Женишься и влюбишься!

Это было самым подлым! Казалось, что все вокруг сговорились против него! Это началось так: Утром, дожидаясь когда его «невеста», пока ещё не официально, но всё же в скором времени, проснётся, Джафар хотел поговорить с ней на свежую голову. Вдруг она сама бы стала сожалеть о том, что вчера вычудила? Тогда можно было бы замять это дело. Джафар просидел всю ночь как на иголках, так и не сомкнув глаз, пытаясь придумать выход из сложившейся ситуации. Ямурайха явно в горячке ему это всё говорила и должна по трезвости устыдиться своего поступка, но нет, девушка проснулась очень довольная, села на кровати своего будущего супруга и счастливо улыбнувшись, чуть ли не прочирикала воодушевлённо: — С добрым утром, будущий муж. На этом последние надежды пали и, скрепя сердце, Джафар объявил, что прямо сейчас и немедленно они отправляются к Синдбаду, чтобы объявить о свадьбе. Волшебница только сильнее обрадовалась от этой информации и послушно стала приводить себя в порядок. — Прикройся, — назидательно произнёс советник короля, молча наблюдая за её действиями и находясь всё ещё в глубоких раздумьях. — Что не так? — не поняла Ямурайха, пытаясь расправить все складочки на одежде и оправляя низ, явно ещё смущаясь случившемуся и досадуя на то, что уснула в одежде. Она бы хотела переодеться перед встречей с королём, но боялась, что за это драгоценное время Джафар возьмёт и передумает. А она всё-таки опасалась, что он вдруг откажется и на его клятву мало уповала. — Грудь и плечи, а ещё ноги, — отвернувшийся к ней спиной, требовательным тоном проговорил советник. — Но почему? — удивилась Ямурайха. — Раз я стану твоим мужем, то не потерплю, чтобы моя жена ходила раздетая, так что прикройся! Волшебница недовольно, но всё же послушно прикрыла и плечи и грудь, начала было искать взглядом шляпу, но вспомнила, что вчера пришла к Джафару без неё, прекратила ненужные поиски. Её ужасно взволновали слова «стану твоим мужем», от этой фразы стало как-то легко-легко, и так невообразимо радостно. Через пару минут они вошли в большую залу, где к удивлению парочки, были все генералы, Али-Баба и Алладин. Казалось, что всю ночь они пили и ещё не смыкали глаз. — Что тут происходит? — требовательно, явно желая получить разъяснения, обратился Джафар к королю, хмурясь. Ему не хватало причуд Ямурайхи, так ещё и Синдбад устраивает чёрти что! Король Синдрии добродушно улыбнулся, любуясь голубками и явно одобряя то, что Джафар воспользовался его советом. Иначе как можно объяснить причину, по которой Ямурайха светится от счастья? Он даже собрался разъясниться, но его опередил Шарркан, оказавшись мигом возле голубоволосой и начал подкалывать её: — А что-то ты так скромно сегодня оделась, Ямурайха? Одного охомутала и успокоилась душа девичья? Девушка хотела возразить, но увидев убийственный взгляд, с которым Джафар смотрел на Шарркана, тут же проглотила все слова. Шарркан же, однако не заметил этого, так как всецело был поглощён волшебницей. В последнее время она заставила всех поволноваться, зато сейчас, кажется, и не чувствовала за собой никакой вины. — Ну раз всё хорошо, то я думаю с утра немножечко отдохнём, а потом и за работу, да, Джафар? — осторожно произнёс Синдбад, так как знал своего советника лучше, чем кто-либо другой и взгляд беловолосого не предвещал хорошего окончания этой невинной шутки, которую, по своему обыкновению, Шарркан затеял с Ямурайхой. Это и поразило короля Синдрии, обычно так Джафар смотрит только на тех, кто посягнул на его святое или залез в душу. Неужели Ямурайха ему сильно нравится? А ведь раньше и не замечал за ними такого... — У нас к тебе объявление, Син, — голос советника прозвучал достаточно громко и грубо, явно требуя к себе внимания. — Нам интересно, — кивнул король Синдрии. Джафар посмотрел внимательно на девушку, как бы спрашивая — не передумала ли она? Точно ли со всем согласна? У неё был шанс, потому что после даже она отвертеться не сможет. Но та только счастливо улыбнулась, качнувшись с пяток на носочки и согласно кивнула, как бы подтверждая своё согласие вновь. Ей было ужасно интересно увидеть реакцию остальных. — Мы с Ямурайхой решили пожениться, — оповестил всех присутствующих Джафар. На пару минут воцарилась полнейшая тишина, каждый в это мгновения был занят мыслительным процессом. Первая отошла Писти, весело захлопав в ладоши и начиная нараспев поздравлять будущую семейную пару, с тем, что наконец-то решились, а то тянули и всех заставляли нервничать. Синдбад же напротив, очнулся последним и был немало удивлён. — Джафар... — неуверенно начал повелитель Семи Морей. — А ты точно уверен, что правильно истолковал мой совет? — Мы это вчера решили, так что другой