***
«Джарет». Это было всего лишь простое слово, краткое имя, выведенное прилежным почерком на корешке небольшой книги. Но, проведя последние полчаса в этой лаборатории, она понимала, что там скрывалось нечто гораздо большее. Нечто, что, вполне возможно, могло дать ответы на вопросы, которые она всегда так страстно желала узнать. И это было далеко не всё. Сара распахнула глаза в удивлении, заметив, сколько ещё таких же томов стояло на полке друг за другом, с именем Короля Гоблинов на корешках, написанным элегантным почерком. Очевидно, это было только избранное из полного собрания, так как номера томов были выхвачены из общего числа и расставлены бессистемно, от пятьдесят третьего до девяносто первого или же от четвертого к десятому, и так далее. «Как долго он жил? — подумала Сара ошеломлённо. — Сколько всего он сделал?» Самым большим числом среди номеров было двести девять и, тем не менее, девушка сомневалась, был ли этот том последним во всём собрании или же просто последним наиболее важным для изысканий Чосера. «Есть только *один* способ это выяснить». Не успела эта мысль как следует оформиться в её сознании, как рука уже сама потянулась к книге. Кисть подрагивала, и Сара внезапно ощутила, как всё тело бьёт мелкой дрожью, когда пальцы почти коснулись… Когтистая лапа деликатно преградила ей путь. — Не стоит, — тихо произнёс Чосер. — Почему нет? — с вызовом спросила она, пытаясь унять волнение. — Потому что ты последняя из всех людей, кому он с готовностью позволил бы прочесть свои записи. Я уверен, ты и сама это понимаешь. Сара, пусть и неохотно, но опустила руку. — Это всего лишь книга. Чосер поместил ещё один том на полку (возможно, это был её собственный, за которым он уходил) и захлопнул створки, хотя уже не так осторожно, как до этого. — Нет ничего «всего лишь» того, чем оно является! — рявкнул он. — Особенно здесь. Однако было заметно, какое облегчение он испытал, когда она отстранилась. Всё ещё недовольно ворча, библиотекарь достал откуда-то железный замок и защелкнул им ручки на дверцах. — Так-то лучше, — вредно крякнул он. — Пытайся теперь сколько угодно. Какую-то минуту Сара стояла в задумчивости, смотря на шкаф. — Странно, что он вообще разрешил тебе их взять, — наконец сказала она. Чосер громко фыркнул. — Он, может быть, и… на редкость беспринципная личность, но не глупец. Нельзя просить кого бы то ни было хранить свои записи. — Где же тогда твоя? — язвительно поинтересовалась девушка. — У Джарета, — резко ответил учёный. — Не знаю где. Он не говорил, да я и не спрашивал. Так удобнее. — Но мою ты собирался мне показать, — продолжала настаивать Сара. — Не понимаю, что в этом такого страшного? — О-о, ну если на пару секунд взглянуть на свою запись, это не нанесёт никакого непоправимого ущерба, — отмахнулся он. — Но хранить собственное жизнеописание нельзя, так как… ну, потому что… — Потому что?.. — Таковы правила, — упрямо заключил Чосер. — Правила, которые ты должна уважать, — буркнул он. Его голос становился всё громче и громче наравне с возрастающим волнением. — Я не жду, что ты поймёшь это, но сущность Лабиринта крайне нестабильна! Глаза ученого полыхали тревогой. — Он расположен на тончайшей грани между фантазией и реальностью! Малейшее колыхание — и все разлетится на осколки! — прорычал он внушительно. — Именно благодаря правилам этого ещё не произошло. Сара коротко вздохнула, засунув большие пальцы в карманы джинсов. — Да, уж мне-то это известно, — саркастично пробубнила она. — Сильно в этом сомневаюсь! — Но послушай, — нетерпеливо возразила девушка. — Я прошла через Лабиринт, не играя по правилам! Я жульничала, хитрила, переманивала на свою сторону. Ты называешь это игрой по правилам? Он невозмутимо продолжал работу, согнувшись над своей книгой. — Хмм. Видишь ли, все зависит от того, кто играет. Правила меняются соответственно. Сара задохнулась от возмущения. — Но это же полная бессмыслица! — Вовсе нет, — ответил библиотекарь, не отвлекаясь от записей. — В Лабиринте дело не в том, какой коридор ты выбираешь или в какую дверь входишь, а в том, как именно ты достигаешь этой цели. Сара закатила глаза по поводу парадоксального противоречия, решив перевести разговор в другое русло. — Как скажешь. Чосер фыркнул, осуждающе покосившись на неё поверх очков. — Ну что за глупая девчонка. Не думаю, что ты в чем-то изменилась с тех пор, как в последний раз здесь побывала. Она повернулась и посмотрела ему в глаза. — Лабиринт не меняет людей, — сказала девушка спокойно, но упрямо. — Он не может сделать этого. Он может только меняться сам, показывая ошибки, мечты, но и только. Люди меняют себя сами. Если захотят. — Выражение её лица оставалось спокойным, но в голосе проступала печаль. — Это единственный стоящий урок, который я извлекла из всего случившегося. Чосер удивлённо моргнул. С чувством выполненного долга он захлопнул книгу. — Что ж, — провозгласил он более снисходительно. — Полагаю, с тобой ещё не все потеряно. И пошлёпал в направлении лестницы. — Ты куда? — Ты хочешь попасть на следующий уровень Лабиринта или нет? — спросил библиотекарь через плечо. — Если да, то иди за мной. С интересом она поднималась следом за ученым вверх по винтовой лестнице. — Надеюсь, ты в курсе, — сказала она, просто чтобы завязать беседу, — что существование этого места невозможно с пространственной точки зрения? — Я думал, мы уже это выяснили, — ехидно заметил он, не поворачиваясь. Сара улыбнулась. — Ага, — согласилась она с легким смешком. — Просто трудно ко всему заново привыкать. — В таком случае, не начинай заново, смотри уже привычным взглядом! — пророкотал Чосер, и девушка вздрогнула, когда громогласное эхо пронеслось в стенах башни. Покрепче хватаясь за перила с резными узорами, она взбежала по ступенькам так быстро, насколько могла. Деревянная лестница вела в длинный коридор, холодно и тускло освещённый навесными лампами. В танцующих тенях виднелись несуразные очертания луковичной фигуры бывшего библиотекаря, ожидающего её. Она ускорила шаг до бега, чтобы его догнать, и к концу пути немного запыхалась. — Что такое? — спросила она, заметив, что он не намерен двигаться дальше. — В