Женишься и влюбишься!

Это было просто прекрасно! Целая неделя для них двоих! Никаких забот и хлопот, хотя Джафара так и тянуло чем-нибудь заняться, хотя бы какими-нибудь мелкими делами, о которых он помнил и не забывал, но Ямурайха не давала ему свободного времени, прекрасно осознавая, что отведённого для них времени с каждой минутой становиться всё меньше и меньше, и ей хотелось насладиться этим прекрасным мгновением. Она сама на время позабыла о магии и всяких возможных заклинаниях и формулах. Сейчас для неё был важен только супруг. За эти шесть дней они успели узнать друг друга как нельзя лучше, и волшебница с радостью осознала, что Джафар ею всерьёз увлечён. Любовь это, интерес, симпатия, влюблённость или что-то другое — она не знала и не хотела бы знать! Ей вполне хватало и того, что у неё было. А был у неё любимый, до ужаса ревнивый, муж. Нет, к Шарркану он её больше не ревновал, что очень радовало, сама Ямурайха отпустила его и не держала больше обиды на мечника, у него была сейчас своя собственная семья и он заботился о Когёку как мог, хотя появление на свет малыша беспокоило обоих родителей, они боялись не справиться, сделать что-то не так и ужасно переживали, но всё же были счастливы и более-менее нашли общий язык. Писти сияла и цвела, даже Спартос, кажется привык к новому укладу жизни и даже был счастлив иметь такую неугомонную жену. Уехать они никуда не уехали, лишь на время переселились на край острова, где практически никто не жил, но ближайшая деревня была очень близко, что порой было очень удобно. Молодожёны наслаждались уединением и пытались понять до конца собственные чувства. Ямурайха осознала, что не просто любит своего мужа, но что и уважает его, испытывает перед ним некое благоговение и приходит в какой-то священный трепет от его умных речей. Джафар же стал разборчивее в собственных чувствах к жене. Он считал её умной и очень красивой, её красота всегда была как бы ослепительной для него. В волшебнице было что-то ещё, трогающее за душу, вызывающее тепло в душе. Советник короля ценил каждый миг проведённой с супругой. Она хоть и не одобряла его частые разговоры о политике государства и прочих важных вещах, но разделяла его мнение, часто спорила и просто могла поддержать беседу, что для него было очень приятно. Часто они сходились во мнении, что их король постоянно ведёт себя как глупый ребёнок и что ему не помешало бы остепениться. Они уже не стыдились своей близости как раньше, теперь они могли касаться друг друга без смущения, просто наслаждаться ласками. Ямурайха училась готовить, особо она этого не умела и не смотря на то, что у Джафара это выходило лучше, девушка считала своим долгом уметь готовить. Джафар всегда её подбадривал и давал дельные советы, которые иной раз цепляли волшебницу за живое, но она всё же прислушивалась к супругу. В последний их день они решили готовить вместе, это оказалось куда забавнее и привлекательнее, чем представлялось на первый взгляд. Муж то и дело обнимал жену, целовал её в шею, плечи, шутил, на что волшебница вспыхивала, но всё же отвечала с восторгом, сама подшучивала над супругом и, то и дело тянулась за поцелуями, словно жить без них не могла. Ямурайхе нравилась улыбка Джафара — открытая, искренняя, радостная, он словно становился совершенно другим человеком, тем, кого она ещё плохо знала. Порой они строили планы на будущее, говорили о детях, всегда только о двоих — мальчике и девочке, придумывали имена, думали о том, чем будут заниматься их дети, даже в шутку говорили о собственной старости. Казалось, что всегда будет мир и покой, Ямурайхе это очень нравилось. Когда с готовкой было покончено, они осторожно сложили блюда, взяли мягкий плед и пошли к морю. Волшебница очень любила воду. Они расстелили всё возле кромки