Мой отчим - Михаэль Драу!

ПОД RASMUS - THE FIRST DAY OF MY LIFE - Да пошёл ты! Сколько, чёрт тебя дери, можно?! Очередная тарелка с грохотом врезалась в стену, разбиваясь на крупные осколки. Седьмая, кажется. Но сейчас меня совершенно не волновало то, что наши запасы посуды несут потери. Лучше они, чем я прямо сейчас голыми руками придушу этого засранца. К чему я это? К тому, что в нашем доме появился третий. Третий, вот вообще лишний! - Тём, я не… - Что ты не?! – заорал я, хватая восьмую тарелку. – Что ты, чёрт побери, не?! Я слепой, что ли? Я не вижу, что он проводит здесь двадцать часов в сутки, а оставшиеся четыре вы где-то вместе ошиваетесь? Я не вижу, что ты в последний раз со мной разговаривал месяц назад, когда он только пришёл к нам?! Я не… - Ты преувел… - Я НЕ ПРЕУВЕЛИЧИВАЮ!!! – тарелка разбилась в каких-то двадцати сантиметрах от его головы, от чего Драу неосознанно отступил в сторону. - Я всего лишь уеду с Сашей на пару дней, в чём тут проблема? К чему весь этот… - Михаэль, я знал, изо всех сил старался сохранить самообладание. Получалось плохо: я видел подрагивающие руки и вздувшиеся вены на висках. И пятнышко крови на губе: он постоянно прикусывал губы, когда сдерживал себя, пытаясь отвлечься от своих эмоций на боль. Самым страшным было то, что если обычно меня это осаждало, то сейчас я только больше и больше распалялся. Сейчас одного его вида мне хватало для того, чтобы снова представить чёртового Волкова, сидящего на нашей кухне с кружкой чая и что-то торопливо объясняющего Драу, и при этом совершенно игнорирующего меня. Волкова, развалившегося на полу в гостиной перед камином, время от времени вставлявшего какие-то реплики в монолог о новом клипе «Отто Дикс», но по большей части всё же молчавшего. Волкова, который даже просто сидел и дышал воздухом нашего дома. На-ше-го! Я уже не помнил, когда в последний раз приходил с работы, а его здесь не было. Творческие, чёрт их дери, натуры, только сотрясавшие воздух своими разговорами, а ничего полезного вообще не делающие! Я представить не мог, что бытовуха окажется такой. Я не мог в страшном сне увидеть, что Михаэль окажется совершенно не приспособленным к жизни, что за него всё надо будет решать и просто ставить перед фактом. Что ему просто плевать на любые вопросы, не связанные непосредственно с группой. Единственное, чем он интересовался кроме своей работы, было своеобразное меценатство: он продвигал молодые группы, выискивал какие-то дарования не только музыкальные, но и, как тот же Волков, хореографические, и проталкивал их в высший свет. Но ни один из его протеже не появлялся у нас дома. Ни один. Кроме Волкова. Ненавижу. - Если ты сейчас уйдёшь, можешь не возвращаться, - рыкнул я, сжимая новую обречённую тарелку пальцами до побелевших костяшек. В груди всё полыхало синим пламенем, я чувствовал, что в этот раз уже не промахнусь. Я чувствовал, что сейчас на самом деле балансирую на той самой грани, после которой действительно либо всё станет совершенно иначе, либо исчезнет в принципе. И мне было плевать, во что это выльется. Я больше не мог молчать. - С удовольствием, - рявкнул Михаэль, неожиданно разворачиваясь и выходя из кухни. Вот так просто. Вот так просто сбегая от всех проблем! Я даже рванулся за ним, искренне надеясь раздубасить и эту тарелку, но… Наткнулся на насмешливый взгляд светлых глаз. Волков просто ухмылялся, глядя на меня, пока Драу накидывал пальто. А потом хлопок двери. И я остался один. Что в такой ситуации делают нормальные люди? Звонят, истеря, друзьям? Напиваются? Идут оторваться в какой-нибудь клуб? Нормальные – не знаю. А я даю выход эмоциям. Я больше часа избивал боксёрскую грушу, подаренную Михаэлем на какой-то праздник. Рук я уже практически не чувствовал, футболка насквозь пропиталась потом, волосы давно прилипли ко лбу и спине, даже ноги гудели от напряжения, но я не мог остановиться. Бил и бил, представляя на месте бездушного мешка ухмыляющуюся рожу Волкова. Где-то на задворках сознания испуганной птицей билась