Женишься и влюбишься!

Она всегда приходила к нему вечером, чтобы пожаловаться на Шарркана: постоянно обвиняла его, критиковала, ругала и в эти минуты жаркого спора и какого-то детского оправдания, снова горячилась, будто он рядом и гневалась сильнее. Поначалу Джафар думал, что она приходит к нему ища совета, как сдружиться с мечником, когда стоит ему уступить, а когда проявить характер. Поначалу-то Джафар и давал ей советы, делал замечания, иногда чуть ли не упрекал, но вовремя себя сдерживал, понимая, что женская натура хрупка и нежна, а в придачу и очень обидчива. Потом советник короля думал, что Ямурайхе надоест приходить к нему и она найдёт кого-нибудь другого, но нет, чем дольше шло время, тем она, словно только сильнее привязывалась к нему. Джафар пытался быть снисходительным, пытался искать совета у короля Синдрии, но тот только загадочно улыбался, как-то уж непонятно подмигивал и советовал действовать. Этого Джафар никак совсем не мог понять, поэтому больше не обращался за помощью к Синбаду, а тем времени Ямурайха позволяла себе больше и больше, порой совсем переходя черты приличия. Приходила к нему посреди ночи, вся в слезах, говорила опять о каких-то мелочных обидах и порой, засыпала в его кровати, лишая сна Джафара на всю ночь. Потому что неприлично спать с незамужней девушкой в одной кровати, а ночевать вне своей комнаты в такие минуты казалось постыдным. В первые разы такого вот вольничества, Джафар пытался строжиться, всё больше относился к ней как к ребёнку, потому что уже и не знал, что делать, а Ямурайха словно не замечала этого отношения к себе и продолжала искать в Джафаре подружку-утешительницу или единомышленника, словно желая, чтобы он тоже стал ругаться с Шаррканом. На какие-то пару дней Ямурайха угомонилась, перестала наведываться к Джафару, даже в ответ на колкости Шарркана, своего извечного соперника, молчала и лишь горестно-печально вздыхала. Тут-то все генералы, во главе с королём и ополчились на ни в чём неповинного Джафара, который вообще не имел ни к чему отношения и никак не мог понять в чём же дело. Теперь каждый считал делом чести в день хотя бы раз поговорить о волшебнице и у Джафара начинала кровь кипеть от гнева и негодования, потому что мало того, что работать мешали, так ещё и от своих обязанностей отлынивали! В первую очередь это касалось непутёвого короля Синдрии! Он не смог стерпеть и недели такой изощрённой пытки и сказав всем, что всё уладит сам и без постороннего вмешательства, если только все его оставят в покое, и на целый день погрузился в работу. Его и вправду не трогали два дня, даже Ямурайха его как-то избегала, словно знала, что между ними зреет разговор. Причём разговор достаточно серьёзный. Закончив с самыми важными делами, Джафар решился разобраться с проблемой понесущественнее. Ямурайха и вправду стала для него самой большой проблемой, которую он даже не знал как разрешить. Синдбад опять в напутствующей своей речи сказал «Действуй!». Вот только какого рода действие от него ожидалось, советник никак не мог понять. В вечер, когда всё должно было разрешиться, Джафар нашёл её у себя в комнате. Она словно и сама в преддверии серьёзного разговора и развязки, явилась к нему, правда немного не трезвая. Раскрасневшаяся от вина или смущения, а Аллах ты её пойми ещё из-за чего, она сидела на краю его кровати и нервно дёргала ножками, словно пытаясь успокоиться. Только завидев как хозяин комнаты появился в дверях, она тут же стала смиренной и послушной, замерев на месте и даже перестала дышать. Её нервное напряжение передалось и Джафару, что некоторое время мялся в дверях, а потом всё же прошёл в свои покои, для надёжности хорошо заперев замок и надеясь, что половина королевства не пожелает их подслушивать. Пожелать-то пожелают, лишь бы только действительно не взялись за это дело. — В последнее время происходит что-то странное, — немного взволнованно начал советник короля, подходя