воды, так, чтобы волны не доставали до еды и опустились на мягкий плед. Они говорили много о всякой ненужной ерунде, пустые разговоры отвлекали, жаркие поцелуи тоже. Ямурайха удивлялась своему мужу, рядом с ней он был совершенно иным. Она познавала его с новой стороны, удивлялась безмерно его талантам и восхищалась без меры всему новому, что успела о нём узнать. — Давай останемся тут навсегда, — прижавшись к мужу, попросила волшебница. Это была именно просьба. — Ты ведь знаешь, что у нас много обязанностей, — Джафар приобнял её за плечи, целуя в висок. — Син всё же сделал правильно, когда решил оставить нас наедине хотя бы на неделю. Но я всё же переживаю, потому что мне кажется, что он сделал это не ради нас, а ради себя. — Ради себя? — в удивлении переспросила девушка. — Да, — раздражённо отозвался беловолосый, злясь на короля. — Наверное теперь пьёт вино и сутками окружён компанией девушек, напрочь забыв о делах. Или того хуже — сбежал куда-нибудь! — О, в таком случае мы ему этого не простим, — рассмеялась Ямурайха и быстро поцеловала мужа. — Слушай, Джафар, а когда мы сообщим остальным? — О чём? — с улыбкой посмотрел он на неё. По нему было видно, что он сразу обо всём догадался. — А ты забыл, — она в насмешке изогнула брови и, взяв его руку, прижала к своему животу, — нас скоро будет трое. Обидно, конечно, что ребёнок Шарркана появится раньше на свет, но наш явно... — О, я надеюсь что нашим детям ваша вражда не передастся, — рассмеялся Джафар, целуя жену. — И кстати, если у них первый родится мальчик, как этого жаждет Шарркан, а у нас девочка и когда они вырастут, то я буду против... — О таком ещё рано говорить, — рассмеялась волшебница, повалив мужа и нависнув сверху. — Наш малыш ещё не родился, а ты думаешь о том, с кем он будет встречаться. А если первый мальчик, откуда ты знаешь? Я конечно могу попытаться придумать формулу для заклинания, чтобы определить пол нашего ребёнка, но не хочу... К тому же наша дочь и наш сын будут вольны выбирать сами себе в супруги тех, кого захотят. Я не хочу, чтобы свадьба наших детей состоялась ради политического союза или чего-то столь ужасного, я хочу, чтобы у них всё был по любви. — Ты права, — Джафар обнял её за талию, осторожно поглаживая, — нам слишком рано о таком говорить. К тому же, у нас осталось не так уж и много времени, ты уверена, что хочешь тратить его на разговоры? — Ты слишком хорошо меня знаешь, — рассмеялась девушка. — Но ты прав, времени осталось очень мало... Они вновь встретились в поцелуе. Ямурайха только теснее прижалась к любимому мужчине. Волшебница только вчера узнала, что беременна. Она не утерпела (хоть и обещала мужу не прибегать к магии) и провела один небольшой тест, который и определил её положение. Ямурайха в действительности была очень счастлива и чуть свет (так как она делала это ночью) известила супруга. Джафар был сначала растерян, затем заворчал на жену, что всё же прибегнула к магии, но после остался доволен и даже обрадовался тому, что скоро и у них на свет появиться ребёнок. Скрывать такое от короля они уж явно не могли, по крайней мере Джафар, а Ямурайха не могла бы не поделиться радостью с Писти, но тогда узнают и все, потому что блондинка не умела ничего держать в секрете. Поэтому и решили объявить при всех столь радостную новость. Последние часы они провели наслаждаясь друг другом, позабыв обо всём на свете и радуясь простой возможности подольше побыть друг с другом. Потому что к вечеру они уже вернулись в замок, где их ожидало немало сюрпризов. Вернувшись в замок, Джафар и Ямурайха узнали просто ошеломляющие новости. В империи Коу умер император и бразды правления в свои руки взяла вдовствующая императрица, назначив своим преемником единственного выжившего сына. Коэн молча подчинился, хотя