь, и мы начнём что-то делать. Девушка сделала глубокий вдох и только открыла рот, чтобы что-то сказать, как в её кармане зазвонил телефон. В глазах неожиданно загорелся огонёк и появилась надежда. — Чёрт, я не могу достать его! — руки не слушались, она даже не могла попасть в карман куртки. Чонин покачал головой, сам достал её телефон и ответил. — Алло, это телефон Юн Чанми. Я Вас слушаю, — неожиданно Чонин переменился в лице, увидев это, Чанми попыталась вырвать телефон у него из рук, но он только отмахнулся. — Я всё понял, через 15 минут мы будем там. Он быстро сбросил вызов и потянул Чанми за собой, она отбивалась, потому что ничего не понимала и сначала хотела выслушать объяснения о том, что произошло. Но Чонин теперь и сам был немного не в адеквате, к тому же он не знал, как сообщить девушке то, что сам только что услышал. Это будет слишком страшной новостью для неё. Только когда он усадил её в машину, а сам сел за руль, он на 5 секунд закрыл глаза, собрался с мыслями и сказал: — Сехуна сбила машина. На довольно приличной скорости. Но он жив, сейчас он в больнице. Состояние критическое, врачи борются за его жизнь. И мы едем туда, потому что мы должны быть рядом. Ты — как его девушка, а я — как лучший друг. Он разложил всё по полочкам, но легче от этого не стало. Чанми охватил такой ужас, что она и слова вымолвить не смогла. Она во всём винила себя. Нужно было идти следом за Сехуном, тогда ничего бы не произошло… Что же будет дальше? Сехун должен жить… Он просто не может умереть. Он не может исчезнуть из этого мира. Неожиданно рука Чонина накрыла сверху ледяную руку Чанми. Несмотря на то, что его самого колотило от страха и волнения, парень чувствовал, что рядом с Чанми он должен быть сильным, должен защищать её до тех пор, пока Сехун не придёт в норму. Если бы это было возможно, Чонин защищал бы её всю свою жизнь, но теперь он понимал, что Чанми слишком сильно любит его непутёвого гордого друга. — Не дёргайся, Юн Чанми, я не пытаюсь приставать к тебе. Всё, что происходит сейчас, и будет происходить в дальнейшем, воспринимай просто как дружеские жесты. Хоть я и продолжаю быть влюблённым идиотом, тебе не нужно об этом думать, я не буду переходить никаких границ. Я просто пытаюсь поддержать тебя. И я готов повторять сотни раз, что всё будет хорошо. В конце концов, я должен быть шафером на вашей свадьбе и устроить Сехуну такой мальчишник, который еще никто не видел в Сеуле. В общем, без вашей приторной парочки мне будет скучно. Чонин продолжал о чём-то болтать, чтобы отвлечь девушку, но Чанми уже не слушала его. Она была благодарна ему за то, что пытается подбодрить, но всё это было сейчас бесполезно. Она хотела побыстрее увидеть Сехуна и убедиться, что он жив… …что он будет жить.