чем проблема? — Проблема? — Чосер вскинул брови. — Нет никакой проблемы. Мы на месте. Сара осмотрелась. — Но… мы все ещё у тебя в лаборатории. Он улыбнулся, обнажив жёлтые клыки, и указал когтистым пальцем направо, где висела большая картина. Это было поистине невероятное произведение искусства, выполненное в натуральную величину с безупречными пропорциями. Изображение живой изгороди в мельчайших деталях. Настолько безукоризненное, что можно уловить шелест листвы от лёгкого дуновения ветерка. С замиранием сердца Сара поняла, что перед ней часть Лабиринта с той самой изгородью, высоко увитой колючим кустарником. И картина двигалась. Не слишком явно, но вполне различимо, чтобы наблюдательный зритель догадался о её необычности. Она жила. — Только не говори мне, что… — криво усмехнулась девушка. — Я просто шагну в неё и «вуаля», да? — Именно так, — ответил Чосер с исключительно довольным видом. — Ну не удобно ли? Ты попросила меня только об одном, и эту просьбу оказалось так легко исполнить. Сара потрясённо покачала головой. — Где ты вообще взял такую штуку? — Признаться, от Джарета. Досконально изучив все жизнеописания и хитросплетения Лабиринта, я ориентируюсь в остальной его части без особого труда. Но переход на второй уровень часто становился проблематичен. Альф, Ральф и Компания однажды затаили на меня обиду из-за какого-то замечания, которое я имел неосторожность высказать, и не показывались в течение недели. Джарет решил подстраховаться, чтобы подобной задержки не произошло впредь. — Он создал эту картину? — обескураженно поинтересовалась Сара. — До меня доходили слухи о портретной галерее Замка, почти безграничной. Вероятно, он имеет в распоряжении целую коллекцию таких полезных шедевров, хотя мне и неизвестно, является ли он их создателем. Девушка с подозрением приостановилась. — Если это его подарок, не уверена, что мне стоит… — Ох, не глупи, — оборвал её Чосер на полуслове. — Теперь картина принадлежит мне, а моей личной собственностью ты можешь пользоваться как угодно с гарантией абсолютной безопасности. Давай, иди-иди, — он понукающими жестами указал в направлении пейзажа. Сделав глубокий вдох, Сара зажмурилась, шагнула вперед… и открыла глаза с блаженной улыбкой на лице, чувствуя на коже приятный бриз и тепло солнечных лучей. Она стояла посреди Лабиринта из живых изгородей, со знакомой растительностью и каменными изваяниями на каждом шагу. — Довольно удобно, должен сказать, — раздалось позади неё, и девушка вздрогнула. Чосер расплылся в лучезарной улыбке. — О-о, — хихикнул он, — я тебя напугал? Приношу свои извинения. Видишь ли, — продолжил библиотекарь, не дожидаясь её ответа, — поскольку выполнить твою просьбу оказалось так бессовестно легко, мне подумалось: «почему бы не помочь ей ещё немного в меру сил?» — В чём ты хочешь мне помочь? — чуть опасливо поинтересовалась она. — Помнишь те записи, существование которых тебя так глубоко расстроило? Сказать по правде, я изучал не только твой том. Поэтому, — он озорно подмигнул, — располагаю информацией о некоем твоём знакомом. Подойди-ка сюда… Они вместе завернули за угол, и Сара ахнула от радости. Там, подстригая ветки в заросшем арочном проёме, суетился приземистый карлик в коротких брюках и кожаном камзоле. Низкорослая фигурка казалась еще меньше, согнувшись над работой. — Хоггл! — в восторге воскликнула она. Хоггл подпрыгнул как ужаленный и обернулся. На кратчайшее мгновение Саре показалось, что в его глазах мелькнуло счастье или удивление. Но тут же потухло, уступая место пустоте и равнодушию. — А-а, — горько проворчал он. — Эт ты. Сара растерянно моргнула. Ей представлялось совсем другое приветствие. — Хоггл? — снова спросила она, на этот раз более робко. — Это я. Сара. — Знаю я, кто ты такая, — он развернулся обратно и принялся яростно щёлкать секаторами. — Я… — Её голос затих наравне с весельем. — Я думала, ты будешь рад моему возвращению, — закончила она потерянно. — Ну дак, это ещё раз доказывает, как «много» ты думаешь, верно? — злобно бросил он. — А теперь, если не возражаешь. Карлик гордо удалился, недвусмысленно давая понять, что не желает далее иметь с ней дело. Сара повернулась к Чосеру с несчастным видом. — Я не знаю, что происходит, — пробормотала она. — Он никогда таким не был… ну, то есть был, но изменился! А сейчас… Она оглянулась в сторону арки, за которой скрылся её друг. — Как думаешь, мне его догнать? — Хмм, — нахмурился Чосер. — Позволь, я с ним побеседую, — предложил он, чинно проследовав в арочный проём. — Подожди! — позвала его Сара. И вдруг остановилась. Её изумлённому взору предстало головокружительное буйство красок, неистовым огнём полыхающее среди колючего кустарника, переливчатыми языками пламени касаясь близлежащих камней. Словно закат, сошедший на землю во всём своём великолепии, сад невесомо пылал оранжевыми и желтыми огнями, броским розовым и насыщенной палитрой красного, от светлых винных оттенков до густого тёмного цвета крови. Временами где-то в глубине сада вспыхивали полупрозрачные белые тона, словно капли чистоты, растворившиеся в океане пленительных страстей. Таков был Сад Неопалимых Роз. — О боже, — прошептала Сара. — Они реальны? — Настолько, насколько реально все вокруг, — пропыхтел Чосер рассеянно. — Пойду, поищу твоего дружка-грубияна. Он чихнул, забавно сморщив луковичный нос. Сара прикусила губу, наблюдая, как библиотекарь скрылся за одной из увитых плющом зеленых арок. Отчасти ей хотелось побежать следом, найти Хоггла, схватить его за плечи и хорошенько встряхнуть, чтобы он объяснил наконец в чем дело. Но по опыту знала, что эта тактика никогда не срабатывала на практике так же хорошо, как звучала в теории. Кроме того, она хотела полюбоваться розами. Бросив последний взгляд в том направлении, где пропал из виду Чосер, девушка медленно подошла к невиданным цветам. Опасливо протянув руку, она убедилась в том, что огонь не обжигает, и подкралась ещё ближе. Вблизи они смотрелись совершенно умопомрачительно. Каждый лепесток охвачен чистым мерцающим пламенем, забавно колыхающимся от вздоха изумления. Сердцевина каждого бутона сияла собственным светом. Гонимые лёгким