Мой отчим - Михаэль Драу!

Лично у меня Рождественские каникулы ассоциируются с рекламой кока-колы (которая «Веселье приносит и вкус бодрящий, праздника вкус всегда настоящий») и M&Ms’a (где «они настоящие»). Не знаю, как это у остальных. Я должен был ехать к папе, так уж повелось, что Новый год я встречаю в Англии. В магазинчике, где продаётся шоколад прямо с конвейера, устанавливается огромная яркая ёлка, а папа устраивает что-то вроде такой же игры, как проводил Вилли Вонка: он тоже прячет золотые билеты и проводит детям экскурсии по фабрике. Выяснилось, что Майкл тоже возвращается домой. И, как я и думал, мы попали на один и тот же рейс. Кстати, я заметил, что Валентайн перестал приставать ко мне. Сперва я даже немного огорчился, ведь всегда приятно, когда тебя кто-то любит. Но всё же собственная безопасность куда важнее самолюбия, поэтому я решил принять это как награду за всё то, что я пережил. С нами полетела и моя мама. Она объяснила это тем, что ей надо поехать в Англию к одному знакомому, хотя, насколько я знал, мама всегда опасалась заводить друзей-британцев. Несмотря на то, что они с папой были в хороших отношениях, она не любила Туманный Альбион. В аэропорту мы разъехались в разные стороны. Меня забрал отец, Майкла ждала личная машина, а мама отправилась куда-то на такси. На Рождество к нам должен был приехать Жан со своей семьёй. Выяснилось, что Роден-старший - какой-то давний знакомый отца. Но каково было моё удивление, когда я увидел, что праздничный стол накрыт не только на две наши семьи, но и ещё на двух человек. Сначала я подумал, что слуги ошиблись, но папа сказал, что он хочет меня кое с кем познакомить. Меня вырядили в деловой костюм, который, как оказалось, папа сшил на заказ специально для этого вечера. Семья Роденов прибыла точно к назначенному времени, ни минутой позже или раньше. Я давным-давно не видел Жана, поэтому, пока не прибыли те самые загадочные гости, я увёл друга к себе в комнату. Мы проболтали почти час, он всё рассказывал, как теперь живётся в школе. А я даже немного завидовал, ведь у нас самым значимым событием был перевод Майкла, а тут и соревнования выиграли, и концерт провели, и джек-пот кто-то из учеников сорвал. Жизнь била ключом, проще говоря. Потом нас позвали к столу. Спустившись вниз, я увидел красивую женщину и юную девушку, которая по возрасту казалась чуть старше меня. Когда все заняли свои места, отец поднялся и начал говорить свою привычную рождественскую речь. И закончил её он совсем не обычным «Желаю всем счастья и шоколадной жизни», а «Это Эмили – моя невеста, юную леди зовут Кристина. Теперь, сын, у тебя есть сестра, о которой ты так мечтал». Обрести старшую сестру в шестнадцать лет? Это, конечно, шикарно, но вот мне казалось странным. Думаю, что отец уже давно знаком с этой Эмили, и вполне вероятно, что именно её вещи я видел в ту ночь, когда сбегал с Михаэлем. Внешне Кристина была довольно интересной: смуглая, с прямыми тёмными волосами, пушистыми ресницами, тёмными глазами. Казалось, что в ней течёт восточная кровь, но в её взгляде не было той покорности, которая присуща женщинам Востока, напротив, в них читались вызов и насмешка. Я сразу понял, что она понравилась Жану. Честно говоря, для меня было несколько странным видеть человека, которому нравится особь другого пола - после всего того царства однополой любви, в котором я жил, натуралы казались просто старой доброй легендой. Конечно, нас не заставляли всё время сидеть за столом и слушать разговоры взрослых. Мы с Роденом сбежали первыми, потом к нам поднялась и моя новоявленная сестра. Разговор тёк как-то вяло, общих тем было мало, пока Жан случайно не обмолвился о том, что является поклонником Дали. Вот