Мой отчим - Михаэль Драу!

Ненавижу самолёты… Хотя я уже много раз летал, но всё равно каждый раз, когда самолёт взлетает или садится, меня охватывает паника. Не помогают ни успокоительные, ни миловидные девушки-стюардессы, ни музыка в наушниках. Сам полёт для меня нормален: я сижу, смотрю в иллюминатор, время от времени беру напитки, которые подносят девушки. Часто я знакомлюсь в самолётах с новыми людьми, именно так я познакомился со своим первым парнем. Да-да, меня интересуют представители и сильного, и слабого полов, я не вижу в этом ничего странного. Мне странно понимать, что немногие люди принимают меня таким, какой я есть. Кто-то ведётся на внешность, кто-то - на мою популярность в школе, все хотят со мной общаться, хотя многие даже не знают моего настоящего имени. Наверное, мне стоит немного рассказать о себе. Меня зовут Артём, но я терпеть не могу своё настоящее имя, поэтому всем представляюсь Снежным принцем. Мне через пару недель исполнится 16, но всё же я выгляжу гораздо старше своего возраста. У меня прямые тёмные волосы, огромные глаза цвета чёрного шоколада с длинными ресницами, бледная кожа. Я не могу сказать, что я худой, но всем я кажусь очень хрупким, как фарфоровая кукла. Больше всего я люблю чёрный и синий цвета, а ещё классическое сочетание чёрного с белым. Самое забавное, что все уверены, что я ведомый, человек, который легко подчинится другому; но всё же я один из тех, кто легко может обмануть своей внешностью, скрыв за красивой оболочкой не пустоту, как все привыкли. Мои родители развелись, когда мне было лет десять, и с тех пор я живу с мамой и Ридом, овчаркой, которую я безумно люблю, - да как и всех собак, честно говоря, - в роскошном особняке. Раз в три месяца я летаю к отцу в Англию - он владелец небольшой шоколадной фабрики, которая всё же приносит стабильный доход. Пусть прозвучит странно, но я владею английским почти также хорошо, как и русским, так что ещё я взялся учить немецкий. Я в некотором роде фетишист - безумно люблю всё, что связано с Германией. Ладно, не всё, но я помешан на Третьем Рейхе, а особенно на экспериментах нацистов. На моё пятнадцатилетие мама подарила мне точную копию формы СС - не описать словами, как я был тогда рад. А если ещё учесть, что тогда я уже был фанатом Otto Dix, группы, солист которой известен не только своим необычным голосом и андрогинной внешностью, но и любовью к Германии (насколько я знаю, он сам по образованию учитель английского и немецкого), то моему счастью просто не было предела. Михаэль Драу – мой кумир, вся моя комната увешана его плакатами, я даже был на концерте Otto Dix два раза. Что меня больше всего радует, так это то, что он гей, причём окончательно и бесповоротно. В фан-клубах ходят слухи, что он встречается с клавишником Мари Слипом, но я как-то не особо им верю, а может, просто не хочу верить? Много лет я был влюблён в Михаэля преданной фанатской любовью, потом понял, что люблю его уже не как своё божество, а как… эмм… мужчину? Конечно, никто не знал о моей тайной страсти к кумиру девочек-готочек. Да и сам я, в конце концов, переболел и успокоился, стал встречаться с девушками, потом с парнями, потом начал совмещать. Самолёт зашёл на посадку. Я вжался в кресло, надеясь, что мы нормально приземлимся (хотя за все те годы, что я летал, разве хоть раз было по-другому?). Когда-то я читал, что чаще всего аварии происходят именно тогда, когда самолёт либо садится, либо взлетает. Утешает, ничего не скажешь… Когда я наконец ступил на твёрдую землю, я почувствовал огромное облегчение, будто гора с плеч упала. Я знал, что в аэропорту меня никто не встретит, кроме водителя и Рида, поэтому за багажом отправился самостоятельно. Как обычно, я привлёк слишком много ненужного внимания: девушки оборачивались мне вслед, кидали томные взгляды, две или три самые дерзкие даже попытались мне всунуть в карман бумажки с номерами телефонов. Я лишь невинно хлопал ресницами, будто не понимая, что им всем от меня нужно. Почему-то я был уверен, что стоит мне захотеть, и любая из них станет моей целиком и полностью. Но в данный момент я просто приехал от папы и ужасно хочу домой, и нет никакого желания соблазнять очередную дурёху, которую я брошу через две-три недели. Как я и ожидал, на стоянке меня уже ждал Илья, наш водитель. Только я показался из здания, как он открыл багажник, и из него