Школьные годы чудесные

Автор и бета очень извиняются за поразительную частоту выхода проды, правда. Увы, дела насущные не дают безостановочно писать фанфики, но впредь мы всё же постараемся быть поактивнее. А пока – вот вам сразу две главы с:       – Так, давай ещё раз. Верёвка внезапно порвалась без всяких на то причин, а Илья как по волшебству оказался рядом, чтобы подхватить тебя на руки, словно диснеевскую принцессу? – подытожил Миша, последние полчаса слушавший подробный рассказ Руслана о недавних событиях. Он заметил, что друг стал каким-то слишком уж задумчивым даже для себя самого ещё пару дней назад, но выпытать причину удалось только сейчас.       – Сначала он наорал на меня, а затем уже я полетел вниз. И никто меня не подхватывал, этот идиот сам виноват, что вовремя не отошел, – уточнил Руслан, насупившись. – Да хватит уже ржать, я, между прочим, мог и кости себе переломать!       – Ладно, ладно, я просто представил, – Кшиштовский смахнул подступившие от смеха слёзы и продолжил расспрос: – А Вальд?       – Прибежал тут же, отогнал кудахчущих девчонок и отвёл в медпункт. Вид при этом имел мрачный и недовольный, – послушно поведал Вихлянцев, устало потерев переносицу. Он и сам не раз прокручивал в голове тот день, но разобраться в том, что произошло, было неимоверно сложно – благодаря шоковому состоянию события вспоминались лишь отрывками.       Вот мелькает впереди удаляющаяся спина Мэда, вот кто-то из одноклассниц трясёт его за плечо, спрашивая, всё ли в порядке. Людей вокруг слишком много, так что он просто не отвечает на сыплющиеся градом вопросы, рассматривая разлохмаченный конец верёвки, обвившейся вокруг собственной ноги. Вот Вальдемар, деликатно распихав любопытствующих локтями, помогает ему подняться и, не задавая лишних вопросов, ведёт в направлении медпункта. Вихлянцев запоздало удивляется, к чему такая суета вокруг его скромной персоны, но сероволосый не желает слушать его возражений о том, что всё в порядке и мрачную тётку в белом халате парню всё же приходится посетить. После было разбирательство в кабинете завуча, где физрук клялся, что ещё день назад канат был в полном порядке, заискивающе улыбаясь то Руслану, то хмурящейся женщине. Вихлянцев не глядя подписал бумаги, заявляющие, что претензий к преподавателю он не имеет, решив, что для полного счастья ему не хватает только нажить врагов среди школьной администрации.       Из головы не шел Мэддисон. Единственный, кто помог ему в сложную минуту, единственный, кому не было всё равно. В те долгие несколько секунд, когда они оказались непозволительно близко, в глазах Ильи отразился гнев, недоумение и... Беспокойство? Разве Мэд мог беспокоиться за него, человека, которого старательно изводил уже столько лет? Бред...       – Ты чего завис? – поинтересовался у друга Миша, щёлкнув в воздухе пальцами, чтобы привлечь внимание.       – Задумался.       – Блин, мне пора уже в шаражку собираться. Но даже не думай, что я так просто отстану – будешь рассказывать мне всё, что связано с тобой и этими двумя уебанами. Ферштейн? – Руслан согласно кивнул, и Кшиштовский завершил звонок, ураганом «Миша» проносясь по своей квартире где-то в далёком Питере. Руслан тоже стал не спеша собираться в школу, стараясь хотя бы на время избавиться от разъедающих мозг мыслей.       Около нужного кабинета Усачев оказался не просто вовремя, а за двадцать минут до начала урока. По старой привычке, он сперва слегка приоткрыл дверь, оглядев классную комнату. К его счастью, в такую рань почти никого в ней ещё не было, но по отдельным личностям парню стало понятно, что заниматься они с 10-м «В» снова будут вместе.       Урок литературы, который числился в списке смехотворно лёгких для него предметов, Руслан мог запросто пропустить. Но Инесса Викторовна, преподаватель литературы и просто романтичная не по годам особа, уже заметила своего любимчика в дверях и одобряюще ему улыбнулась. Парень рассудил, что бегство теперь будет выглядеть по крайней мере странно. Да и долго ли он сможет бегать от того, что происходит в его жизни?       Решительно шагнув в кабинет, Руслан уселся за свою парту, первую в среднем ряду, и начал раскладывать необходимые для урока принадлежности. Отыскав в галерее телефона стих, который ему нужно было выучить к сегодняшнему дню, парень прикрыл глаза и стал повторять про себя знакомые строчки. «Они любили друг друга так долго и нежно, С тоской глубокой и страстью безумно-мятежной!»       В кабинет постепенно начинали стекаться люди. Рассаживаясь, все старались занять самые задние парты, считая, что чем дальше они будут от учителя, тем лучше будет для неё и для них. Естественно, одноклассники Руслана не имели ни единого шанса против более крупных и раздражительных с утра погодок, поэтому они, ворча и огрызаясь, усаживались на менее выгодные места. «Но, как враги, избегали признанья и встречи, И были пусты и хладны их краткие речи»       Компания десятиклассников, только что закончивших разбираться в том, кто и где будет сидеть, дружно заржала над шуткой Валеры Солнцева, второго после Мэддисона заводилы в их классе. Валера Вихлянцева показательно игнорировал, собственно, как и большинство окружающих. Илья терпеть не мог, когда кто-то прикасался к его «собственности», будь это телефон, любимая девушка или же объект издёвок. Руслан часто думал о том, что с его упрямством статус изгоя был неизбежен и если бы не Мэд, шпыняли бы его гораздо чаще. И точно уже не в одиночку, как любил делать это Илья. Впрочем, меньшим мудаком Мэддисон от этого в его глазах не становился. «Они расстались в безмолвном и гордом страданье И милый образ во сне лишь порою видали. И смерть пришла: наступило за гробом свиданье... Но в мире новом друг друга они не узнали»*       Звонок, вырвавший Вихлянцева из раздумий, заставил поутихнуть и остальные разговоры в классе. Спрятав более ненужный телефон в карман, парень незаметно оглянулся. Не успел он обрадоваться тому, что знакомой серой толстовки нет в поле видимости, как дверь в кабинет издевательски хлопнула.       – Извините за опоздание. Войти можно? – получив в ответ согласный кивок от учительницы, Илья прошествовал в класс. Недолго думая, парень уселся на единственное свободное место, которое, к несчастью, оказалось только около проклинающего весь мир Руслана.       – Итак, если все в сборе, – нараспев произнесла Инесса Викторовна, всё ещё пребывая в мире очередного романа, покоящегося у неё на столе, – начнём урок.

