***
Рон не смог больше терпеть напряжения, которым, казалось, был пропитан воздух, резко встал со стула и зашагал по комнате. Он огромными шагами ходил от одной стены к другой. Доходя до конца кухни, он круто поворачивался на пятке и продолжал свой путь. Его сестра безотчётно гнула попавшуюся ей в руки вилку. Заламывающая руки миссис Уизли крутилась на стуле, постепенно сходя с ума от бездействия. Близнецы, обычно весёлые и не перестающие шутить, сидели, скрестив руки на груди со странным для них серьёзным выражением лица. Не стоит забывать и наших путешественников, которые тоже безумно нервничали. Лили от волнения грызла ногти на обеих руках. Материнский инстинкт уже давал о себе знать. И это она ещё даже не видела своего сына! Эх, женщины-женщины… Лунатик положил ногу на ногу и непрерывно качал ей, иногда задевая Бродягу. Блэк ничего не говорил ему и не возмущался, так как сам в периоды крайней задумчивости часто не замечал, что творит. А у Римуса был очень веский повод быть задумчивым! Кому ещё приходилось видеть второго себя только на двадцать лет старше? И так сильно изменившимся? К тому же сын лучшего друга в опасности… В общем, поводы были. А у Джеймса, казалось, скоро поедет крыша. В его голове крутилась всего одна мысль: «Олень. Патронус-олень. У моего сына. Ага… Олень. Что это вообще значит?!». Сложно сказать, что он в тот момент чувствовал. Со стопроцентной уверенностью можно утверждать только то, что он находился в состоянии шока. Отряд всё никак не прибывал обратно, поэтому напряжение с каждой секундой увеличивалось. Гермиона не смогла больше выдерживать длительного бездействия и резко встала со стула. Она подошла к окну и распахнула его настежь, чтобы вдохнуть свежего воздуха и проветрить мозг. Гермиона высунула голову и через секунду комнату огласил радостный визг: – Это Гарри с Люпином! Они заходят в дом! – крикнула она и кинулась в коридор, задев по пути стул. Все мигом повскакивали со своих мест и, спотыкаясь и путаясь в собственных ногах, побежали к выходу из кухни. Джеймсу же преградил путь упавший из-за Грейнджер стул. Можно было просто обойти его, но ничто, повторяю, ничто, не способно остановить или задержать Мародёра, страстно желающего как можно скорее увидеть своего сына. В следующую секунду Лили наблюдала интереснейшую картину – её будущий муж, не сбавляя скорости, с грациозностью газели перепорхнул через стул и скрылся в дверном проёме. «Да, из него получился бы неплохой отец», – с некоторой радостью подумала Эванс, но тут же себя пришпорила. Ещё чего не хватало! К великому разочарованию будущего отца, Джеймс, хоть и скакал, как молодой лось, но не сумел опередить некоторых Уизли. Те, пихались, толкались, кое-как передвигаясь по узкому коридору, и полностью загораживали собой проход. Поттер, не имея возможности обогнать их, уныло двигался почти в самом конце процессии. Остальные Мародёры тоже не знали, что члены рыжеволосого семейства окажутся столь прыткими, поэтому оказались последними в этой гонке. Сириус взглянул на Джеймса и, заметив некое подобие страха в глазах Сохатого, успокаивающе похлопал его по плечу. Поттер благодарно улыбнулся Блэку и, набравшись решимости, быстро взял за руку идущую рядом Эванс. Та по инерции сделала попытку освободить ладонь, но потом, увидев взволнованное лицо Джеймса, прекратила вырывать руку. В следующее мгновение она отвернулась, но Сохатый готов был поспорить ни на одну тысячу галлеонов, что сделала она это, чтобы скрыть заигравшую на губах улыбку.***