дороги нет. — Но ведь ты так молод, мало ли какие глупости вы могли наделать... а свадьба — это серьёзно, это семья, ты точно уверен, что готов к такому? — Син-сама, это не подлежит обсуждению, — стоял на своём Джафар. Король Синдрии пребывал в задумчивости. Как истинный холостяк, он догадывался о том, как ужасен и удушлив брак и стремился спасти своего советника от этой ловушки. Джафар ещё слишком молод и явно не понимает того, во что ввязывается. Да и как-то сложно представить его семейным человеком. — Ну я не знаю... это как-то неожиданно. Вы раньше друг на друга не смотрели, я даже сомневаюсь, целовались ли вы хоть раз, — растерянно протянул Синдбад, пытаясь придумать какую-нибудь отговорку, причину, чтобы можно было бы разубедить их, а главное — Джафара, ведь если тот что-то для себя решил, то уж точно не откажется от своих слов. Но Ямурайха поняла в какую сторону клонит Синдбад и вышла из себя. Нет, не для того она всё это терпела, чтобы какой-то там бабник разрушил её счастье! Каких сил, какого стыда и отчаянья ей понадобилось, чтобы пойти на такой шаг. Другого ведь способа не было, потому что Джафар был другой и в круг его интересов девушки уж совсем не входили. Это-то и огорчало, но делало его особенным на фоне остальных. — Но ведь мы хотим пожениться! — воскликнула Ямурайха, выходя вперёд. — Но послушай... — начал было Синдбад. — Нет-нет, этот человек, — она указала на Джафара пальцем, — лишил меня чести и достоинства и теперь должен взять на себя обязанности! Ямурайхе было плевать насколько придётся унизиться снова, принизить своё и его достоинства, но заставить чёртова короля Синдрии одобрить их брак. Пусть лучше думают, что между ними что-то есть тайное, чем её нечестный обман. Волшебница была на самой последней грани и молча стоять, когда у неё пытаются отнять её будущее, она явно не собиралась. — Что ты такое говоришь? — вскипел Джафар, подходя к своей будущей жене. Ему не хотелось, чтобы все узнали о таких постыдных вещах, которых и в помине не было, но в которые могли поверить окружающие их идиоты с отличным воображением. — Что я говорю? — вознегодовала Ямурайха. — А не ты ли мне сегодня утром в комнате сказал, чтобы я прикрытая шла и чтобы никто не увидел, какие следы страсти остались на моём теле! На мгновения тишина вновь наполнила помещение и только Шарркан тихо присвистнул, как бы выражая всеобщее изумление. — Замолчи, женщина! — вскричал Джафар, бледнея просто на глазах от негодования. — Аллах свидетель, я тебя и пальцем не коснулся! — Ну как же, ну как же! Ещё скажи, что ты и не клялся мне вчера при Аллахе, что женишься на мне? — воскликнула в ответ волшебница. Советник короля стушевался и опустил голову. Тут он не мог с ней поспорить и согласно прошептал: — Клялся. — Ладно, я думаю этого достаточно, — Синдбад схватился за голову, так как она ужасно болела с похмелу и ссора двух влюблённых как раз доказала единство их союза, поэтому боле спорить король Синдрии уж не был намерен: — Женитесь вы, женитесь! Только прекращайте ругаться. После этого Ямурайха и Джафар не виделись весь день, словно нарочно старались не пересекаться. Зато каждый теперь считал себя обязанным поздравить будущего жениха и дать пару-тройку дельных советов, так что весь день стал невыносим в своём новом виде. Хорошо, что хоть Синдбад больше не заговаривал о браке, лишь под вечер их работы, сообщил с неким благоговением и тайной горечью, что нужно устроить гуляния, в честь помолвки, и что как король, он выбрал наиблагоприятнейший день из всех ближайших и пустил весть, что скоро будет торжество в честь помолвки его генералов. Народ только с радостью встретил эту весть и теперь любой, попадающийся на пути Джафара поздравлял его от всего сердца и желал всех благ. Самой важной и главной целью для Джафара было выдержать первый день, а так как он уже сутки не спавший и просто ужасно душевно вымученный происходящими событиями, ушёл отдыхать в свои покои пораньше. Этой ночью Ямурайха его совершенно не беспокоила, как бы чувствуя и понимая, что её будущему супругу нужен отдых, но желание идти к нему было ужасно велико. Так как мы знаем, как прошёл день будущего супруга, мы не вправе умолчать о том, насколько ярко и красочно провела его невеста. Полдня Писти расспрашивала её о подробностях, Моржана с любопытством слушала их разговоры, порой считала себя лишней в этой компании и пару раз пыталась уйти, но Ямурайха не давала ей этого сделать. Она была даже не против компании принцессы Коу, с которой особо раньше и не общалась, но которая вдруг проявила большой интерес и радость от грядущего события. И вот когда пошла весть о их помолвке, Ямурайха сделалась по настоящему счастливой и спокойной. Но