ветерком, гуляющим в траве изгородей, огни поглощали друг друга, на долю секунды расцветая в безумном вихре всполохов. Не решаясь даже вздохнуть от восхищения, Сара протянула руку к невероятным розам. Сердце учащённо билось в груди, пальцы почти дотронулись до лепестка, замешкались в последнее мгновение… но пламя обернулось вокруг них, не обжигая. Ощущение напоминало лёгкое щекотание. Она хихикнула, игриво попробовав ущипнуть огонёк. Покачав головой от собственного легкомыслия, девушка потерла ладонь о джинсы, стараясь избавиться от этого ощущения. Затем, ещё более осторожно, она сорвала один цветок с куста. На стебле не было шипов. Розово-рассветное пламя тлело совсем недолго, и вскоре тихо угасло. Сара издала невольный вздох разочарования. Однако заметила, что цветок ещё чуть теплился. В самой сердцевине он трепетно пульсировал обманчивым светом. Она поднесла розу поближе к лицу, вдыхая неповторимый аромат, и нахмурилась. Запах вовсе не был схож с запахом роз. Более сладкий и экзотичный, и в то же время горьковатый… Аплодисменты были оглушительны. Волнами любви и обожания они захлёстывали огни рампы, омывая искренне улыбающиеся лица актёров на сцене. Затем из них вперед выступила молодая женщина в платье поздней викторианской эпохи, с роскошными тёмными волосами, изящно уложенными в красивую причёску. Сара Уильямс подошла к самому краю сцены и сделала глубокий, идеально отработанный реверанс. Аплодисменты возросли, сопровождаемые свистом и криками «Браво, браво!». Восторг и волнение в её глазах уступили место счастливому ликованию. Она отступила обратно в ряд коллег, рассеянно наблюдая, как главные актёры выходят по отдельности на поклон. Это было её первое профессиональное выступление в Нью-Йорке. Разумеется, она пока не получила главную роль, что, несомненно, случится в последующие годы, но начало было положено. Её исполнение вышло запоминающимся, достойным восхищения. И люди станут обсуждать его, упоминая её имя, все чаще и чаще. Но девушка думала отнюдь не об этом. Не сейчас, ослеплённая яркими вспышками, в окружении восторженной публики, рука об руку с другими актерами. Сейчас она была попросту безоговорочно счастлива. Позднее, в уединении своей тесной гримёрной, начинающая актриса вздохнула со смесью облегчения и светлой печали. Ночь премьеры подошла к концу вместе со всеми опасениями и предвкушением. Это вовсе не означало, что следующая и другие вслед за ней не будут столь же напряжёнными или менее волнующими. Однако именно первое выступление запоминалось отчетливее других. Сара распускала причёску, аккуратно вытаскивая заколки и складывая на туалетный столик, когда раздался стук. — Войдите! — громким голосом отозвалась она. С широкой улыбкой её отец открыл дверь. — Здравствуй, Сара, — сказал он. — Ты была сегодня просто великолепна. Мы в восторге. Мужчина отошел в сторону, пропуская вперёд и держа за руку Линду Уильямс. Свою жену. — Привет, мам. Сара почувствовала захлестнувшую её безудержную радость, но тут же разнервничалась даже сильнее, чем в ожидании рецензий в завтрашних газетах. Все же это была её мать, обладательница премии Тони*, чьё имя по-прежнему гремело с нью-йоркских подмостков. Линда Уильямс, со слезами на глазах, сжала губы в тонкую линию. Без слов она раскрыла объятия, и Сара погрузилась в них, доверчиво положив голову ей на плечо и обхватив руками талию, как двухлетний ребенок. Мать крепко-крепко обняла её в ответ. — Ох, моя малышка, — прошептала Линда в её густые локоны, — ты играла очень, очень хорошо. Моя маленькая девочка. — Ей всё-таки не удалось удержать слёз, и несколько капель упало Саре на щёки. — Я так горжусь тобой. Сара почувствовала руку отца у себя на плече. Он решил воздержаться от вмешательства в этот момент особого взаимопонимания между матерью и дочерью. Только деликатно похлопал её по плечу и тихо отошел в сторону, чтобы дать им побыть наедине. — Спасибо, что пришла, мам, — прошептала девушка растроганно, уткнувшись в дорогой жакет Линды. — Спасибо большое. Я всегда мечтала, чтобы… чтобы ты была рядом, когда все это впервые произойдёт. — Упустить возможность полюбоваться своей любимой девочкой на нью-йоркской сцене? Ни за что, — рассмеялась Линда хриплым от эмоций голосом. — Ты сделала меня сегодня такой счастливой… — Она нежно поглаживала дочь по голове, успокаивая. — Ты даже не представляешь насколько. — Я люблю тебя. Сара с дрожью очнулась. Завороженным взглядом она посмотрела на розу в своей руке, которая теперь увяла и потеряла цвет. Затем дотронулась до щеки, влажной от слёз. — Я… я спала? — спросила она потерянным голосом, ни к кому определенно не обращаясь. — Не помню. Её взгляд вновь обратился к кустам пылающих роз. Ей хотелось вспомнить. Хотелось определить этот неизвестный неуловимый аромат. Так хотелось… Девушка протянула руку к другому цветку. Слёзы капали из её глаз, оставаясь незамеченными. Они бесшумно падали на камни под ногами, становясь тёмными точками на песчаной поверхности. Сара так и не обратила внимания на то, что от каждой упавшей слезы на камнях проступали тончайшие паутины трещин. Не увидела, как из этих микроскопических трещин вырастали гибкие вьющиеся стебли. Длинные и прочные, усеянные острыми, словно миниатюрные кинжалы, шипами. И, наконец, упустила из виду то, как эти шипы, изогнувшись каждый по-своему, пронзали одежду и безболезненно впивались в кожу. Ничего этого она не увидела. Она лишь потянулась за ещё одной розой.***
