Отречение

Отойдя от фиала, Гермиона подумала, что пора бы уже заявиться на общее собрание, пока им не пришлось, как провинившимся школьникам, злоупотреблять ожиданием Тёмного Лорда и отвлекать его достопочтенных приспешников от дел. В то время, как Гермиона прикидывала все «за» и «против» своего положения в этом доме, Полумна Лавгуд вовсю резвилась, развлекая портреты рассказами о пытках и убийствах, высмотренных ей в кабинете Люциуса или прямо на месте происшествия, когда она оказалась случайной свидетельницей расправы Руквуда с каким-то магглом. Руквуд узнал дочь известного редактора и предложил ей вступить в ряды Пожирателей, тем паче, что девчонка учится в школе, откуда можно было добыть необходимую информацию для Лорда. Лавгуд согласилась, но вяло, будто находясь в состоянии какого-то транса. На это, впрочем, никто из присутствующих не обратил внимания, а в школе – на неуловимые изменения в поведении девушки – тем более, зная пристрастие Полумны ко всяким экспериментам и странным делам. Гермиона и не знала, радоваться или удивляться той странной компании, которую Полумна с недавнего времени составляет ей, той, кто перешла на сторону тьмы исключительно из скептицизма, который ей с некоторых пор внушал школьный образовательный процесс. Давным-давно поняв, что стоит за хитрыми манипуляциями и интригами, которые ведёт Дамблдор и его ярые защитники, разочаровавшись в героях, которые на самом деле оказались обычной шайкой лоботрясов, недообразованных и оттого слабеньких на деле, Гермиона решила последовать совету Распределяющей Шляпы, шепнувшей ей в день поступления в Хогвартс о том, что ей самое место на Слизерине, но, поскольку в Гриффиндор поступает великий Гарри Поттер, ему нужно хорошенькое подспорье в виде ходячей энциклопедии. Всё это сказано было достаточно мягко, чтобы не отбить у маленькой студентки желания самосовершенствоваться, но будущее показало, что подлинный избранник – это тот, кто не боится всего Нового. Тёмные Искусства, начала которых Гермиона изучала на дополнительных занятиях, оказались той нивой и тем толчком, который был необходим ей, чтобы разорвать оковы многолетних запретов и перешагнуть через ту, слабую Гермиону, Гермиону-зубрилу, Гермиону-всем-помощницу. Стоило этому случиться, как она поняла, что её место не в няньках у Мальчика, Который Выжил, а у колен Того, кто Выжил, Несмотря Ни На Что. Размышляя так, Гермиона, сжав руку не в пример активной сегодня Полумны, дошла до залы, в которых Тёмный Лорд обычно собирал Пожирателей для обсуждения важных вопросов. За дверью сейчас стояла абсолютная тишина, и Гермионе на минуту показалось, что все спустились в подвал, откуда сейчас доносились вопли кого-то очень несчастного, и изгаляются теперь над пленником, как могут. Хотя Гермиона и знала, что ей самой вскоре придётся применять Непростительные Заклятья, она, в общем, не одобряла того, о чём Беллатриса рассказывала с блестящими от восторга глазами. Грохнул, ну и всё тут. Но зачем же вот так просто издеваться над людьми, без особой надобности? Наверное, в душе Беллатриса была одной из тех, в ком будущее признает великую тёмную колдунью, ибо каково наше нутро, таковы и силы, которыми мы способны управлять. Нечеловеческими усилиями Гермиона всё-таки умудрилась расколоть Круциатусом тыкву Хагрида, и, хотя ничего не подозревающий лесничий и не особо посетовал на гибель столь ценного образца, девушка весь день ходила вымотанная как энергетически, так и душевно. Полумна тем временем становилась всё странней и странней, и даже перестала обращать внимание на то, что однокурсники прячут её вещи в разных местах школы. Ей как будто всецело завладели книги: и без того достаточно начитанная, она с головой погрузилась в выданные ей не без помощи Гермионы книги по Тёмной Магии из Запретной Секции. Ночью она каталась