Тем временем Гарри, только что зашедший в дом, был мягко говоря удивлён. Ему на секунду показалось, что на него надвигается стадо разъярённых носорогов, такой сильный топот стоял вокруг. Свет в проёме, ведущий в кухню, загораживала большая орава. Страшным было не то, что она загораживала свет, а то, что она стала надвигаться на бедного Поттера, подобно тарану. Наконец, Гарри догадался, что впереди всех бежит Гермиона. Резко остановившись, чтобы не влететь в и так пострадавшего героя, она испуганно охнула. Поттер понял, что она испугалась его раны на щеке, и, чтобы сделать вид, будто с ним всё в порядке, он улыбнулся нетронутой заклятием половиной лица и приветливо помахал рукой. Это выглядело немного глупо, потому что Гарри и Гермиону отделяло друг от друга не более десяти сантиметров. Сзади подбегали ещё какие-то люди, но в темноте Гарри было сложно разобрать кто есть кто. Шум стоял невообразимый: кто-то облегчённо вздыхал, кто-то вскрикивал, кто-то что-то говорил, но для Поттера, у которого кружилась голова, все эти звуки смешивались в один непонятный гул. К нему вплотную приблизилась протиснувшаяся сквозь толпу миссис Уизли. Заметив, по видимому, что-то ужасное на его щеке, она сильно нахмурилась, взяла Гарри за руку и, что-то причитая на ходу повела его в сторону кухни. Поттер решил, что сопротивляться всё равно нету смысла, и послушно поплёлся за ней. Всем, кто стоял позади миссис Уизли, пришлось расступиться, чтобы дать ей и Гарри возможность пройти на кухню. Они растянулись вдоль стен, стараясь освободить как можно больше пространства. Поттер заметил, что в коридоре находится слишком много людей, но понять кто это и откуда они взялись пока не мог. Миссис Уизли ввела его в освещённую кухню и, сказав Гарри, чтобы он сел на стул и ни в коем случае не разговаривал, подошла к шкафу и начала хлопотать у полок, выискивая нужные препараты. Пострадавший поднял почему-то уроненный стул и уселся на него. В комнату повалил народ.***
Увидеть Гарри в коридоре Мародёрам так и не удалось. Мало того, что проход к нему был загорожен бесчисленными Уизли, так еще и отсутствие света помешало разглядеть его, когда он шел следом за Молли. Они успели заметить только торчащие в разные стороны лохматые волосы на склонённой вниз голове. Лили внимательно всмотрелась в будущего мужа и даже потрепала его по волосам, чтобы удостовериться в схожести. Кивнув своим мыслям, девушка направилась к кухне. Тающий от блаженства Сохатый завис и не двигался до тех пор, пока Бродяга не подхватил его под локоть и не повёл в сторону кухни. В ней уже находились почти все, кроме Лунатика, поджидавшего друзей у входа, и боящейся зайти Эванс. Подойдя к друзьям, Джеймс и Блэк тоже остановились. Лили посмотрела на него большими, полными страха глазами и тихо спросила: – Идём? Звенящий от волнения голос тронул самое сердце Джеймса, и он, набравшись решимости, взял в ладони лицо Эванс и нежно поцеловал её в лоб. Ему показалось, что по телу пробежал мощный заряд электрического тока – от прикоснувшихся к коже любимой губ до самых кончиков пальцев. Это ощущение нельзя было ни с чем сравнить. Такого он ещё никогда не испытывал. Даже страх быть отвергнутым отступил в эту прекрасную, тягучую, но всё равно слишком короткую секунду. Широко распахнутые глаза – единственное, что увидел в следующий момент Поттер. Он не мог понять, как они смотрят – со страхом ли, сожалением или злобой. Мгновение, и небольшие морщинки вокруг глаз полностью выдали чувства Лили. Но в этот раз она и не думала скрывать свою счастливую улыбку. Смущённо опустив глаза, она дотронулась подушечками пальцев до того места, куда