расслабляться было ещё слишком рано — Джафар пока не её супруг, а до свадьбы могло многое поменяться, поэтому нужно было быть осторожной и внимательной. Вечером компания девушек засела в комнате волшебницы с бутылкой вина и фруктами, делясь своими женскими секретами и, находясь под действием хмеля, стали вдруг ужасно откровенны друг с другом, словно все были лучшими подругами. — Счастливая ты, Ямурайха! — вскричала самая пьяная и самая болтливая — Писти. — И как тебе это только удалось? Вот я... вот мой... ну вообще на меня никакого внимания! — Да-да, — слёзно воскликнула принцесса. — А ведь даже в мою сторону не смотрит, совсем-совсем... всё на других засматривается, всё о других мечтает! А я? Почему люблю его-то? Почему не другого? — Ох, девочки, — горестно и сочувственно выдыхала Ямурайха. — Вы думаете мне легко? Вы знаете, каких трудов стоило добиться от него соглашения? Ах, сколько натерпелась я! Мой-то моих чувств до конца не осознаёт. Не удивлюсь, если вообще о них не знает! — Как это так? — удивлялась Моржана. — Вы ведь женитесь. — А так это, Моржаночка, дорогая моя, что сердце девичье всегда страдает... — всхлипывала волшебница, силясь налить себе ещё вина, но постоянно проливая на покрывало. — Я к нему сначала и так, и эдак. И как к другу, и как к советнику короля, и как просто к мужчине, а он нет, никак! И платья пооткровенней надевала, так он словно и не видит, и ночью к нему приходила, а он меня выслушает, успокоит, уложит спать, а сам в кресле до утра сидит! И ведь не спит же, знаю что не спит, сидит молча и всё время о чём-то думает. А потом поклялся, благо, что перед Аллахом поклялся, что женится, а то так бы и не женился вовсе! Да и сейчас боюсь, что передумает... — Эй, невеста, не надо грустить! У тебя помолвка скоро, а там и до свадьбы недалеко, только мы это должны... женщинами прежде собраться и юность твою невинную проводить! — возликовала вновь весёлая Писти, а потом стушевалась, словно что-то вспомнив и, нисколько не стыдясь застыдить других, откровенно спросила: — А у вас этого... ну того... было уже? Моржана и Рэн жутко покраснели и стали внимательно рассматривать свои руки, словно вдруг нашли себе интереснейшее на свете занятие, но всё же внимательно вслушивались в ответ волшебницы. — Какой там! — смущённая, но старающаяся держаться более раскрепощённо, ответила невеста. — Я же говорю — не смотрит на меня, как на женщину. Я даже не знаю, как с ним быть в первую брачную ночь. — Ласковою будь! — советовала Писти. Ямурайха прикусила губу. Она ведь даже и не знала, в чём эту ласку применить. И вдруг ужасно покраснела, устыдившись своих мыслей, просто представив наполовину обнажённого Джафара, потому что дальше фантазия не позволяла зайти и закрыла лицо руками, что-то невнятно бормоча. Она просто представила, как горячо он может её касаться, как жарко целовать... а потом развеяла свой же образ. А если Джафар не страстный, а нежный? Что, если он будет ласкать её до умопомрачения, осыпать поцелуями... Или же вдруг сделается грубым, с животными, жестокими инстинктами и будет хватать её силой? Ямурайха уткнулась в подушку, понимая, что каким бы не был с ней наедине Джафар, она не перестанет любить его и примет его любым, каким бы он не оказался. — О, зря мы это, о брачной ночи заговорили, — хихикнула Писти, посматривая на волшебницу. — Ишь как в фантазиях разошлась! И каких только греховных мыслей себе в голову не напускала! Моржана и Рэн покраснели ещё сильнее. Им было постыдно присутствовать при таких речах, но девичий интерес не покидал их и они с жадностью ловили каждое брошенное слово Писти, словно она приоткрывала перед ними новую завесу жизни. О которой не принято говорить вслух и которую считают постыдной. — А вы чего покраснели? — захихикала Писти, рассматривая своих собеседниц. — Уж ни разу о своих благоверных не фантазировали? Да бросьте, все мы тут женщины! Так что почему бы и не говорить откровенно? Ну, Ямурайху со своими желаниями мы оставим в покое, так что я желаю услышать от вас только одно! — Что? — немного взволнованно спросили девушки. — Как это что? — изумилась Писти. — Имена! Имена своих благоверных называйте мне. Всё-то я про вас знаю, всю ваши истинную влюбчивость! И только попробуйте назвать мне ложные имена, я ж вам не прощу, отомщу изощрённо, краснеть и стыдиться прилюдно заставлю! Пьяная блондинка разошлась не на шутку и была готова поднять на уши всё королевство. Ей хотелось веселиться, плясать и буянить. А ещё признаться в сердечных чувствах человеку, которого безумно любила! Дураку этакому, который не замечает её искренних чувств! Обе девушки побледнели. Врать не хотелось, сознаваться тоже. И обе не знали, куда сейчас деться.