Брайан опять проснулся в полной темноте и на этот раз начал в полной мере осознавать всю глубину несправедливости жизни. Со стоном он поднял голову с холодного каменного пола. Судьба была явно настроена против него. Каждая мышца в теле ныла по-своему, и даже кости казались как никогда уязвимыми. Но все это вряд ли сравнилось бы с тошнотворным предчувствием внизу живота, что в ближайшее время произойдёт не вполне приятное осознание событий, произошедших ранее. И подобными воспоминаниями он определенно не насладится… «Это уж точно». Брайан мучительно вздохнул. С мужественным усилием он оттолкнулся руками от пола и рывком привел тело в сидячее положение. Поверхность за спиной была шероховатой, даже скорее выщербленной. Какая-то стена? Впрочем, без разницы. Уголком глаза он уловил свет и повернул голову. В углу неподалеку стоял Джарет, рядом с прежде отсутствовавшим фонарём, испускающим тусклый трепещущий свет. Король Гоблинов, казалось, чувствовал себя крайне непринуждённо, прислонившись к стене. Он был одет в своём обычном стиле, бархатные сапоги цвета шторма и изысканная накидка из тёмно-пурпурного шёлка. — Что ж, и снова здравствуй, — Джарет, прищурившись, слегка наклонил голову набок, критично оценивая состояние пленника. — Только хотел осведомиться, находишь ли ты своё пребывание здесь приятным. — Где я вообще нахожусь? — огрызнулся Брайан. — В ублиете под моим замком, — он мимолетно провёл двумя пальцами по стене и поднес к лицу, брезгливо потерев их друг об друга. — Определенно нужно приказать почаще здесь прибирать, — пробормотал он и улыбнулся Брайану. — Искренне извиняюсь за неудобства. — Что ещё за ублиет? — Это слово французского происхождения. В вольном переводе означает «маленькое место забвения», — Джарет подошёл к Брайану и опустился на одно колено. — Место, куда обычно убирают вещи, мыслями о которых не хотят себя утруждать. — Он щёлкнул по ушибу на щеке Брайана, и парень вздрогнул, резко отворачиваясь. — Вещи, которые быстро вылетают из головы. Несмотря на режущий глаза свет, пленник сделал попытку всмотреться в окружающую обстановку. — Отсюда есть выход? — О да, множество. Но не переживай по этому поводу, тебе ни одного не найти. Брайан посмотрел на Короля Гоблинов затуманенным, измученным взором. — Ты мне снишься, — невнятно проговорил он. Джарет широко улыбнулся. — И лестью тебе ничего не добиться. Брайан бросил на него ещё более враждебный взгляд. — В смысле, ты нереален. — Разве? — Джарет скорбно покачал головой. — Какая жалость. В отличие от тебя, я так полагаю? — Естественно. — Докажи. Брайан недоумённо моргнул, опешив. — Мне не нужно это делать, — прошипел он. — Потому что я скоро проснусь, и тебя не будет. Король Гоблинов подпер рукой подбородок. — Я нахожу удивительно занятным, — проговорил он сухо, — что твой способ справляться с ситуацией полностью основывается на слепом отрицании. Очень оригинально. Исключительно эффективно. Парень устало вздохнул, стараясь удобно прислониться к шероховатой каменной кладке за спиной. — Почему бы тебе не оставить меня в покое? Пожалуйста? Джарет замер. Грациозно поднявшись на ноги, он повернулся и отошел на несколько шагов от Брайана, будто обозревая однообразные окрестности. — Я стремлюсь понять, — отстранённо произнёс он, — что в тебе такого особенного? — Особенного? — парень выглядел сбитым с толку. — Во мне? — Чтобы она решилась вернуться. Этому должна быть очень серьёзная причина. — Она… ты имеешь в виду Сару, — сознание Брайана начало понемножку проясняться. — В каком смысле… ты сказал «вернуться»? Так вот откуда она тебя знала? Она раньше была в Лабиринте? — Да, отвечая сразу на все твои невероятно проницательные вопросы. — Подожди, я не… — Брайан обхватил голову руками, пытаясь унять боль в висках. Может тогда ему бы наконец удалось расставить все точки над «и». — Не понимаю. Ничего не могу понять. — Тогда объясню в двух словах. Джарет развернулся на каблуках, накидка взметнулась вокруг его плеч. — Дражайшая Сара, — глумливо начал он, — обладая поистине золотым сердцем, решила вновь прошвырнуться через уловки Лабиринта, дабы спасти твоё жалкое существование. Чтобы получить шанс на этот подвиг, она заключила со мной сделку. И пообещала мне кое-что… кое-что весьма приятное в случае своего поражения. Брайан прирос к месту. — Что именно? — спросил он слабым голосом. Король Гоблинов ухмыльнулся. — Так я тебе и сказал. — Что это было? — уже с нажимом проговорил парень сквозь стиснутые зубы. Джарет сохранял молчание с загадочной улыбкой. — Ответь мне, ты, ублюдок! Что она тебе пообещала?! — Может, сам отгадаешь? — мягко намекнул он. — Насколько ты дорог нашей ненаглядной Саре, Брайан, мальчик мой? Как думаешь, чем она готова расплатиться за твоё спасение? Кто ты для неё? Парня пробрало нервной дрожью от острого напряжения в голосе Короля Гоблинов. Он с усилием сглотнул сухость в горле. — Не знаю, — признался он. Джарет легкомысленно пожал плечами, вновь расслабляясь. — Подозреваю, она тоже. — Что это должно означать?! — Дело в том, что Сара, так скажем, слегка, — он драматично прервался, наслаждаясь моментом, — поспешно приняла решение. Злая усмешка заиграла на его губах. — В какой-то момент я даже заподозрил, что она не совсем поняла, что обещала. — И что же… — вкрадчиво произнёс Брайан мучительным тоном. — Что конкретно это было? Скажи мне. — А затем с видимым усилием выдавил: — Пожалуйста. Джарет рассмеялся. — Я сделаю кое-что получше. Я покажу тебе. Он вновь стремительно присел на одно колено перед пленником, и тот чихнул от пыли, поднятой тёмной накидкой. Открыв глаза, парень увидел перед глазами всё ту же хрупкую сферу, что протягивал ему Король Гоблинов ранее в тронном зале. — А теперь, — объявил Джарет озорным тоном, — загадай желание. Краски вихрем закружились в глубине кристалла, сгущаясь, формируясь в отчётливую картину. Парень прищурился, чтобы разобрать происходящее в отражении. — Эти цветы что, горят? — поражённо осведомился он. Джарет вздохнул. — Она в одном из садов с живыми изгородями. Должен был догадаться. — Что? — Сара, — с кривой усмешкой отозвался Король Гоблинов, — питает странную привязанность к одному из моих садовников. Понятия не имею, почему. Хотя в то же время, — он сбоку взглянул на Брайана, — у неё всегда была слабость к лакеям и дуракам. Брайан проигнорировал последний комментарий, вместо этого пододвигаясь поближе, чтобы лучше рассмотреть видение в шаре. — Э-эй, — с тревогой пробормотал он, — что с ней происходит? Джарет перевел внимание обратно на кристалл и удивленно вскинул брови. — Ай-яй-яй, — прошептал он почти неслышно. — Крошка Сара играет с огнём.***
