Life through Hole

Внезапно она почувствовала такую глубокую внутреннюю тоску, такое щемящее сознание своего вечного одиночества, что ей захотелось плакать... Разве сможет она когда-нибудь так взглянуть на мир, как они глядят, увидеть то, что они видят, почувствовать, что они чувствуют?.. А.И. Куприн - "Одиночество". Неспешно перебирая пальцами длинные стебли цветов, скрещивая их друг с другом и переплетая, Кристен, сидя с поджатыми под себя ногами, пыталась образовать из множества ярких цветов единую цепь. Легкий ветер, с тихим шорохом проходя, будто расчесывая гребнем, по высокой траве на поле, приносил с собой неясный, но очень манящий запах диких трав и цветов - какой-то горьковато-сладкий и пряный аромат. Пестрые цветы, присутствующие в относительно небольшом количестве и растущие густыми пучками, чуть покачивались от легких теплых дуновений, сопровождающихся тихим шорохом или, иногда, пением далеких птиц. Перекинув еще один стебель через другой, Пфафф бросила взгляд на своего соседа, лежавшего на спине со сложенными за головой руками. Он не спал, хотя так можно было решить, глядя на его смеженные веки и расслабленную позу. Губы Крис чуть дрогнули в улыбке, и она, спокойно выдохнув, вернулась к своему занятию. Уже больше половины венка было сплетено, хотя это и было довольно мало, учитывая, что на этом лугу в паре километров от дома Кристен, если идти в сторону кукурузного поля, было проведено уже около двух часов. Пфафф и сама не поняла: как так оказалось, что она снова встретилась с Куртом и опять проводила время в его компании. Так просто случалось, даже несмотря на то, что Кобейн был довольно занятым человеком, если вспомнить о его положении в мире. Тем не менее, он мог найти время и для семьи, и для друзей, чему Кристен, считавшая себя другом, была очень рада. Это время в его компании не было чем-то из рода "просто развеять скуку", Пфафф действительно очень нравилось делиться с Куртом чем-то сокровенным, слышать его мнение, вместе размышлять о чем-либо, обсуждать близкие им обоим вещи вроде искусства, просто чувствовать себя свободной и равной в общении с этим человеком, с которым было удивительно легко. Он казался близким по духу. Кристен усмехнулась своим мыслям, раздумывая, что вот так она и проводит свободное время с кем-то из Кобейнов. Вдохнув пряный запах диких трав, девушка кое-как завязала два конца цветочной цепи, делая из них круг, после чего, недолго думая, нахлобучила его на светлую макушку музыканта. - Погребальный венок? - удивленно приподняв его край, упавший на глаза, спросил Курт, - я вроде не собираюсь еще... - Ну это не тебе решать, - деланно устрашающим голосом ответила Пфафф. Курт что-то прокряхтел в ответ, пытаясь сесть из положения лежа, для чего пришлось прибегнуть к помощи со стороны. - Сюда бы еще косяков накидать для полноты картины, - пространно произнес парень, окидывая голубыми глазами местность вокруг себя, будто впервые видя ее, - и будет настоящая хипповая коммуна. Пфафф закатила глаза. - Опять ты со своей травой... - А ты сейчас лицемеришь, - запротестовал музыкант, - забыла, как сама курила? Да еще как затянулась, будто заправский ямайский курильщик, думал, все за один раз выкуришь. - В жизни нужно пробовать все, - рассмеявшись его "возмущениям", ответила Кристен, а потом прибавила, - только в меру. - Зачем загонять себя в рамки? - философски произнес Курт, снова закидывая руки за голову, а одну ногу, согнутую в колене, на другую. - Это не рамки. Просто, исходя из твоих слов, нужно отдаваться всему на свете по полной... - Я не так сказал, - вставил Кобейн. - ... но тогда нужно отдавать себе и отчет, что ты в любой момент можешь отставить лыжи в угол, не успев попробовать еще много всего гораздо более прекрасного. - М-м-м, опасность, - промурчал Курт, мечтательно закатывая глаза, - звучит заманчиво. - То есть мысль о том, что ты можешь, ходя по этому лезвию ножа, в любой момент упасть и потерять абсолютно все, тебя не смущает? - Я неплохой эквилибрист, - дерзко ответил Кобейн, подмигивая одним глазом. Пфафф покачала головой. Во вновь наступившем безмолвии снова послышался тихий шорох травы и листвы дерева, что было единственным высоким объектом на поле, не считая леса вдали. Привлеченная звуком, Крис подняла голову, глядя на дерево. К ее удивлению, меж темно-зеленых листочков виднелись небольшие красные шарики - ягоды, очень похожие на вишню. Кинув взгляд на Курта, Пфафф встала с места. Ею отчего-то снова