Игра

Глава 2. Игра Элайджи. Наши дни. Когда Элайджа сказал, что теперь все будет, как он решит, старший Майклсон не шутил и не преувеличивал. Теперь все изменилось, в чем гибрид вполне убедился практически сразу… Клаус приоткрыл дверь и нахально ухмыльнулся. Дорогой старший братец лежал на кровати с неизменной очередной (несомненно, тошнотворно скучной) книжкой и вчитывался в строки так, как будто там написано Откровение Бытия или за прочтение положен приз. «Зануда» - одними губами произнес гибрид, но без злобы и насмешки. Клаус любил брата, причем, во всех смыслах. - С чем пожаловал в мою комнату? – равнодушно спросил Элайджа, переворачивая страницу. - Напоминаю, что твоя комната находится в моем доме, - обманчиво легко парировал Никлаус, начиная злиться. Дорогой старший братец умел его бесить, как никто больше. Даже Коул и Бекс не сравнятся с Элом. - Который ты построил для меня, - задумчиво ответил вампир. - Не для тебя, а для всех. - И где они? Разбежались, не выдержав твоего характера, или испугались тебя? - Знаешь, я никого не держу, - быстро и зло улыбнулся Ник, испытывая желание придушить дорогого братца. - Или никто не держится около тебя? – Элайджа, наконец, поднял глаза от страницы и добавил после небольшой паузы, – Ты зол на меня. Клаус закатил глаза. - О, великий капитан «Очевидность». Какой же ты все-таки занудный, братец. - Никлаус, прошу тебя, скажи, за чем пришел и уходи. Я устал. - Ну, - Клаус быстро переместился и сел с размаху на постель, - мы давно не были вместе… Робкий, тренированный взгляд из-под пушистых рыжеватых и длинных ресниц. Действует безотказно, проверено гибридом. Взгляд Элайджи стал свинцово-тяжелым. - Верно. А рассказать почему? Потому что… - Я уложил тебя в гроб, - закончил Клаус, вздыхая. О чем бы они ни говорили последнее время, все разговоры скатывались на это. Все. Без исключения. Элайджа кивнул и вернулся к книге. - Я всего лишь исполнил твое желание, милый братец, - располагающе улыбнулся гибрид, от чего на щеках появились ямочки. Ответом был только ледяной взгляд. - Я не говорил, что новая прическа очень идет тебе? – продолжил Клаус после очень длинной паузы. - Говорил утром. Два раза, - вампир ответил, не отрывая взгляда от книги. – У тебя все? - Да. Да, сэр, - Клаус изменил голос до подобострастного. Элайджа посмотрел на брата холодным, пробирающим до костей, взглядом и поджал губы. - Пошел. Вон. – Четко и раздельно подвел итог Эл. Клаус поднялся, и молча, с все той же нахальной усмешкой, направился к двери. - Завтра в восемь, - донеслось до гибрида уже из-за почти закрытой двери. Никлаус страдальчески закатил глаза. Ни тебе нежных трогательных обещаний, ни поцелуев, ни робких взглядов, только резко брошенное время встречи, после долгого разговора ни о чем. Его дорогой братец совершенно не умел назначать свидания. На следующий день. Темнота подвала напоминала темный атлАс, натянутый в воздухе. Один из питомцев Никлауса немного суетливо расставлял свечи и зажигал их, бросая исподтишка любопытные взгляды на цепи, кольца, вытяжки, кнуты, ремни и прочую дребедень для садистских штучек. Клаус медленно расстегивал рубашку, готовясь к приходу дорогого братца. Эта сессия обещала быть особенно нелегкой. Элайджа зол на него и до сих пор не простил, а значит, не будет милосердным и отпустит своего милого «демона» на «вольные хлеба». Старший брат Ника был самым настоящим садистом и нуждался в периодическом тотальном доминировании. Иногда – раньше – гибрид позволял ему это, играя с Элом в карты, делая вид, что не замечает крапленой колоды. Иногда – тоже раньше – позволял просто так. Иногда сам с радостью шел на это, чтобы доставить удовольствие брату. Но сейчас Клаус нуждался в прощении брата, как утопающий в глотке кислорода, а значит, игра будет вестись только по правилам старшего. - Как хорошо, что меня нельзя убить, - пробормотал гибрид. - Посмотрим, - раздался холодный голос брата за спиной. Никлаус замер, как олень в свете фар – в этом мрачном подвале Элайджа был Богом, господином и повелителем. - Нравится? – с усмешкой спросил Клаус, обводя рукой всю обстановку. - Все для тебя, брат. Эл вместо ответа снял со стены один из кнутов и провел по толстому, рассчитанному как минимум на быка, переплетению волокон. - Разве я позволял тебе разговаривать? – спокойно и равнодушно спросил Элайджа. Клаус только вздохнул в ответ: игра началась. Гибрид смотрел, как брат наматывает толстую цепь с кандалами на руку и, молча, ждал указаний. - Дай руку, - скомандовал вампир. Ник протянул запястье без любопытства – брату нужно было вколоть вербену. Каждая игра Эла начиналась одинаково – с укола вербены, чтобы ослабить всемогущего гибрида до предела. Элайдже нравилось чувствовать себя по-настоящему сильнее, во много раз. Несильный укол и волна слабости и боли разлилась по организму гибрида, превращая мозги в пюре, а ноги и руки в желе и вату соответственно. Чувствовать себя слабаком – вот, что ненавидел Никлаус в этих играх. Точно так же, как Элайджа ненавидел платья. Они были квиты. Еще мгновение и Клаус мешком свалился на пол. Никлаус очнулся и обнаружил, что его уже подвесили. Его руки были надежно зафиксированы цепями, ноги в кандалах подняты и разведены в стороны. Гибрид попытался дернуться, но больше машинально, чем от истинного желания свободы. Он знал, что Элайджа обязательно освободит его, когда придет время. А где же сам дорогой братец? Никлаус повертел головой, пытаясь сфокусировать все еще туманное зрение, и обнаружил вампира в дальнем углу, склонившегося над колбами, как алхимика. Клаус напрягся, ему до чертиков не нравилась звенящая тишина и эта игра в колдуна. Что-то подсказывало, что сегодня младший Майклсон будет очень страдать. Член сразу же напрягся от одной похабной мысли. Все-таки брат был полностью прав, называя Ника извращенцем, да, ему нравилось подчиняться, так же сильно, как и доминировать. И опять же, если говорить о сегодняшнем дне, то именно боль поможет гибриду вновь обрести любовь брата, ту самую, без которой он страдает больше, чем… чем самый несчастный человек в мире. К черту, он и есть тот самый несчастный без любимого брата. Клаус скосил глаза, пытаясь выяснить, что задумал Элайджа, но его «палач» расположился таким образом, что ничего не было видно в принципе. Оставалось только ждать. - Как насчет стоп-слова? – посмеиваясь, спросил гибрид, чтобы убить время. - Оно тебе не поможет, - зловеще сказал будущий мучитель, не поворачивая головы. Никлаус лишь улыбнулся – это тоже было частью их игры. - Эм… Гибриды? Елена? Сальваторе? Как тебе такие варианты? - спрашивал блондин, не смущаясь ни капли, как будто не слышал предыдущей реплики. - Дополнительная порция вербены? Как тебе такой вариант? – Элайджа продолжал возню в углу. Ник уже изнывал от любопытства, но брат упорно не показывал свои приготовления. - Согласен, пусть будет вербена, - радостно-придурочно сказал Клаус, за что тут же получил очередной колючий и ледяной взгляд брата. Наконец, томительные часы, месяцы, годы ожидания истекли (на самом деле прошло несколько минут) и Элайджа принес приготовленные инструменты. Хм… вибратор понятно, Клаус почти не обратил на него внимания, но остальное… палитра, кисти и пара колб? - Братец, а что, твои приспособления разочаровали тебя? Или ты хочешь, чтобы я рисовал тебя в цепях и с вибратором в заднице? Из меня получится неплохой импрессионист. - Нет, Клаус, это я решил взять уроки рисования, - непонятно ответил Элайджа и Никлаус забеспокоился. Он не любил загадок и неопределенности. Руки брата погладили ягодицы гибрида и без промедления вставили вибратор в подготовленный, смазанный лубрикатом задний проход. Видимо, Элайджа смазал гибрида, пока тот был в отключке. Игрушка немедленно заработала на небольшой скорости, раздразнивая младшего Майклсона. Он простонал, напрягаясь и дергаясь в цепях. Элайджа взглянул искоса и пультом изменил режим работы на более быстрый. Гибрид застонал еще громче, уже чувствуя потребность немедленно кончить. - Пожалуйста, Эл, - простонал Клаус, пока игрушка нещадно