Это была роза цвета утренних солнечных лучей. Словно мучимая жаждой, девушка охотно сорвала её, ни капли не расстроившись, когда яркое пламя потухло в её ладонях. Один лишь запах цветка напоминал об экзотических пряностях, нектаре и сладком вине, и… Сара опустилась за парту, смущённо прикрыв ладонью зевок. Преподаватель математики имел обыкновение обращаться к сонным студентам посреди занятия и осведомляться, не слишком ли утомительна его лекция. А ей совсем не хотелось вступать в полемику с профессором. Не сегодня. Кто-то легко толкнул её в плечо и, оглянувшись, она увидела расплывшуюся в широкой улыбке Никки. — Устала? — подняв бровь, спросила та. — Чуть-чуть, — прошептала Сара в ответ, улыбаясь. Никки встряхнула головой. — Я тоже. Наверно, стоило лечь пораньше. — Шутишь? — усмехнулась Сара. — И пропустить все веселье? — Это только вечеринка. — Это лишняя возможность побыть с друзьями, — заявила она твердо. — Что я никогда не променяю на пару часов сна. — Твои приоритеты… — Дамы! Обе девушки тут же отвернулись друг от друга и с серьёзным видом принялись слушать профессора: мужчину, стереотипно одетого в коричневый пиджак с твидовыми заплатками на локтях, который, судя по всему, считал каждое своё слово откровением. После пары они нагнали друг друга в коридоре, громко хихикая. Как обычно, до следующей аудитории дошли вместе, им было по пути, так как занятия проводились в одном крыле здания. Неторопливо шагая, девушки беззаботно болтали. Люди вокруг останавливались, когда они проходили мимо, приветливо махая, а то и вовсе подбегали к ним, чтобы перекинуться парой слов, обсудить последние новости. И непременно обращались напрямую к Саре. — Это же надо, — с напускной досадой проговорила Никки, заметив, как очередной парень подмигнул её подруге, — как феноменально быстро ты становишься известной! Ты сейчас, наверно, самая популярная студентка в кампусе! Нет, серьёзно, — горячо возразила она, когда Сара засмеялась, — будь мы в школе, тебя, наверно, выбрали бы королевой выпускного! Сара поморщилась. — Уфф, всегда таких ненавидела. Никки закатила глаза. — Ну ладно, немного не то сравнение. Но тебя и вправду здесь многие знают и любят. Поразительно. Как тебе это удаётся? Сара пожала плечами. — Многим интересуюсь, общаюсь с разными людьми. Это не так уж и трудно. — Че-ерт, и где ты только находишь время для домашней работы? Девушка саркастично улыбнулась. — Не нахожу, довольно часто. — Хмф. Пару минут они шли молча. — А что насчёт этого твоего театрального хобби? Я думала, это отрывает приличный кусок от свободного времени. — Раньше да. — Раньше? — Ну, я вроде как немного забросила. Не то чтобы перестала ходить на занятия или что-то подобное, но… — она призадумалась, подбирая слова. — Я просто решила уделять внимание и другим вещам, понимаешь? Выбраться из своего мирка, пообщаться с людьми. Что я и сделала. — Эй, Сара, — кто-то игриво чмокнул её за ухом и обхватил за талию. — Как делишки? — Пытаюсь добраться до аудитории. Вовремя, Шон, — улыбаясь, она ненавязчиво вывернулась из его объятий. — Знаком с такими понятиями? Пара? Колледж? Он лениво ухмыльнулся и ссутулился, засунув руки в карманы джинсов. — Что-то подобное припоминаю, — признался парень. — Хотя нахожу их несколько изношенными. — Истину глаголишь, — пробормотала Никки. — А что вы там так оживлённо обсуждали, когда я подошёл? — полюбопытствовал Шон. — Никки как раз обвиняла меня в наличии личной жизни, — криво усмехнувшись, прокомментировала Сара. — Не передёргивай, — запротестовала подруга-блондинка. — Я просто хотела узнать, в чем твой секрет, вот и все. — Саре совершенно искренне нравятся люди, — пояснил Шон мягко. — Она любит заводить друзей. Хочешь — верь, хочешь — нет, но это довольно необычная черта характера. В то время как большинство из нас окружают себя теми, рядом с кем мы чувствуем себя в своей тарелке. — И что в этом плохого? — Да нет, ничего. — Шон встряхнул головой, убирая с глаз непослушную челку. — Просто она со всеми чувствует себя в своей тарелке, верно, Сара? Девушка деловито посмотрела на наручные часы. — О, надо же, — заметила она скучающим тоном. — А я-то думала, у меня не будет пары психологии до понедельника. Здорово, — она грустно взглянула на друзей, закидывая сумку на плечо. — Честное слово, вы говорите обо мне как о какой-то примадонне. — Извини, детка, — Шон с раскаянием посмотрел на девушку. — На самом деле я совсем не то имел в виду. Ты просто из тех редких людей, которых легко полюбить. А теперь беги в аудиторию, — он снова сгреб её в сокрушительные объятия. — У тебя большое сердце, — прошептал он ей на ухо. — За это я тебя и обожаю. Давай, увидимся. — Ты ему действительно нравишься, — проговорила Никки, смотря вслед однокурснику. — Да, — ответила Сара, чувствуя, что слегка покраснела. — Я знаю. — Но на свидание ты с ним не пойдёшь. Сара пожала плечами. — Я люблю Шона, — свободно призналась она. — Но это не та любовь. — А-а, ну ясно. — Я серьёзно! — Да-да. Неприступная принцесса. — Никки! — возмутилась Сара, смотря, как смеется её подруга в лучах осеннего солнца. — Нет, без шуток, — заявила та, успокоившись, — ты ведь счастлива, да? Ты же не из таких, кто обычно окружает себя людьми из-за потребности в самоутверждении? Сара отрицательно покачала головой, чуть размахивая длинными волосами за спиной. — Нет, конечно, — энергично подтвердила она. — Я абсолютно счастлива. — Абсолютно счастлива? — Точно. Счастливее не придумаешь. Сара моргнула, зрение потихоньку прояснялось. Роза в её руке умирала, стебель становился сухим и скрученным. Увядшие желтые лепестки беспомощно осыпались прямо на глазах. — Мне правда нравятся люди, — произнесла она слабым голосом. — Я с удовольствием бы выбралась и завела множество друзей, но… я приняла решение… — Роза выскользнула из её пальцев, а на щеках заблестели слёзы. — Не стоит плакать из-за такой глупости, — пробормотала она. Но глупости ли?***