к небольшому столику и наливая из графина в пустой стакан обычной воды. — Я, честно, до конца не понимаю истинных причин твоего поведения, но они создают некоторые проблемы и я бы хотел, чтобы сегодня мы всё разрешили. — Угу, — тихо отозвалась волшебница, немного качнувшись, но пока ещё прикусывая себе язык и удерживая своё красноречие. Ямурайха наблюдала за тем, как Джафар медленно пьёт воду, видимо затем, чтобы хоть как-то успокоить свои нервы. — В последнее время ты взволновала всех, — Джафар поставил пустой стакан обратно на столик и, повернувшись к волшебнице лицом, посмотрел на неё пристальным взглядом. — У тебя какая-то проблема, Ямурайха? Она воззрилась на беловолосого исподлобья, нервно покусывая губу и усердно что-то обдумывая. — Ты не безразлична мне, — начал Джафар из самых искренних и честных побуждений, — мы не чужие люди и почти как семья. И если есть что-то, что я мог бы для тебя сделать... Голубоволосая вдруг резво вскочила, но находясь под действием хмеля, пошатнулась и чуть ли не упала обратно, но устояла на ногах. Она шагнула к советнику и остановилась рядом с ним, чересчур близко, но Джафар не отшатнулся, выдерживая её разъярённый взгляд. Она сперва открыла рот, собираясь ему что-то высказать, а потом усмехнулась и слегка заплетающимся языком проговорила: — Клянись, что сделаешь то, о чём я попрошу! — Но я... — начал было взволнованно Джафар. — Неужели ты не поможешь мне в трудную минуту? — чуть ли не в слезах вскричала Ямурайха. — Только что ты предлагал мне помощь, а теперь берёшь свои слова обратно? Если бы Синбад только знал, какой ты на самом деле... — Хорошо-хорошо, — в знак примирения и того, что сдаётся, Джафар поднял руки. — Я клянусь, о Аллах и это действительно так, что выполню твою просьбу. Ямурайха радостно подпрыгнула, весело хлопнула в ладоши и огорошила советника короля самой обычной и в то же время самой необычной фразой на свете: — Женись на мне! Джафар замер потерянный. Он услышал её слова словно из пелены тумана, что еле-еле пробились до его разума. И не сразу он смог прийти в себя, и не сразу заметил, как его счастливая «невеста» юркнула на кровать. — Подожди, Ямурайха! — воскликнул Джафар, кидаясь к ней. — Что это за просьба такая? Зачем тебе это? Девушка посмотрела на него мстительно и победоносно улыбнулась: — Я замуж хочу, но не за Шарркана же мне выходить? — Но я не могу... — Как это не можешь? Как это не можешь? — разгорячилась волшебница. — Ты дал слово перед Аллахом! И не просто слово — ты поклялся! А если откажешься, то я пожалуюсь Синбаду, что ты лишил меня чести и достоинства и не хочешь брать ответственность за содеянное, а ведь все в дворце знают, что я ночевала у тебя пару раз! — Но ведь этого не было! — в сердцах воскликнул Джафар. — Видит Аллах, я тебя и пальцем ни разу не тронул! Или ты таким образом пытаешься вызвать ревность Шарркана? — Какой же ты дурак! — Ямурайха схватила подушку и кинула в советника короля. — До сих пор не понял! До сих пор! А ведь ещё самый умный в Синдрии! Ненавижу тебя! И тут Джафар уж совсем растерялся, при виде женских слёз. Казалось, он только усугубил положение и теперь не знал как выбраться из сложившейся ситуации. А ещё ей удалось заставить его чувствовать себя виноватым перед ней. Но что такого он сделал? Она просто бесится, что не может вызвать ответные чувства у Шарркана, так не в крайность же бросаться! — А ты всё равно на мне женишься! — сквозь слёзы и всхлипывания проговорила волшебница, с обидою смотря на советника. — Ты мне поклялся! Джафар печально вздохнул. Тут уж никуда не денешься — дал слово, причём перед Аллахом, так теперь держать его надо. И он до сих пор не смог понять истинных мотивов девушки, но спрашивать уже не решался. А она, пьяная, накрылась его одеялом и, ещё немного повсхлипывала и уснула. Советник короля опустился в мягкое кресло и устало потёр виски. Как он завтра сообщит Синдбаду о предстоящей свадьбе?