Obsession

      Он приходит к нему каждую ночь. Встаёт напротив камеры Уилла, тесно прижавшись к прутьям решетки. Он вглядывается в темноту и ищет сгорбленную массивную фигуру, напряженно свернувшуюся на грязной казенной койке. Раз за разом он представляет себе, какого это, лежать вместе с обнажённым телом Уилла, гениального и искушенного мастера, заставившем всех шёпотом произносить его имя, страстно отдаваться ему, он представлял, как опускается перед ним на колени и доводит его ртом до оргазма. Мэтью стоял, сжимая прутья дрожащими и вмиг вспотевшими руками, пытаясь разглядеть красивое лицо Уилла, которое хотелось увидеть запачканным семенем. Сегодня он думал о том, когда же представится удобный момент, чтобы начать с ним разговор. Уилл был слишком замкнут и не выказывал особого желания пообщаться, а сам Мэтью каждый раз терялся, когда оставался с ним наедине, поэтому беседа раз за разом откладывалась на потом. Он мог простоять так час или два, слушая намеренно замедленное и чуть слышное дыхание спящего.        Опыт подсказывал Уиллу, что вначале требуется внимательно понаблюдать, прежде чем бить тревогу, и, именно сейчас он следил за поведением санитара, который, вероятно, не знал, что ещё ни один его ночной визит не остался незамеченным. Когда в первую ночь Уилл понял, что за ним пристально наблюдают, все его члены заледенели от паники, однако, он пытался взять под контроль дыхание, как учил его Лектер, и успокоиться, дабы не подать виду, что чувствует устремлённый на него взгляд хищника. Днём этот обожатель, спрятавшись под маской непринуждённости, был сама невинность, и, с ласковой насмешкой в глазах, он давал Уиллу право думать, что тот скрывает какое-то знание, которым не хочет делиться преждевременно. Хотя Уилл и предугадывал влечение со стороны Мэтью — это не приносило ему пользы, потому, что мужчина в белом халате не искал с ним встреч и не подавал никаких знаков. В этом положении Уиллу приходилось делать только одно — ждать, что покажет время.       После нелегального интервью, устроенного благодаря смекалке Лаунс, Уилл долго размышлял, что же может представлять собой его тайный поклонник, и как скоро он должен предстать перед ним. Уилл очень надеялся, что он не заставит себя долго ждать. После некоторого времени Уилл заметил подходящую тень того самого санитара, с которого он не спускал глаз. Его рабочая одежда свободно свисала и плохо смотрелась на худом теле. Уилл понимал, что всё это — часть его игры. Он словно исполняет эту роль, никогда не отдаваясь ей целиком. Он был похож на одного из пациентов, и у Уилла не могло уложиться в голове, для чего ему понадобилось гнить в этом месте. Всё чаще Уилл ловил себя на том, что стал привыкать к выражению лица Мэтью, к его глубокому взгляду из под бровей вкупе со слегка закусанными щеками. Он стал замечать, что ждёт только того момента, когда после отбоя его ночной гость стабильно прислонится к железной решетке и будет самозабвенно смотреть на него, порывисто и громко вздыхая. У Уилла не осталась сомнений, почему санитар, с красивым именем Мэтью, которое означает "дар Божий", появляется у него каждую ночь. Это стало их ритуалом. Уилл начал испытывать чувство удовлетворения, и, вскоре, это придавало ему уверенность, иногда появлялось даже мимолетное чувство защищённости, которое он испытывал в прошлом, на сеансах Ганнибала Лектера.        Мэтью появляется в зале, чтобы занять свое привычное место у каменной стены, но Уилл интуитивно замечает какую-то неуловимую перемену в разряженном воздухе. Та ли это нескрываемая естественность, с которой он перекидывает одну ногу на другую, или неуместно счастливая улыбка заодно с общей игривостью. Уилл тщетно старается припомнить, когда же в последний раз он сам так улыбался. Спустя минуту Уилл снова украдкой бросил взгляд на санитара, в выражении лица которого появилась та сосредоточенность, когда человек решает особо важные вопросы, а буквально через несколько секунд он услышал рядом с собой очень мелодичный, но тихий голос мужчины, который вежливо предлагал ему книгу, обратившись на “ мистер”. Уилл быстро сообразил, что ещё никогда раньше ему не удавалось слышать из уст санитара подобного тона, все команды он отдавал сухо и безэмоционально.        