Брайан с холодным ужасом наблюдал, как гибкие, напоминающие проволоку, стебли обвивали ноги Сары, глубоко впиваясь иглами шипов в уязвимую плоть. — Что ты с ней делаешь?! — в гневе вскричал он. — Это делаю не я, — ответил Джарет, не отрывая взгляда от отражения Сары в кристалле. — А розы. Брайан в шоке посмотрел на пылающие кусты цветов и принцессу, пойманную в самой их гуще. — Почему это происходит?! — Потому что это сад Потерянных Грёз, — мягко произнёс Джарет. — Мы все делаем выбор в жизни или же она делает его за нас, о чём мы иногда сожалеем в какой-то степени. В силу обстоятельств, по причине этого выбора нам приходится проститься с заветными фантазиями, надеждами на будущее. Усилием воли мы заставляем себя забыть их, отпустить. Но аромат этих роз возвращает душу к тем грёзам отчётливее, чем когда-либо. — Его глаза потемнели. — Те, кто задержится здесь, позволив себе утонуть в утраченных мечтах… становятся заложниками собственного сожаления. Его губы изогнулись в злой усмешке. — Итак, — спокойно произнёс он. — Сможет ли наша храбрая героиня превозмочь себя, прежде чем коварные шипы растерзают её? — Но она же выберется? — потребовал Брайан ответа. — Это же временно, верно? — Не так уж мало трупов удобряют ту почву. — Ты чудовище, — ненавидяще процедил парень сквозь зубы. — У всех есть хобби. — Если бы каждая мышца в моём теле сейчас не разрывалась от боли, я бы… — И что же? — перебил его Джарет с царственно скучающим видом. — Храбро оказал бы мне сопротивление? Дрожу от страха. Он вновь перевел взгляд на кристальную сферу, на мгновение о чем-то задумавшись. А затем приглушённо, почти нежно, произнёс: — Интересно, о чем она мечтает…***
Роза горела, нет… страстно кровоточила на стебле. То был цвет желания. Опьянённая воспоминанием об их аромате, Сара завороженно протянула к ней руку… но остановилась. Внезапно передумав, повинуясь капризу, она сорвала другую, сияющую, ослепительно белую. Оттенка чистоты. Цвета самой магии. Бутон раскрылся лишь наполовину, лепестки внутри тесно и трепетно скрывали тлеющую сердцевину. Её лёгкий аромат, утончённый и сладковатый, словно… словно… Приглушённые отблески множества свечей в серебряных канделябрах, прозрачные облака шелка и бархата. Вальсирующие гости в масках, облачённые в роскошные кричащие наряды, танцевали вокруг неё, стремительными движениями кружась в вихре бальной суеты. Порочные лица и лукавые взгляды следили за каждым её движением. Будто змеи в ожидании добычи. Она потерянно блуждала среди них. В поисках чего-то. Чего-то неповторимо важного… она <i>должна была найти это, а времени оставалось не так много…</i> А потом увидела его. Надменная усмешка в тонком жестоком изгибе рта. Аристократически белая кожа, неуловимо мерцающая в тусклом свете. Бледно-золотые пряди волос, неровно спадающие на плечи. Холодные, пленительные глаза. «Это тебя я искала? — спросила она без слов. — Тебя?» Внезапно он исчез в толпе, и девушка медленно пошла следом, пробегая взглядом по лицам, охваченная желанием увидеть его снова. Тяжелые шелестящие складки платья сковывали движения, перламутровая ткань корсета стягивала грудь. Даже малейший поворот головы давался с трудом из-за пышно уложенных волос за спиной. Она двигалась будто в томлении, под водой. Или во сне. «Это сон?» Но вальсирующие гости раз за разом преграждали ей путь, кружась в необъяснимом ритме, запутывая, сбивая с направления, гипнотизируя. Их смех повергал её в смущение, пустые глаза заставляли отшатнуться в страхе. Она боролась с омутом, в непрерывном поиске… И наконец. Он был принцем во тьме полуночи, усеянной сияющим великолепием звезд. Она — принцессой в невесомом платье рассветного оттенка и цветами в волосах. Они принадлежали друг другу. Слова были не нужны. Он выступил вперед, чтобы получить принадлежащее ему по праву, собственнически обернув руку вокруг её талии. С доверием маленького ребенка она отдалась в его объятия. Даже насмешники, отвешивая поклоны, расступились в почтении. Уверенно он кружил её в танце, защищая от ненавидящих подозрительных взоров вокруг. Мягкая ткань приятно холодила кончики пальцев, негласное обещание на его губах опьяняло. Ещё никогда она не была столь близка к сказке. Но потом… Потом раздался резкий звук тикающих часов, пронзающий песнь любви. В голове помутилось. И неожиданно пришла мысль о том, что не здесь ей надо сейчас находиться. Не здесь она найдёт то, что обязана найти. Вновь послышался головокружительный бой часов, и некогда издевающиеся лица в масках застыли в ожидании. Она обернулась и взглянула на принца, но его черты не выражали сочувствия. Он оставался невозмутим и отстранён, очевидно, не считая, что она должна покидать его. В тот момент Сара осознала, что и не хотела этого. Она мечтала вальсировать в кольце его рук как можно дольше… наверно, вечность (что, как известно, отнюдь не долгий срок). И знала, что стала бы *волшебно* прекрасна, потому что он оставался рядом. Как же ей не хотелось уходить… И поэтому она сделала свой выбор. Не стала вырываться из его объятий и мучительно пробираться сквозь толпу придворных льстецов, оставив его в одиночестве смотреть ей вслед потерянным взглядом. Она не высвободилась от заклятия, не разрушила свою мечту. Вместо этого, Сара приблизилась на шаг в танце и положила голову ему на плечо, чувствуя тёплую ладонь, бережно касающуюся волос. — Я люблю тебя, — прошептала она. Сильные пальцы подняли её за подбородок, вынуждая посмотреть вверх. Король ласково провел большим пальцем по её щеке, все ещё не смягчая бесстрастного взгляда. А затем рассмеялся приятным гортанным смехом и наклонил голову, касаясь бледно-золотыми прядями её лица. — Я знаю, — прошептал он ей в губы и поцеловал. Сначала нежно, потом всё жестче, почти причиняя боль безжалостной страстью. Грубо прижав к себе, он заключил её в тесные надёжные объятия. Они целовались, и мир вокруг пал. …таким оказался поцелуй, которого никогда не случилось. Сара с дрожью очнулась, в полном онемении сжимая белую розу в руке. Тление в сердцевине сошло на нет, однако сам цветок не увял, разве что совсем чуть-чуть. — Я никогда этого не хотела, — мягко сказала она себе. — Я должна была спасти Тоби. Я не хотела оставаться! «Правда?» Сара упрямо тряхнула головой и отбросила розу. — Нет, — твердо заявила она. — Теперь нет, по крайней мере. Пойду лучше… пойду поищу Хоггла и Чосера, они уже должны были вернуться. Приготовившись встать, она посмотрела вниз. И закричала.***
