Кукла

В кабинете главврача центральной больницы небольшого города разыгрывалась драма, которую он видел уже не один десяток раз. К сожалению, врачу оставалось только смотреть со скорбящим сердцем – ничего сделать он не мог. Девочка, к которой привязался буквально весь персонал больницы, меньше чем за месяц медленно сгорала от опухоли головного мозга. Все было бы ничего, заметь врачи раньше, но никакими симптомами это не проявлялось. Даже сейчас пациентка попала в центр только из-за того, что местный врач забеспокоился, когда девочку привел отец. Ребенок взял стеклянный стакан с кипятком и даже не поморщился, а потом долго разглядывал обожженные пальцы и убеждал бедного отца, что все хорошо. Прошло меньше месяца, все возможные анализы были взяты, и как приговор – рак. Убитый горем отец сейчас сидел в его кабинете, низко опустив голову на ладони, его плечи содрогались в беззвучном рыдании. Вся его жизнь потеряла смысл… Нет, потеряет, как только он останется один. Страшные симптомы описал врач, и склероз было не самым страшным из них. Теперь осталось лишь наблюдать, как умирает единственный ребенок от любимой женщины, которая пожертвовала жизнью ради дочери. Сергей Николаевич смотрел через стекло на спящего ребенка и его руки мелко подрагивали. Короткий ежик на голове (как же он ругал дочь, когда та отрезала свои длинные, густые шоколадного цвета волосы), курносый носик, некогда розовые губы, которые сейчас стали синюшного оттенка, бледные, запавшие щеки… Неизвестно сколько бы еще мужчина так простоял, но глаза девочки открылись и на него посмотрели ярко-зеленные изумруды. Девчушка сразу села и помахала рукой, приветливо улыбаясь папе. Совладав с собой, мужчина вошел в палату. - Привет! – радостно воскликнула девочка. - Привет. Как ты? – не допуская дрожания в голосе, бодро ответил отец. - Нормуль. Когда меня выпишут, еще неизвестно? – заерзала девочка в кровати, стараясь не задеть капельницу. - Немного осталось, потерпеть, – сглотнул мужчина и, чтобы снова не разрыдаться, но уже при дочери, быстро отвернулся к окну. – Когда ты выйдешь отсюда, везде будет лежать белый снег, и мы сможем пойти на каток. *** Как и обещал Сергей, его Наташу выписали через месяц. Ровно столько времени хватило болезни, чтобы забрать последнее, что у него было. Похороны проходили скромно. Собралась вся его немногочисленная родня. Все жалели и скорбели по пятнадцатилетней солнечной девочке. Хоронили в закрытом гробу. Болезнь унесла всю красоту Наташи, заострив черты, сделав тело почти невесомым, а кожу пергаментно-сухой и тонкой. Лишь до конца неестественно-зеленные глаза оставались, как и прежде, живыми. И каждый раз улыбались отцу и всему миру. Разбирая вещи в комнате Наташи, Сергей нашел в целлофановом пакете длинную косу. Наверно это стало последней каплей до конца державшегося мужчины. Вытирая слезы волосами, он уже ни о чем не думал, просто гладил волосы и вспоминал дочку: первый зубик и температура под тридцать девять; первый синяк и слезки, которые высохли, стоило ему взять ребенка на руки; первая простуда и бессонные ночи у постельки… Вспомнил, как долго учился вначале кормить из бутылочки и пеленать, хорошо помогала жена брата, у которой уже было трое детей. Решение пришло само по себе. Нет больше ничего и никого любимого - значит, и его больше нет. А раз его нет, то и другого пути нет… Один шаг, и уже через три секунду какая-то женщина завизжала, увидев тело на асфальте. *** Андрей любил маленькую семейку своего старшего брата. Теперь же он, стоя у двух могил, не скрывал своей печали. Меньше недели Сергей смог выдержать без Наташи, и вот теперь они, наверно, вместе. Андрей без корысти взял на себя все хлопоты по похоронам и теперь жалел лишь о том, что его не было рядом в тот момент, чтобы поддержать брата, который почти заменил ему отца. Разница в возрасте в тринадцать лет их нисколько не разобщила, а наоборот сделала морально зависимыми друг от друга. Их пути разошлись, когда двадцатилетний Андрей сразу после армии решил жениться, а через три года и Сергей встретил свою Алину. На тот момент Сергей стал главой семейства с двумя детьми и все были в ожидании третьего мальчика. Вещи были розданы соседям, одежда отдана в приюты и церковь. Косу Андрей тоже нашел, но выкидывать или отдавать не стал, оставив на память о солнечном ребенке и любимом старшем брате. Убрав ее на антресоли вместе с какими-то личными милыми мелочами Наташи и любимыми книгами Сергея, навесил замок и сдал квартиру. Находиться там ему было почти физически больно. Прошло не более десяти лет, как в квартиру въехал его старший сын Макар. Скромный, тихий мальчик, помешанный на анимэ и куклах. А что взять с ребенка двадцать первого века? Макар долго не мог упросить отца, но настал момент и он отдал ему ключи от маленькой двушки. Перетащив туда все свои вещи, в одной комнате он устроил мастерскую, а во второй появлялся, чтобы поспать. К нему иногда заходила мать, чтобы проверить чем питается сын и не сошел ли с ума от своей работы. Дело было в том, что уже с шестнадцати лет мальчик зарабатывал больше отца, делая куклы на заказ. Все его поделки казались живыми и пользовались большим спросом. Макар, почти два года живя в квартире, некогда принадлежавшей покойному дядьке, которого уже не так четко помнил, только недавно обратил внимание на запертые антресоли. Что-то его звало