Разрывая на части.

Холодно, грязно, отвратительно. Во рту слишком сухо, вязко, отвратительный медный вкус, доводящий до тошноты. Хочется кашлять, разодрать себе всю кожу на груди до костей, добраться до легких и вырвать их собственными руками, чтобы не чувствовать этой мучительной боли. Но сил совсем нет, даже на то, что бы позвать помощь. Из виска, пачкая волосы, которые и без этого были грязные и спутанные, переходя на искаженное от боли лицо, течет что-то горячее и липкое. Тело ватное, невыносимо ломит все конечности так, как после падения с огромной высоты. В голове гудит как после сильного удара тупым и чрезмерно тяжелым предметом. К полу как будто прибили огромными гвоздями все части ее тела, что не пошевелить ничем вообще. В глазах мутно и туманно, но четко видно грязную, всю в крови и глине каменную кладку, на которой лежишь и серое, мутное, в свинцовых облаках небо, с которого большими хлопьями падает зала и черный снег – пепел. Вокруг, серыми огромными булыжниками остатки разрушенного храма, трупы людей, монстров, орков или вообще непонятные субстанции темно-алого, отвратительно кровавого цвета. Печальные глаза мраморного ангела смотрят как-то жалостливо и с сочувствием, будто бы просят вымолить прощения за все сделанное буквально двумя часами ранее. Лицо этого ангела полностью в крови, но он печально улыбается, заглядывая прямо в душу, в самое сердце, видя там только боль и отчаяние. И страх. Муза попыталась дотянуться до того ангела хотя бы кончиком ее длинных пальцев, но такими неумелыми действиями вызвала новый приступ боли во всем ее переломанном теле. Рука, которую она успела немного приподнять - рухнула на пол с тупым звуком, ударившись не слабо о, казалось бы, маленький камень. Приведя мысли в порядок – решила немного осмотреться, что бы понять, одна она тут или же нет. Не успела даже немного приподняться на локтях и сразу же упала, толком ничего и не рассмотрев. Больше пошевелиться не смогла, но теперь точно начала осознавать, что сломано примерно четыре ребра, поврежден позвоночник, левая рука и несколько пальцев и левая нога. Но самое главное – невыносимая боль в области лопаток, распространяющаяся по всей спине означает лишь один очевидный факт. Нет крыльев. Это значит, что её магия исчезла? Ведь магия феи заключена в ее крыльях – самом большом источнике магических сил. Все теперь кончено? Ведь если нет крыльев – нет магии. Враг был настолько сильный? Но, действуя сообща, Винкс всегда со всем справлялись, даже с непосильными ношами. Ей больше никогда не подняться в небо? Никогда не полетать с птицами, напевая вместе с ними незатейливую мелодию? Никогда не ощутить чувство свободного полета? Никогда не почувствовать тот ледяной ветер, который блуждает лишь на высоте птичьего полета? Никогда не ощутить тот тошнотворно-сладкий привкус магии, как у вишневого сиропа, которого хочется еще и еще. Никогда не нырнуть в ту бешеную пучину, которая кидает тебя из стороны в сторону, а выплевывает изнеможенной, но безумно счастливой. Никогда не почувствовать то щекотливое чувство на ладонях, когда сгустки магии образовываются на них? Никогда? «Никогда…» Поддавшись паники, девушка пытается позвать на помощь, но тщетно. Вместе с жалким, почти писклявым хрипом на пол выплескивается комок полузастывшей крови. От этого стало ещё отвратительней, закружилась голова, тело одолела судорога. Пытается перевернуться на спину, но опять – безуспешно и опять открылись раны, и опять кровь из носа и изо рта. Тело ломит нещадно, но слез до сих нор нет, возможно, от шока. И тут осознание всей ситуации приходит довольно быстро и ясно, как стрела, рассекающая ветер. Она одна, абсолютно точно. Повсюду нет никого, ни одной души, а друзей и подавно. Но ведь этого просто быть не может, да? Они, верные друзья, оставили её одну тут - умирать? Даже… он? Даже Ривен оставил её тут одну корчится в агонии в одиночестве? Но за что? Да, частые ссоры, недопонимания, ревность… Но не мог же он? Не мог! Или… Воспоминания взрываются в голове кровавыми красками: неожиданное нападение на Алфею, Облачную Башню и Красный фонтан. Силы были неравны. Даже общие усилия ведьм, специалистов и фей не смогли остановить сокрушительную мощь врага. Перед ней трупы монстров, фей, ведьм, специалистов. Кровь на теле, руках, лице. Чужая кровь смешалась с собственной кровью, поэтому жжет многочисленные ссадины и порезы, но это отводится на второй план сладким ощущением азарта. И этот необыкновенный кураж, тот драйв в груди, то ощущение свободы и… Жадности? Она жаждала всех, кто стоял у нее на пути. Жаждала их… крови? Бред. Она просто чувствовала свободу действий и все. Ничего более. После магический удар огромной силы в спину, истеричный вскрик Флоры, те прожигающие