***

      К собственному удивлению, на первый урок Илья почти не опоздал, несмотря на отключенный на автомате будильник. Немаловажную роль в его героическом поступке сыграла мать, вовремя вернувшаяся с дежурства и чуть ли не за уши вытащившая непутёвого отпрыска из уютной постели. Не пожелав слушать стандартное нытьё на тему «болит всё, что только может болеть», женщина наскоро погладила ему вещи и выпроводила за дверь. По дороге парень не раз успел пожалеть о том, что всю ночь провёл у экрана, вместе с Хованским покоряя новые уровни очередного шутера. Юра-то мог без зазрения совести сейчас спать в своей холостяцкой берлоге, не тревожимый ничем и никем, а ему придётся тащить своё сонное тело на нудную литературу.       Теша себя мыслью о том, что Хованского в будущем будет ждать, в лучшем случае, участь дворника, Илья ввалился в нужный кабинет. Количество присутствующих заставило его брезгливо поморщиться: администрация вновь осчастливила их совмещённым уроком с грёбаными мальками. Свободных мест на задних партах не было совсем, а сгонять кого-то из своих одноклассников было уже поздно – звонок прозвенел, а значит, урок начался. Усаживаться к кому-то третьим тоже было несолидно, поэтому парень занял единственный свободный стул. То, что соседом оказался Вихлянцев, его ничуть не напрягало – напротив, так было даже веселее. Руслан тут же нахохлился, словно ободранный воробей, и постарался отодвинуться от него как можно дальше. Мэд на это только усмехнулся, небрежно бросив на стол нужную тетрадь.       – Объяснять новую тему столь разношерстной аудитории мне не представляется возможным, а посему, быть сегодня опросу, – оглядев присутствующих, огласила свой вердикт учительница, – Пожалуй, начнём мы с моих редких гостей из десятого класса, оценок у которых удручающе мало. Кузнецов, не поведаете ли нам избранный вами стих из творчества Анны Ахматовой?       – Чо? – услышав своё имя, названный объект поднял голову с парты. – Не, не учил я.       – Ну что же, печально. Науменко?       – Инесса Викторовна, я к следующему уроку вам расскажу, можно? Моему дяде вчера было очень плохо, пришлось ехать вместе с ним в больницу, – невинно хлопая ресницами, заявила Вика, известная всем своей способностью безбожно врать не краснея.       – Он уважать себя заставил... Ладно, так и быть, садись. Илья, может, ты? Чертыхнувшись про себя, Мэддисон поднялся с места, встав около парты. Ахматова была любимой Ксюхиной поэтессой, поэтому что-то из того, что она вечно ему зачитывала, он обязательно должен был помнить. Стоит лишь чуть- чуть напрячь память...       – И когда друг друга проклинали, в страсти, раскалённой добела, – неуверенно начал он, глядя в потолок.       – Отличный выбор, хвалю. Продолжай, – подбодрила его женщина.       – Оба мы ещё не понимали, как земля для двух людей мала. И... – вдохновлённый похвалой, продолжил Илья, но тут же запнулся, забыв, что же было в стихе дальше. В кабинете повисла неловкая тишина.       – И, что память яростная мучит, пытка сильных – огненный недуг, – неожиданно раздался тихий шепот совсем рядом. Поражённо покосившись на Вихлянцева, всем своим видом выражавшего полную непричастность к инциденту, он повторил строчки, и даже припомнил остальные.       – Смотрят в душу строго и упрямо… Те же неизбежные глаза**, – закончил Илья, садясь на место. Преподаватель что-то говорила про хорошую дикцию, но парень не слушал, глядя на то, как рука соседа спокойно выводит какие-то загогулины на полях тетради. Что же только что произошло? Руслан по собственной воле подсказал что-то ему, человеку, который годами над ним издевался? Пиздец, товарищи.       Оставшаяся часть урока прошла без происшествий. Под раздачу попали не только одноклассники Мэда, но и испуганные перспективой плохой оценки девятиклассники. Все, как один, пытались рассказать отрывок из Лермонтовского произведения «Демон», но получалось у всех одинаково погано. Руслана Инесса Викторовна спрашивать не стала, заявив, что оценок у него и без того достаточно, а тот даже и не стал спорить. За всё время он так и не взглянул на Илью, упрямо продолжая вырисовывать что-то в тетради и делая вид, что это занятие захватило его полностью.       Как только в коридоре снова прозвенел звонок, Вихлянцев сорвался с места и направился к двери, благо, вещи у него были собранны заранее. Мэддисону собраться тоже не составило особого труда, поэтому очень скоро он догнал парня, целеустремлённо шагающего по направлению к лестнице на второй этаж.       – Ждёшь благодарности, наверное? Что это за неожиданное благородство, а, Руслан? – прижав парня к стенке, спросил Илья.       – Ничего я не жду, отстань. Просто строчка вспомнилась. Да и не хотелось оставаться в долгу после твоих недавних геройствований, так что теперь мы квиты, – Вихлянцев с вызовом посмотрел на закрывавшего проход человека. – Пусти, мне на урок надо.        «Те же неизбежные глаза» – подумалось вдруг Мэддисону при взгляде в светло-серые глаза напротив. Отогнав от себя ебанутые мысли, он оскалился.       – Ну-ну. Пиздуй уже, – слегка отодвинувшись, он дал парню возможность уйти, и Руслан тут же ею воспользовался. Илья же привалился к той же стене спиной, преодолевая стойкое желание закурить и задаваясь вопросом – что за хуйня, собственно, происходит с ним в последнее время?       Сигарет, как и ответа на вопрос, у него не оказалось.