поцеловал её Джеймс. Всю романтику испортил хрюкнувший от смеха Блэк. – Идём, – выдохнул Поттер и, медленно взяв Эванс за руку, первый шагнул в комнату. На друзей он побоялся даже взглянуть. Первое, что он увидел – свой профиль. Ошалело моргнув, Джеймс заметил, что обладатель профиля сидит на стуле и над ним хлопочет миссис Уизли. В спину замершего Сохатого носом врезалась Лили, не ожидавшая такой внезапной остановки Поттера. Недовольно нахмурившись, она выглянула из-за его спины и, заметив Гарри, испуганно вдохнула, издав странный хрип. Следом повыглядывали Сириус и Римус и тоже в недоумении уставились на сидящую перед ними копию Джеймса. Услышав, что подошёл кто-то ещё, копия повернула голову в сторону двери, за что сразу же получила нагоняй от миссис Уизли. Вновь сев прямо и перестав дергаться, Поттер-младший приподнял руку и сделал приветственный жест, чуть не заставив Эванс упасть в обморок. Не ошибусь, если скажу, что Мародёры смотрели бы на инопланетянина, приземлившегося перед ними на летающей тарелке и пригрозившего захватить эту планету, с куда уж меньшим удивлением и интересом. Джеймс, чьи и так не слишком уложенные волосы стояли дыбом, отшатнулся назад, больно наступив при этом на ногу Римуса. Короткое взвизгивание вывело будущего отца из ступора и обратило всеобщее внимание на вошедших. Остальные до этого были заняты только Гарри и не заметили пополнения в компании. Не заметить настолько сильного шока на лицах Мародёров было нереально. Обеспокоенная Джинни поинтересовалась, всё ли нормально, но внятного ответа не получила. Лишь Сириус промычал нечто нечленораздельное, не отрывая взгляда от Гарри. Столпившиеся в дверном проёме смотрели на сидящего подростка, как на божество. – Ребят, может, вы всё-таки сядете? – немного насмешливо предложил Фред. Вперившись взглядом в Гарри, горе-путешественники почти наощупь добрели до небольшого пошарпанного диванчика. Мародёры уселись на самый его край, ни на секунду не переставая буравить взглядом уже съёжившегося от такого повышенного внимания Поттера-младшего. Он, конечно, привык, что к его персоне оказывают большой, зачастую нездоровый интерес, но обычно встреча с Избранным начинается с восторженных визгов и выпрашиваний его автографа и заканчивается неудачной попыткой сделать с героем фотографию. В данном случае никто не пищал и не прыгал от радости. Не обратить внимание на такое странное поведение Мародёров было довольно сложно. Гермиона в недоумении посмотрела на ребят и решила первой начать разговор: – Ну, как мы видим, с Гарри всё хорош… – большая часть присутствующих хмуро на неё взглянула, – не так плохо, как мы думали! – живо исправилась Грейнджер. – Хотя обстановка не располагает к общению, предлагаю познакомиться всем тем, кто ещё не знаком. Говорила она в общем-то только про себя и в некоторой степени про Гарри, до сих пор так и не узнавших имён новеньких. Лили, которая всё происходящее видела словно в замедленной съёмке, ошалело моргнула. Ей понадобилось несколько мгновений, чтобы понять смысл фразы. – Ну да, точно… Ну что ж, я Лизи! Я очень рада познакомиться с тобой, Гермиона, и с тобой… Гарри, – на имени сына Эванс запнулась. – Джа-джа… Джаред, – наконец выдавил Джеймс. – Что?! – воскликнула Джинни, но, к счастью, вместе с пинком от Лили к Сохатому пришло понимание его ошибки. – Прошу прощения, Джон, – с достоинством произнёс он. – Понимаете ли, не каждый день встретишь такую знаменитость! Тут уж и собственное имя из головы вылетит. Поттер-старший засмеялся, и в его смехе не было ни намека на принужденность. Эванс в