Школьные годы чудесные

       Добрых полчаса Илья сидел на скамейке у подъезда Руслана, то подрываясь с места, чтобы набрать номер квартиры на домофоне, то усаживаясь обратно, снова и снова прокручивая доводы «за» и «против» в голове. Сегодня они должны были идти на вечеринку, посвящённую окончанию учебного года — самый лучший вариант, чтобы выбраться куда-то вместе, не вызывая подозрений. Но после событий, произошедших накануне, Мэддисон не был уверен, что Вихлянцев вообще захочет выходить из квартиры в ближайшие пару месяцев.        — А чего это ты тут стоишь, такой нарядный? К Таньке из двадцать первой намылился, небось? — поинтересовалась у Мэда местная бабулька, придирчиво оглядев наглого захватчика своей привычной среды обитания.        — Я… Ну, да, то есть, нет. Не совсем, — растеряв весь свой богатый словарный запас, парень поспешно ретировался с лавочки, но «божий одуванчик» не собирался оставлять его в покое.        — Значит, к Ирке Савичевой, она на той неделе только со своим-то разбежалась, — решительно закивала бабушка, видимо, знавшая в этом доме всё и про всех . — А то к моей Марьяне-то женихи не ходят, всё только подруги, и волосы у всех разноцветные такие, батюшки- святы. А ты заходи, домофон-то всё равно не работает со вчера, — мысленно пожелав удачи незнакомой Марьяне, которой, видимо, тоже было не до «женихов», Мэд решил послушаться совета и всё-таки подняться к своему парню. Последнее слово до сих пор звучало для него непривычно, но Илья ни на минуту не пожалел о том, что произошло между ним и Русланом. «Чего, наверное, не скажешь о нём самом» — ехидно прокомментировал внутренний голос, и Мэддисон снова остановился, привалившись к стене, вспоминая события, которые произошли здесь же всего день назад.        Идти к Руслану у него совершенно не было повода, но и сидеть дома в одиночестве он не мог — Мэда безумно тянуло к парню, будто внутри прорвало плотину, чувства за которой накапливались много лет. Илья никогда не считал себя большим любителем поцелуев, объятий и прочих нежностей, но Руслана хотелось сграбастать и не отпускать вообще никогда, и поделать с этим что-то было совершенно невозможно. Промаявшись в пустой квартире всё утро, он решил, что просто зайдёт за Вихлянцевым и позовёт его, скажем, в кино — в этом плане кардинальных различий между отношениями с девушками и парнями быть не должно, ведь так?        Воодушевлённый и окрылённый своей находчивостью, Мэд оставил матери записку на холодильнике и сам не заметил, как оказался у дома Руслана. Прошмыгнув в подъездную дверь вслед за кем-то из жильцов, он стал подниматься наверх, припоминая, что живёт его любовь, почти как в той попсовой песне — не на двадцать пятом этаже, конечно, но тоже довольно высоко.        Крики он услышал задолго до того, как добрался до нужной квартиры.        — Вот значит как, да?! Мало того, что ты полное ничтожество по жизни, так оказывается, ещё и пидорас?! — от осознания того, кому мог принадлежать мужской голос, волосы у Мэддисона на голове встали дыбом. Бегом преодолев ещё пару пролётов, он снова внимательно прислушался — теперь в скандал вмешался ещё и женский голос:        — Прекрати! Сейчас же! Ты не имеешь никакого права обвинять его в том, чего сам не понимаешь!        — А чего здесь непонятного?! Я не потерплю этого в своём доме! Если потребуется, я найду лучшую лечебницу, чтобы из тебя выбили эту блажь!        — Знаешь что? Я устал от попыток угодить тебе, отец. Если я не нужен тебе таким — что же, можешь смело идти на хрен, потому что меняться я не собираюсь, — пугающе-спокойный тон Руслана, видимо, очень не понравился оппоненту, и за ним последовал громкий звук пощёчины, будто по лицу парня ударили со всего размаху. На одном дыхании Мэддисон преодолел последний пролёт, но успел застать только кульминацию ссоры.        — Убирайся, пока я не вызвала полицию, — угрожающе прошипела Катя, закрывая собой брата. Стоящий напротив неё мужчина тяжело дышал и сжимал кулаки так, что, казалось, костяшки вот-вот прорвут тонкую кожу.        — Горите в аду. Оба! — глядя на своих детей, с нотками безысходности и неописуемой злобы проговорит отец Руслана, швырнув на пол ключи и кинувшись вниз по лестнице, в порыве злости оттолкнув Илью с дороги, словно досадное препятствие. Вихлянцев горько усмехнулся, прикрывая ладонью красную от удара щёку, а Катя всхлипнула, сжав зубы, чтобы окончательно не разрыдаться.        — Ублюдок, — только сейчас Вихлянцевы заметили присутствие на площадке невольного зрителя их семейной драмы, синхронно повернув головы на голос.        — А ты вовремя, слушай, — попыталась улыбнуться Катя. — В курсе последних новостей теперь весь дом, но я всё-таки предлагаю зайти, в квартире офигевать будет по-любому лучше, — девушка первая скрылась в полутьме прихожей, и вскоре с кухни послышался звон посуды — либо Катя решила заварить чай, либо успокоить нервы чем-то покрепче. Руслан, всё ещё старавшийся прикрывать горящее от стыда и пощёчины лицо, пропустил Мэддисона вперёд и закрыл дверь, машинально провернув ключ в замке, словно пытаясь оградиться от проблем.        — Тебе не стоило этого видеть, — хрипло произнёс он, глядя мимо собеседника. Илья понимал, насколько парню тяжело сейчас держать себя в руках и казаться сильным, поэтому он просто притянул его к себе, зарываясь носом в растрёпанные тёмные волосы.        — Эй. Твои проблемы — мои проблемы, помнишь? Решить-то я их, может, и не решу, но буду последним ебанатом, если не постараюсь.        — Вполне в твоём репертуаре, — хмыкнул Вихлянцев, утыкаясь носом в шею Мэда и расслабляясь. Решив, что после такого эмоционального потрясения парню лучше находится в покое, Илья мягко направил его к той самой комнате, которую с прошлого раза запомнил, как принадлежащую Руслану.        — С чего он вообще так взбесился? Неужели кто-то всё же спалил нас вчера и рассказал ему? — Мэд уселся на диван, а Вихлянцев устроился так, чтобы головой лежать у него на бедре. При взгляде на щёку парня, на которой всё ещё был заметен след от удара, Илье хотелось до полусмерти избить его отца-придурка, но он понимал, что не только не поможет им, но и усугубит ситуацию. Не зная, куда деть свои дрожащие руки, он стал осторожно поглаживать Руслана по волосам, а заметив, что тому это нравится, запустил в них пальцы и начал перебирать короткие прядки, на ощупь оказавшиеся гораздо мягче, чем у всех его знакомых девушек.        — Я сам сказал ему, — тихо отозвался Вихлянцев, прикрыв глаза. — Рано или поздно он бы всё равно узнал, и всё было бы гораздо печальнее, если бы он узнал это от кого-то другого. А тут как раз и момент удачный подвернулся — он в очередной раз начал настаивать на свадьбе с дочкой его делового партнёра, а я, наконец, нашёл достойный аргумент, чтобы ему отказать.        — И как вы с сестрой теперь планируете жить? — нахмурился Мэд, думая о том, что двум подросткам без особых жизненных целей в такой ситуации придётся сложно.        — Как-нибудь выкрутимся. Кате осталось только защитить диплом, и она сможет идти на работу по специальности. Не думаю, правда, что она действительно захочет работать экономистом, но не сомневаюсь, что с её связями что-нибудь точно найдётся. Да и я могу помогать, чем смогу — может, устроюсь на подработку, или канал на youtube заведу — тоже небольшие, но деньги. Квартиру отец у нас не отсудит — она была переписана матерью на меня задолго до её смерти, а её половину акций, принадлежащих компании отца, она оставила Кате. Не пропадём, — Руслан говорил спокойно, будто давно продумал такой вариант развития событий. Илья уже в который раз удивился несгибаемости этого хрупкого на вид человека, о котором он, оказывается, так мало знал до этого.        — Мы с ним давно уже не ладим, нужен был только повод, чтобы окончательно разорвать все связи, — будто прочитав мысли парня, уточнил Вихлянцев. Мэд только покачал головой, не находя слов, которые бы могли выразить его смешанные чувства. Немного помолчав, Руслан осторожно задал встречный вопрос:        — А твоя мама? Планируешь когда-нибудь сказать?        — Не придётся. Она сама обо всём догадалась, — Вихлянцев распахнул глаза от удивления, вопросительно нахмурившись. Илья хмыкнул, вспомнив их с матерью спонтанный разговор перед линейкой. — Да, звучит жутковато, но обошлось, на удивление, без разборок. Кажется, она начала что-то подозревать ещё раньше меня, а позавчера, подбирая подходящий к костюму галстук, выдала что-то вроде «А тот парень, по которому ты страдаешь уже полгода, случайно не желает зайти к нам на чай?" — Руслан прыснул от смеха, и Мэд не смог не улыбнуться в ответ. — Вот ты смеёшься, а я чуть бутербродом не подавился. Точнее, подавился, и она посмеялась ещё и над этим. - Повезло тебе с ней, — улыбка Вихлянцева потускнела, как только он вспомнил о своей маме, которая до сих пор часто снилась ему.        — Почему это только мне? Ты думаешь, это она пошутила насчёт чая? Она меня с потрохами сожрёт, если я не притащу тебя ей на допрос в ближайшее время, так что готовься, — парни рассмеялись, глядя друг другу в глаза и все проблемы будто бы отступили на время, не выдержав конкуренции с настоящими, яркими чувствами, которые только крепли под их натиском. Они ещё долго говорили о какой-то ничего не значащей ерунде, пока Руслана не начало клонить в сон, и вскоре Илья смог осторожно положить под голову доверчиво посапывающему парню под голову подушку и укрыть его пледом. Аккуратно прикрыв дверь в его комнату, он покинул квартиру, коротко попрощавшись с Катей, которая отсалютовала ему чашкой с крепким чёрным кофе, печально улыбаясь своим мыслям.        Вот и теперь он стоял у той же самой двери, всё ещё сомневаясь, стоит ли тревожить её обитателей, и без того натерпевшихся достаточно в последнее время. К огромному облегчению Мэддисона, бездушная железка, которую он сверлил пристальным взглядом, распахнулась перед ним сама, явив его взору безукоризненно одетого парня, всё ещё продолжавшего о чём-то спорить с невидимым ему собеседником:        — И всё-таки мне кажется, что они слишком узкие. Мне кажется, что я похож на пе… Ну Блин. Хватит ржать, Катя, это вообще ни капельки не смешно! Да ещё и Илья… А. Привет, — заметив, наконец, стоящего перед носом парня, неловко улыбнулся Вихлянцев. На нём были те же самые облегающие чёрные джинсы, которые запомнились Мэду ещё с хеллоуина, который, казалось, был целую вечность назад и полупрозрачная серая майка с фосфорицирующим принтом. Образ дополняла бандана, небрежно повязанная на запястье, и серо-стальная шляпа с чёрным ремешком, которая очень шла к необыкновенным глазам парня. — Я уже решил, что всё перепутал, и мы должны были встретиться уже там.        — Нет, всё правильно. Ты выглядишь… Заебись, короче, — рядом с идеально одетым Русланом, Илья в своей клетчатой рубашке и белой майке с незамысловатым узором казался себе немного неуместным. Вихлянцев же, видимо, был другого мнения, потому что расплылся в искренней улыбке и уверенно взял его за руку, предложив:        — Пойдём? Уже половина десятого, а до клуба ещё нужно дойти, — ловко выхватив из связки ключей нужные и отмахнувшись от очередного напутственного подкола Кати, Руслан потянул Мэда вниз. До нужного места они действительно добрались быстро, дурачась и рассказывая что-то, невзначай прикасаясь друг к другу то плечом, то пальцами, будто мира вокруг вообще не существовало. Секьюрити на входе впустили их без