До момента откровенного признания, Уилл уже всё понял, и беспорядочно прикидывал, что же ему ответить, стараясь предугадать реакцию маньяка. Непредвиденное стечение обстоятельств выбило его из колеи, и теперь он просто предоставил мужчине шанс высказаться, отделываясь несложными репликами. По мере того, как санитар нарочито медленно и лениво, шаг за шагом, сокращал расстояние между ними, Уилл всё больше замечал, как изменялось лицо Мэтью. В тот момент он был похож на необузданного волка, который заметил могучую фигуру оленя, возвышающуюся над ним, и, зачарованный его устремлёнными ввысь рогами, и производящий яркое впечатление своей властью и силой, осторожно приближался к нему с выжидающей алчной улыбкой. — Я постоянно наблюдал за тобой, — Мэтью не стремился скрыть своего беспокойства, и всё чаще облизывал нижнюю губу, оглядываясь по сторонам, руки беспорядочно теребили связку ключей — С твоего первого дня прибывания в этих стенах. Я искал с тобой встречи, когда ты был ещё на свободе, — он повел рукой в сторону, — я надеялся, они поймут, что тебя нужно отпустить. Но зато теперь мы вместе, — Мэтью радостно посмотрел в глаза своему обожателю, словно всё, что происходило в его жизни до этого значимого события — было сущим пустяком. Уилл внимательно отслеживал любую реакцию санитара, пока слушал взволнованные реплики о своей индивидуальности. Заготовленный с особой тщательностью диалог исчез где-то на задворках воспаленного сознания, всё его внимание поглотил убийца, стоящий в нескольких шагах, и возникшая между ними мистическая связь, словно Уилл закрытыми глазами читал поэму, знал каждое слово наперёд, и, осознание того, что он понимает маньяка лучше чем самого себя, воспаляло его и заставляло сердце исступленно колотиться о грудную клетку. Уилл знал, что Мэтью наверняка слышит свидетельство его адинамии, однако, так же он ощущал пульс чужого сердца в своих висках. — Я слышу тебя каждую ночь, я знаю, что ты наблюдал за мной, — Уиллу казалось, что сейчас это самое главное, о чём нужно говорить. На вытянувшемся лице Мэтью можно было прочитать лёгкое удивление, однако, затем на нём расцвела счастливая улыбка, когда он, видимо, понял, что можно больше не скрываться. Санитар отворил клетку, заставляя её звонко скрипеть. Мэтью заворожено смотрел на широко расправленные плечи, на размеренно опускавшуюся и поднимающуюся диафрагму, истово перекачивающей бушующую кровь. Без наручников он был словно расправивший крылья ангел возмездия. Этот необыкновенный мужчина восхищал его и вдохновлял. Какой потрясающей командой они могли бы стать! — Я очень надеюсь, что мы могли бы стать хорошими друзьями, — Мэтью нежно взял руку Уилла и сжал её в своей широкой ладони. Влюблённые чёрные глаза встретились с зелеными — прошёл разряд. Под тканью у каждого пробежали приятные мурашки. Во рту стало сухо, а щекам нестерпимо горячо. Подчиняясь какой-то роковой волне, нарастающей между ними, Уилл поддался вперед и попал в жгучие объятия. Мэтью страстно прижимал Уилла к груди, ласково проводя ладонями по его плечам, спускаясь к спине и касаясь бедер. Мэтью, который был чуть ниже и субтильнее Уилла, изящно приблизил к себе его подбородок, слегка погладив жесткую двухнедельную щетину. Он недолго думал, прежде чем решиться привести в исполнение давно мучившее его желание. Чуть сжав пальцами и потянув на себя его подбородок, Мэтью надавил кончиком языка на мягкую нижнюю губу Грэма и медленно провел им вертикально вверх, останавливаясь на кончике носа. Горячий след от шершавого языка прожигал кожу, и хотелось коснуться его в ответ, зажать между зубов, однако, Уилл стоял неподвижно и трепетал в сильных руках Мэтью, позволяя тому насытить своё голодное одиночество. Затем он удивил Уилла ещё больше, прикусив кончик его носа, и невесомо целуя прикрытые веки. Мэтью аккуратно взял Уила под руку и проводил его до камеры. — Я хотел поговорить, — чуть слышно пролепетал Уилл, стараясь не задумываться о том, как сильно стучит его сердце, и о том, как ему придётся жить потом с этой виной. Он не хотел реагировать на руку санитара, облюбовавшую его бедро, которой он старался притянуть Уилла ближе к себе, защитить, показывая таким образом, что на всё готов пойти, чтобы доказать свою преданность. — Здесь неподходящее место, — чуть напряженным тоном, с едва слышной хрипотцой, прошептал Мэтью. Он многозначительно взглянул в глаза Уила, — Я приду к тебе после отбоя.