Женишься и влюбишься!

За дня два до положенного торжества, атмосфера между будущими супругами накалилась. Виной всему было чересчур большое внимание со всех сторон к их, так сказать, паре. А в связи с тем, что все прониклись какой-то подозрительностью к их союзу, Ямурайха начала паниковать. Она прекрасно осознавала своё шаткое положение: Джафар лишь на словах согласился стать её мужем, для этого не было никаких особо важных и веских причин. Скорее всего, он согласился потому, что был вымотан и этим давлением, и просто не хотел истерики с её стороны. К тому же, Синдбад вдруг сделался каким-то подозрительным и всё больше выспрашивал у Джафара про их чувства, но не то, чтобы расспрашивал, скорее приводил аргументы того, что они не могут быть вместе. Король Синдрии имел большое влияние на своего советника и поэтому, не заручившись его поддержкой, а имея его, скорее как врага, она многое теряла. И могла потерять. Нужно было действовать и что-нибудь придумывать. Если помолвка будет отменена, то второго шанса уже не выпадет. Волшебница отчаянно пыталась придумать что-нибудь, что могло бы обеспечить ей твёрдое «да» от Джафара или же заручиться поддержкой Синдбада, но для этого нужно было совершить какое-нибудь чудо. Она, конечно, хоть и волшебница, но такое ей было не по силам. Тяжелее всего давались подколки Шарркана. Он не давал ей думать над насущными проблемами, просто выводил из себя, словно этим мстил за что-то. Девушка ощущала некую озлобленность с его стороны. Словно она его чем-то очень сильно обидела. Хотя она могла, в последние дни Ямурайха часто говорила что-то неприятное всем вокруг. Зачастую это была Писти, которая постоянно была рядом. Но та даже ни капли не обижалась, сводя всё это к стрессу и волнением перед предстоящей свадьбой. Но чем дольше Ямурайха тянула с Джафаром, тем больше на него влиял Синдбад. В какие-то моменты ей казалось, что советник соглашается на брак лишь только для того, чтобы позлить короля. Чем Синдбад мог обидеть Джафара, волшебница никак не могла знать. Вечером Ямурайха направилась к своему будущему супругу, надев для этого самое утончённое и более открытое платье, сделав себе красивую причёску и захватив корзинку с фруктами и вином. Все эти дни она ходила в ужасной, почти полностью скрывающей её тело, одежде и умирала от духоты. Это она делала по двум причинам, первой из которых было как бы подтверждение своих слов, брошенных Синдбаду, что на её теле остались якобы какие-то следы после их якобы бурной ночи, а во-вторых, потому что так сказал Джафар. Сейчас его не стоило злить. До свадьбы она будет достаточно послушной, а уже там... когда он станет её мужем, то можно будет действовать иным способом. Так что, придя в комнату чуть раньше него самого, Ямурайха оставила в углу корзинку, чтобы она сразу не бросалась в глаза и прилегла на кровать в довольно красивой и соблазнительной позе, вытянув ножки и откинув с них светло-голубую ткань. Она знала, что с минуты на минуту в комнату войдёт Джафар, потому что только здесь он мог спастись от назойливых разговоров. Сердце в груди бешено стучало. Она не знала, как на всё это отреагирует советник короля и, нервно покусывая губу, не сводила глаз с двери. В комнате было полутемно, солнце практически село и это создавало какую-то интимную атмосферу. Послышались сперва гулкие шаги, а потом вроде бы и чьи-то голоса. Волшебница усмехнулась. Джафар скоро будет, мало ли кто бродит по коридорам в такое время? Вот ручка двери тихо повернулась и дверь еле слышно скрипнула. На пороге комнаты показался силуэт Джафара. Он ещё не увидел её, смотря в сторону, словно с кем-то говорил. Мягкий свет, скользнувший из коридора в комнату, отчётливо осветил Ямурайху. — Они точно были у меня... — немного устало пробормотал Джафар, шагнув в комнату боком, ещё не отрывая глаз от собеседника. Растерянная волшебница замерла, нервно проглатывая ком и не зная, что в этот миг ей делать. Джафар был не один и она... она ведь не думала, что с ним кто-то будет. Планы резко изменились, но что теперь предпринять, девушка не знала. — Это могло подождать и до завтра, — послышался голос короля и Ямурайху словно обдало ледяной водой. Она не успела ничего предпринять, а вслед за Джафаром, в комнату шагнул Синдбад, который тут же и увидел перепуганную девушку. Он замер несколько шокировано, явно не ожидая увидеть волшебницу в комнате своего советника. Синдбад слышал о том, что Ямурайха пару вечеров посещала Джафара, но он принимал это за слухи. А сейчас, увидев воочию, все его сомнения и неверия отпали. Голос его был немного взволнованным, когда он наконец