разговоров — бар, по совместительству являющийся клубом, был на всю ночь забронирован выпускниками именно для учащихся их школы. — Мэд, чувак! Заебись, что всё-таки решил прийти! Тусняк без тебя — не тусняк! — со всех сторон обступили Илью одноклассники и просто знакомые, желая лично поздороваться и получить капельку внимания от вступающего в свои права «короля» школы. Вся эта толпа, конечно, немедленно оттеснила растерявшегося Руслана к барной стойке, за которой сегодня слабоалкогольные напитки подавались лицам любого возраста в обход закона. Не став рисковать, Вихлянцев взял себе стакан апельсинового сока и неуверенно огляделся по сторонам, размышляя о том, действительно ли поход сюда был хорошей идеей. Он так хотел показать Мэддисону, что ссора с отцом совершенно не задела его, что совершенно забыл, насколько неприятны ему самому подобные сборища.        — Не ожидал тебя тут увидеть, — послышался рядом знакомый голос, и Руслан улыбнулся, даже не оборачиваясь узнав Давыдова. Стас словно был воплощением своего любимого цвета: морковно-красные конверсы, люминесцентно- оранжевые джинсы и футболка с задорно улыбающимся апельсином, попыхивающим сигарой. Даже в волосах блондина виднелась пара рыжих прядок, и только белозубая улыбка, к счастью, не отдавала оранжевым.        — Сам не знаю, зачем пришёл, — пожал плечами Руслан, отпивая из бокала своего напитка — тоже, как назло, оранжевого.        — Дай угадаю — Мэддисон? — Вихлянцев машинально кивнул, недоумевая, откуда Стас знает о том, что по сути, известно пока лишь узкому кругу их с Мэдом семей и Мише, который красочно расписал ему вчера по скайпу, какой же он, Усачев, конченный идиот, и как он теперь должен загладить свою вину, встретив его через пару дней в аэропорту. На резонный вопрос о том, что его друг забыл в столице, раз между собой о встрече они не договаривались, Миша покраснел, как японская школьница (что было ему совершенно не свойственно), и пробурчал, что имеет полное право перемещаться по стране, как и когда захочет, и вообще, разве Руслан не рад такому благородному с его стороны поступку? Заверив друга, что он, конечно, будет невероятно рад его видеть, Вихлянцев еле удержался от смеха — на самом деле, он прекрасно знал, что погостить Кшиштовского пригласил Даня, с которым они неплохо заобщались после внезапного знакомства через Вихлянцева. Мешать другу заводить новые знакомства он не собирался, благо, у самого дел было достаточно.        — Вовсе нет. Просто не хотелось дома сидеть, — попытался выкрутиться Вихлянцев, но Стас, не поверив ни на секунду, только улыбнулся ещё шире, напоминая всезнающего чеширского кота.        — Да ладно тебе, я и сам представить не мог, что всё так получится.        — Ну бли-и-ин, Давыдов, я же попросил тебя никуда не исчезать. Пока нашёл тебя, чуть не нарвался на драку с кем-то из осмелевшей малышни и отказал по крайней мере трём шлюхам, — запыхавшийся и возмущённый Голополосов поставил на стойку два коктейля, бесцеремонно занимая стул между беседующими парнями.        — Мог бы и принять предложение, чего стесняться? Здесь все свои, — деланно-безразличным тоном парировал Стас. Во взгляде, которым одарил его Максим, читалось неприкрытое возмущение, и блондин откровенно наслаждался этим. Теперь настала очередь Руслана понимающе улыбаться — эти двое были настолько счастливы наконец разобраться в своих чувствах, что все попытки это скрыть проваливались с громким треском.        — Я тебе потом как-нибудь расскажу, почему. О чём разговор, кстати? — скромностью Голополосов совершенно не страдал, поэтому с лёгкостью и грациозностью гиппопотама вклинился в их беседу.        — О том, как же школа теперь будет существовать без нашего чуткого руководства. Нелегко им придётся, наверное, — поцокал языком блондин, хитро поглядывая на Руслана, — Хотя, может, Мэддисон и сумеет удержать всё в более-менее приличном виде.        — Возможно. Кстати, Вихлянцев, я могу доходчиво объяснить ему, что не стоит больше тебя дёргать, хочешь? — в порыве благородства предложил Макс.        — Не стоит, — ухмыльнулся Руслан, переглянувшись с закатившим глаза Давыдовым.        — Охуеть как благородно с твоей стороны, — Мэд, сумевший, наконец, сбежать от толпы знакомых, будто невзначай положил ладонь Руслану на плечо, а тот даже и не подумал дёрнуться в сторону, как сделал бы это каких-то полгода назад.        — Так вы, ребята… — непонимающе нахмурился Максим, соображая, – ну офигеть вообще, тогда.        — Голополосов, я уже говорил тебе, что ты тормоз? — стараясь не смеяться над ошарашенным парнем, задал риторический вопрос Стас.        — От тормоза слышу, — насупился Макс, но долго обижаться не смог, вспомнив о гениальной идее, которая пришла ему в голову, пока он искал Давыдова по всему клубу. — Что- то прогуляться захотелось. Составишь компанию? — обхватив блондина за запястье, он мягко стянул его со стула и повёл за собой, не слушая показного ворчания.        — Ну и что ты опять задумал? — уставившись на Голополосова со всем возможным скептицизмом, осведомился Стас.        — Сейчас узнаешь, — ухмыльнувшись, пообещал Макс, и перекинулся парой слов с диджеем, подкрепляя свои слова парой некрупных купюр. Парень за аппаратурой кивнул, и вскоре вместо быстрой музыки из колонок зазвучал медленный танец.        — Нет. Нет, нет и ещё раз нет! — смеясь, Максим утянул упирающегося Стаса на танцпол, где самые смышленые парочки уже танцевали в обнимку, сориентировавшись в ситуации. Хитро прищурившись, Голополосов тоже ловко подтолкнул Стаса к танцполу, изящно перехватил его и вывел ровно в центр. Взяв на себя роль ведущего, Макс закружил Стаса в танце, заставив взгляды почти всех присутствующих обратиться на них. По толпе прошёлся удивлённый ропот.        — Только попробуй, — шутливо предупредил Мэддисона Руслан, глядя на творящих абсолютный беспредел парней.        — Вот ещё, — хмыкнул Илья, — Я же не такой отмороженный, да и вообще, в отличие от них, этих придурков, нам с тобой ещё предстоит учиться.        — Рад, что ты наконец-то можешь здраво оценить ситуацию, — улыбнулся Вихлянцев, а Мэд коротко поцеловал его в висок, не боясь, что кто-то заметит — все взгляды были прикованы к Голополосову и Давыдову.        — Скоро здесь будет не протолкнуться от пьяного быдла и кто-нибудь обязательно полезет танцевать на барную стойку. Предлагаю не дожидаться этого великолепного шоу и свалить отсюда на хрен, — предложил Мэд, и Руслан благодарно кивнул, соглашаясь. Никем не задерживаемые, парни спокойно вышли из клуба, о чём-то негромко переговариваясь. Они зашагали прочь по ярко освещённым улицам, наслаждаясь тёплом летней ночи и обществом друг друга.        — Ты даже не представляешь, как я тебя сейчас ненавижу, — отчаянно краснея под десятками удивлённых взглядов, прошипел Давыдов. Их с Голополосовым появление произвело настоящий фурор — кто-то удивлённо перешёптывался, кто- то смеялся, приняв поступок за оригинальную шутку, а большинство просто глазели, не в силах поднять с пола упавшую челюсть.        — Да ну? А ты даже представить себе не можешь, как я тебя люблю. Всегда, — с нежностью глядя на смущённого блондина, передразнил его Макс.        — Дурак, — фыркнул Стас, не сумев скрыть улыбку.        — Ещё какой, — вздохнул Максим, собираясь с мыслями. — Мне нужно кое-что сказать тебе, нет смысла ещё дольше тянуть кота за хвост.        — Говори, — нахмурился Давыдов, стараясь не перебирать в голове варианты того, о чём парень мог так беспокоиться.        — Ещё месяц назад я думал, что оставаться здесь для меня совершенно нет смысла. Ничего, знаешь ли, меня не удерживало. Хотелось свалить из этой страны, из этой жизни, подальше от тебя, — Максим сделал паузу, выразительно глядя на блондина. – А потом всё изменилось так резко, что все это полетело к чертям, и я ни капельки не жалею. Но есть одна такая штука, на которую не получится просто так закрыть глаза, как бы мне не хотелось.        — Это ты сейчас о том, что поступил в канадский университет? — на удивление спокойно осведомился Давыдов. Подивившись такой странной реакции, Максим кивнул.        — Именно.        — Я думаю, тебе стоит ехать. Такой шанс бывает раз в жизни, его нельзя упускать.        — Ты не понимаешь, если я дам официальное согласие, то это затянется минимум на три года. Ты здесь, а я — там. Я никуда не поеду без тебя, Давыдов, и пусть катятся к чертям все шансы на свете, — с отчаянной уверенностью выпалил Макс, опалив шею блондина своим горячим дыханием. — Конечно же, без меня не поедешь, — Голополосов удивлённо изогнул бровь, пытаясь понять логику суждений Стаса – Потому что я еду с тобой. С родителями мы уже поговорили на этот счёт, а на поступление у меня есть ещё целое лето, так что что-нибудь придумаю. А ты хотел вот так просто от меня отделаться? — рассмеявшись, Давыдов внезапно отпустил ошалевшего от счастья Максима — музыка закончилась, и все вокруг начали в шутку аплодировать им. Макс же не мог поверить своим ушам — две его мечты сбываются сразу, ничем не мешая друг другу!        — Ты улыбнись хотя бы для порядка, — подсказал ему Стас. — Не порть окружающим праздник — они считают, что ты только что отмочил одну из своих самых крутых шуток из серии «Максим Голополосов против Стаса Давыдова».        — Действительно, — ухмыльнулся Макс, низко поклонившись публике,        — Но если кто-то тут и против чудесных блондинов, то это точно не я. Я — определённо «за», — не обращая больше внимания на людей вокруг, парни направились к диванчикам в дальней части бара, планируя найти там долгожданное уединение.        — Пидорасы. Кругом одни пидорасы, — суммировал свои наблюдения Хованский, мрачно сделав большой глоток чего-то алкогольного.        — Все-все? — с усмешкой переспросила Ксюша, пригубив свой коктейль.        — Да ты сама посмотри! Вон, эти голубки танцуют, Илья, сволочь, вообще свалил со своим драгоценным Вихлезадовым. Такое ощущение, что всех, блять, покусал Борька Моисеев! – возмущению Юры не было предела.        — А ты?        — Чего? — удивился Хованский.        — Тоже планируешь переходить на мальчиков? — пояснила Ксюха, коварно улыбнувшись.        — Да я… Нет, конечно, ты чего. Я — самый натуральный натурал в этом ёбанном баре! — в зале снова заиграла медленная музыка — кому-то явно пришлась по душе идея Макса. Вздохнув и подивившись толстокожести друга, Ксюша решила оставить намёки и спросила напрямую:        — Тогда, может, пригласишь меня на танец, а, натуральный натурал?        — П-пойдём, — смутился Хованский, который перестал мечтать о том, что девушка обратит на него внимание, уже давно, но в глубине души всё же продолжал надеяться на чудо.        Только под утро весёлые и довольные подростки начали расходиться и разъезжаться по домам. Лето уже вступало в свои права — ранний рассвет освещал улицы своими мягкими лучами, проникая даже в окна пустующей, забытой на долгих три месяца школы. Ещё тысячу раз в ней прозвенит звонок с урока, радуя слух учеников, ещё будет шуршать по шершавым доскам белый мел, ещё не раз Руслан и Илья будут дарить друг другу осторожную нежность в закутке под лестницей, надёжно прячущем их от лишних глаз. Будут ещё и драки, и смешные случаи, и новые лица, и конечно же, школа ещё не раз увидит зарождение удивительной, не похожей ни на что другое, первой школьной любви.        Эти коридоры увидят ещё множество интересных историй, но всё это – осенью. А пока школа могла отдохнуть.