***

      Над Москвой уже начинали сгущаться сумерки, когда уставший Руслан, наконец, добрался до своего ноутбука.       Загрузившаяся страничка ВКонтакте порадовала его лишь одним значком входящего сообщения. Щёлкнув по нему, парень обнаружил пришедшее ещё вчера сообщение от пользователя «Northern Wind».       «Доброго тебе времени суток. Помнишь, я говорил, что плохо знаком со своими новыми товарищами по школе, а ты предложил решить этот вопрос дракой? Так вот, я решил её не дожидаться, но придумал кое-что другое, может быть, даже более интересное. Скоро ведь день всех Святых, в простонародье – Хэллоуин, так? Вот мне и подумалось, что неплохо было бы замутить тематическую вписку.       Хотелось бы, чтобы и ты тоже пришел. Как тебе мысль?»       Забыв о стоящей рядом чашке с чаем, Вихлянцев ещё раз вчитался в сообщение. Его редко приглашали на подобные мероприятия, да и сам он, в силу своей нелюдимой натуры, их не очень любил. Но и отказывать Вальду после всей помощи, которую тот ему оказал, было как-то неудобно. Ещё и Кшиштовский, как назло, был не в сети, так что посоветоваться было не с кем.       «Я подумаю над твоим предложением» – пробежавшись пальцами по клавиатуре, отправил он собеседнику. Ответ не заставил себя долго ждать.        «Буду очень рад тебя видеть» – гласило сообщение, заканчивающееся улыбающимся смайликом. Не обратив внимание на странный для парня тон, Усачев закрыл окошко переписки и открыл вордовский документ.       Пальцы сами собой набирали звучащие в голове строки, а парню оставалось лишь плыть по течению своей фантазии. «В череде серых дней, с целым миром войной, Нам с тобой доказать что-то надо. В отражениях зеркал даже смысл пропал, А покой был бы лучшей наградой. Не тебя мне судить, и немой твой укор Не стучит мне в виски тёмной кровью. Вновь от злости без сил, ты меня не спросил, Я, быть может, такого не стою?»*** *– М.Ю. Лермонтов «Они любили друг друга так долго и нежно» **– Анна Ахматова «И когда друг друга проклинали» ***– стихи от лица Руслана – мои собственные, авторские.