Мой отчим - Михаэль Драу!

Она соврала Артёму. Точнее, она соврала всем, даже самой себе. Никакой измены не было, она хранила верность только ему, хотя Тёме это было отнюдь не нужно. Она до сих пор его любит, но всё же понимает, что сейчас мальчику не до неё, поэтому решила отступить и уйти. Сама спровоцировала. Сейчас Лиля сидит предо мной в этой тесной обшарпанной кухоньке и плачет. От жалости к самой себе, любви к тому, кто не будет с ней, от осознания, что её ребёнок не сможет жить полноценной жизнью: у малыша не будет ни дорогих игрушек, ни хорошей одежды, ни поездок в заграничные лагеря. Маленькая копия Артёма будет прозябать в нищете. Страшно представить такое. Она наотрез отказалась от моей помощи, слишком гордая, как и большинство русских девушек. Когда я положил на стол пачку стодолларовых купюр, она просто швырнула деньги мне в лицо. Странная, сама понимает, что со мной было бы проще, но не хочет признавать своё бессилие. Почему я к ней приехал? Вовсе не из-за того, что во мне взыграли какие-то там чувства и я захотел помочь бедной девочке, которой так вероломно воспользовался мой новоявленный брат. Нет, я хотел сделать то, что практикует огромное количество нетрадиционных пар – усыновить ребёнка. Я знал, что мне Лиля врать не будет, поэтому мне удалось выведать всю правду об отце. Сейчас мы были с ней похожи: оба любили Тёму и оба страдали от этой неразделённой любви. Только вот у неё было то, что себе я позволить не смогу никогда: малыш был самым явным преимуществом. Попросить Тёму сдать сперму, а потом найти девушку, которая выносит мне ребёнка, было нелогично и странно, поэтому я решил пользоваться уже готовым. Лоли отказалась наотрез. Я прекрасно видел, что в ней борются материнский инстинкт и желание обеспечить своему потомку безбедную жизнь. Она была одной из тех, кто думает не о себе, а об окружающих. Светлая девочка, которая случайно оказалась в нашем жестоком мире, хотя должна была бы нести свет и счастье детям Зимбабве, а не сейчас выбирать между деньгами и ребёнком. Я сам не мог «купить» малыша Артёма слишком дёшево, мне постоянно казалось, что тем самым я наношу прямое оскорбление Принцу. Тысяча долларов – мало, пять – тоже недостаточно, десять… Я знаю, что раньше материнство стоило примерно двенадцать тысяч плюс содержание во время беременности, где-то по три сотни. У меня были такие деньги, личный счёт в банке позволял выписать чек на такую сумму. Я вышел из квартирки, оставив на столе бумажку, которая могла принести Лоли неплохую сумму денег. У меня нет прав. На данный момент я несовершеннолетний и не могу водить машину. Но всё же я понадеялся, что никто меня не додумается остановить, а ещё у меня было с собой немного денег, поэтому я бы легко смог отмахаться от гаишников. Я превышал. Просто люблю скорость и чувство свободы. Не заметил, что из-за поворота выехала серая беха, старая какая-то, я машины никогда до такого состояния не доводил. Передо мной тянулось что-то вроде опеля, но опять, несчастье какое-то, мне не повезло. Я пошёл на обгон, вылетел на встречку. Визг тормозов. Благо, моя красавица подчинилась моментально, но это ведро с гайками… Удар. Боль в груди. Что-то тёплое течёт по лицу. Темнота.