который раз отметила про себя способность Джеймса выкручиваться из различных ситуаций. Хорошенько обдумать эту мысль ей помешали нахлынувшие воспоминания о недавнем поцелуе. Губы девушки непроизвольно растянулись в улыбке, которую та замаскировала под смех над словами Джеймса. Через минуту Гермиона и Гарри уже знали имена Сириуса и Римуса. Джинни любезно предложила гостям недавно испёкшееся печенье. Мародёры и Лили не стали отказываться от столь соблазнительного предложения и взяли сразу по несколько штук К тому моменту миссис Уизли закончила обрабатывать рану Гарри и, проверив, хорошо ли закреплён бинт, дала ему «вольную»: – Гарри, ты на некоторое время свободен, но разговаривать тебе всё ещё нельзя. Понимаю, тебе хочется познакомиться с ребятами, но попробуй сделать это как-нибудь без слов, – не очень уверенно закончила миссис Уизли, глядя на вопросительно изогнутую бровь Гарри. – Не волнуйся, Гарри! – настолько жизнерадостно, что это вселяло ужас, воскликнул Фред. – Мы тебе поможем! – Всё скажем за тебя, так что расслабься и наслаждайся процессом! – подмигнул Джордж. От такого заявления Поттер-младший не то что не расслабился, а напрягся ещё сильнее. От близнецов можно было ожидать чего угодно, но иного выхода не оставалось. Избранный вздохнул и откинулся на спинку стула, предоставляя слово Уизли. Фред откашлялся: – Итак, дамы и господа, только сегодня и только сейчас вам предоставляется уникальнейшая возможность познакомиться с этим привлекательным, чернобровым и зеленоглазым накачанным мужчинкой. Обомлевший Гарри сумел выдавить из себя долгое и протестующее мычание. – А ну цыц там! – делано рассердился Джордж. – Не премину возможностью добавить, что этот малец является пятикратным победителем Волан-де-Морта! Можете не хмурить свои лобики, высчитывая количество побед, информация заверена у нотариуса и обжалованию не подлежит. Лили вытаращилась на своего сына. Это не ускользнуло от внимания Фреда: – Девушка, подберите свои слюнки! Издалека же видно – ЗА-НЯ-ТО! Эванс покраснела, как перезрелый помидор, и опустила голову так низко, как только можно было. Джеймс напетушился, а Гарри смутился и пнул близнеца. Поттер-старший уже открыл рот, чтобы излить своё негодование, но на улице послышались три громких хлопка от трансгрессии. Некоторые подбежали к окну, и миссис Уизли сообщила, что прибыли Тонкс, Артур и Грозный глаз. Не прошло и минуты, как вся троица зашла в кухню. Грюм устало завалился на диван и пропыхтел: – Долохов и Гиббон ушли, хотя намучились мы с ними основательно. Тонкс ранила Долохова в ногу, и тот телепортировался, а Гиббон испугался сражаться с тремя магами сразу и тоже ускользнул. Зато Трэверса, которого ты, малыш, так любезно оглушил, мы забрали с собой, – ухмыльнулся мракоборец. Гарри улыбнулся, но щека предательски заболела, и он, охнув, схватился за неё. Грозный Глаз осмотрел комнату и неожиданно остановил оба глаза на четвёрке молодых волшебников. Те с любопытством и некоторым испугом поглядывали на обладателя столь интересной внешности. Грюм пристально вглядывался в их лица. У него на лбу даже выступила испарина от такого напряжения. Мародёры неуютно завозились. Каждому казалось, что мракоборец заглянул ему в душу, основательно поковырялся там и теперь знает все их тайны. Включая то, что они из прошлого и скрывают свою настоящую внешность под мороками. Тут Грозный Глаз понял, что привлёк к себе чрезмерное внимание и отвёл взгляд, делая вид, что ничего не произошло. – Ну что ж, Гарри, – начал он, – расскажи-ка теперь нам, как ты оказался за пределами защитной