дразнила его простату, посылая волны удовольствия по телу. Просьба осталась без ответа. - Я решил научиться рисовать, - серьезно проговорил Элайджа, беря кисть и палитру в руки. Как будто выступал на гребанном собрании. У гибрида выступил пот, пока член затвердел еще больше, наливаясь кровью. Просить, умолять бесполезно, хоть этого от него и ждут. - Неужели, - ухмыльнулся Клаус. Ох, и тяжело далась ему эта ухмылочка. Вампир вместо ответа опустил кисточку в краску и тщательно обмакнул с видом настоящего художника. Ну, почти. На настоящем еще есть одежда, а дорогой братец был, в чем мать родила. Кисточка в краске замерла над распятым гибридом и плавно опустилась на кожу. Широкий штрих по груди. Неожиданно сильная боль, как от… - Вербена! – Клаус умудрился не заорать от догадки, просто сказал и стиснул челюсти. - Стоп-слово? – мурлыкающе уточнил Элайджа, выписывая обжигающий круг на коже брата, - сдаешься? - Нет, - заорал Никлаус, пока кисть окрашивала левый сосок в красный, оставляя ожоги на теле. Так вот что было в колбах. Чертов братец смочил кисти раствором вербены. Садист. - Отлично, как ты думаешь, я делаю успехи? Вторая рука постучала по работающему вибратору, прибавляя и без того неземное, несмотря на жгучую тянущую боль, наслаждение. - Определенно, - зашипел Клаус от удовольствия и мУки. - Уверен? – кисть прошлась к пупку. - Конечно, - еле выдавил из себя гибрид, дергаясь в оковах. Вибратор заработал быстрее, почти скрадывая боль от ожогов. Удовольствие и боль, неизменный джентльменский набор Эла. Клаус откинул голову назад и гортанно застонал. Кисть замерла на секунды и двинулась дальше на… гибрид широко распахнул глаза… член… у младшего Майклсона перехватило дыхание… но ничего не произошло, только легкие касания обычной кисти. Садистский ублюдок поменял кисти в процессе. Теперь остались лишь щекотка и вибрация. Никлаус откинулся обратно, наслаждаясь происходящим. Но недолго. Кисточка с вербеной вернулась к телу блондина, выписывая узоры на голых ступнях «жертвы». Клаус уже не мог понять, где заканчивается боль и начинается наслаждение и наоборот. Он чувствовал себя почти Прометеем Прикованным, которого мучают снова и снова и дают временную передышку в виде острого удовольствия. - Прекрати, - истерично заорал Ник, не выдержав, в конце концов. - Как скажешь, брат, - спокойно ответил ему Элайджа, убрал кисть и выключил вибратор. И направился к выходу. - Подожди, брат, - прокричал Клаус, - какого черта? - Очень вежливо, - ровно отметил Эл, не собираясь останавливаться. - Я люблю тебя. Последняя попытка. - Ну что ж, - старший остановился, как будто принимая решение. - Прости меня, - прошептал гибрид. Какого дьявола, он должен получить оргазм после всего или нет?? Ради этого и не такое скажешь. - Ты невыносим, Никлаус, - менторским тоном заявил Эл, обернувшись и возвращаясь. – Но я тебя прощаю. Клаус расплылся в довольной улыбке сытого кота. Ну, почти сытого. Резкий толчок и Элайджа вошел в тело брата. Их секс, сопровождаемый звоном и лязгом цепей, стонами обоих мужчин и проклятиями Клауса, был быстрым. Гибриду немного требовалось для того, чтобы кончить, так что он излился в ладонь брата очень скоро. Вампир продержался немногим больше, соскучившись по горячему телу любимого, хоть и несносного, брата. Сытый, расслабленный поцелуй завершил их сессию. Элайджа напоследок царапнул ногтями соски Клауса и оставил распятого родственника в покое. Все еще скованный блондин изогнулся, желая продолжения, хотя и знал, что сейчас не получит ничего больше. - Когда? – с надеждой спросил он. - Думаю, завтра, - после некоторого молчания ответил Эл, и, заметив в глазах брата огонь, уточнил, - Приготовься быть послушным. Никлаус облегченно вздохнул и с любовью посмотрел на брата. Это просто и ясно, кнут пройдется по его телу, приучая к послушанию. Член снова затвердел от одной мысли о подобном. Осталось только дотерпеть до завтра. Рывок и оковы рассыпались под напором силы гибрида. Укола разбавленной вербены обычно хватало на пять минут.