поползли слухи, что он плетёт интриги, семья разделилась на две части, с одной стороны была императрица, Хакурю и Хакуэй, с другой оказались Коэн, Комей и Коха. Когёку рвалась вернуться на родину, но Шарркан её не пускал, запирал в комнате и был с ней в ссоре. Он был готов стерпеть многое, но лишь бы оставить жену подле себя, в безопасности. Пока в империи зрел внутренний конфликт, Синдбад пытался придумать для себя более действенный способ. Он, давший Хакурю обещание, что поможет в необходимый момент, лишь выжидал знака от четвёртого принца, готовый помочь совершить переворот. Так же было известно, что к ним ещё раз наведывался Джудар, хотя наведывался он лично к Когёку и о чём успел с ней поговорить, было неизвестно, но девушка была перепугана его словами, даже хотела отправиться куда-то вместе с маги, но их личной встрече помешали и благо, что в этот момент рядом не было Шарркана, который бы просто разрубил на мелкие кусочки врага. Когёку была молчалива, на всех смотрела со злостью и много плакала. Душа её разрывалась на части, она переживала за любимых братьев, от слов маги стало только хуже. Она стала настолько плоха, что ей запретили вставать с кровати, чтобы не навредить малышу. Лекарь лишь разводил руками, говоря, что девушка находится в таком ужасном напряжении, так сильно переживает и нервничает, что это может привести к выкидышу. Эта новость бесила Шарркана, но он молчал, пытался быть с женою ласков и терпелив. Она сама ужасно переживала за своего ребёнка и боялась потерять его, ведь была вероятность, что после потери первого ребёнка, она больше не сможет иметь детей. Через две недели случилось самое страшное. В империи Коу произошёл переворот. Нынешняя императрица, Коэн и Комей были убиты, следующим императором стал Хакурю Рэн, Рэн Коха числился без вести пропавшим, хотя многие считали, что он мёртв. Моржана после прибытия в империю Коу, была отправлена Кохой в империю Рем и оставалась там до сих пор. Первая принцесса Хакуэй разругалась со своим братом и сбежала, судьба была её неизвестна, почти все её люди погибли. Аль-Сармен был уничтожен Хакурю, Джудар покинул империю Коу, кто-то предполагал, что он мёртв. Когёку болезненно перенесла это всё, она чуть ли не потеряла ребёнка, но оставалась настолько слаба и плоха, что практически не вставала с постели. Шарркан оставался бы подле неё постоянно, если бы Синдбад часто его не одёргивал. Сейчас было необходимо наладить отношения с империей Коу, которая очень ослабла. Джудар явился лишь однажды, прошёл барьер Ямурайхи даже не разбив его и не выдав своего присутствия. Он направился прямиком к Когёку, зная, что она сейчас одна и нашёл её в постели. Они пару минут смотрели друг другу в глаза молча, после чего маги запер за собой дверь и опустился на край кровати. — Ты умираешь, — он произнёс это спокойно и даже как-то печально. — Я чувствовал это и сейчас... убедился окончательно. Та грязь, что внутри тебя, эта она сжирает все твои силы. Вам обоим не выжить. — Это ты видел, да? — со слезами на глазах спросила Когёку, дрожащими руками хватаясь за руку Джудара и прижимая её к своему животу. — Ты просто не хотел, чтобы я умирала, так? А правду мне не хотел говорить... Ты всегда такой, Джудар... Уж лучше выставишь себя негодяем и мерзавцем, чем покажешь заботу и сочувствие... — Я не понимаю о чём ты, — он попытался выдернуть руку, но она не позволила. — Брат Коэн мёртв... Комей, — Когёку всхлипнула. — Я должна была умереть вместе с ними, я... — Что бы ты могла? — резко спросил маги у неё. — Бездарно отдать свою жизнь? Ты её уже и так бездарно подарила этому идиоту... — он чуть сильнее надавил ей на живот, склонился к её лицу и злобно прошептал: — Я не дам тебе умереть, пусть лучше умрёт это... пока ещё ничто! — Пожалуйста, Джудар, не