завладело это, казалось бы, забытое, бессознательное желание показать себя, хотя для этого был выбран довольно странный способ. Уж очень не хотелось становиться заложницей ярлыка примерной и тихой девочки из католической школы, хотя вряд ли ее последующие действия могли бы полностью развеять этот предрассудок. Под непонимающим взглядом Кобейна Крис подошла к дереву, вспоминая, как для того, чтобы порисоваться перед девочками, так делали соседские мальчишки, и, уцепившись руками за ветку, залезла на нее, затем на другую, выглядывая в просвет между листьями. Курт откровенно веселился, дико, но беззвучно смеясь. "Ну сейчас получишь," - коварно подумала Кристен, собирая ягоды (оказавшиеся вишней) в край футболки. Тут забавляющемуся Кобейну в буквальном смысле прилетело... - Эй! - ощутив, как что-то маленькое ударило его в макушку, возмутился он, - о, ну да, очень остроум... - речь Курта снова прервалась, когда в лоб ему прилетел следующий снаряд, - что ты делаешь? - рассмеялся он, когда вся растрепанная, с ветками и листьями в волосах, Кристен спустилась на землю и плюхнулась на траву, вываливая весь свой улов. - Времена поменялись, Курт. Теперь женщины стали добытчицами... - О, глянь: да ты мамонта завалила! - поразился Кобейн, выразительно косясь на ягоды, а девушка закрыла лицо руками, вздрагивая плечами от смеха. - Ну точно хипповая коммуна, - пробормотал Курт, а затем скривился из-за кислоты ягод. - Не знаю, я бы... - Крис поморщилась, - я хотела бы быть хиппи. Они счастливые, беззаботные. - Так и что мешает? - Думаешь? - пространно спросила Пфафф. А может, и вправду бросить все к чертям? Взять какой-нибудь старый Фольксваген, гитару, да и уехать колесить по всему миру наедине с природой. В данный момент Кристен была очень близка к этому действию. Почему-то с недавних пор к ней вернулась та жажда к жизни, желание узнавать что-то новое, открывать что-то, учиться всему на свете, действовать порывами. При переезде в Сиэтл это чувство чуть притихло, но постепенно начало возвращаться вновь, поэтому Пфафф действительно подмывало взять и уехать, ничего не объясняя. - Это входит в твой список безумств? - вдруг поинтересовался Курт. Кристен перевела на него глаза. - Список чего? - Безумств, которые ты уже совершила или только собираешься совершить. Кристен нахмурилась, пытаясь уловить нить разговора. - У Криста был целый план разработан, - продолжал Курт, - он хотел сколотить состояние, ничего не делая, жениться, завести любовницу или две, ввязаться в грандиозный развод, попасть под суд за что-нибудь, потом поселиться на островах, а затем умереть от передозировки каким-нибудь препаратом, и чтобы на его похоронах играл Lijepa naša domovino*. Крис с трудом попыталась представить во всех этих ситуациях Новоселича. - А я хочу прыгнуть с парашютом, - ответила она. - То есть, возвращаясь к нашему предыдущему разговору, это ты не находишь опасным? - О, да нет же! Конечно, нахожу, но это классно, без чувства опасности нельзя ощущать себя полностью живым, но одно дело, когда ты хочешь сделать что-то, чтобы слегка пощекотать себе нервы, и совсем другое, если ты изо дня в день губишь себя какой-то совершенно ненужной хренью... Крис замолчала, чувствуя, что ступила на запретную территорию и взболтнула лишнего, и, похоже, Курт тоже уловил этот нечаянный намек на вещества. Музыкант как-то поменялся в лице и выдвинул плечи вперед, будто закрываясь от всего вокруг. Взгляд его стал очень холодным и колючим. Кобейн молчал, гипнотизируя заледеневшими глазами горизонт вдали, но вся его поза, будто говорила: "Это не твое дело." Кристен прекрасно понимала свою ошибку, все же какими бы друзьями они ни были, он еще не был готов говорить о таком с человеком, который сам с этим не сталкивался и не знает ровным счетом ничего об этой проблеме. Ей будет сложно или почти невозможно понять мотивы его действий, и это казалось действительно большой проблемой. - Мы с парнями прыгали с парашютом в Рио, - неловко начал Курт, глядя куда-то в бок. Кристен тут же оживилась, хватаясь за эту тему, как за спасательный круг. - Правда? И как это было? - Полет? Ну, описать словами сложно, это нужно просто испытать на себе, - ответил Курт без особого энтузиазма. - А что входит в твой список безумств? Кобейн, покосившись на девушку, задумчиво отвел глаза. - Ну, на данный момент, я на пункте, согласно которому должен показать тебе кое-что, - быстро проговорил парень и поднялся на ноги, дожидаясь Кристен.