выпрыгнул радостный Рид. Пёс увидел меня почти сразу и помчался навстречу. Я, конечно, обожаю своего питомца, но всё же, когда на тебя несётся сорокакилограммовая туша, становится как-то неуютно… Когда собака наконец-то нарадовалась нашей встрече и, перестав прыгать мне на грудь, позволила добраться до машины, Илья приветствовал меня рукопожатием, от которого я потом ещё несколько минут разлеплял пальцы, и поинтересовался, как я долетел. В ответ я лишь фыркнул: ну все же в нашем доме знают, что я ненавижу полёты! От аэропорта до дома километров двадцать, поэтому всю дорогу я болтал с водителем. Оказывается, мама приготовила мне какой-то сюрприз. Я улыбнулся, предвкушая что-то приятное, ведь она всегда знает, что именно мне может понравиться. А ещё наконец-то закончили ремонт в моей комнате, поэтому теперь из детской она превратилась в маленький кусочек средневекового замка. Я тихо надеялся, что мои плакаты не повыбрасывали, но Илья уверил меня, что собственноручно снял их со стен и сложил мне в стол. Я вздохнул с облегчением. Шпили нашего особняка видны ещё на въезде в коттеджный поселок, За время моего отсутствия - а меня не было всё лето - ничего не поменялось, только увеличили вольер Рида. Из машины сначала выбрался пёс, а следом за ним уже и я. Неспешно прошёлся по асфальтированной дорожке к дому, позвонил в дверь. Открыл Антон, дворецкий. Мне всегда нравилось в нём то, что он воспринимает меня так же, как и маму, не фамильярничает со мной и относится с должным уважением. Поэтому на его дежурное приветствие я ответил просто милой улыбкой. Уже раздеваясь, я обратил внимание на красивые сапоги на платформе, причём явно мужские. Странно, в нашем доме таких отродясь не водилось… Я поднялся к себе, стянул надоевшие за день джинсы и рубашку, переоделся в домашнюю одежду, потом, глядя на себя в зеркало, решил порадовать себя любимой формой. Когда я уже застегнул ремень и вертелся перед зеркалом, любуясь своим отражением, в дверь постучали. - Войдите, - милостиво позволил я, поправляя фуражку. - Тём… - мама осеклась, заметив мой свирепый взгляд, и тут же исправилась, - Сынок, нормально долетел? - А что ты хочешь услышать? – улыбнулся я, подходя к женщине. Она обняла меня. - Прости, ты же знаешь, я всё время задаю этот вопрос, - она отстранилась, – Спустись в гостиную, я хочу тебя кое с кем познакомить. И ещё, не переодевайся, иди так. Я кивнул, и мама вышла. Что-то мне подсказывает, что я познакомлюсь со счастливым обладателем тех сапог, что я видел у входа. Но перед тем, как идти вниз, я всё же решил, что стоит осмотреть мою новую комнату. Сделав круг по своим владениям, я остановился у чего-то, что было занавешено бархатной красной шторой. Приподняв её, я увидел огромную фотографию Драу, перед которой стоял столик, на котором лежала охапка роз, и был выгравирован текст «Любимого немца». Это мамин сюрприз?! Если да, то я уже счастлив! Я бегом спустился по лестнице и влетел в гостиную, где меня уже ждали. Возле камина спиной ко мне стоял невысокий худой человек с тёмными волосами, собранными в хвост. Самое странное, что мне он показался знакомым, будто до этого я много раз видел его, правда, в другой ипостаси. - Тёмчик, - начала мама. Её не остановило даже моё рычание. – Я слишком долго от тебя скрывала, но думаю, пора признаться. Человек обернулся… и я замер. Эммм… Похоже, в еде, которую я ел в самолёте, был какой-то галлюциноген. Иначе как объяснить то, что я сейчас вижу?! - Это Михаэль, - произнесла женщина. – Он… - Твой отчим, - мужчина подошёл ко мне и протянул руку. – Будем знакомы, Артём. - Принц, - заикаясь, произнёс я, пожимая руку. Честно говоря, я ожидал увидеть в качестве своего отчима кого угодно: Фантомаса, Алена Делона, Шрека в конце концов. Но никак не Драу! - Снежный небось? - ухмыльнулся отчим. - Миш, а как ты догадался? – поразилась мама. - Да так… - он улыбнулся. - Прошу прощения, можно я пойду? – я всё-таки смог отойти от шока и взял себя в руки. Нельзя показывать, что я, мягко говоря, удивлён подобным выбором мамы. Взрослые одновременно кивнули, и я спокойно вышел из гостиной, словно меня это никак не касается. На лестнице остатки самоконтроля покинули меня, так что я влетел в свою комнату, громко хлопнув дверью. Только сейчас я заметил на ней ещё один плакат Otto Dix. Я сполз по стене и закрыл голову руками. Мой отчим – Михаэль Драу?!