и манило к ним. Андрей был недоволен, но все же отдал ключ от замка и вместе с сыном разобрал вещи. Книги убрали обратно, а вот косу Макар решил припрятать незаметно от отца. Не смотря на то, что волосы пролежали столько лет, казалось, что они только вчера были отрезаны, а чудный цвет шоколада нисколько не потускнел. Два года Макар потратил на то, чтобы нейти подходящие части тела, но так и не решившись взять готовые эскизы, запросил на заказ. В его видение это должна была быть идеальная кукла. Еще пять лет ушло у парня на то, чтобы сплести из волос парик. В ручную уже никто не делал, но Макар не мог себе отказать в удовольствие работать с таким дорогим материалом, как натуральный волос. В тридцать лет парень смог спокойно позволить себе открыть собственную школу, где учил делать кукол, но одна так и осталось незавершенной. Весь вопрос упирался в лицо. Каждый раз, рисуя эскиз, Макар морщился и пытался ухватить за хвост ускользающую мысль. Его раздражало, что все шло наперекосяк. Рассматривая готовые рисунки, он не мог понять в чем же проблема? На одном рисунке губы казались слишком большими, на другом – нос слишком тонок. Щеки, лоб, глаза… Все вызывало раздражения и никак не получалось найти золотой середины. Макар почти отчаялся, решив забыть свои детские мечты – создать самую красивую и дорогую куклу. Ответ пришел сам по себе – во сне. Юноша в голубом камзоле, такого же цвета обтягивающих бриджах, высоких черных сапогах на маленьком каблучке, стоял на мосту и улыбался парню во сне. Стоило только молодому человеку проснуться, как он бросился в мастерскую, силясь зарисовать черты лица незнакомца, пока они еще были свежи в воспоминаниях. Через сутки мастер получил желаемый результат. Он был уставшим и изможденным. Но стоило только закрыть глаза, как перед внутренним взором всплывало лицо юноши, которого так долго искал Макар. Во что бы то ни стало мастер кукол решил доделать свою работу. Страх забыть или снова разочароваться в найденном заставлял работать лучше кнута и бодрил. На вторые сутки работы Макар практически вывалился из мастерской и, не открывая глаз, побрел в сторону постели. Любое движение давалось с трудом. Хотелось есть и спать, но второе больше. А там и мама придет и может что-нибудь приготовит, а потом отругает его, что все, что она приготовила три дня назад, не тронуто и, наверняка, испорчено… На столе в мастерской осталось стоять полностью законченная голова. Изумрудные глаза, обрамленные пушистыми ресницами, сделанные из остатков волос, прямой нос, чуть курносый, губы, у которых нижняя губа чуть пухлее верхней, искривленные в лукавой улыбке. Все это в сочетании делало выражение лица одновременно озорным и очаровательно-милым. Следующим этапом для Макара стало тело куклы. Не зная по какому именно наитию, но он твердо решил, что даже под одеждой его работа будет картиной! Еще два года он подбирал рисунок и при этом не забывал о своих учениках, которые видели, что с учителем творится что-то не то. Слишком одержим он стал, периодически на уроках появлялся всклоченным, небритым и с мешками под глазами. Решение проблемы Макара отыскалось сама по себе. Просматривая эскизы своих учеников, он натолкнулся на картину, которая идеально подходила под его желание. На картине был изображен дракон в полете, свернувшийся в кольцо. Чудо зверь был так реалистично нарисован, что присмотрись и казалось можно было увидеть каждую чешуйку. Теперь Макару предстояло решиться. Украсть эскиз было не в его характере, да и нарисовать подобное, к сожалению, было не в его силах. В конце концов, не обязательно же было показывать тело целиком – только торс, чтобы на него наложили рисунок. Промаявшись с неделю, учитель наконец решил попросить помощи у ученика. Хоть тот и был удивлен, но отозвался положительно на просьбу. Уже в следующие выходные дома у Макара паренек сидел около голого торса без рук и ног и выводил карандашом набросок. Недоумевать ученику пришлось недолго, совершенно случайно подсмотрев, как в своей комнате учитель разговаривает с головой, наверно от того самого торса. Фанатично влюбленный взгляд Макар Андреевича. Это парню совершенно не понравилось, а вот учитель уже давно запал ему в душу. Свою работу ученик сделал на славу, даже самому понравилось, вот только радости ему это не доставляло. Макар Андреевич напрочь про него забыл, стоило только увидеть работу. Одежду шили на заказ из самых дорогих материалов, насколько мог себе позволить Макар, и уже через месяц он мог любоваться своей идеей, ставшей номер один в жизни. Больше десяти лет понадобилось Макару, чтобы исполнить свое желание, которое зародилось, стоило ему лишь взглянуть на отрезанную косу. Все можно было сделать и за месяц, но мастер, ослепленный своей идеей, никак не мог остановиться. Каждый раз казалось, что что-то не так. То тело было не совсем нужной пропорции, то лицо выходило несколько иначе, чем изначально задумывалось. Все эти маленькие нюансы растянулись в безумную череду неудовлетворенности. И вот теперь, подобрав все части тела, с прекрасным рисунком, утонченные черты лица, в которые невозможно было не влюбиться. Глаза казались настолько пронзительными и живыми, что дух захватывало, стоило в них посмотреть. Теперь он был доволен. Труд, ставший смыслом жизни, был завершен. - Красивый… - прошептал Макар, прижимаясь губами к губам своего "детища".