Better than drugs

Курт Я всегда считал школу самым ненавистным и противным местом в мире; где бы мне не пришлось оказаться в будущем, я был уверен, что школа будет хотя бы в первой пятерке списка таких мест. Самое ужасное, конечно, то, что ее приходится посещать каждый день в течение одиннадцати лет своей жизни, не считая выходных, праздников, болезней и любых других возможностей не появляться там. Это место просто все больше истощает меня с каждым днем. Пока я нахожусь в нем, я выгляжу как живой мертвец с суицидальными наклонностями и мечтами спрыгнуть с крыши. Но и дома ничуть не лучше. Я почти всегда сужу всех по себе, хоть и понимаю, что это не очень хорошая черта. Если я отношусь определенным образом к какой-то вещи, то считаю, что все должны относиться к этому так. Вот, наверное, и думаю, что школа для всех – сущий ад, а на самом деле, далеко не для всех. Не все, во всяком случае, испытывают такие чувства, как я. Потому что в ней я ощущаю себя, как в замкнутом пространстве, вакууме, без надежды и шансов на спасение, безжизненным и опустошенным. Мы ходим в учебные заведения, как школа и колледж, чтобы получить образование и устроиться на хорошую работу. Это давно сложившаяся модель человеческой жизни. Но с тем, что мы имеем, мы давно могли бы усовершенствовать ее. Я считаю, по крайней мере жестоким, помещать в одно здание сотни несложившихся умов и незрелых личностей, совершенно разных наклонностей, амбиций и мировоззрения и заставлять уживаться друг с другом. А не сможешь, тебе не поздоровится. В общем, примерно такие мысли занимают весь мой школьный день. Я не слишком стараюсь учиться, и с людьми я здесь чаще всего не общаюсь. Просто эти два занятия такие дотошные. В школе я люблю сидеть в саду на заднем дворе, устроившись под деревом, и читать книгу, например, или увлекаться новым хобби. Было время, когда я днями напролет складывал оригами, писал поэтические произведения о моем отношении к миру и отдельным вещам, совершенствовал навыки телекинеза. Но мне никогда не было скучно, хоть люди и считают, что одиночеством нельзя удовлетвориться. Самое интересное в моей жизни началось с сегодняшнего дня. Правда я бы не использовал для описания последующих событий прилагательное «интересное», ведь это было порядком странно для моей жизни и совсем неожиданно. Дело в том, что в этом цирке принимало участие все, и школа, и книги, и оригами, и телекинез (возможно, он бы мне пригодился в некоторые моменты, если бы я умел делать это). День был необычайно серый и унылый, мрачные тучи застилали небо, отчего все казалось серым и тусклым и навевало некое чувство меланхолии. Я люблю такие дни, для меня это самое время находиться на свежем воздухе. В общем, съев, я подозреваю, просроченный йогурт в столовой, я отправился наружу, лишь бы не сидеть в школе. Я устроился на каменной скамейке недалеко от входа. Дождь уже давно собирался и начал потихоньку накрапывать, отчего количество людей на улице уменьшалось, мне от этого было даже лучше. Я же достал свой плеер и книгу. В этот раз я взялся за «Убить пересмешника», ибо это нужно было мне на урок английского. Довольно банальный выбор для старшой школы, но учителя просто не хотят ничего нового, довольствуясь старыми традициями. Книга была очень интересная, и я удивился, почему не прочитал ее раньше. Как назло на самом интересном моменте прозвенел звонок, означающий начало урока, и мне надо было вернуться в класс. Я нехотя поднялся со скамейки и ушел, даже не подозревая, что оставил позади кое-что важное. Пропажу я заметил только, когда вернулся домой. Тогда я и понял, что блокнот с моими записями бесследно исчез. Я искал его везде, где можно: в сумке, в шкафу, в корзине для грязного белья. Но факт оставался фактом: его нигде не было, а значит, я обронил его где-то в школе. Это было очень и очень плохо, ведь там были все мои мысли, чувства и нескладные произведения, которые я писал, когда ко мне вновь приходила жажда писательства. Я не мог представить, как кто-то чужой листает все это, может даже несколько человек читают это и смеются. Сейчас я жалел, что додумался подписать его на первой странице, ведь если он попал не в те руки, все могут узнать об этом. Я стану предметом внимания, чего я абсолютно не хочу. Всю ночь меня терзала мысль о том, где сейчас мой блокнот. Валяется ли в каких-нибудь мокрых кустах под ливнем или лежит в руках у человека, случайно нашедшего его. Я перебирал все возможные варианты и не мог успокоиться и смириться с потерей, но именно она была поворотным моментом в моей жизни. Следующий день был еще более хмурый, чем предыдущий. А