— Ничего подобного! Не делаю я вид, что ничего не знаю! — ворчал карлик, ожесточенно работая секаторами. — Нечего мне ей сказать. Чосер выглядел раздражённым до предела, скрестив костлявые лапы на огромном брюхе. — Послушай, — предпринял он ещё одну попытку. — Никто не просит тебя принять её с распростёртыми объятиями как блудную, э-э, дочь, но хотя бы поговори с девочкой! — А чего это я должен-то, — буркнул Хоггл, не отвлекаясь от своего занятия. — Нету для этого причин. — Ну, в конце концов, разве тебе совсем не любопытно, почему она вернулась? Хоггл коротко пожал плечами. — Ты ж мне сам можь сказать. Вы, как я погляжу, неплохо ладите. Чосер фыркнул. — Дела юной леди касаются только её. Она не делилась со мной этой информацией, и я ни за что бы не стал оказывать на неё давление. Карлик угрюмо состриг парочку непокорных веток. — Ну, тогда, кажись, я и не узнаю. Чосер решительно и окончательно вышел из себя. — Так, слушай, — прорычал он. — Я не имею понятия, откуда произрастают причины подобного детского поведения, но сейчас это крайне некстати. Почему ты так обращаешься с Сарой? Мне точно известно, что вы друзья… Хоггл молниеносно развернулся. — Черта-с-два! — неистово заявил он. — Друзья не уходят и не забывают друзей! Нет у меня никаких друзей! Он сверкал глазами на ошеломлённого библиотекаря. — Что ты вообще об этом знаешь?! Чосер хотел возразить, но вдруг не нашёлся с ответом. — Ну, — сказал он, — у меня была возможность внимательно изучить твои записи, поэтому… — Там мои личные секреты! — взревел Хоггл в ярости. — Ты права не имеешь! — Для праздных целей, возможно, однако в контексте исследования… — ХОГГЛ! — раздался пронзительный крик, полный боли и страха. Карлик тут же отбросил секатор. — Бегу, Сара! — вскричал он и быстро засеменил в направлении сада. Чуть замешкавшись, Чосер, суетливо кряхтя, последовал за ним.***
Девушка в полном оцепенении сидела среди роз, не решаясь даже пошевелиться. Услышав топанье Хоггла, она медленно повернула голову. Кровь отхлынула от её лица, тело била мелкая дрожь. Карлик пыльно затормозил на повороте и застыл в ужасе. — Сара! — пролепетал он. На её лице расцвела вымученная, но искренняя улыбка. — По крайней мере, ты со мной теперь разговариваешь. Ноги Сары по всей длине оказались опутаны прочной коричневой лозой, особенно крепко обвивавшейся вокруг коленей и бедер. Некоторые стебли успели добраться до талии и краёв рубашки, обнимая в удушающем захвате. Теперь, сполна напитавшись, они стали толстыми, как жгуты, а шипы уже полностью вонзились в плоть. Раны кровоточили. Улыбка девушки потухла. — Не думаю, что могу двигаться, Хоггл. — Да чтоб тебя, дурочка ты этакая! — огрызнулся он. Ловкими резкими движениями он преодолел разделяющие их розовые кусты. — Вечно суешь нос куда не надо, верно? Могла бы спокойно пойти себе, как ни в чем не бывало, куда собиралась, так ведь нет. Меня отыскала, пошла разнюхивать в садах Джарета, одни проблемы с тобой. Хоггл потянул за одну лозу, аккуратно, но Сара все равно поморщилась от боли. — Ай-яй! — Он замахал рукой, уколов палец, и тут же потащил его в рот. — Фще фы финовафа! — невнятно пробубнил карлик. — Кто его знает, в другой раз оставлю тебя тут, и делай что хочешь! — Я же знаю, что ты так не поступишь, — мягко сказала Сара. — А мог бы! — На тебя это не похоже, Хоггл. Ты же порядочный. Он взглянул на неё из-под нахмуренных кустистых бровей. — Все меняется. — Ты не изменился. — Зато ты — ещё как! — сердито бросил он, продолжая попытки выдернуть шипы из её кожи. Сара пыталась помочь, но сокращение мышц доставляло слишком сильную боль, поэтому она просто сидела как можно более неподвижно. — Что ты имеешь в виду? — спросила она слабым голосом, пытаясь разглядеть его выражение лица. — Ох, не надо меня тут дурачить, юная мисс. Ты прекрасно знаешь, о чем я. «Если вы мне будете нужны, я позову!» — он спародировал её давние слова высоким фальцетом. Затем выпрямился и обвинительно заглянул ей в глаза. — Так ты ж так и не позвала, скажешь, нет?! Ни разу за целые месяцы, а потом снова месяцы и опять ни весточки! Позабыла о нас, да? Сара поражённо заметила слёзы обиды на его щеках. — Слишком весело было, чтоб вспомнить о старых друзьях из Лабиринта. Независимой стала и в нас больше не нуждалась! — Кхем, — вежливо перебил Чосер. Девушка все ещё шокировано смотрела на Хоггла. В когтистой лапе библиотекарь держал садовые ножницы. — Я вернулся за ними, — виновато проговорил он. — Подумал, могут пригодиться. — Давай их сюда, — рявкнул карлик. Чосер без слов повиновался просьбе и сам принялся перерезать путы лезвиями когтей. Вместе они быстро откромсали стебли от корней. Учёный монстр уже собрался взяться за шипы, врезавшиеся в кожу, но Хоггл предостерегающе помотал головой. — Бери её под руку, — скомандовал он, делая то же самое. — Нужно сперва её отсюда вытащить перед тем, как их убирать. Ничё хорошего не выйдет, если она начнет снова реветь от боли. Они выволокли Сару из кустов сравнительно легко, и она охнула от притока крови, когда мурашки побежали по ногам. Они бережно примостили её около одной из изгородей, и она наконец посмотрела на Хоггла осмысленным взглядом. — Прости меня, — тихо сказала она. — Я знаю, мои слова мало чем помогут и совсем меня не оправдывают, но прошу прощения. Я знаю, что была неправа. Хоггл резко поник в плечах, вдруг принимая побитый вид. — Как так вышло, Сара? Почему ты перестала нас звать? Девушка вздохнула и одним движением вырвала несколько сантиметров от длины жгута, прерывисто выдохнув, когда капли крови потекли вниз по колену. — Я убедила себя, — с одышкой горько произнесла она, — что никто из вас не реален. — Проще простого, верно? — Нет! — Сара вскинула голову, встретив обвиняющий взгляд. — Я хотела, чтобы вы были реальны, неужели ты не понимаешь? Больше всего на свете хотела именно этого! Но когда люди постоянно тебе говорят, что… — она снова принялась вытаскивать шипы от лозы, словно желая болью задушить чувство вины за предательство, — что магии не существует, что все это просто сказки. Тебе повторяют это раз за разом, и со временем ты начинаешь верить им. Начинаешь сомневаться в себе. Тут ничего не поделаешь. — Но ты была в Лабиринте! Своими глазами всё видела! — Мне