серо-голубые глаза и губы, искривившиеся в усмешке, а дальше – липкая пустота, которая, казалось, продолжает обхватывать ее сломанное тело и до сих пор. Воспоминания слишком ясны, а разум чрезмерно трезв, чтобы объяснить эту ситуацию. Они ведь не могли подумать, что Муза, их Муза, мертва? Или могли? Неужели, они оставили её тут, не проверив даже пульса, даже дыхания? Или подумали, что, как только очнется – сама выберется. Муза же сильная. Муза же все сможет без посторонней помощи. Это же Муза, наша Богиня музыки, а Богини - сильные. Богини самостоятельные, даже если умирают. Даже если уже мертвы. В ушах звенит настолько сильно, что хочется вырвать перепонки, перед глазами пляшут разноцветные искры, в голове бегает стадо орков, мутит. Но она все же пытается позвать на помощь, плюясь кровью, превозмогая боль, хотя, на все сто уверена, что рядом и души нет. Паника охватила Музу с головой. Но ведь надежда умирает последней? Нет. Отчаялась. Сломалась. Погибла. Рана на голове открылась, и теперь опять по её бледному лицу бежит струйка крови, а вытереть не ни сил, не желания. Из горла вылетает еле различимый хрип, больше похожий на жалобный писк, вместе с кровью, что течет изо рта. Воздуха не хватает, пытается вздохнуть ещё, захлебывается кровью, что приносит ей невыносимую боль, но все же зовет, пытается просить о помощи, не хочет сдаваться. Не может лежать тут и умирать. Ведь она еще не… Отомстила? -Помогите… прошу… Черт! Помогите… Ещё за несколько метров, Муза услышала четкие, размеренные шаги. Человек не спешил, он точно знал, что жертва никуда не уйдет, поэтому и не торопился, а старался растянуть этот момент волнения и не уверенности со стороны девушки как можно дольше. Но, на удивление Музы, движение его произошло слишком быстро, и уже, через минуты три, он стоял, нависая над Музой. Она прямо таки чувствовала его довольный взгляд на себе. Оглядев её с ног до головы – помог перевернуться на спину и аккуратно убрал волосы с болезненно-бледного лица девушки. Музе пришлось потрудиться, чтобы открыть глаза, но вскоре она пожалела, что не умерла там, в пучине сражения. На коленках, чуть поддерживая Музу за спину, сидел он, тот, кого Муза боялась и ненавидела больше всего. Чуть темнее кремового цвета длинные волосы, проницательные, горящие неведомым пламенем глаза, строгие черты лица, пухлые алые губы. Он был слишком реален для галлюцинации и слишком близко, слишком сильно ощущалась его темная аура, но она более манила своей бушующей темнотой, чем отталкивала, как тот вишневый сироп. Еще… Еще… Но, как бы то ни было, перед своей смертью Муза хотела бы видеть его в последнюю очередь. Не торопясь, мужчина снял свои белые перчатки и кинул их около себя, вытащил из кармана светлый платок, заботливо стал стирать с личика Музы запеченную кровь. Та даже не сопротивлялась, а лишь шипела и морщилась - сил отпираться не было, а может быть, просто не хотелось нарушать то спокойствие в голове, которое посетило ее первый раз, как она очнулась. -Хочешь узнать, почему я тут? Не отвечай, это и так понятно. - Мужчина кинул платок рядом с перчатками. – Ты жива после того мощного удара – это главное. Поэтому я тут, чтобы забрать тебя к себе. Ты, Муза, очень интересный субъект. Нет, не в плане девушки, а в плане магического существа. Выдержать удар четырех стихий смог бы только… Я даже не знаю, с кем тебя сравнить, а на своем веку я поубивал таким методом многих. Можешь гордиться, маленькая фея. Муза пытается не фыркнуть ему в лицо и оттолкнуть от себя, не позволить такой близости с темным магом, но, увы, силы её покинули уже давно. И что же ей теперь делать? Продолжать лежать? А почему бы и да? -Так это были Вы, - девушка изобразила что-то на подобии усмешки. – Валтор. Он приподнял одну бровь, но почти сразу же заинтересованное лицо пропало, теперь там царила жалость. Мужчина медленно поднес свою руку к её лицу и вытер кровь, которая текла из уголка открытых губ. Слова девушке давались с трудом, и Валтор понимал это как никто другой. Но, как только рука дотронулась до её лица, Муза дернулась в испуге и почти сразу же болезненно захрипела. Валтору это не понравилось. -Я ничего тебе не сделаю, так что не брыкайся, - он продолжил свое дело. – У тебя красивые глаза, но в них много гнева, желчи, обиды и жажды мести. Там нет боли от причиненных ран, нет физической боли. Но есть огромная дыра где-то тут, - маг обвел пальцем круг на месте сердца. – Я помогу тебе заполнить её. Я помогу тебе отомстить за ту боль, что ты перенесла. И, кстати, если тебя это успокоит, то целился я не в тебя, а в Блум, но ты закрыла её своим телом. В голове все наперекосяк пошло. И действительно, почему рядом с ней нет сильнейших Винкс? Нет её лучших