мысль о том, что мои последние слова могли действительно стать началом конца. Драу принципиальный, он может просто ради того, чтобы сделать мне больнее, не вернуться. Не вернуться ночевать. Или пару дней не возвращаться, перебравшись к кому-то из друзей. Или не вернуться вообще. И эта мысль мне поразила настолько, что я даже остановился, так и не нанеся очередной удар. Вообще. Никогда больше. Ни завтра, ни послезавтра, ни через неделю. Просто никогда. Я обессилено опустился на пол, зубами расстёгивая липучки и стягивая перчатки. И что тогда дальше? Да, я уже оставался один, когда «Отто Дикс» уезжали на гастроли, но тогда ведь я знал, что пройдёт энное количество времени – и он вернётся. Но что, если вот этого самого конкретного момента возвращения не будет? Как тогда вообще жить? В совершенной неизвестности и пустоте? Выдохнув тихо, я медленно поднялся. Чудовище внутри уже не ревело, но время от времени тихо порыкивало, когда перед моими глазами вновь всплывал образ чёртового Волкова. Я ведь давно уже не видел Михаэля улыбающимся не из-за него. Да и в принципе живого, если рядом его не было. Со мной он почти всегда был вымотанным и безразличным. Просто падал и засыпал рядом, даже не говоря ничего. А потом опять уходил к нему. Чтобы потом с ним вернуться домой и продолжить бегать по этому замкнутому кругу. Ледяной душ окончательно прибил внутреннее чудовище. Горестно взвыв на прощание, оно снова спряталось в потаённые уголки души. Я наскоро вытер волосы, натянул бельё и домашнюю футболку и вышел из ванной, собираясь хотя бы кофе выпить. Зря вышел. Знал бы, утопился бы в душе. Он вернулся, да. И снова с ним. - Пошёл вон, - только и смог прошипеть я, с ненавистью глядя на всё так же нахально ухмыляющегося мужчину. Ни Волков, ни Драу не пошевелились. Тогда я спокойно прошествовал к двери в квартиру, изо всех сил сдерживая чудовище, которое вновь жаждало крови, и распахнул её. - Пошёл. Вон, - выплёвывая каждое слово, повторил я. Чудовище напряглось, готовясь к броску. А ухмылка Волкова стала только шире. Удар пришёлся в скулу, чуть выше, чем я хотел сначала. Волков отступил рефлекторно, прижимая холодные после улицы пальцы к месту удара, чтобы уменьшить боль. Но ухмыляться не перестал. Я замахнулся снова, намереваясь в этот раз подпортить эту отвратную улыбку, и… Был позорно скручен Драу, который заломил мне руку. - Прости, Саш, мы сейчас, - и в голосе так давно забытые металлические нотки. - Что ты себе позволяешь?! – прошипел Михаэль, вталкивая меня в кабинет, который оказался ближе всего к месту инцидента. - Что ты себе позволяешь, приводя этого ублюдка сюда опять? – я дёрнулся, пытаясь высвободиться, но Драу только согнул меня ниже, делая ещё больнее. На моё тихое рычание, он только сильнее сжал пальцы на моей кисти, не позволяя пошевелиться вообще. - Я могу сюда приводить того, кого считаю нужным. - Не можешь. Ты тут не… - Закрой рот. Я опешил. Михаэль никогда не опускался до такого. Его максимум – просто демонстративно закрыть уши, по-детски, конечно, но я не мог удержаться от улыбки, видя этот жест, так что конфликт сходил на нет. - Не указывай мне! – рявкнул я, дёрнувшись снова. Он зажал мне рот ладонью. Которую я, не без труда, моментально укусил. С рыком, Драу упёр меня грудью в стену, продолжая всё также держать, не давая возможности высвободиться. Рука от моего рта исчезла. И я ощутил, как чистенькие боксёрки стягиваются сначала с одной стороны, а потом с другой. И послушно падают на пол. Несильный удар заставил меня развести ноги. Ох, не к добру тихий лязг бесконечных цепочек на брюках Михаэля. В следующий момент я сжался, вжимаясь в стену, когда в меня проникли два смоченных слюной пальца. Если бы мы не спали, то и один бы не вошёл так беспроблемно, а сейчас оставалось только благодарить небо за то, что он решил хотя бы немного позаботиться о сохранении меня в относительной целостности. Пальцы входили всё быстрее. И с каждым движением без привычной смазки становилось всё неприятнее. Трение ощущалось