может, мне казалось так, потому что настроение у меня было паршивое. Как и в любой другой день, моей целью было пережить все эти мучения, но сегодня она казалась невыполнимой. Проходил урок за уроком, но я ни за кем не замечал ничего странного. Все вели себя как обычно, и я начинал думать, что я воспринял случившееся слишком серьезно. Много людей теряют свои вещи, тем более тетради, скорее всего и мой блокнот сейчас находится в мусорном ведре. В общем, со временем я начал успокаиваться, и школьный день ничем особенным не запомнился. Дождь на улице лил как из ведра, а на мне были кроссовки и легкая толстовка. До дома я всегда добирался пешком, один, но сегодня не было охоты идти обычной дорогой, и я решил немного срезать путь. Для этого я дошел до заднего двора школы и добрался до маленьких улочек прямиком за школой. Район был не очень приличный, и если признаться, после вчерашнего фильма ужасов по телевизору, мне было страшновато гулять там при такой погоде. Я знал, что где-то здесь живут некоторые ученики из школы, если уж они тут ходят, то я тоже должен пройти. Стараясь переступать через постоянно встречавшиеся лужи, я шел дальше, пока не уронил свою сумку. Из нее вывалилось все: все мои тетради и учебники, ручки, карандаши, разные мелочи и даже мой плеер, и все лежало прямо в большой луже. Меня начало неожиданно сильно все раздражать, и когда я начал с ворчанием поднимать выпавшие принадлежности, кто-то прошел прямо мимо меня, я не стал обращать внимания, пока этот кто-то не остановился и не вернулся обратно ко мне. - Тебе помочь? – спросил мужской голос, и не дожидаясь ответа, парень начал помогать мне возвращать вещи в сумку. - Спасибо, не надо, - раздраженно бросил я. Может это звучало и грубо, но мне было холодно и паршиво, и я не хотел с кем-либо разговаривать, хотя я даже не знал, кто ко мне подошел. Парень не отставал от меня, и когда я поднял глаза, чтобы посмотреть, кто этот упрямец, то увидел знакомого, Блейна Андерсона. Мы с ним не часто пересекались, у нас есть один совместный урок и больше ничего я о нем не знаю, кроме слухов, которые идут о его зависимости, говорят, что он наркоман. - Ты же Курт, да? – спросил он после недолгой паузы. - Эээ… ну да, то есть да, точно, я Курт, точнее это я, - да, я нес абсолютный бред, мой язык не поворачивался сказать что-то связное и нормальное, но Блейн не придал этому значения, будто мои слова звучали совершенно нормально. - У нас вроде вместе занятия по биологии. Я Блейн, - и после небольшой паузы он добавил. – Андерсон. - Да, я знаю. Хм, Блейн, спасибо, что помог. - Да не за что, - пожал он плечами и выглядел немного растерянно. - Ага, ну, мне надо идти, - бросил я и поспешил дальше, хлюпая обувью по воде, но Блейн тронул меня за плечо. То ли от дождя, то ли от неожиданного прикосновения, все мое тело содрогнулось. Я в ужасе обернулся. - Прости, не хотел тебя пугать, просто хотел сказать… Я вообще-то специально искал тебя, - я недоумевал, что это означает, пока он не начал копаться в своем рюкзаке и не вытащил оттуда тот самый блокнот, мой личный блокнот. – Я подумал, что это твое, если конечно в нашей школе нет другого Курта Хаммела. Я смотрел на руку Блейна, которая протягивала заветную вещь. Мне больше не надо было переживать по этому поводу, потому что вот он, мой блокнот, здесь, в руках у малознакомого мне парня, который все-таки решил вернуть его мне. Я был несказанно рад и не знал, как можно отблагодарить Блейна. Но я поступил как идиот. Я кивнул головой и произнес: «Да, это мое. Спасибо». Эта реплика звучала сухо и в ней совсем не чувствовалась благодарность за старания парня. Я сразу же пожалел о сказанном, густо покраснел и захотел извиниться, но слова застревали в горле. А Блейн был довольно симпатичным парнем, только сейчас мне удалось хорошо его разглядеть. Он был невысокого роста, ниже меня, но у него были невероятно красивые карие глаза, такого оттенка, которого я еще никогда не встречал и непослушные кудрявые волосы, которые он, насколько я мог судить, обычно укладывал, но из-за дождя весь гель смылся, а прическа все равно казалась безупречной. Каждая мелочь в этом парне казалась безупречной, как бы небрежно не выглядела, абсолютно каждая. И немного хмурое выражение его лица, взмах рукой и слова «Да ничего, без проблем», брошенные прямо мне в лицо и даже то, как он уходил. Эта мысль пронзила меня током. Я думал, думал о парне, думал о том, как мне хочется вернуть человека, и повторюсь, парня. Мне вдруг захотелось поговорить с ним, узнать его получше, но я поступил глупо и ужасно. И мне пришлось лишь медленно возвращаться домой.