Загадка для Сиэля

— Нет!!! — раздался нечеловеческий рык. Клод с трудом повернул голову в ту сторону, где находился ранивший его Микаэлис. Демон, казалось, дрожал от еле сдерживаемого им гнева: — Как… как такое могло произойти?! — то, за что боролись два демона, то, к чему они так долго стремились, самая вкусная душа, которую они когда-либо видели, исчезла. — Чертов мальчишка! — Себастьян был в настоящем бешенстве, впервые за все время он так ярко проявлял свои эмоции. — Отправил его душу сгорать в адском пламени… душу, которую я холил и лелеял так долго и на которую потратил столько сил в борьбе с Фаустусом! — Анна, ты, недодемон! Как ты могла полюбить этого ублюдка?! — Микаэлис перевел затуманенный злостью взгляд в сторону, где теперь лежали тела Алоиса и хранительницы демонического меча. — Из-за тебя я теперь должен возиться с этим выродком-недодемоном, таким же, как ты! — прошипел Себастьян и пнул тело Фантомхайва. — Себастья-я-янчик! — ярко красное нечто вылетело вдруг откуда-то сверху прямо на демона. — Дай мне заключить тебя в объятия любви-и-и! Легкое движение кистью, и синигами пригвожден к скале столовым серебром из поместья юного графа. Грелль, увидев его горящие глаза, лишь пошловато облизнулся, предвкушая веселье. Однако подошедший Ти Спирс освободил коллегу, ненароком двинув ему секатором, и предупредил: «Сатклифф, отставить свои глупости, Вы на работе!» Опустившись неподалеку от раненного Клода, Уильям Ти Спирс достал свою книгу и посмотрел в нее. На его лице не появилось ни единой эмоции, в то время как Грелль, заглянув ему через плечо, побледнел, ахнул и зажал себе рот рукой. — Итак, господа, — сказал начальник отдела синигами, — потрудитесь мне объяснить, почему у меня отмечено, что здесь должно находиться три пленки, а я вижу лишь одну. Ти Спирс поправил очки, сверкнувшие в лунном свете: — По какой причине Вы сегодня не ужинали? — слова синигами были наполнены ядом. — Неужели души мальчиков теперь не вкусны? Оглядев последствия трагедии, разыгравшейся здесь час назад, он направился к телу Анны. В жизни Высшего не существует чувств, только голод, но если ритуал становления проведен неверно, или у его проводящего не хватит сил, то душа будущего демона не сгорает в адском пламени, а лишь обугливается. Под черной коркой будут жить чувства, правда, вероятность, что они пробудятся, крайне мала. Демон любила своего хозяина, маленького брата Алоиса, она плакала, забирая его душу, но таковы условия контракта. Тройняшки же обожали свою хозяйку, которая не стала испепелять их души. Себастьян и Клод всегда относились к ним с презрением. Они — Высшие демоны, которые никогда не имели чувств, просто считали, что недодемонам не место в их иерархии. Сиэль чуть шевельнулся и застонал. Еле различимый шепот раздался в звенящей тишине как раскат грома. — Се… Себастьян… — мальчик дернулся, его лицо исказила гримаса боли. Из полуоткрытых губ раздался хрип. Все внутри графа пульсировало. Казалось, будто в вены влили раскаленный металл, и ужасная боль расходилась толчками от сердца в каждую клеточку тела. Микаэлис подошел к молодому графу и, присев рядом с мальчиком на корточки, провел рукой по его щеке. Сиэль вновь жутко захрипел, и Себастьян отдернул пальцы. — Потерпите, мой господин, так умирает Ваша душа, тут ничего не поделать.