на фестралах, и никто не видел её, слившуюся в плаще цвета ночи с беззвёздными небесами, а, оказавшись в гостях у Малфоя, и вовсе только и занималась тем, что работала над каким-нибудь древним сочинением, старательно выписывая из него строчку за строчкой, абзац за абзацем. Нельзя было сказать, что Полумна была прирождённой чёрной ведьмой, но многое из того, что не одобряло Министерство, с лёгкой руки Люциуса и Эйвери было ей изучено и, как показал опыт, по-видимому, применено на практике. Гермиона отказывалась думать, кто были те несчастные, с кем и как это происходило. Это нельзя было назвать врождённой жестокостью. С Лавгуд, по-видимому, происходило то, что и с Гермионой. Она не только нашла своё призвание, это было нечто большим. Она нашла своих единомышленников, она почувствовала в себе то настоящее, что сближает людей покрепче виски. Виски это она, кстати, попивала вечерами с Яксли, удобно расположившись у чердачного окна на одном из башенок поместья. Последний рассказывал ей истории из жизни, и нередко Гермиона заставала их спящими в обнимку тогда, когда начинал заниматься рассвет, а Фенрир выл под окнами спальни Нарциссы, возвещая приход утра и конец ночной охоты. Робко постучавшись, Гермиона вошла в комнату, освещённую свечами в канделябрах, стоящих у стены. Длинный стол, за которым обычно собирались Пожиратели, был пуст, и только во главе его сидела одинокая фигура, запахнутая в чёрный плащ. Бледное бескровное лицо в свете свечей казалось ещё более бледным, чем было на самом деле, маленькие красные угольки глаз неотступно следили за двумя фигурами, застывшими у другой его части. - Вы пришли ко мне с новостями? Надеюсь, это добрые новости? – поскрежетал чей-то высокий, переходящий все границы звонкости голос. - О, мой лорд, - Полумна склонилась в низком поклоне, - Фенрир вызвал нас, ничего нам не сообщив. Мы из Хогвартса. Я, точнее, а моя подруга всегда в вашем распоряжении. Гермиона склонилась в глубоком реверансе. - Бакен и Эрбок мертвы, - продолжала тем временем Полумна. – Я сама расправилась с ними, они даже не оказали никакого сопротивления. Спасибо Вам, Лорд, за учителей, которых Вы ко мне приставили: они мастера своего искусства. Тёмный Лорд молчал, вглядываясь в пришельцев. В этом взгляде не чувствовалось ни симпатии, ни какого-либо иного чувства: только холодная констатация факта. «Это произошло», и всё. - А Грейнджер? – после минутного молчания вопросил Волан-де-Морт. – Как её достижения? Кто на сей раз вызвался прекословить моему слову и усомниться в моём могуществе? - Грейнджер дезинформирует профессоров, - ответила за Гермиону Лавгуд. – Они искренне верят в то, что Малфой на пути исправления и в то, что Люциус окончательно отошёл от Пожирателей. Волан де Морт посмотрел на Гермиону безучастным взглядом. - Это всё? Можете идти. Я доволен тобой, Лавгуд. Луна поклонилась и, пятясь, отошла от стола. На этот раз она сама отвела Гермиону за руку к двери. *** - Мы передали тело на рассмотрение профессору Снейпу, - сообщил профессор Флитвик. – В самом скором времени он должен представить нам результаты осмотра: говорят, Уизли был отравлен. - Какой кошмар! – Стебль раскрыла рот от ужаса. - Да, это прискорбное происшествие стало шокирующим для всего магического мира! – сказала МакГонагалл, утирая краем платка глаза. – Подумать только: такой замечательный мальчик! Каким он был добрым и заботливым! - Знать бы, кто это сделал, я его... своими бы руками! – Хагрид потряс мощными кулачищами. – Рон Уизли, сын такого прекрасного человека, да ещё и друг Гарри Поттера! - За что же его так? – спросила Пинс, похожая на стервятника. – Он же спокойный был малый, вечно в тени кого-то… Ему и выделяться-то особо было нечем. - Это всё происки Тёмного Лорда, я уверена в этом! – мадам Трюк расстегнула верхнюю пуговицу на рубашке.