***

Пройдя через овраг, в который пришлось скатиться чуть ли не лежа, молодые люди оказались на скрытой от глаз плакучими ивами, растущими по берегу неширокой речки, небольшой поляне, где Кобейн и замер, присев на камень у дерева. Крис осталась стоять, оглядываясь по сторонам. Висящие ветви ив были будто бы занавесом, отделяющим это место от всего остального. - Я здесь много времени проводил, когда разошелся с Трейси, - задумчиво усмехнулся Курт, водя носком кеда по краю речки, - одно из моих сокровищ, - он на пару мгновений поднял глаза. - Да, тут спокойно, тихо, - Кристен провела рукой по висящим, словно плети, ветвям ивы, - настоящая нирвана, да? - Наверное, во всяком случае, на весь остальной город это не похоже. Такой тихий островок мира и покоя, можно просто быть с собой наедине, не заботясь о чьих-то косых взглядах. Услышав последние слова, девушка обернулась. На ее памяти Курт впервые высказывал, хоть и очень неявно, но своего рода проблему в его повседневной жизни. Кажется, что он готов был уже немного отойти от беспечных детских игр и уже рассказать о чем-то важном, открыться. Только вот сама Кристен не была уверена, что поймет, да и нуждается в этом, из-за чего чувствовала себя нечестной личностью по отношению к нему. Но все же мысли о том, что больше, чем на отношения типа "товарищи по песочнице" ее не хватит, не покидали. - Не знаю, зачем показал тебе это место, ведь о нем никто кроме меня и не знает, но, - Курт замолчал на пару секунд, а Пфафф оставалось только терпеливо ожидать, пока он соберется с мыслями, - я просто не хочу, чтобы получилось, как бывает: люди проводят вместе чуть ли не всю жизнь, но так и не знают друг друга. Я знаю, что, возможно, прошу слишком многое сразу... - Да брось, все... - начала было Крис, но Кобейн одарил ее весьма красноречивым взгляд, заставившим ее замолчать. - Я хочу правды, - твердо и очень четко произнес Курт, - к сожалению, человек не может забраться в мысли и в мир другого, не может увидеть все в точности так же, как и этот человек, поэтому я хочу говорить и слышать только правду, какой бы она не была. - Правду о чем? - осторожно осведомилась Крис, чувствуя, что начинает напрягаться, так как посвящать кого-то со стороны в то, что творится в ее мире, желания не было. - Обо всем, - Курт пожал плечами, - о том что чувствуешь, что на самом деле думаешь, о том, как видишь что-то. - То есть, - девушка прислонилась к стволу ивы и, сложив руки на груди, начала прожигать Кобейна взглядом, - ты хочешь, чтобы я говорила тебе обо всех своих мыслях в точности так, как они приходят в голову. - Знаю, это звучит слишком странно и глупо, - Курт опустил голову и усмехнулся, - но мы ведь много общаемся, а эта пропасть все равно существует. Крис с сомнением повела плечами и отвела глаза в сторону. Конечно, при таком раскладе можно и не говорить всю правду, но утаивать что-то, дав при этом слово, казалось чем-то очень подлым и низким. Его жажда правды была вполне обоснованной, но слишком сложной. Пфафф и сама много раз думала о том, что человек, сколькими людьми он не был окружен, всегда будет одинок. Он не сможет слиться мыслями и взглядами на окружающий его мир даже с самым близким человеком, как бы того ни хотел. Один человек может видеть небо совершенно в ином цвете, нежели другой, и чувства при этом испытывает иные. Поэтому все люди на самом деле очень одиноки, но не замечают этого или просто не хотят. Скорее всего, просто не хотят, это слишком болезненная правда, чтобы принять ее. - Но ты все равно не можешь быть уверен, что я говорю правду, также, как и я на твой счет, - произнесла Крис. Кобейн с полуулыбкой чуть склонил голову. - В этом я полагаюсь только на честность и доверие. Мне кажется, тебе можно доверять. Кристен шумно выдохнула с закрытыми глазами и опустила голову, после чего резко отлепилась от ствола дерева и подошла к Курту, протягивая одну руку ему, а вторую положа на сердце. - Клянусь говорить правду, только правду и ничего кроме правды. - Ахах, это ты загнула, - рассмеялся Курт, - но я тебе верю, - с этими словами, он слегка пожал ее протянутую ладонь. "Ты для меня пока всего лишь маленький мальчик, точно такой же, как сто тысяч других мальчиков. И ты мне не нужен. И я тебе тоже не нужен. Я для тебя всего только лисица, точно такая же, как сто тысяч других лисиц. Но если ты меня приручишь, мы станем нужны друг другу. Ты будешь для меня единственным в целом свете. И я буду для тебя один в целом свете..." - "Маленький принц". (Разговор с лисом) * Гимн Хорватии.