подруг? Блум, Флоры, Стеллы, Лейлы, Техны? Почему? Почему нет её парня – Ривена? Где они все? Бросили умирать, корчиться в агонии? Какие же они… отвратительные! Им надо почувствовать то же, что и она! Им нужно отомстить, лишить каждого их ценности, лишить того, без чего они не могут! -И что Вы еще видите в моих глазах? – Муза уже открыто смотрела на своего врага, или же друга? -Вижу, что имя Муза – слишком тебе не подходит. Оно воодушевляет и дает надежду, а ты – не такая. Совершенно. – Валтор смотрел так же прямо и открыто в ее глаза, что девушка все же сдалась первой и отвела взгляд. – А еще вижу боль, страх, ненависть, злобу. Но они далеко, и ты боишься дать этим чувствам волю, почем зря. Кстати говоря, где твои друзья? Почему тебе помогаю я, злодей из прошлого? -Я… - в горле защипало. – Я не знаю, где Винкс и Специалисты. -Я так и думал. Отвратительно. Отвратительно от самой себя, за то, что уже успела разреветься перед врагом. А враг ли он ей на самом деле? Почему-то сейчас она этого не знает… И, честно говоря, знать даже не хочет. А просто лежит на его коленях и плачет. -Не плачь, - Валтор поднял уже рыдающую Музу и прижал к себе. Девушка же схватилась своими переломанными пальцами за его рубашку, окрашивая в алый цвет, продолжая рыдать у него на плече, как маленький ребенок. – Тихо, перестань. Они недостойны твоих слез. Никто в этом мире недостоин твоих слез. Я больше никому не позволю обидеть тебя, теперь ты под моим крылом. Только прекращай плакать, я не очень это люблю. И она перестала. Просто потому, что он сказал ей. Валтор толкнул ее во тьму, толкнул на путь, к которому она шла так долго. Медленно, копя в себе все те мелкие обиды с девчонками из клуба, те скандалы с Ривеном. Да, Муза не умеет прощать и никогда не простит тех, чье предательство отпечаталось так сильно. Она либо убьет их, либо сама погибнет. За него, за Валтора, но никак иначе. Не любовь. Покровительство. Отстранилась от него, присела на колени и склонила голову. Теперь ведь она его? Теперь ведь он может делать с ней все, что нужно? Она ведь отдаст за него жизнь? Он ведь не позволит никому обидеть её? Они же теперь будут идти плечом к плечу, да? Валтор встал, не став поднимать ни перчаток, ни платка. Отряхнул колени и откинул челку с глаз. Огляделся и остановил долгий взгляд на уже сидевшей Музе и подал ей руку, которая была вся в крови. В крови Музы. Или же в чужой? Хотя, это уже не принципиально. -Зачем я Вам? – спрашивает Муза, совладав с болью в теле и с душевной болью. -Я уже сказал, что удар четырех стихий выдержит не каждый. Я хочу иметь тебя в своей коллекции, так сказать. Тем более, не пойдешь же ты сейчас обратно к Винкс? А Муза просто, без лишних слов подает ему свою руку. По телу невольно бегут мурашки, а голова начинает кружиться. Но почему-то это приятное чувство. Как будто бы весь мир внезапно поместился на ладони. И кажется, рядом с ним это всего лишь крупица возможностей. С ним можно вырваться за границы реальности и перевернуть всю вселенную одним щелчком пальцев. Она берет его под руку, но ноги не слушаются, а Валтор держит. Такой твердый, как стена. Теперь Муза, мертвая Муза будет за этой непоколебимой стеной. Хорошо же, правда? -Вы сказали, что мне не подходит мое имя. Тогда, назовите меня? – она даже не посмотрела на лицо своего провожатого, а он – наоборот. Наблюдает, всматривается в грязное, кровавое лицо. -Отрекаясь от имени, ты отрекаешься от старой жизн… - Муза не дала ему закончить. -Муза умерла под ударами четырех стихий прямо в спину, при этом – разрушив свои крылья. Новая родилась тогда, когда Вы протянули ей руку. Так что я прошу своего отца дать имя, на которое она может откликаться, когда вы ее позовете. -Имя? – мужчина задумался. Сумерки продолжали сгущаться. Вокруг веяло, нет, воняло смертью. Этот запах был везде, а особенно он исходил от девушки, которая стояла почти перед ним. Валтор усмехнулся. – Мара. В самый раз для тебя. Сумерки обхватывали две одинокие фигуры липкими пальцами, таща все дальше и дальше в пучину тьмы, зарождая там что-то сумасшедшее и необузданное. Но, это определенно нравилось им двоим. Эта безграничная жажда. Жажда всего, абсолютно всего. И жадность. Жадные, до сумасшествия. Она улыбается треснутыми губами, но это совсем не выглядит жалко, а наоборот – придает уверенности, что все еще будет. Уверенность в том, что он сделал правильный выбор, не оставив ее там умирать, а она – доверилась ему вся, без остатка. -Спасибо, мой великодушный отец. Теперь Мара счастлива. Значение имени Мара - вселяющая страх и ужас; воплощение смерти; дух смерти. Не исключаю возможность появления еще двух частей. Но статус "завершен" так и оставлю, не давая вам ложной надежды, если, конечно, вы вообще прочтете с: