***
Не останавливаясь, Сара неслась сквозь лесную чащу. Прокладывая себе путь сквозь ветви, девушка руками отодвигала широкие и мягкие листья. Одной ветке все же удалось проскользнуть сквозь ее защиту, она мягко хлестнула девушку по лицу. Отбившись, Сара выплюнула попавшие в рот листья. — Дьявол, — выругалась девушка себе под нос. — Я не знаю даже, куда иду. Она так стремилась убежать от Хоггла, который излишне тревожился за нее, что не потрудилась даже придерживаться одной из уже протоптанных тропок. Сара побежала напрямую через деревья — в результате, едва ли не все, что она теперь видела вокруг себя помимо деревьев, были деревья и еще больше деревьев. Это бесило, заставляя девушку чувствовать себя очень, очень глупой. Ну, кто так сражается с темными силами? «Или как там их, — рассуждала Сара про себя. — Силами, что воруют детей? Не-е-е. Силами, крайне назойливыми, надменными, наряжающимися больше чем я, высокородными и повелевающими гоблинами? — Она усмехнулась. — Это уже ближе к истине». Но это был показной оптимизм, и Сара это отлично понимала. Она могла смеяться над ним, да — когда его не было рядом. Когда он не стоял прямо напротив нее. Когда он не обнимал, защищая ее… — Он меня спас, — тихо произнесла девушка. Между пальцами у нее застрял листик, когда она двинулась, и Сара рассеянно протерла гладкую поверхность листа. — Он меня спас. Она рассчитывала, что так будет. Надеялась, поэтому рискнула. И это сработало. Но почему оно сработало? Ведь он же хотел, чтобы она потерпела неудачу, сделал так, что она оказалась в затруднительном положении, посмеялся над ней, когда она поняла, что ей угрожает ужасная опасность. И тогда она бросила ему вызов… а он ее спас. Почему? И тот его взгляд, когда он отпустил ее… Сара вздрогнула. Нет, в этом не было смысла. И это ее пугало. Разъяренный Король Гоблинов — это уже само по себе плохо. А непредсказуемый разъяренный Король Гоблинов — это оживший ночной кошмар. Глубоко уйдя в свои мысли, Сара перестала смотреть под ноги. Девушка все еще хмурилась и была сконцентрирована на своих мыслях, когда внезапно ноги запутались в ползучем подлеске, и с неизящным «Уф!» она полетела носом в землю, едва успев чуть-чуть отпрянуть, чтобы не хлопнуться лицом в грязь. — Ой, — только и успела сказать Сара. Отряхиваясь от грязи, девушка сердито сняла паутину с волос. — Внимательнее, Сара, — пробормотала она сама себе. Присев, девушка, шипя от боли, осмотрела свои колени — похоже, она их ободрала. Кожа на коленях была лишь чуть-чуть содрана, но раны кровоточили, а джинсы порвались. — Вот дьявол! Внезапно Сара услышала низкий, тихий крик птицы — и запрокинула голову. И к своему удивлению обнаружила, что деревья — в направлении, куда упал взгляд, а точнее, немного в стороне от обычного угла зрения — поредели, позволяя серебристым стрелам лунного света проникать сквозь густой навес сверху. В сущности — девушка продолжала смотреть под углом, игнорируя боль в коленях, она пыталась рассмотреть получше — да, лес точно заканчивается где-то впереди. Подстегиваемая новой целью, что придала ей отваги, а ногам — силы, Сара снова принялась сражаться с массивными ветками, которые заступали ей путь. Казалось, дорожка нарочно путается, не желая ее отпускать. Листья быстро залепили девушке лицо, а тонкие ветки на молодых деревьях больно стегали по спине, когда она их обходила. Однако Сара только хмурилась, упрямо продираясь вперед. В конце концов, у неё получилось освободиться от навязчивых хватальщиков, и она практически провалилась в столь усердно оберегаемую просеку. Чтобы второй раз не полететь лицом в грязь, Сара осадила себя и расставила руки в стороны, пытаясь сохранить равновесие. Когда она почувствовала, что твердо стоит на ногах, то начала озираться по сторонам. Внутри сад оказался в точности таким, как описывали его Чосер и Хоггл — темным и тихим, наполненным лишь шуршанием трав и шелестом листьев, которыми едва слышно поигрывал слабый ветер. На разбросанных всюду запущенных кочках проросли цветы: большие тигровые лилии, шелковистые орхидеи и самые крошечные, самые тонкие розовые бутоны из всех, что Саре когда-либо доводилось видеть; все эти цветы оплетали заросшие участки, которые в свою очередь весьма хаотично распределялись по всей территории сада. Короткая светлая трава, что девушка притоптала теннисками, источала сладкий аромат. Охватывая всю сцену целиком, низко в небе висела луна — гигантский сверкающий шар, заливая искрящимся блеском все, что попадалось на глаза. «Это… это место… — мечтательно подумала Сара, потерянная среди окружившей ее дикой красоты, — словно из сказки… невероятно романтично». Она тихо рассмеялась и прошептала: — Клянусь тебе священною луной, что серебрит цветущие деревья…** Неожиданно в кустарнике справа от Сары что-то громко зашелестело. Взвизгнув, девушка укрылась в тени ближайшего дерева. Она отчаянно вцепилась в ствол дерева, оцарапав руки о шероховатую, грубую кору, и, вытаращив глаза, дико высматривала что — или кто — был источником этого шума. У Сары перехватило дыхание, когда она заметила кого-то далеко среди деревьев: стройную фигуру в белом, застывшую на темном фоне. Низко присев, девушка укрылась за деревом — у нее сердце ушло в пятки. Когда же прошло несколько тревожных минут и никаких звуков больше не повторялось, Сара нерешительно вновь вперила пристальный взгляд в злоумышленника. Он или она стояли с практически невозможной неподвижностью, держась прямо и застыв в лунном свете. Прищурившись, чтобы лучше видеть, Сара в течение нескольких минут просто наблюдала, от беспокойства у нее слегка подрагивали руки. Когда фигура не сдвинулась с места, девушка выпрямилась, и у нее вырвался выдох облегчения, унесший из легких практически весь воздух. — Не может быть, чтобы это был ОН, — прошептала Сара самой себе. — Он бы к этому времени уже что-нибудь сделал… что-то сказал бы… — Она качала головой, ежеминутно посматривая на неподвижного незнакомца и надолго задерживая на нем пристальный, задумчивый взгляд. — Ну ладно, — пробормотала девушка, — ничего страшного, думаю, не произойдет, если я просто поздороваюсь. И Сара неуверенно двинулась по садовым дорожкам, которые были выложены точно таким же гладким, светлым камнем, как и те, что находились в первом саду. Правда, шагала девушка осторожно, не сводя глаз с силуэта своего странного компаньона — она знала, что была слишком беспечна. Сара старалась не показываться на открытом пространстве, где лунный свет освещал все так же ярко, как солнце днем. Она была одна, и в случае чего, не смогла бы защититься. Окажись странный человек врагом, то она попала бы в большую беду. Но никто больше не сдвинулся с места, даже тогда, когда Сара подошла совсем близко, даже когда тихо произнесла «Привет», и даже когда свистнула, чтобы привлечь к себе внимание. Нахмурившись, она плюнула на осторожность и небрежно шагнула, наклоняясь немного вперед, чтобы получше рассмотреть лицо незнакомца. — Извините меня, пожалуйста, — вежливо обратилась Сара, вглядываясь в странное лицо, — но я… Слова застряли у нее в горле, от удивления девушка даже клацнула зубами. Продолжительное время Сара просто смотрела на это белое, ничего не выражающее лицо, затем рухнула на землю прямо там, где стояла. Поджав все еще дрожащие ноги к груди, она спрятала лицо в коленях и беспомощно хохотала до тех пор, пока на глазах не выступили слезы. Статуя! Вот чего она так испугалась — именно эта штука заставила Сару прятаться в тени, словно пугливую лань, и трястись от ужаса. Девушка повалилась спиной в мягкую, душистую траву, все еще тихо посмеиваясь. Какая же она глупая! Качая головой, Сара поднялась на ноги. На губах у девушки заиграла кривая улыбка, когда она обходила фигуру вокруг. Пока она шла, по статуе пробегали тени, отбрасываемые листвой. Сара вынуждена была признать, что это чертовски хорошая статуя. Неудивительно, что она приняла ее за живого человека: детализация была поразительной. Глаза Сары округлились, когда она продолжила исследовать линии того, что являлось настоящим произведением искусства. Статуя была сделана из белоснежного мрамора, лунный свет настолько смягчал ее резкую белизну, что бледный минерал выглядел мягким и податливым. Фигура оказалась женской, точнее, девичьей, доходящей ростом Саре до подбородка. На ней были греческие одежды — складки ткани изящно обернули ноги в сандалиях. А волосы аккуратными локонами спадали на гладкие плечи и объединялись ободом, который прочно обосновался на лбу девочки. Руки она держала перед собой, умоляюще сжатыми — сжатыми настолько плотно, что Сара почти улавливала их напряжение в камне. Нежное овальное личико скульптуры было обращено кверху, как будто его хозяйка собиралась просить милости у какого-нибудь невидимого господина. — Невероятно, — сказала Сара сама себе. И негромко рассмеялась. — Такая красота… ну, кто бы подумал, что найдешь нечто подобное в ЕГО садах? Окружающая тишина ничего ей не ответила, и Сара пожала плечами. Неохотно покидая серьезную греческую девочку, она ступила на одну из гладких дорожек. Засунув руки глубоко в карманы джинсов, Сара медленно шла, поглощенная созерцанием окрестностей, ожидая любого малейшего проявления… ну, чего-нибудь. Но точно не ту сцену, которая сейчас происходила, подумала она. Дорожка уводила ее глубже в сад, и дальше — в узорчатую темень, под плакучие ивы. Серебристые ветви мягко проплывали под её взором, завешивая тень, и она отодвинула их, устремляясь в настоящее волшебное царство. Сара усмехнулась своим мыслям, после чего застыла на месте, поскольку ее глазам открылась невероятная картина. Здесь, окруженная со всех сторон ивами, находилась Страна Чудес. С неба лился лунный свет, он скользил по пышным диким цветкам и гибким лимонным деревьям, просачиваясь даже в самые потайные уголки. А наполняли это странное место статуи. Фигуры были всюду: сидели возле деревьев, располагались на каменных скамьях, замерли со смеющимися взглядами, обернувшись назад, — все они застыли во времени, запечатлённые в светлом мраморе. Тут находились самые разные девушки — английские леди с жесткими, стоячими воротниками, японские принцессы, концы кимоно которых порхали над расписными шлепанцами, и колониальные девочки в широких передниках, с убранными под накрахмаленные чепцы волосами. Справа от Сары африканская девочка, одетая в кожу, с гордым, благородным профилем опустилась на колени за деревом, пряча за спиной копье. А впереди она увидела юную женщину, что носила прямую узорчатую тунику, которую дополнял головной убор цивилизации инков — мертвой уже не одну сотню лет. Сара сделала только один глубокий вдох, пытаясь восстановить сбившееся дыхание, как почти в тот же миг ее пристальный взгляд наткнулся на огромнейшую поляну. Тут были собраны десятки статуй, она могла бы поклясться, что все они без исключения стояли здесь порознь, не считая ее компании. Вероятно, статуй было намного больше, остальные скрывали занавесь листвы и твердые стволы деревьев, за которыми Сара не могла их разглядеть. Кто знал, сколько в действительности этих статуй… — Невероятно, — пробормотала девушка сама себе. Она осторожно продолжила свой путь по дорожке, которая бесцельно вилась среди каменной коллекции. Сара отметила, что все статуи были сделаны из того же чистого мрамора, что и самая первая, и каждая насыщена множеством точно таких же безупречных деталей. Можно даже различить стежки на вышивке или отдельные волоски в шевелюрах, что были заплетены в естественную корону. Забывшись от изумления, Сара чуть не столкнулась со статуей, стоящей на пути, по которому она шла. Отпрыгивая назад, чтобы избежать столкновения с неподвижной фигурой, Сара бегло глянула на нее, обошла кругом… Затем снова задрала голову, и когда обходила статую повторно, в этот раз ее взгляд был уже более сосредоточенным. Эта девочка отличалась от остальных. Она была маленькой, наверное, младше ее, Сары, с коротко стрижеными волосами, чтобы подчеркнуть лицо-сердечко. Она стояла в смиренной позе, едва ли не в подавленной — поникшие плечи, а ноги застыли, когда их хозяйка переминалась на месте, губы же были пойманы в тот момент, когда девочка по-детски дулась. Скульптор поймал даже хрупкие тени ресниц на ее пухлых щечках и тонкие вены на полуопущенных веках. Страннее всего то, что девочка не была — как другие — одета, как сказочная принцесса из каких-нибудь утраченных, заветных времен. Она была обычной девчонкой, одетой в джинсы, теннисные туфли и поношенную хлопчатобумажную футболку. Сара остановилась, подняв руку. Неуверенно потянулась, исследуя тонкую линию щеки девочки. — Так странно, — прошептала Сара. Зачем кому-то нужна статуя, ну, в общем, обыкновенной девушки? Правда, она все равно оставалась прекрасным произведением искусства — жизнь, идеально застывшая в одном мгновении, — однако эта статуя не была потрясающе невероятной или экзотичной, как другие… Сара подошла поближе. Каменная поверхность у нее под рукой оказалась невероятно гладкой и прохладной, практически вводя в гипнотический транс, когда проводишь кончиками пальцев по совершенному мрамору. Сара улыбнулась про себя, любуясь угрюмым выражением лица статуи, презрительно выпятившей нижнюю губу. «Она напоминает мне меня саму до того, как…» Пальцы Сары замерли, скользя по гладким, стекловидным чертам, её улыбка стала переходить в гримасу отвращения. В такой близи она смогла… смогла… Она отступила назад — ее рука замерла в воздухе, как будто хозяйка про нее забыла, а на лице недоверие боролось с ужасом. С минуту Сара просто стояла там, тяжело дыша ртом, вперив пристальный взгляд в зафиксированную позу статуи. А потом, с молниеносной неожиданностью, слегка наклонившись, она положила руку на холодное мраморное плечо и прижала собственную теплую щеку к ледяной щеке статуи. Со стороны все выглядело так, будто старшая сестра успокаивает младшую. Закрыв глаза, Сара отчаянно вслушалась… …в тихое обиженное хныканье брошенного ребенка, что отзывалось эхом где-то в недрах безжизненной мраморной статуи. Сара отшатнулась, желая быть подальше от статуи, и, запутавшись, чуть не упала. Она дрожала, кровь громко стучала у нее в ушах. «Он не стал бы, — думала она, во рту пересохло. — Он не мог». В голове девушки раздался смех, и уже хорошо знакомый голос сказал: «Ах, Сара, ты такой ребенок». Где-то скрипнул сук, и Сара без оглядки бросилась в укрытие, в тень. Силы на то, чтобы сойти с места, появились только благодаря слепому инстинкту, побуждавшему оцепеневшие конечности двигаться, скрыться, убежать от опасности. Спрыгнув с тропинки прямо в чащу, она нырнула в реку тонких шуршащих листьев. С треском обрушившись на подлесок, девушка решила, что скорость ей сейчас нужна больше, нежели бесшумность. За собой она слышала шаги, которые приближались. Последний рывок — и Сара, наконец, оказалась за группой ив, что росли так близко друг к другу, что стволы деревьев искривились и переплелись. Мчась к ним, девушка вытянула руку, чтобы уцепиться за ствол. Когда же она поворачивалась, соприкосновение ладони с корой вызвало отрывистый бумажный скрип. Тенниски начали утопать в мягкой земле, вынудив Сару резко сесть — она съежилась за ограждением из уродливых деревьев. Ее руки ухватились за изогнутые стволы, у девушки даже побелели костяшки на пальцах от напряжения, когда она искала точку опоры, чтобы поудобнее устроиться в тени. Прижавшись щекой к слоящейся коре, Сара закрыла глаза и прислушалась к звуку, что ее преследовал. Шаги продолжились: кто-то неспешным шагом уверенно сошел с гладкой каменной тропы на мягкую траву. Эти шаги сопровождал необычный шорох — шуршание мягкой ткани, тянущейся по камню, а после — по мягким островкам травы. Сара подтянула колени ближе к груди и вжалась спиной в ивы, отчаянно пытаясь исчезнуть. Деревья образовали надежный барьер, заслонив ее от того, кто бы там ни шел, но у девушки все равно было ощущение, что она безумно уязвима перед той опасностью, которую мог представлять ее преследователь. Однако она не верила в возможность убежать от него, поэтому ей лучше было оставаться незамеченной. Шаги прекратились. Прежде, чем закончиться, они прозвучали где-то очень близко… Сара затаилась, вздрагивая от беспокойства и напряжения, она дышала настолько беззвучно, насколько это было возможно делать через рот. Ожидание девушки длилось один медленный выдох… и еще один… и еще… Ничего. Ни звука, помимо мягких трелей ночных птиц и легкого ветерка, ерошившего листья ивы. Медленно и очень осторожно Сара расслабила судорожно сжатые мышцы, перенеся на них вес тела. Почти не двигаясь, девушка повернула голову так, чтобы смотреть в узкую, едва различимую щель между двумя искривленными стволами, напряженно всматриваясь, не ждет ли там ее опасность. Когда же она сфокусировала зрение, то задохнулась от изумления, рискуя выдать свое убежище. Во время опрометчивого марш-броска сквозь лес Сара не заметила еще одну статую, которая обитала под прикрытием деревьев — белый мрамор, сияющий, как матовый жемчуг в колышущейся темноте. Поскольку вглядывалась девушка весьма осторожно, то могла видеть только, что это статуя молодой женщины, такая же, как все остальные — с гордо поднятой головой, опущенными по бокам точеными руками. С прямой спиной, с сильной и уверенной линией тела, облаченного в струящиеся одежды. Статуя располагалась так, что Саре был виден ее профиль: тонкие черты и толстая коса, брошенная на плечо. Возле нее стояла тень — высокая, гордая фигура, одетая в черный-пречерный бархат (а вот и ее преследователь, предположила Сара). Фигура носила широкий покров, который ниспадал элегантными изгибами ей на ноги, лицо скрывалось тенью в глубоком капюшоне. Незнакомец грациозно протянул руку к статуе, его рука также была заключена в черный бархат; длинные пальцы практически проследили всю линию щеки молодой женщины. Тьма одеяний фигуры, казалось, поглощает свет — полуночное создание в мире залитых лунным светом теней. Красивым движением фигура подняла обе руки и отбросила назад капюшон. Замерцала бледная кожа, почти столь же бледная, как и мрамор напротив. На потемневшие, серьезные глаза падали перистые волосы. Конечно же, это был Джарет. Сара зажмурилась, пытаясь подавить внезапную панику, которая как желчь поднялась по горлу. Девушка вцепилась в собственную одежду, напряженно сминая складки джинсов. «Если он обнаружит меня здесь, — с холодной уверенностью подумала Сара, — то непременно убьет». Раньше у нее даже в мыслях такого не было. Да, он мог насмехаться над ней — и угрожать, конечно же — но до этого момента она никогда не считала, что он способен хладнокровно избавиться от источника раздражения, который донимает его королевство. Но это было до. До того, как она увидела его лицо. До того, как он сказал… «Если мне опять придется делать что-то подобное…» «Да?» «Я не стану». «И зачем ему дожидаться удобного случая? — с горечью подумала девушка. — Он мог уже спокойненько убить меня, и покончить с этим раз и навсегда». Это было ее ошибкой. Она нарочно его подстрекала, даже не будучи толком уверенной, что это сработает. Результаты превзошли самые смелые ожидания Сары… но их последствия напугали до смерти. А Джарет был очень зол — но только ли из-за своих собственных действий, или же его раздражал тот факт, что она стала свидетелем этого, Сара не знала. «Нет, так рисковать я больше не буду», — подумала девушка, у нее во рту неприятно горчил привкус страха. Она вжалась в тень еще глубже, стоило только прислониться к стволу дерева, и она ощутила, что ломкая кора царапает щеку. Сара ждала, широко распахнув глаза в полутьме, дожидаясь хоть какого-то звука, который бы ей подсказал, что он ушел. Но ничего не донеслось. Сара нахмурилась. «Что? Он все еще там?» Следующая догадка заставила девушку покрыться холодным потом. «Или же он знает, что я здесь… Может быть, он только и ждет, чтобы это открылось… — Девушка задумчиво прикусила внутреннюю сторону щеки. — Наверное, мне стоит взглянуть… дьявол! — Сара невесело покачала головой. — В этот раз я сама себя гроблю. Как тот маленький глупенький котенок… — Она мысленно пожала плечами. — К черту все! Даже если и так». И снова девушка повернула голову — шейные мышцы тут же воспротивились этому, но она продолжила смотреть из своего надежного укрытия. Король Гоблинов все еще стоял там. С тех пор, как Сара отвела взгляд, он не сдвинулся с места — расслабленный и неподвижный напротив своей победы из безжизненного мрамора. Его глаза все еще пристально рыскали по белым чертам лица, как будто там находился ответ на какой-то невысказанный вопрос. Джарет придвинулся ближе, протянул руку, чтобы поймать тонкий выступ статуи, и опустил голову, чтобы нежно коснуться холодного рта своим собственным. Сара изумленно смотрела. На руке статуи, на лице и где одежды Джарета скользнули по ее ногам — всюду, где мужчина коснулся статуи — сквозь мраморное тело медленно пробежало теплое и яркое мерцающее пламя. Занявшийся на статуе огонь, облизывая, прокладывал себе дорогу сквозь мрамор, зажигая каждую ее частицу жизнью. Статуя ожила — белый камень заменили теплая смуглая кожа и мягкие темные волосы. Девушка была одета в изящные складки сари: розовый шелк и посеребренная вышивка, красивая даже под бледным светом полной луны. Самый крошечный из серебряных колокольчиков зашептал сладкую мелодию у щиколоток девушки, из того же металла был и филигранный ободок вокруг лба бывшей статуи. Она открыла глаза, находясь еще в поцелуе, и удивленно отпрянула. Но тут же с радостным возгласом бросилась назад к Джарету в объятия. Сара поняла, что девушка плачет, тихо и радостно. У нее задрожали плечи, когда она спрятала лицо в одеждах Джарета. Она крепко обняла мужчину, и он позволил ей это сделать. Руками в перчатках Джарет успокаивающе поглаживал девушку по волосам — на его лице в этот момент отсутствовали какие-либо эмоции. Вскоре она опомнилась, отступая назад, чтобы видеть его лицо. Щеки девушки блестели от слез, но огромные, выразительные глаза были ясными. — Простите меня, — тихо извинилась она мелодичным голосом. — Но я была так рада видеть вас. — Улыбаясь, девушка подняла руки и обвила ими шею Джарета. Собственнически повиснув на нем, она рассмеялась. — Вы вернулись! — ликовала девушка. — Вы вернулись ко мне! Губы Джарета искривила не то улыбка, не то презрение, трудно сказать, что это было. Он поймал запястья девушки в твердую хватку, руками, сильными как сталь, и заточенными в бархат. Снимая руки девушки со своей шеи, Джарет с насмешкой ответил: — Ты права только наполовину. Девушка замерла, она не сводила глаз с его лица. С открытым ртом, пребывая в шоке, она попыталась говорить, и ее губы задрожали. — Нет, — наконец, умоляюще зашептала она, — вы не можете так поступить со мной! Джарет искоса на нее взглянул. — Нет… пожалуйста! — взмолилась девушка, цепляясь пальцами за складки его одежд. — Вы говорили, что мы будем вместе! — воскликнула она. — Всегда! Вы мне обещали! Он прекратил свои попытки высвободиться из ее объятий. Рассмеявшись низким смехом, Джарет взял в ладонь подбородок девушки. Сопротивления с ее стороны тут же поубавилось, от бархатистой ласки на заплаканном лице руки девушки расцепились и опали. — Но разве ты не видишь, — заговорил тогда Джарет мягким голосом, источающим насмешку, — что мы и так всегда вместе? Девушка растерянно уставилась на него. Еще раз, скривив тонкие губы, Джарет слегка пожал плечами. Он нарочно очень медленно провел пальцами вдоль линии ее подбородка, после чего оборвал свое прикосновение. Когда же рука в бархатной перчатке перестала касаться смуглой кожи, глаза девушки расширились, и она потянулась в сторону Джарета, выкрикивая отрицание… …которое перешло в эхо и увяло, когда его хозяйка снова обратилась в безжизненную мраморную фигурку. Долгое время, стоя среди деревьев, Джарет не отрывал глаз от умоляющего пристального взгляда и протянутых к нему рук статуи — той, что теперь находилась напротив него. Даже маленький всплеск шума где-то слева не заставил его обернуться, даже когда кто-то совсем рядом запутался в листве и начал барахтаться, шелестеть, издавать множество резких и коротких звуков, даже когда кто-то появился из своего укрытия и побежал так, будто за ним гнались все псы ада. Даже после того, как эти необычные звуки растворились вдалеке, Джарет не сдвинулся с места, совсем как зачарованная им статуя.***
Сара убегала. Она бежала со всей прытью, на какую была способна, на ходу перескакивая через упавшие деревья или обломки пней, спешно ныряя под шелестящую листву ивы, и, конечно же, избегая любой вспышки белого мрамора, с которой она могла тут столкнуться. В боку резко закололо, но девушка продолжала бежать: легкие жгло огнем, в ушах, как барабаны, стучала кровь. Сильный страх помог ей оказаться далеко-далеко, как можно дальше от сада ив и статуй — во всяком случае, она на это надеялась, — потому что понятия не имела, куда идет и куда следует поворачивать в этом саду. Сейчас она могла лишь бежать. В конце концов, Сара все равно была вынуждена остановиться. Она не хотела этого делать, но споткнулась и потеряла равновесие, ей пришлось присесть, чтобы не упасть плашмя. Ноги подкосились, и девушка сдалась — сползла по каменной стене, укрытой толстым слоем плюща, судорожно втягивая в пустые легкие свежий воздух. «О, Боже мой, Боже мой. О, Боже мой. Боже-боже-боже-боже… Он настоящее чудовище!» Сара склонила голову и зажмурилась от боли, тело её бурно протестовало против такого обращения — это был предел того, что оно могло вынести. Рука девушки, находясь у основания шеи, поднималась и опадала вместе с вздымающейся грудью. «Хреново, отпетое, садистское, поедающее детей и тиранящее чудовище!» Из горла Сары вырвался надрывный всхлип, и ее затрясло от холодного, очень бархатного ощущения листьев плюща, скользящих по спине. «Я должна выбраться отсюда. Я должна забрать Брайана и выбраться отсюда». — Эй, эге-гей, кто это у на-а-ас тут? Сара вскинулась, шаря взглядом в поисках того, кто к ней обращался. Когда ее взгляд наткнулся на источник шума, девушка удивленно открыла рот. — Ребята, а вы что здесь делаете? — спросила изумленная Сара. Четыре усмешки и восемь помахивающих ушей были ей ответом. Перед ней нарисовались открытые, усмехающиеся лица всех четырех Красно-Синих Стражей Двух Дверей. Они ничуть не изменились — каждый будто клубок болтавшихся ног и рук, хватающихся за широкий каменный щит, который покрывали фигуры симметрично-обратных цветов, как шахматная клетка. К девушке обратились сразу четыре маленьких головы с по-кошачьи заостренными мордашками, на которых также красовался либо красный, либо синий цвет, увенчанный на маковке золотым клином. — Да так, шатаемся, — бодро ответил один из Стражей, так как все остальные давились от смеха, глядя на Сару из-за своего укрытия за красным щитом, который украшал алмаз. — Но воп’грос в д’гругом, что здесь забыла ты-ы-ы? — Опять пытаюсь найти свой выход, — уныло ответила Сара и принялась отряхиваться. — Что такое, вам уже наскучила ваша небольшая дверная загадка? — улыбнулась девушка. — Чья бы ко’гровка мычала! — проурчал другой Страж, хотя его крученная «эр» так или иначе проявлялась в своеобразном говоре всех четверых. — Чтоб ты знала — это ты виновата, что мы тепе’грь здесь! Я вот все думаю, знай ты сейчас, чего нам стоил твой маленький фокус, ты бы и тепе’грь поступила точно так же? — Тепе’грь, тогда, — успокаивающе сказало еще одно существо. — Что толку плакать по п’гролитому молоку, а-а-а? Сара замерла, и, не отрывая пристального взгляда, осмотрела всех созданий, подолгу задерживаясь на каждом из них. — Я вечно забываю, — заметила девушка, — который из вас всегда говорит правду, а который… — Ах, с этими глупостями тепе’грь покончено, — захихикал первый Страж. — А я думала, что это было правило. — П’гравила-шмавила! — заурчал один из Стражей. — Ни один из нас больше не гово’грит п’гравды. Если, конечно, мы выби’граем. — Хм, — Сара остановилась, ощущая небольшое смущение, — значит, тогда я вас действительно… э-э-э, прошла? — Типа то-о-ого-о-о, — признал последний Страж, моргая из-за щита, что был раскрашен в синий. — Нап’грасно к’гругами ходить, если у загадки нет ответа, не так ли? Поэтому мы получили новые посты, — беспечно закончил он. — О-о-о, — глупо протянула Сара. — Я вижу. На мгновение девушка растеряно остановилась, потому что на нее уставились четыре пары ярких глаз. — Ну, что же, — отважилась она, — подскажете, как мне отсюда выбраться? Тотчас же Стражи нырнули каждый за свой щит, и тишину заполнил свистящий шепот. Сара ждала, нервно переминаясь с ноги на ногу, в то же время не прекращая внимательно обследовать округу. Знает ли Джарет, что она здесь? Наивно полагать, что ему могли быть неведомы подобные вещи. Позволит ли он ей покинуть эти сады целой, без единой царапинки? Ощущение паранойи было похоже на щекотку, заставляющую шевелиться волосы на затылке. — Кхм, — кашлянул один из Стражей, заставив Сару вновь обратить внимание на четыре вредные морды. — Что-о-о, тебе нужна наша помощь, чтобы выб’граться отсюда, да-а-а? — Ага. Вы поможете? Стражи заухмылялись. Выглядели они при этом жутко, даже немного зловеще — четыре демонических физиономии, определенно не желающие делиться тем, что им известно. — Что именно ты хотела бы знать, а-а-а? — Ну…- Сара беспомощно оглядела поляну. Та часть сада, что попала сейчас в поле зрения девушки, казалась голой, если сравнивать ее с предыдущими. Здесь не было никаких экзотических цветов или журчащих ручейков, обыкновенная, гладкая поляна с травой. Тем не менее, живые изгороди тут тоже имелись, они случайным образом ютились вокруг. Некоторые участки стены возвышались над остальными или же немного отличались по форме — над одним из таких участков находилась крошечная башенка, которой там было явно не место, казалось, она вот-вот упадет. Соединялись живые изгороди здесь как попало, никого это не волновало, тут не заморачивались вопросами эстетики, поэтому линия стены дико петляла вокруг. При этом каждый камень в каждой стене был полностью закрыт толстой занавесью из ярко-зеленого плюща. — Сложно себе представить, что где-то вокруг нас может существовать выход, — договорила девушка угрюмо. — Конечно-о-о, он тут есть! — отрывисто сказал один из Стражей, потому что шлем съехал ему на глаза и вынудил оборвать речь. — Иначе зачем бы мы здесь стояли?! — Ой, об этом я как-то не подумала. — Похоже, что она никогда не думает, — насмешливо пробормотал один из Стражей, а остальные захихикали из-под густых усов. — И что теперь? Еще одна загадка? — Не-е-а-а, — бодро сказал другой Страж. — Поп’гробуй еще 'гразоочек! Сара моргнула. Переводя взгляд с одного похожего лица на другое, она на мгновение опешила: — Вы собираетесь заставить меня торчать здесь, пока я не угадаю, в чем заключается ваша загадка? — П’гравильно! — обрадовался Страж. Он нахально улыбнулся. — Ты-ы-ы ни за что не угадаешь. Сара вздохнула, резко оседая на землю. — У меня нет на это времени, ребята. Нет. Ну, правда. В ответ Стражи лишь ликующе захохотали. Сара проглотила свой гнев, чувствуя, что абсолютно беспомощна в данной ситуации. — Прекрасно, — сквозь зубы процедила девушка. — Сначала я все равно должна найти своих друзей. А потом мы сыграем в вашу игру. — Ого-го-го, вспыльчивая, как бочка с порохом! — пропел один из стражей из-под синего щита на манер рождественского гимна. — А там — это, случайно, не твои друзья? Сара обернулась, практически уверенная, что это очередная шутка Стражей. Но там действительно были ее друзья — спотыкаясь по тропинке, идущей через поляну, к девушке направлялись две понурые и усталые фигуры. — Хоггл! Чосер! — обрадованная Сара стремглав, как будто прошли годы с тех пор, как они виделись в последний раз, помчалась к друзьям. Она ощутила радостное облегчение, когда увидела обоих, увидела их лица. — Ага, значит, отсюда существует выход, — сказала она взволнованно, поскольку наконец нашелся способ выбраться отсюда. — Стоило мне наткнуться на это место, как я тут же встретилась с… — ВЫ!!! — взревел Чосер, обнажив свои клыки. Красно-Синяя Охрана широко заухмылялась, покачивая в ответ ушами. — Ах вы… вы… сосунки протухшие! Два главных Стража переглянулись. — И что б это значило, ты не знаешь? — Лом мне в голову, если я понимаю, о чем он толкует! — Сара, на твоем месте я бы остерегся верить любой информации, исходящей от этих… проходимцев, — проворчал Чосер. — Ах, пот’грясти ушами, ста’грпер. В то время как Чосера трясло от негодования, Хоггл подступил