границы. Поттер-младший с виноватым видом указал на раненую щёку. Грюм взмахнул палочкой, накладывая временное обезболивающее. Миссис Уизли недовольно нахмурилась, но промолчала. Гарри понял, что его больше ничего не сдерживает, и теперь придётся рассказать всё, как было. Да, тот ещё разговорчик предстоит… – Ну… Вначале я услышал шорох, – Поттер чувствовал себя так глупо, как ещё никогда не чувствовал. – Потом я почему-то решил прогуляться за городом. Это было не моё желание, но в тот момент я этого не понимал. В голове сразу возникла картинка места, а чей-то голос в моей голове подсказал дорогу к нему и уговорил меня пойти туда. Но когда я перестал его слушаться и попытался пойти обратно, обладатель голоса стал управлять моим телом и причинять мне боль. В итоге, я дошёл до поляны и он оставил меня. И сразу же появились Пожиратели. Дальше вы знаете, – очень тихо закончил Гарри. К его удивлению, никто не смеялся над ним. Наоборот, члены Ордена Феникса стали серьёзными и задумались. – Говоришь, слышал шорох? – спросил Люпин-старший. Поттер кивнул. – Где это было? – спросил Грозный Глаз. – На улице Магнолий, – Гарри вгляделся в карту. – Вот здесь. Люпин посмотрел на него понимающе-сочувствующим взглядом. От этого Поттеру стало только хуже. – Это то место, где?.. – начал было говорить он, но Гарри его перебил. – Да! – резковато бросил он и тут же пожалел об этом. Не нужно ему было сердиться на Римуса, ведь он пытался помочь. Люпин отвёл взгляд. – Что за место? – спросил Сириус. Гарри, смягчившись, ответил: – Это то место, где я впервые увидел Сириуса, – в его голосе слышалась неподдельная боль. Гарри заметил, что новенькие переглянулись. Сириус прокашлялся и деланно беззаботным тоном произнёс: – И как же это произошло? Было очень неприятно и больно отвечать на такой вопрос, но голос Сириуса звучал выше обычного, и Гарри понял, что тот волнуется. Это было странно. У него-то какие поводы для волнения? Всё-таки Поттер-младший ответил: – В тот вечер я сбежал от Дурслей. Я надул тётушку Мардж! Потому что... Потому что она меня разозлила, сказав, что... – Гарри растерялся. Нужно ли рассказывать почти незнакомым ребятам про его семейные проблемы? Не объяснять же им, что Дурсли и все их родственники, знающие о Поттерах, ненавидели их и оскорбляли при любом удобном случае. Гарри собрался уже опустить причину ссоры, но тут Джеймс напряжённо спросил: – Почему ты на неё разозлился? Она тебя обидела? Оскорбила? – он выглядел так, будто готов был сорваться и найти эту «тётушку Мардж». Что же она такого сделала, чтобы так сильно разозлить племянника? Наверное, что-то очень и очень плохое... – Нет! Она оскорбила не меня, а моих родителей! Назвала их алкоголиками! – крикнул Гарри. – Ей повезло тогда, что я не знал непростительных... – злобно выдохнул он. В комнате воцарилась гнетущая тишина. Многочисленные взрослые, негромко обсуждавшие что-то, замолкли и как один уставились на Гарри. Тот понял, что зря произнёс последнюю фразу, но пути назад не было, и он, бледный и решительный, дерзко вскинул подбородок, ожидая неприятных замечаний. Но их не последовало. Ситуацию спасла вовремя сообразившая Джинни, громко крикнув: – Кому печенья?! – Давай нам всем! Они такие вкусные! – помогла ей Лили. Мародёры дружно зашумели, и атмосфера в кухне немного разрядилась. Члены Ордена вернулись к разговорам, а Люпин, ещё раз внимательно смерив Гарри взглядом, отвернулся к Грюму. Гарри не выдержал этот укоряющий взор и опустил глаза к полу. Мародёры же приготовились с пристрастием расспрашивать Гарри обо всех его похождениях.