произнёс: — Знаешь, я, наверное, был не прав... Женитесь. Джафар не успел ничего понять, а король Синдрии уже вышел, хлопнув за собой дверью. Советник немного растерянно смотрел в закрытую дверь, не в силах ничего понять. Сзади послышалось какое-то шуршание и Джафар резко обернулся. Было ещё достаточно светло для того, чтобы разглядеть выражение его лица. Сперва это было удивление, потом изумление, после даже какое-то недоверие, а затем злость. Ямурайха нервно сглотнула, прижимая колени к груди и съёживаясь под убийственным взглядом. — Что это значит? — тихо и подозрительно спокойно, поинтересовался Джафар. Ямурайха не отвечала. Её лицо вдруг сделалось бледным, она кусала губы и смотрела в пол. Хотелось разреветься, но девушка держалась. С Джафаром всё, почему-то, было сложно. Она никак не могла его понять, поэтому часто бесилась от негодования, но рядом с ним, зачастую робела, потому что отчаивалась, потому что теряла всякую надежду. И почему, почему она полюбила именно его? Почему не Шарркана? Его-то она могла бы приструнить. — Я думал, тебе достаточно того, что ты вытащила из меня клятву. Теперь же что — издеваешься? — он стоял возле дверей, очень недовольный и озлобленный. Он так устал! Кто бы только знал! Сперва её непонятные выходки, давление со стороны, потом эта дурацкая свадьба и вот сейчас, пока она трезвая, пока не пьяная, пусть скажет ему правду! У него и без неё забот хватает, отношения с империей Коу находятся под таким напряжением, вот как он с ней... только напряжение и усталость. Ничего более! — Скажи, Ямурайха, — Джафар шагнул к ней. — Скажи же мне, чего ты добиваешься на самом деле? Тебе не за что меня ненавидеть, я всегда, всегда тебя поддерживал и не помню за собой чего-то, что могло бы тебя так серьёзно обидеть. Сперва я подумал, что ты это из любви бесишься... — на этих его словах, сердце волшебницы испуганно замерло, но дальнейшие его слова развеяли всю иллюзию. — Я думал, что ты пытаешься вызвать у Шарркана ревность. Но теперь вижу, что это не так. Потому что он ревнует, а тебе и всё равно. Если уж так хотела выйти замуж, почему не выбрала кого-нибудь — богатого, красивого, послушного? Почему ты прицепилась ко мне, как пиявка, и высасываешь из меня всю кровь? За время своей речи, советник ни разу не повысил голос и не высказался резко, но в словах его звучало обвинение. Волшебница сжалась и всхлипнула... Почему он не видит? Почему не понимает её чувств? А если ему сказать... если всё же признаться... как тогда он к ней отнесётся? А вдруг вообще передумает жениться? Ну уж нет, не готова она терять ту маленькую надежду счастливого будущего, что представила себя! — Какой же ты дурак! — она вскочила с кровати и резко подбежала к нему, заглядывая в серые глаза и не переставая плакать. — Просто дурак! Другой бы уже понял, заметил... Да за что я тебя терплю? Почему так унижаюсь перед тобой? Нет, это ты меня принижаешь! Словно и не женщина я! А это так оскорбительно! Ямурайха отошла назад, потянула с плеч платье, спустила с талии, к ногам и предстала перед ним полностью нагая, сгорая от стыда и презирая себя в этот миг и ненавидя его! Джафар покраснел, казалось, он полностью сделался красным и уж было собрался отвернуться, хотел что-то воскликнуть, а горло словно было перетянуто тонкой леской, не позволяющей ни вздохнуть, ни выдохнуть. — Ну уж нет! — она схватила его за руку и прижала к своей левой груди, красная, пристыженная и униженная в этот момент. — Почему ты не видишь во мне женщину? Почему? Сколько я для него старалась! И ничего! Совершенно! Советник короля сконфуженно замер, сердце его бешено стучало о грудную клетку, грудь Ямурайхи была мягкой, упругой, сосок стал твёрдым между его пальцами, то ли от возбуждения, то ли от прохлады вечера. Они стояли так, казалось бы, целую вечность, смотря друг другу в глаза и уже не в силах что-либо осмыслить. Всё переросло во что-то большее, выливаясь в чувствительность. Джафар боялся опустить взгляд, хотя чувствовал в себе это низкое желание — увидеть её полностью, насладиться её красотой. Но он стойко смотрел ей в глаза, пылая от смущения и даже непонятного ему стыда. Она не позволяла ему отнять руки и не сразу, но он почувствовал, как хаотично стучит её сердечко, словно хотело выпрыгнуть ему в ладошку. — Скажи же мне теперь. Теперь... когда я достаточно унизила себя перед тобой, скажи мне, что ты чувствуешь, — шёпотом взмолилась она. Джафар нервно облизнул губы, во рту стало сухо. — Ты горячая... Ты не заболела? — тихо выдохнул советник, вырывая свою руку и отворачиваясь. — Пожалуйста, надень платье, здесь слишком прохладно, ты