к Стражам, явно приняв какое-то решение. — Так, — рявкнул Садовник. — У вас своя работа, у нас своя. Она, — он указал большим пальцем на Сару, — пытается пройти Лабиринт. В общем, помогите ей, — кратко закончил он. Красный страж внизу так наморщил кошкоподобную мордочку, будто ему сделали больно, и зашевелил ушами: — Ай! Ты ‘грешил оставить нас совсем без ‘гразвлечений? — Не сегодня, — ввернул Хоггл мрачно. Послышался коллективный вздох от всех четырех Стражей. — Так, ну тогда-а-а… — Никуда вы не денетесь теперь, поэтому давайте-давайте! — Нет, ну какой, а, обломал весь кайф. — Смот’грите туда, — уверенно начал первый Синий Страж, — видите там фонтан? Вам нужно выпить из него. Сара обернулась, высматривая фонтан. Но там не было ничего, что бы выделялось на фоне гладко выстриженного газона, на котором они стояли. — Какой фонтан? — спросила девушка обеспокоенно. Стражи, все трое, в один голос прыснули: — Вот там же, ду’грочка! Нахмурившись, Сара пошла в ту сторону, в которую ей кивком указывали Стражи. И вот там, укрывшийся в углу, который образовали две покрытые плющом стены, из трубы в кирпичах бил поток воды. Вода в нем искрилась и, капая на гладкие листья плюща, в конце концов попадала в маленький круглый бассейн. Он был полон до краёв… однако, где бы вода ни падала на землю, сырых и грязных пятен, что было бы ожидаемо, не появлялось. Вместо этого возле темного плюща цвели чистейшие белые бутоны, изящные и прекрасные. — Ох. Кажется, я нашла его, — с сомнением сказала девушка. — Кто-нибудь, дайте нашему вз’грывному бочонку п’гриз! — А тепе’грь выпей из него, — нетерпеливо добавил другой Страж. — Стойте-стойте, минуточку! — оборвал их Хоггл. — Откуда нам знать, что это не очередной хитрый трюк? Для чего вода? — Это Вода И-и-истины, — кратко ответил один из Стражей — Или что-то в этом духе. Пей, и тогда увидишь, как отсюда выб’граться. Истинное будет обна’гружено! — Всевозможные истины, — добавил снизу Синий Страж, явно довольный собой. — Тайные желания! Отв’гратительнейшие фантазии! А ты лучше следи за собой, п’гриятель, — театрально зашептал он Чосеру, который сделал выпад в сторону зубоскалящей Стражи. Хоггл твердой рукой удержал бывшего Библиотекаря Его Величества. — Мне это не нравится, — сказал Садовник достаточно громко, чтобы Сара его услышала. — Слишком легко! Чосер к этому времени уже успокоился, хотя и продолжал зыркать в сторону хихикающих Стражей. — Нет, это похоже на правду, — пробормотал он. Хоггл с тревогой уставился на Библиотекаря: — Ты рехнулся! Во всем проклятом Лабиринте нет ни одного легкопроходимого уголка! Тем более в ЕГО саду! — Ну, возможно, не в обычных обстоятельствах, — развил свою мысль Чосер. — Но я знаю об этой Воде Исти… эм, Правды. Я читал об этом, — сказал он, самодовольно подергивая ушами. — И я верю в то, что мы можем продолжать свой путь, ничего не страшась. Хогглово лицо выразило полное недоумение: — Ты хочешь, чтобы Сара так рисковала… из-за того, что что-то там написано в книге? — Да. — А как же тогда быть с теми, кто так и не выбрался отсюда, а? Разве они не читали книг? — Возможно, им попадались неправильные книги, — раздраженно ответил Чосер. — Как ты, должно быть, знаешь, я хорошо знаком с ситуациями тех несчастных. И могу с уверенностью сказать, что Сара — это особый случай. — Не делай этого, Сара, — предупредил девушку Хоггл. — Это неправильно! Сара колебалась, оказавшись между двух огней. Наконец, девушка повернулась к Страже: — Вы уверены, что это единственный выход? — Мяснопирогово уверены! — Ну что же… — Девушка обернулась к Садовнику. — Сожалею, Хоггл, но мне кажется, я должна попробовать. — Нет! — взвыл Хоггл. — Хорошо подумай, Сара! Подумай, чьи это Сады! Лунный свет, мрамор. И фигура в черном. — Я знаю, кому они принадлежат, Хоггл, — девушка решительно повернулась обратно. — Именно поэтому мы должны уйти отсюда. И немедленно. — Если ты готова, тогда вперед, милочка! Стража свистела и улюлюкала, поощряя девушку, когда она опустилась на колени рядом с маленьким бассейном. Она погрузила обе руки в воду. Сара засомневалась, и вода из сведенных ладоней вытекла сквозь пальцы. Девушка повернула голову к Чосеру, совершенно не обращая внимания на то, что прохладная вода убежала у нее из рук: — Ты в этом уверен? — Абсолютно, — ответило чудище уверенно, в то время как Хоггл с несчастным видом наблюдал за происходящим. Глубоко вздохнув, Сара погрузила руки обратно в фонтан и зачерпнула чистой воды. Наклонившись к ладоням, сложенным чашей, девушка набрала немного мерцающей жидкости в рот, пробуя ее на вкус — после чего с трепетом проглотила оказавшуюся сладкой воду. Замерев с пустыми руками, с которых капала вода, Сара ожидала, что сейчас ей на голову обрушится нечто ужасное. Но ничего не произошло. Сара улыбнулась, глядя на уверенного, сияющего Чосера. — Похоже, ты был прав, — усмехнулась она. — Я прекрасно себя чувствую. — Ну, еще бы! А теперь, осмотри здесь все хорошенько… вот так, не торопись… Рассеянно стряхивая воду с пальцев, девушка поднялась с колен, внимательно изучая находящиеся поблизости стены. Камни затенялись бурно плетущейся лозой, покрытой густой листвой, словно ажурным украшением; вытравливая завитки хаотичного рисунка, он дразнил глаз, а в голове создавал путаницу. Мягко шелестевший в этих хитросплетениях лозы ветер забрасывал зеленые глубины стрелами танцующего солнечного света, обнажая их секреты. Раскрывая… — Там! — вскрикнула Сара, взволновано тыча пальцем. В углу, образованном пересекающимися стенами, с правой стороны она увидела слабо намеченные прямоугольные очертания двери. — Прямо там! Вы ее видите? Оба ее неуклюжих друга вздрогнули и дико завертелись на месте — каждый высматривал что-то в своей стороне. Наконец, Чосер остановился и покачал головой, совершенно обескураженный. — Настоящее волшебство, — сказал он. — Сами мы ее не в состоянии увидеть. Поэтому ты нас веди к ней, Сара. Сара радостно засмеялась. — Без проблем! — с восторгом отозвалась девушка. — Все оказалось намного проще, чем я ожидала… Она легко подошла к дверному проему, опустилась на колени в густой мох рядом с бледными цветами со звездообразными венчиками, которые были преисполнены сонного изящества. Сара поманила друзей, пытаясь убрать пышные, завесившие ей обзор ветви плюща, и они заспешили к ней навстречу. Она взволнованно на них взглянула. — Сюда, положите руки на камень… Чувствуете его? Это края дверного проема! Друзья последовали примеру Сары: скрюченные пальцы Хоггла затерялись в мешавшихся листьях, когти Чосера рассекали их как сливочное масло. Оба повернулись и в замешательстве уставились на девушку. — Что, совсем ничего? — Чосер и Хоггл отрицательно покачали головами. — Ладно. Вам придется поверить мне на слово. Нервно прикусив губу, Сара погрузила руки в растительность и принялась искать на ощупь. — Кажется, я тоже не могу понять… как ее открыть… — Разочарованная девушка нахмурилась, глядя на колышущийся занавес из непроницаемых листьев. Сделав глубокий вдох, она тяжело заколотила по мягкому дереву, которое могла только чувствовать, но едва ли видеть под своими руками. — Эй! Кто-нибудь меня слышит? Можете открыть нам дверь?***
По ту сторону стены пошевелилась тень, поднялась и уплотнилась. Легкий ветерок взъерошил мягкую, как испанский бородатый мох, шерсть цвета осенних листьев. На широком лице, в огромных нежных глазах, терпеливо обыскивающих изгородь, засиял лунный свет. Навострились уши, при слабых звуках знакомого голоса напряглось неповоротливое тело монстра. Знакомого и горячо любимого монстра. — Сав-ва?***
Ее крики были встречены шумным гоготом, Сара повернула голову и увидела, что все четыре Стража довольно покатываются со смеху. Она поморщилась, ей пришлось признать, что сейчас она, скорее всего, выглядит глупой. — Вы, ребята, остаетесь здесь, — пробормотала девушка, — и пытаетесь найти у этой двери ручку, или как в нее постучаться, хоть что-то. А я пойду побеседую с нашими клоунами. Сара подошла к своим насмешникам, гневно стиснув зубы. — Это все, на что вы способны? — взорвалась она. — Смеяться над другими? — Ну, это весело, — виновато признал один из Стражей. — Как мы откроем дверь, если они даже не видят ее? — Вы не можете отк’рыть две’рь. Вы можете только ее найти. — А кто тогда может?! — Те, кто находятся с той сто’роны, конечно! — прыснул Страж. — А чего ты ждала? — И кто там находится? — не выдержала Сара. Не дождавшись ответа, девушка резко повернулась на пятках к друзьям. — Попробуйте постучаться и позвать на помощь! — крикнула она им. — С той стороны кто-то есть!***