тут их и понесло. Подобных дебатов по поводу этого художника, полотна которого, что тут скрывать, нравились и мне, я не слышал очень давно. В очередной рэп-поэме было очень точное определение искусства Сальвадора: «Ищешь ответы снаружи, но ответы внутри». Правдивая и применимая ко всему фраза, не так ли? Разошлись они хорошими друзьями. Я же весь вечер просидел, играя в какую-то стрелялку на ноутбуке. Когда Кристина с мамой ушли в гостевую комнату, Жан честно сказал мне, что влюбился. Родену пришлось спать в моей комнате - места в доме было маловато, да и у папы никогда не было столько гостей, - но он особо не возражал. Часов до двух ночи я слушал о том, какая Кристина прекрасная (и это они познакомились пару часов назад!), а потом я просто уснул. Две недели пролетели очень быстро. Жан ворковал с Крис, я шатался по городу, скупая то, что в России найти было проблематично. Вечерами мы выбирались погулять, сидели в кафешках, наслаждаясь хорошей музыкой и горячим шоколадом. Пару раз заходили в какие-то ночные клубы, но, один раз узнав, что Кристину спаивать нельзя, мы предпочли вовсе отказаться от алкоголя. Мне даже не хотелось уезжать. Я настолько привык к тому, что меня будит Жан, а в столовой я вижу ещё сонную сестру, что было тяжело представить свою жизнь без этих двоих. Правда, было одно "но": я всё время мешал им побыть наедине. Кристина своим женским чутьём ощущала, что Роден хочет признаться ей в любви, но, видимо, сама не была уверена в своих чувствах, поэтому всё время цеплялась за меня, зная, что Жан просто не сможет признаться перед кем-то чужим, даже если учесть, что я его самый близкий друг. Россия встретила меня знаменитыми морозами и снегом по пояс. Снегоуборочные машины просто не справлялись со своей работой, поэтому по дороге домой мы пару раз застревали в пробках, причинами которых были пласты снега, свалившиеся с тротуаров. Снова милая улыбка дворецкого и мой вежливый кивок. Снова дорогие мужские туфли и странное чувство дежавю. Мой чемодан унесли в комнату, а сам я был отправлен в гостиную, где меня уже ждала мама. - Сынок, знаю, что всё произошло слишком быстро, - по голосу казалось, что она извиняется, – но я поняла, что Михаил не тот, кто мне нужен. Это Джонатан, пока он со своим сыном будет жить здесь, но потом я переберусь к нему в Англию, - я хотел было спросить, что будет со мной, но мама меня опередила. – Я не слепая, да и твой отчим звонил. С твоей внешностью не грех быть бисексуалом, конечно, меня немного смущает ваша разница в возрасте, но если ты его любишь настолько, насколько мне объяснили, то я не в праве как-то препятствовать. - А может, вы представите и меня? – донёсся от двери до дрожи знакомый голос. Что-то мне сразу расхотелось оборачиваться. - Прости, - мама улыбнулась. – Артём, это Майкл, сын Джонатана. - Очень приятно, - процедил я. – Мам, я устал. Можно я пойду? Интересно, Валентайн знал о том, что ему грозит стать моим сводным братом? Или он тоже узнал незадолго до нашего знакомства? Боже, какой всё-таки дурдом здесь творится… - Братик, - тихий голос заставил меня вздрогнуть. – Неужели ты не рад тому, что мы теперь всегда будем вместе? – пропел Майкл. - Абсолютно, ты не в моём вкусе, - я оттолкнул наглого рыжего, который уже успел меня приобнять. - Но ведь это так здорово. Теперь нет ничего, что бы нас разделяло, значит, ты меня полюбишь, - улыбка. - Я могу в любой момент отсюда съехать, и тогда пиши пропало, - судя по выражению лица Валентайна, он не понял значение последних слов. - Может, лучше на английском? – перешёл на свой родной язык парень. - Не лезь в чужой монастырь со своим уставом, - снова выдал я. Ха, кажется, я нашёл способ издеваться над Майклом! Держись, братец!