делай этого, — всхлипнула девушка и сжала в ладонях лицо маги. — Если мой ребёнок не выживет, я не смогу жить... Я убью себя, ты ведь меня знаешь! Мне так страшно... Джудар вскрикнул, отстранился, схватился за голову и заскрипел зубами. Его бесила такая Когёку, его бесила её мягкость и нежность, она говорила с ним так, словно не держала на него зла! А ведь должна была! Если бы сейчас она его проклинала и ненавидела, то он бы уже убил её ребёнка, но когда она такая... как он может? — Я предупредил тебя заранее обо всём, но ты его оставила, — наконец посмотрел он на неё. — Это твой выбор. — Маги придвинулся ближе, наклонится к её лицу и злобно выдохнул: — Я сохраню жизнь твоему ребёнку. Эта девочка. У тебя родятся три девочки и только самая младшая будет похожа на тебя. Её я и заберу! Семирамида будет моей, поняла? Раз ты... ты уже его. И пока она не успела ничего предпринять, он довольно грубо поцеловал её, вталкивая в её слабеющее тело светлые рух, те рух, что обжигали его и которые он так яростно ненавидел! А затем быстро ушёл через окно, пока она ничего не успела ему сказать. После Когёку резко пошла на поправку, она никому так и не осмелилась рассказать о визите маги. Она была благодарна Джудару, зная, что он её очень сильно любит, несмотря на свой гадкий характер и никогда не сделает ничего действительно плохого. Но его последние слова пугали её. Он решил забрать одну из его дочерей. Маги же ведь живут долго и практически не стареют. Когёку переживала за будущее своей ещё нерождённой дочери, она ещё не отошла от смерти родственников. Вскоре Хакуэй появилась в Синдрии, сбежавшая принцесса явилась к Синдбаду и попросила принять её в его страну. Она была готова работать кем угодно, забыв про свой титул. Синдбад был удивлён и разрешил девушке остаться, пока только на правах гостьи, на тот случай, если с братом она не примирится (чего конечно же и не произошло). В тот же вечер Масрур сделал ей предложение, которое девушка приняла. Многие были просто шокированы таким известием, но лишь поздравляли будущую супружескую пару. Теперь все взоры были устремлены на короля, который как-то дал слово, что жениться, как только финалис вступит в брак. Синдбад совсем пал духом, но пообещал, что в ближайшее время найдёт себе достойную жену. Через пару месяцев до Синдрии дошла и другая новость, Рэн Коха был жив, сейчас он находился на службе в империи Рем и был одним из генералов, так же они узнали, что он успел за это время жениться на Моржане и сейчас они оба живут вполне нормальной (насколько это возможно у Кохи и Моржаны) семьёй. Первой родила Когёку, как это того и ожидалось. Белокурая девочка с зелёными глазами оповестила криком замок Синдрии о своём рождении. Шарркан немного негодовал, что это не мальчик, но собирался в следующий раз постараться получше, Когёку только улыбалась, она-то знала, что Джудар сказал ей правду и сколько Шарркан бы не старался, у них будут три девочки. Так как у Когёку были ранние роды, то через полтора месяца родила и Ямурайха, на свет появился голубоволосый мальчишка с серыми глазами и уже со способностями к магии. Джафар горделиво взял впервые на руки своего сына. Волшебница не могла не поддеть по этому поводу мечника, который только бесился, но дочку до безумия любил и собирался сделать из неё самую замечательную на свете мечницу. Через полгода родила и Хакуэй. Маленькая красноволосая девочка появилась на свет без крика и спокойным взглядом смотрела на родителей. По началу Синдбад даже заволновался, что с ребёнком что-то не так, но все его успокоили, заявив, что характером девочка пошла в отца. Король успокоился. Но не на долго, потому что его теперь ежедневно стали терроризировать свадьбой и будущей женой. Жизнь в Синдрии текла тихо и размеренно.