С другой стороны стены, к неуклюжей тени, которая, словно небольшая терпеливая гора, продолжала вслушиваться, присоединилась другая фигура. Эта фигура была намного меньше, она вприпрыжку поспешила за своим спутником. У ее тени, то исчезающей, то появляющейся в свете луны, были маленькие, полусогнутые ноги и отчетливо лисьеподобная мордочка. — Прошу прощения, сэр, я только что слышал?..***
— Ну и, они нас впустят? — повернулась Сара к Красно-Синим Стражам, её густые волосы разметались от резкого движения. — Те, что находятся по ту сторону стены? — У них нет п’ричин так поступать! — весело ответил ей Страж Двери. — Мне кажется, у них есть ст’рогие ‘распо’ряжения насчет таких вещей. — Что?! — воскликнула Сара, весьма огорченная. — Но вы же сказали… вы обещали… — …что-о-о позволим тебе увидеть, где находится выход, — раздраженно обернулся один из Стражей. — И ничего-о-о более! — Но… — Сара остановилась. Моргнув, с трудом проглатывая ком… на мгновение, мир вокруг будто бы… завращался, почти как… или изменился… — Знаешь, почему-у-у с тобой всегда столько п’роблем? — она слушала их голоса и изо всех сил пыталась возвратить свое равновесие. — Ты очень уп’рямая! Всегда ввязываешься в ситуации, толком не ‘разоб’равшись в них. Стало трудно дышать… не так, как если бы что-то мешало сделать ей вдох, но… легкие в груди стали тяжелыми… как будто они были сделаны из свинца… — Что-о-о, немного изменилась, да? О-о-о, возможно, немного повз’рослев, ну так, совсем чуть-чуть, из-за п’рошедших лет, ты поте’ряла то п’ротивное ощущение но’рмы. Это очень хо’рошо, потому что невозможно иметь нечто такое, особенно тут. Но в конечном счете, ты все еще слишком наивна… Тем временем, девушка почувствовала, как на тело накатывает странная тяжесть. -…слишком наивна… Словно всю ее вдруг залило насквозь, и одежда пропиталась водой. -…и слишком дове’рчива. Словно она медленно обращалась в камень… Девушка упала на землю, позволяя головокружению уложить себя на мягкую податливую траву. Она задрожала, чувствуя странное недомогание. Холодно… почему так холодно? — А твой мах’ровый демон-защитник думал, что он один такой умный, — фыркнул Страж. — Много он знает! — Что происходит? — Голос девушки дрогнул, пытаясь вырваться из тела, которое уже готовы были покинуть всякое движение и жизнь. И руки. Сара пристально смотрела на них, абсолютно безучастная. Они запутались в длинных стеблях травы, пальцы растопырились, чтобы выдержать ее вес. Руки выглядели неестественно белыми и бескровными. Слишком бледными. — Знай же, что бывает с глупыми девицами в’роде тебя, кото’рые суют свой нос куда не п’росят. Бледными, как мрамор. — Вы солгали, — голос Сары стал похож на голос фурии. — Вы мне солгали! Странно, однако выражения на мордочках Стражей были все, как одно, лишены триумфа. Вместо этого Стража Дверей казалась опечаленной. Один из стражников вздохнул, его уши в красную полосочку досадливо повисли: — Выходит, что ты-ы-ы сама себя обманула, вз’рывной бочонок. — Угу. Неп’риятно, но так и есть. В’роде как подк’ралась сзади к самой себе. Пошатываясь, Сара встала на ноги — отчаяние оживило вялые конечности и затуманенный разум. Девушка чуть не упала снова, но сумела удержаться на ногах, оперевшись о стену, покрытую плющом. Глубоко дыша, она отчаянно пытаясь услышать свои мысли сквозь звенящую в голове панику. — Хоггл! — прохрипела Сара, так как говорить ей становилось с каждой секундой все труднее, она едва шевелила губами. Девушка ощущала, что ее губы стали жесткими и холодными. Облизав их, Сара почувствовала самый настоящий минерал — это был прохладный и чистый вкус девственного мрамора. — Не переставайте кричать! Возможно… — Ее голос дрогнул, становясь совсем слабым. Сара судорожно вдохнула воздух и, теряя равновесие, качнулась вперед. Она успела ступить по направлению к друзьям несколько шагов до того, как снова рухнула в траву. Свое падение Сара уже не контролировала, ее ноги просто ушли из-под тела, и она, не среагировав, повалилась на землю. Приземлилась она на бок, к счастью, голову защитила угодившая под нее мягкая ладонь. Сара судорожно выдохнула, огонь в ее теле стремительно набирал обороты. Что бы с ней сейчас ни происходило, что бы ни превращало ее в статую точно так же, как других, оно причиняло боль. Она лежала тут, задыхаясь и практически рыдая, беспомощная, как котенок, которого почти утопили. В поле зрения попал подол хорошо знакомого девушке темного, бездонного плаща, но она была уже слишком далеко, чтобы ее это заботило. Джарет изящно опустился на колени возле Сары. Присаживаясь на корточки, мужчина бесстрастно наблюдал за ее страданиями. Пальцами в перчатках он коснулся волос девушки и убрал в сторону прядь, которая, упав вперед, скрыла от него её лицо. Сара подняла на Короля потемневшие от боли глаза. Голос пропал. Она не могла говорить, только шевелила губами: «Пожалуйста», умоляя Джарета забрать боль, избавить ее от страданий. Но Король Гоблинов лишь смотрел на нее.***
Хоггл молотил по стене, кричал, надрывая сиплый голос, чувствуя, как его скрюченные кулаки скользят по гладким листьям плюща, когда вдруг услышал, что Чосер охнул. — Сеньор, — едва слышно прошептало чудище. Однако сказал он это почти в самое ухо Хогглу, так что карлик сразу обернулся. Ослабевшая Сара лежала на траве. В лунном свете она выглядела до странности бледной и безжизненной. Опустившись на колени — слишком близко к ней — там же находилась зловещая тень, чью спину и затылок скрывала бездонная накидка. Не задумываясь, Хоггл сорвался с места. Задыхаясь, Садовник Его Величества бросился к своей беззащитной подруге. — Эй ты, отстань от нее! — взревел он. — Убирайся! Тень подняла взгляд и показала лицо, которое до этого находилось глубоко под капюшоном. Хоггл ахнул, в его жилах застыла кровь. Он не видел Джарета с тех пор… как Король Гоблинов дал ему зачарованный персик. Джарет никогда больше не вызывал его на частную или публичную аудиенцию, о переводе на новую должность и про другие приказы Хоггл узнавал через посыльных. Понятное дело, Король совсем не изменился: те же жестокие, светлые глаза, те же рваные пряди платиновых волос, то же выражение скрытой угрозы, готовой вырваться наружу при первой же необходимости. Дыхание Хоггла стало прерывистым, а руки сами собой сжались в кулаки. — Не трожь ее, — сказал карлик хриплым от страха голосом. — Или что? — неожиданно брови мужчины взлетели вверх и сошлись на переносице, как бы вопрошая. — Или я надеру тебе уши! — выкрикнул Садовник, зная, что это глупо, зная про опасность… его это не заботило. Однажды он уже подвел ее. И больше не хотел. Уголок рта Джарета чуть заметно дрогнул в улыбке, тем не менее, мужчина изящно поднялся и отступил на несколько шагов. Его взгляд задержался на девушке, которую продолжала терзать тихая боль, на мгновение дольше положенного. С его стороны это был праздный интерес — так можно посмотреть на произведение искусства, проходя мимо. Джарет резко повернулся на каблуках, край его плаща со свистом прошелестел по холодной траве. И ночь его поглотила. Хоггл тут же присел к Саре, кладя ей на бледную щеку узловатую руку. — Сара? — спросил он, отчаянно впиваясь взглядом в ее лицо. — Сара, ну давай же, вставай… Он уже ушел, теперь ты можешь подняться… Глаза у девушки были закрыты, черные ресницы отбрасывали тонкие тени на бледные щеки. Она не отзывалась на его оклики. — Она в порядке? Подняв глаза, Хоггл обнаружил Чосера, нервно вертевшегося в паре шагов. — Он с ней что-то сделал? — спросило чудище, при этой мысли его уши поникли. — Нет, — вяло ответил Хоггл. — Без понятия. Она не просыпается. Чосер подскочил, а приблизившись, выпучил свои красные глаза: — О, Господи, — зашептал он, наконец, заметив пепельную кожу девушки. — О, Сара… — Его тон был невероятно печален. — О, моя бедная девочка… Но он тут же отошел от шока, быстро беря себя в руки. — Я просчитался, — сказал он так, будто эти слова причиняли ему физические страдания. — Это моя ошибка, вся ответственность на мне, но пострадала Сара, поэтому будет лучше, если мы сейчас будем работать сообща. Хоггл кивнул. — Вы, мой друг, должны найти способ открыть эту проклятую дверь. Нам следует покинуть этот сад как можно скорее. — Очень мягко он прикоснулся острым, как бритва, когтем к Сариной щеке. — У нас есть еще немного времени, но его безумно мало. Быстрее, Хоггл! Не теряя больше ни минуты, Хоггл вскочил на ноги и побежал к углу, где по заверениям Сары находилась дверь. Повторно это место нашлось уже легче, потому что там плющ был раздвинут и примят их попытками прорваться. Карлик снова заорал и заколотил с такой силой, что способен был, наверное, сокрушить твердую каменную стену. Чосер опустился на колени перед своей подругой-человеком, его кривые ноги утонули в траве. С бесконечной заботой чудище смело когтем непослушный локон волос с девичьего лица. — Бедное дитя, — пробормотал Библиотекарь, — ах, для тебя это все будет гораздо сложнее из-за этого, — вздохнул он. — Если б я только знал. — Но ты-ы-ы не знал, не так ли-и-и? — поддразнил один из Стражей, высовываясь поверх щита. Остальные оглядывались, чтобы убедиться, что вокруг все чисто. — Ха-ха-ха, дурацкий демон! Думал, что из своих книжек мог узнать всё-ё-ё! Из этих малюсеньких клочков бумаги! — расхохоталась Стража. — Да замолчите уже… вы, — очень спокойно сказал Чосер. Поначалу среди Стражей воцарилось недоумение, а потом они съежились, испугавшись гнева, который вспыхнул в красных глазах придворного библиотекаря. — Если она умрет, — продолжало чудище, ощериваясь и демонстрируя желтые клыки, — я уничтожу все, что Джарет сделал в тот день, когда соединил вас вместе. И даже вполовину не буду так нежен. После чего он больше не обращал на них внимания. Его глаза не отрывались от бескровного лица девушки, лежащей в траве.***
Стена осталась безразличной и несокрушимой для кулаков Хоггла, а также глухой к его крикам. Мышцы на руках карлика охватил огонь, из-за крика он задыхался. Сломленный тем, что улетучилась вся его вера, он бесполезно хлопнулся на неподвижные камни. Но тут… — Добрый сэр, прекращайте шуметь! — послышался пронзительный и о-такой-знакомый глухой голос по ту сторону камней. — Я приказываю вам остановиться во имя тех благородных рыцарей, что нуждаются в отдыхе! Шокированный Хоггл широко открыл рот. — Дидимус? — прошептал карлик себе под нос. А затем уже громко: — Дидимус! Дидимус! Это — я, Хоггл! Открой дверь! После короткой паузы: — Не сомневаюсь, однако если это действительно вы, сэр Хоггл, как я могу удостовериться в этом? Потому что многие просто жаждут обмануть наш бесподобный ум, чтобы скрыться от правосудия Его Величества! Чуть позже раздался рокочущий голос, такой глубокий, что задрожали скалы: — ХОГГЛ?! — Людо! — вскрикнул Хоггл. — Людо, старый приятель, это же — я! Хоггл! Открывайте дверь! Последовала суматошная реакция — визгливые протесты Дидимуса и увещевания озадаченного Людо вперемешку с его медлительными вопросами. Хоггл, пообещав себе, что позже непременно извинится перед Дидимусом за его уязвленную честь, решил перейти непосредственно к сути. — ЛЮДО! — громко позвал карлик, отчаянно пытаясь перекричать шум, поднявшийся вокруг спорящих приятелей. — Тут Сара! И она в опасности! Их хаотичная дискуссия резко оборвалась, уступая место потрясенной тишине. — Сава? И стена рухнула.***
Она замерзла. Ужасно замерзла, как будто в одном ощущении слились воедино окоченение и бескостность. Ей казалось, что ее уносит течение ледяного озера, которое было похоронено под глубокими сугробами. Затеряно в темном, глухом лесу… Внезапно к ней прорвалась боль. Огромные руки подняли ее, нарушив установившийся баланс существования, и она сжалась. Укачивая, те же руки укутали ее в пушистую мягкость, пытались защитить… но это причинило ей боль. Она тихо всхлипнула, однако непреклонные руки подняли и понесли ее. Ее мягко убаюкивали, как если бы она покачивалась на волнах — но каждое движение рождало сокрушительную дрожь по всему телу. Когда несущий ее шагнул вниз, он как бы переступил порог и вышел через дверной проем. Холод начал таять — мучительно медленно, оставляя дрожь по всему телу. У нее зуб на зуб не попадал, она попыталась свернуться калачиком, чтобы сохранить тепло… Кто-то сразу же прижал ее к себе, чья-то огромная ладонь погладила по лбу, а другие, маленькие руки, дергали ее за руки-ноги и за одежду. Она медленно пошевелилась, открывая глаза. Хоггл и Чосер стояли рядом, с тревогой вглядываясь в ее лицо. У них вырвались одинаковые вздохи облегчения, и, когда она открыла глаза, они синхронно повернулись и посмотрели друг на друга. Около ее ног беспорядочно и нетерпеливо подпрыгивала чья-то фигура, желая заглянуть ей в лицо, и требуя других посторониться, чтобы он мог лучше видеть. — Сэр Дидимус? — спросила она, ее голос был все еще слаб. Похожее на лисицу существо сверкнуло ей единственным целым глазом — прохудившееся перо было лихо переброшено за голову. — Моя леди! Я так рад вас снова видеть! И сэра Хоггла, конечно, и эм… придворного архивариуса также… — Сава? — перебил лепет сэра Дидимуса нежный вопрос, и Сара вытянула шею. Ее все еще бережно обнимали гигантские лапы, мех цвета осенних листьев задевал ее одежду. А огромные дружелюбные глаза противоречили огромным желтым клыкам, которые высовывались из широченной пасти. — Людо! — ласково воскликнула Сара. Она обняла его за шею, спрятав лицо в мягкой, как пух, шерсти. — Ох, Людо… Девушка тихо заплакала — точно не зная от чего, то ли от счастья, то ли от усталости — и небеса, сочувствуя ей, ответили собственным дождем.***
Сара и Чосер укрылись от начинавшегося ливня, прижимаясь друг к дружке под сенью огромного дуба, который распростер над ними ветви. Обеспечивая тепло и свет в полуночном лесу, перед ними вспыхнул костер. Сэр Дидимус и Людо, тут же ознакомленные с подробностями этого путешествия, конечно же, настояли на том, чтобы сопровождать друзей. Но прежде Дидимус настоял на возвращении домой, чтобы «как следует вооружиться!» На Людо легла обязанность нести все, а Хоггл был вынужден пойти с лисом, ворча, что должен удостовериться, что Дидимус не увлечется и не начнет набирать в рекруты всех, кто ему встретится по дороге. Сара умоляла друзей не тратить все силы понапрасну, и осталась ждать. Чосер остался с девушкой. Они вместе смотрели на мерцающее пламя, прислонившись к широкому стволу дерева. Сара дождалась, пока вдалеке не растворился последний шорох отбывших друзей, и только тогда нарушила приветливую тишину. — Что случилось? — Моя дорогая? — переспросил Чосер. Сара позволила танцующему огню загипнотизировать себя, на время отвести от себя ужасные воспоминания. — В саду. — Ах. — Он достал свои очки со стеклами-полумесяцами и принялся их яростно протирать. — Это… ну, хорошо… гм, видишь ли, это совершенно точно, э-э, статуи из сада Джарета, которые… — Я их видела. — Видела? — чудище уронило свои очки. — Ну да, — Сара сглотнула, сосредоточив свое внимание на приглушенных красках внутри костра. — А еще я видела там его. Кто все эти девушки? И почему… почему они оживали, когда он дотрагивался до них? — Она, подбоченившись, развернулась к библиотекарю. — Почему Стража мне солгала? — потребовала она ответа. — Я имею в виду, это же вода сделала такое со мной, ведь так? Чосер вздохнул. — Не совсем. Позволь, я начну сначала, и, пожалуйста, не перебивай меня. То, что я сейчас расскажу, вероятно, расстроит тебя, я знаю. Но ты должна это знать. — Сады Джарета похожи на него самого — таинственные, коварные, даже преступные. Они напоминают его еще и тем, что предлагают исполнение мечты человека. — Что… — Сара резко оборвала себя. — Прости, я забыла. Замолкаю. — Нет, — покачал головой Чесер. — Я допускал, что у тебя могут появиться кое-какие вопросы. Но пожалуйста — не спорь со мной. До