всё явственнее, я пытался сжать мышцы, не позволить ему двигаться, но не получалось. Оставалось только шипеть, время от времени дёргаясь. Тихое шуршание сзади – и на пол упала упаковка от презерватива: один всегда был у Драу с собой. Торопливые движения сзади, а потом судорожный вздох сквозь сжатые зубы, когда он вошёл сразу на половину. И давая привыкнуть, начал двигаться. Я уже понял, что шанса избежать грядущего нет. Оставалось с молчаливой покорностью принять происходящее и попытаться получить хоть какое-то удовольствие. Одна рука Михаэля всё также фиксировала мои руки, а вторая легла на живот, в такт толчкам надавливая на пресс и заставляя подаваться навстречу. Я смог чуть выгнуться, надеясь изменить угол проникновения, и в этот момент Михаэль позволил высвободить руки, моментально отозвавшиеся болью на такую перемену положения. Его пальцы запутались в моих волосах, движения всё ускорялись и дыхание то и дело сбивалось. А я кусал губы, сдерживая стоны и осознавая, что порой уж слишком откровенно подмахиваю ему. - Не смей мне указывать, - он с такой силой дёрнул меня за волосы, заставляя запрокинуть голову, что я болезненно вскрикнул, в первый раз за всё это время. Его рука скользнула ниже, обхватывая мой член и начиная двигаться по нему всё быстрее и быстрее, явно стараясь довести меня до оргазма как можно скорее. Драу сжал мои патлы в кулаке, с тихим рыком прижимая меня вплотную к стене. И сам прижался ко мне тесней, кончая. Его рука на моём члене замедлилась, сбиваясь с привычного ритма. А потом торопливо задвигалась снова. И через пару минут со вздохом кончил и я. Михаэль отстранился, мотнув головой, чтобы отбросить со лба налипшие волосы. И повернулся ко мне спиной. - Марш в душ. Потом поговорим. Почему-то послать его я не решился. Прооравшись благим матом (надеюсь, шум воды это заглушил) и совершив все необходимые после секса манипуляции, я вышел в коридор. И понял, что что-то не так. В доме кто-то был: я слышал звуки из кухни. Но не было ботинок Волкова. Мой взгляд зацепился за ярко-жёлтый стикер, прилепленный на входную дверь – мы с Михаэлем часто оставляли друг другу такие послания. Странно. «Приходил, вообще-то, попрощаться. Поездка сорвалась. Удачи. Волков». Твою ж… Я впечатал кулак в холодный металл двери, а следующим движением сорвал мозолившую глаза бумажку, моментально сминая её. Как же я ненавижу этого урода. - Кофе будешь? – Драу как ни в чём ни бывало вышел в коридор, внимательно глядя на меня. - Нет. - Как хочешь. И тишина. Что дальше говорить в такой ситуации? - Я убрал кухню, - Михаэль прислонился плечом к стене. – Ты не считаешь, что нам нужно поговорить о том, что происходило в последнее время? - Ты уверен, что есть смысл это делать теперь? – я болезненно поморщился. – Непосредственный раздражитель исчез. Я бы не сказал, что ситуация полностью разрешилась, но вместе с тем, надеюсь, станет получше. - Есть смысл это делать всегда. Как работу над ошибками, - Драу сделал пару шагов, не отрываясь от стены и подползая таким образом поближе ко мне. – Прости, что я всё своё время отдавал Саше. Он интересен мне как человек и профессионал, но это не повод забывать о тебе. - Прости, что я постоянно закатывал истерики, - я прикрыл глаза, прислоняясь спиной к стене рядом с ним. – Я не должен был так реагировать на присутствие посторонних в доме, ты же терпел Майкла, когда он у нас жил. Обещаю, что больше такого не повторится. Подавшись вперёд, Михаэль нежно поцеловал меня в скулу. - И чудно. Волков через неделю вернётся. Ты же не против, правда? – на его губах появилась такая знакомая плутоватая улыбка. Моё внутреннее чудовище, которое за сегодня пережило все возможные эмоциональные состояния, с разгону ударилось головой об стену. Как бы я хотел последовать его примеру. - Ты неисправим. - Я в курсе. Может, кофе? – я буквально чувствовал, как он изо всех сил старается не рассмеяться. Господи, спасибо, что послал мне его. Большое-пребольшое. Только Волкова, пожалуйста, посылай мне пореже, ладно?