здесь не место, Хоггл, — измученно сказала Сара. — Моё место там. И довольно трудно продолжать быть уверенной в том, что ты права, а весь остальной мир ошибается. Прости… Она заплакала именно сейчас, когда все шипы уже были вырваны из её кожи. Слёзы беззвучно, почти незаметно, катились по её щекам. — Прости… Он мгновенно сменил гнев на милость, сокрушённо наблюдая, как она плачет. А потом неловко присел на колени рядом и похлопал по плечу пухлой ручкой. Она взглянула на него заплаканными глазами, и он тут же смешался. — Ну ладно, ладно, — пролепетал карлик. — Не плачь. Какое-то время они просидели молча. — Мне тебя не хватало, Сара, — сказал Хоггл неожиданно ранимо. С судорожным всхлипом девушка обвила его руками. Карлик вздрогнул, но расслабился, осторожно обнимая в ответ, пока она изможденно рыдала в его жилетку. Чосер сдержанно прочистил горло, не желая вмешиваться. Хоггл и Сара со смущёнными улыбками оторвались друг от друга. — Кстати, — сказала девушка, вытирая лицо краем рубашки, — спасибо вам за то, что вовремя появились. Иначе бы… — её передернуло, и она засмеялась над собой. — Наверно, стоит отдать Джарету свои грезы, так или иначе. Я не слишком-то горю желанием видеть кошмары после всего, что случилось в этом саду. Сара взвизгнула от неожиданности, когда Чосер вдруг попытался схватить её за локоть. — Что ты только что сказала? — требовательно переспросил он и встряхнул её за плечи. — О чем ты говорила? Что ты наделала?***
Брайан озадаченно нахмурился, когда существо вдруг набросилось на Сару с упрёками. — Что там происходит? Джарет приложил палец к губам. — Тихо. — Он был полностью поглощён сценой, разворачивающейся в кристалле. — Здесь начинается самое интересное.***
Сара смотрела на Чосера немигающим напряжённым взглядом. — Такова сделка, — ответила она. Его пальцы сдавили её плечо, рискуя вот-вот врезаться в кожу. — С самого начала, юная леди. Расскажи мне всё. Она повернулась к Хогглу, привлекая и его внимание к разговору. — Джа… Король Гоблинов забрал моего друга. Он… то есть Брайан… в шутку пожелал, чтобы его забрали гоблины, ничего не зная о реальной опасности. Потом я узнала обо всём непосредственно от Короля Гоблинов, — проговорила она приглушённо, будто виновато. — Я должна была вернуть Брайана. В каком-то смысле это и моя вина тоже. — Она тряхнула головой. — Это неважно. В общем, я не могла попасть в Лабиринт без заключения… своего рода пари. С ним. Оба знали, кого она имела в виду. — Мне пришлось это сделать. — Сара горько усмехнулась, — «предложи что-нибудь стоящее», так он сказал. — Она пожала плечами. — Если я вовремя доберусь до Брайана, мы оба будем свободны. И именно так я и планирую поступить, — яростно заключила она. — Хотя я и пообещала ему кое-что в случае своего проигрыша. — И что же ты пообещала? — жёстко спросил Чосер хриплым голосом. — Он попросил мои грёзы. Библиотекарь выпустил её руку и отшатнулся. Ужас отразился на его безобразном лице. — Ох, Сара… — сострадательно проговорил он. — Зачем? Зачем ты пообещала нечто столь ценное такому, как Джарет? — Здесь нет ничего такого! — запротестовала она. — Речь шла только о грёзах, которые снятся по ночам! — Он так и сказал, Сара? — спросил Хоггл, подходя ближе, требовательно сверкая глазами. — Он точно так сказал? Слово в слово? — Ну… нет… — пробормотала Сара, — я просто приняла как должное… Она замерла. Кровь медленно отхлынула от её лица, оставляя его бледным и безжизненным. — О Боже, — выдохнула она, поднимая вверх беспомощный взгляд. — Хоггл, что я наделала? Карлик тряхнул головой с испуганным видом. — Ты ей скажи, — резко бросил он Чосеру. — Ты, поди уж, лучше меня в этом понимаешь, со всеми этими своими книжками. — Сара, — начал учёный осторожно. — Люди не могут выжить без грёз. Только не без тех, что реальны, истинны… тех, что помогают нам справиться с бедами, стремиться к чему-то важному в жизни. Ты ведь понимаешь это? — Я умру? — спросила она дрожащим голосом. Чосер вздохнул. — Нет. — Но? — Если Джарет одержит победу… если ты не сможешь пройти Лабиринт… и твой друг навечно останется гнить в подземелье… Сара ожидала ответа с животным страхом в глазах. — Тогда ты станешь хрупкой, истощённой душой. Абсолютно безнадёжной и угнетённой. Ты не почувствуешь радости, удовольствия, грусти. Ничего. Как призрак, но из плоти и крови. И умереть не сможешь. Она потерянно смотрела в пространство. — Но затем станет хуже. Ведь твои мечты не просто так испарятся, они будут принадлежать Джарету. И ты будешь каждую минуту привязана… привязана к нему, Сара, против воли… и будешь умолять вернуть их обратно. Конца этому не будет, так как сколько бы обрывков он ни кидал тебе, ты снова станешь возвращаться к нему раз за разом. Твоё счастье полностью будет зависимо от его каприза. Джарет мой Король, но даже это не дает ему такой власти надо мной, как та, что ты по глупости ему передала. Ты будешь его собственностью.***
В глазах Короля Гоблинов блеснул хищный огонёк. Позабыв обо всём вокруг, он сфокусировал внимание на кристалле. — Давай же, любовь моя, — выдохнул он, улыбаясь уголками губ. — Сопоставь. Пойми наконец.***
Сара ощутила онемение. Словно её душа внезапно отделилась от тела и все чувства стали обманчивы: солнечный свет чересчур ярок, слова Чосера резали слух. — Ты хочешь сказать, — проговорила она отрешенно, — что я продам ему душу. Чосер утомлённо вздохнул. — Нет, — тихо сказал он. — Но что-то очень близкое к этому. — Он это давно задумал, не так ли, — произнесла она не своим голосом, как будто издалека. — Всё это. С самого начала. Он нарушил правила, чтобы забрать Брайана. Он знал, что я приду. Знал, что буду должна спасти друга. — Сара опустилась на колени. — Это была ловушка. И я попалась в неё. — Да, — мягко подтвердил Чосер. — Боюсь, что так. Её била дрожь, разрывало на части, сознание ускользало, как песок сквозь пальцы. Но внутри вдруг обнаружилась странная пустота, будто что-то вырвали оттуда и осталась лишь внешняя оболочка. Она подняла голову. — Это нечестно, — прошипела она, кулаками ударяя по булыжникам, не замечая боли. — ЭТО *НЕЧЕСТНО*!***
Джарет смеялся от души. До слёз в глазах.