можешь заболеть... Я... я закрою окно. И он на ватных ногах двинулся к ставням, закрывая их. Джафар не решался повернуться к Ямурайхе, он стыдился смотреть ей в глаза. Теперь уж никогда больше не сможет. Волшебница хотела разреветься. Она тут же натянула на себя платье обратно и, вытирая слёзы, подошла к корзинке. Теперь она поняла, полностью осознала, что он её не любит... и уже не полюбит теперь. Тогда зачем мучить себя и его? Что ждёт их впереди? Ну, станет он её мужем, ну будут они спать в одной кровати... так ведь он её и пальцем не тронет, не поцелует.... Разве об этом она мечтала? Не будет никакой взаимности, только он озлобиться на неё, что заставила его жениться на себе. Это было бесчестно и эгоистично. Но ведь ей так хотелось быть рядом с ним, чтобы они оба были счастливы... Сколько раз Ямурайха рисовала это в своих мечтах? А теперь всё это разбилось на маленькие кусочки... Плакать не хотелось, но было огромное желание напиться. Девушка уселась в его излюбленное кресло и стала пить с горла. Ей было плевать на всё, теперь уже конец. В комнате стало темнее, но второе окно было открытым и слабый лунный свет проскальзывал в комнату. Солнце уже село, унеся с собой все её мечты. — Хорошо, — её голос дрожал, хотя она и пыталась держаться. — Хорошо, Джафар... я не заставляю тебя. Я отменяю свадьбу. Тебе это противно и в тягость... я не хочу, чтобы потом ты меня ненавидел... Советник не отвечал. Он молча подошёл к её корзинке и наугад пошарил в ней, найдя ещё одну бутылку вина и, сев на свою кровать, стал молча пить. Они старались не смотреть друг на друга. Молчание затягивалось, вино кончалось, оба уже были хорошо пьяными. — Люблю я, тебя, Джафар, — наконец горько выдохнула Ямурайха, не в силах молчать больше. — И сама не понимаю — почему тебя-то я полюбила? Поэтому и хотела этой свадьбы... а теперь... Что мне теперь делать? Девушка всхлипнула и, уткнувшись в свои руки, безмолвно зарыдала. Джафар не отвечал, он был в каком-то раздумье и теперь признание Ямурайхи очень сильно на него повлияло. Он молча встал и, слегка пошатываясь, приблизился к волшебнице. Девушка удивлённо вскинула голову вверх, даже перестав от удивления плакать. — Ты очень красивая, Ямурайха, — прохладные пальцы советника коснулись её влажной щеки. — Я всегда это видел... и сегодня, прости меня, видел больше, чем следовало. Ты только не плачь, хорошо? Она не успела ничего ответить, как Джафар наклонился, мягко целуя её в губы. Сердце в груди затрепетало, но волшебница так и не пошевелилась, продолжая сидеть как громом поражённая. Джафар отстранился, она видела в темноте его улыбку. Какую-то не такую, незнакомую ей, слишком уж пошлую и злобную, для его губ. Он подхватил её на руки довольно легко, Ямурайха прижалась к нему сильнее, обвивая его шею руками. Она не знала — пьян он был или нет, потому что сама пьянела всё больше и больше. Джафар опустил её на свою кровать и навис над ней. Она только сейчас поняла, что у него нет на голове куфия. Он был так близко, как никогда и всё казалось таким чудным сном... Да она верно спала! Советник вновь её поцеловал, в этот раз глубже, чувствительнее, жарче и волшебница, обвив его шею руками, прижалась сильнее. Это было так восхитительно... что хотелось от радости плакать. Его руки осторожно прошлись по её бокам, к шее, поглаживая нежную кожу и потянули лямки платья вниз, освобождая грудь. Разорвав поцелуй, он припал к её шее, покрывая её короткими поцелуями, устремляя ниже, в то же время снимая с неё платье и откидывая куда-то в сторону. Джафар скользил руками по её бёдрам, с нежностью оглаживая их, груди, животу, рассыпал тело в поцелуях. — Это ведь ты, Джафар? — как в бреду бормотала она. — Ты ведь хочешь меня, да? Я ведь тебе не безразлична? — Это я, — отвечал он между поцелуев. — Ты так прекрасна, Ямурайха! И она таяла от его ласк, хрипловато дышала, тихо постанывала. Глаза девушки слипались, хотя она не хотела упустить этого мгновения, этот единственный миг, когда он вдруг отвечает ей взаимностью... Джафар поцеловал её в губы осторожно, но Ямурайха не ответила на его поцелуй. Он внимательнее вгляделся в её лицо и понял, что она уснула. Советник как-то разочарованно выдохнул и, поцеловав обнажённое плечо, сел на край кровати. Он стал медленно снимать с себя одежду, пытаясь в этот момент думать о том, чего он хочет на самом деле, что испытывает к Ямурайхе, чего опасается... Но думать не получалось, да и особо не хотелось. Раздевшись догола, он прилёг рядом с Ямурайхой, обнимая её и притягивая к себе ближе, накрыв их обоих одеялом. Это была первая ночь, когда они уснули вместе...