тех пор, пока я не закончу. — Ладно, — подчинившаяся Сара прислонилась к шершавой коре, — так почему же сотни девчонок мечтали быть превращенными в камень? — Я говорил тебе, что сады могут быть преступными, или не говорил? Конечно, никто из них не хотел провести вечность статуей. На самом деле все эти девушки желали одного — провести вечность с Джаретом. Сара изумленно уставилась на королевского библиотекаря, и он усмехнулся. — Ты не сознаешь, какая ты редкая девочка, моя дорогая. Возможно, ты удивишься, но я чувствую, что, если ты посмотришь на него объективно, то найдешь, что мой король — очень завораживающая личность. И немало женщин пали жертвами его очарования, — чудище грустно и задумчиво вздохнуло. — В чем ты могла лично убедиться. — Сад умышленно искажает это желание во что-то кошмарное. Джарет — бессмертный. А те девушки — нет. Чтобы быть с ним, их надо было преобразовать в материал, который бы мог выдержать века — например, в камень. — Конечно, еще не все потеряно. Если Джарет захочет, в его силах, просто прикоснувшись к одной из этих молодых женщин, вдохнуть в них жизнь, вернуть плоть и кровь, как это и случилось. — Чосер долго не решался продолжить. — Но существование Джарета… этого слишком мало, чтобы сады наполнились признаками жизни. В тихом ужасе Сара сидела, глядя в огонь. — По очевидным причинам, моя дорогая, ты была в безопасности. Потому что ты не влюблена до безумия, дитя… и за это я благодарю Богов свыше! — Но что тогда должна была сделать Вода Правды? — потребовала девушка ответ. — И почему я… Чосер прикрыл глаза, как будто не хотел смотреть ей в лицо, пока будет говорить. — Красные и Синие Стражи, как ты их называешь, сказали правду, потому что они вынуждены были так поступить. Вода там находится для всякого, кто благополучно пройдет сады до конца, она показывает спрятанную дверь, хотя подозреваю, что мы первые, кому удалось их пройти. Но нас предупреждали… ты помнишь? Что Вода показывает всю правду, даже ту, что скрыта глубоко внутри. Сара непонимающе уставилась на него. И на ее молчание Чосер неохотно продолжил: — Это значит, Сара, — мягко выговорил он, — что где-то глубоко в сердце ты увлечена Джаретом. Ледяное молчание было единственным ему ответом. — Я думаю, что даже ты сама об этом не подозревала, — торопливо поправился библиотекарь. — В противном случае, ты бы, как другие, стала мраморной статуей, задолго до того, как кто-либо, подобно Людо, смог вынести тебя в безопасное место из садов. Чары поглотили бы тебя, если бы ты осознавала свои чувства. — Ему никто не ответил, и Чосер начал нервно скрести когтями грязь под деревом. — Я понимаю, что это может повлиять на твое отношение к этим поискам, теперь, когда ты знаешь, что любишь… — Ну и что? Чосер аж подпрыгнул от резких слов девушки, даже когтями прекратил елозить: — Прошу прощения, моя дорогая? — Я сказала, — четче произнесла Сара, — ну и что? Девушка повернулась к библиотекарю Его Величества — челюсть плотно сжата, в глазах сверкали переполнявшее ее волнение и яркие всполохи горевшего поблизости пламени. — Ну да, меня влечет к нему. Ведь он великолепен и удивителен, и заставляет меня чувствовать… Ну и что? Это не меняет того факта, что он — чудовище. Красивое чудовище, но все равно — чудовище. — Сара снова обратила свой взор к огню, от которого по ее лицу расползались глубокие тени, заостряя черты. — Он играет с людьми, точно ребенок, который отрывает крылья насекомым. Чосер долго колебался, прежде чем ответил: — По моим наблюдениям, люди не всегда любят мудро. Сара резко рассмеялась и покачала головой. — Ты не понимаешь. Когда я была младше, он пугал меня до чертиков. Но он был так красив… И я почти сдалась. Потому что он… — последнее слово превратилось в нечто чуждое и вырвалось из уст девушки с отзвуками горечи в голосе. -…красивый. Девушка опустила взгляд на свои руки, которые болезненно сдавила на коленях. — И он это знал. Но не только: он счел это занятным. — Сара посмотрела Чосеру прямо в глаза. — Он играл со мной, точно так же, как с другими. — Однако теперь… — Теперь? А теперь все еще хуже. Он хочет меня наказать. Все, что я тогда делала, это старалась вернуть брата, и теперь он хочет, чтобы я страдала. Видел бы ты его лицо, Чосер, когда он наблюдал за тем, что со мной тогда творилось, — вздрогнула Сара. — Но… ты не пострадала от его рук. Девушка свела колени, уткнулась в них лицом — послышались звуки, похожие на рыдание. — Я ненавижу это. Ненавижу. Это убого и мерзко, и если бы остальные узнали, то наверное искупали бы меня в Болоте. Но я смотрю на него, и он такой… — Сара повернулась, не поднимая головы — щекой все еще лежа на коленях, — выражение ее лица скрыла завеса из волос. — И дело даже не в том, как он выглядит, — призналась девушка. — Это то, как он говорит, как себя ведет, даже то, как смеется. Я не могу перестать смотреть. А иногда мне кажется, если бы он только был другим… — Просить человека измениться — это все равно, что просить солнце не светить. Сара вздохнула: — Я знаю. Знаю это. Но я не могу перестать себя спрашивать, что было бы, если бы он… — Она грустно засмеялась, усаживаясь прямо. — Иногда сама себе не верю. — Она вытерла лицо. — Я всегда западаю на злодеев. Чосер посмотрел на девушку очень серьезно. — Я знаю, что я больше не человек с человеческими эмоциями, — начало чудище. — Так долго не было ничего, во что мне хотелось бы уйти с головой. И я знаю, что я намного больше, чем просто хранилище пыльных груд пергамента, в отличие от людей. То, что я сказал о людях, верно… Но возможно, только возможно, существует картина побольше той, которую ты не в состоянии охватить. — Он хочет видеть, как я унижаюсь и плачу, ползая на коленях. Как тебе такая картина? — Но почему, дитя, — напряженно спросил Чосер, склоняясь вперед. — Почему ему хочется этого с такой ужасной силой? Сара не была уверена. — Потому… потому что я задела его гордость. Наступила долгая тишина, в которой слышалось лишь потрескивание огня. Тогда Чосер вздохнул. — Ты, вероятно, права. В любом случае это не мое дело, я не должен вмешиваться. Он оперся спиной о ствол дерева рядом с Сарой, вместе с ней наблюдая за шипящим костром. — Чосер? — Да? — Ты сказал, что только одна часть Лабиринта может изменять свое местоположение — это Живые Изгороди. — Так и есть. — Но Хоггл говорит, что королевские сады раньше являлись частью Живых Изгородей, а не Леса Бесконечной Ночи. Означает ли это, что части сада могут просто появиться и исчезать, где угодно? — Нет, вовсе нет. Но, так как сады принадлежат Джарету, он может разместить их везде, где пожелает. — Чосер склонил голову набок. — Если подумать, то это странно. Интересно, почему Его Величество вдруг решил поместить их в Лес? Яркое пламя всколыхнуло в глазах Сары целый водоворот темных воспоминаний. Нападение драконов, которые хотели ее крови. Пылающий вихрь лоскутного плаща. «Я вынудила его в чем-то признаться, — подумала она про себя. — Но в чем именно, я не знаю… и лишь на мгновение у меня было преимущество. А теперь…» — Пришло время платить по счетам, — прошептала девушка себе под нос.***
Вскоре после этого разговора вернулись друзья: сэр Дидимус, ощетинившийся кинжалами и верхом на любимом Амброзиусе, Людо с наброшенной грубой перевязью, на которой болталась торба с едой, и Хоггл, выглядевший очень довольным, что свел к минимуму возможный ущерб. Они затушили огонь и двинулись дальше — без лишних проволочек, торопливо и молча они пошли сквозь лес. С каждым их шагом небо светлело все больше и больше, из бледно-серого оно стало розовым с огненными лучами рассвета, которые воспламеняли облака. Когда они ускорили шаг, встало солнце, отбрасывая восхитительный свет на их головы. Тут лес начал редеть, деревьев, между которыми проходили друзья, стало меньше. Лес заполнило пение птиц, журчание и возня привычных лесных существ. Золотой солнечный свет, пройдя сквозь лиственный покров, проник вниз и осветил пятерым друзьям путь. В конце концов они вышли из Леса. И очутились на вершине холма, где в высоких травах гулял слабый ветер. Впереди, поднимаясь из темной воды рва, показался Замок.