Пророчество крови

Проснулась Гермиона от суматохи и шёпота. В комнате была... Джинни? - Что за активность утром выходного, да и ещё после праздника?- сонно спросила гриффиндорка. Когда она вчера вернулась в свою спальню, девочки уже спали, и это было, как- никак, кстати – её голова и нервная система просто не выдержали бы очередного расспроса. И хуже всего было то, что даже сон не улучшил плохого настроения. Но если уж рыжая бестия с утра спозаранку прискакала прямиком в их комнату, значит ей есть чем поделиться. Тут бы только сил выслушать… - Где ты была вчера? - голос подруги был непривычно груб, и ее почему-то отнюдь не радостный тон не предвещал ничего хорошего. - У меня было наказание у Снейпа, а потом я... – Гермиона щурясь от утреннего света, высунула голову из-под одеяла, – Джинни, что-то случилось? - Рон в больнице. Сон словно волной смыло. Гермиона вообще слабо помнила, как она оделась. По дороге в больничное крыло подруга рассказала, что всё закончилось хорошо, ну, если не учитывать, что брат в больнице. Но скоро Рон поправится и поблагодарить за это нужно Гарри, а точнее, советы из «злосчастной» книги. «Ну, это, наверное, то единственное, что было хорошего в ней, - про себя подумала шестикурсница. – Но сейчас, главное, увидеть друга». Девушки вошли в большую, светлую и тихую комнату. За белой ширмой они увидели бледного парня с закрытыми глазами. Рядом с ним сидела Лаванда, и не надо было даже читать мысли, чтобы увидеть, как та напряглась, когда вошла Гермиона. - Что, наконец-то, вспомнила о своем друге? Уже прибежала? Но, как видишь, твоей помощи здесь не требуется, - резким и дрожащим голосом сказала девушка, и это было совсем не волнение за своего парня. Но что... злость? - Привет, я только что узнала. Как он? – тихо спросила Гермиона, на что однокурсница зло сверкнула глазами, - Лаванда, Рон мой друг. Почему ты сердишься? – хотя и знала ответ. Рон очень нравился девушке с цветочным именем, и если парень начал встречаться с ней только, чтобы отомстить подруге за её поцелуй с известным квиддичистом и его бывшим кумиром, то Лаванда всегда была искренна в своих чувствах. И в самой Гермионе она до сих пор видела лишь соперницу, которой та не является и не будет. Выяснять отношения у больничной кровати не хотелось. Поэтому Гермиона кинула грустный взгляд на друга и хотела задернуть шторку, как вдруг, ну очень не вовремя, раздался охрипший и тихий голос Рона: - Гермиона, ты здесь? Я слышал твой голос. Лаванда выпустила руку парня и выбежала из больничной палаты, Гермионе показалось, что на каменном лице девушки появились слезы. Но бежать следом она не стала. Подруга присела около друга. Рон - её милый и дорогой друг, почти брат. Как же больно видеть его таким. Проклятый Малфой! Это из-за него она вчера не смогла быть рядом. Хотя, чем бы она помогла, про безоар она знала, но смогла ли сориентироваться так же быстро как Гарри? Всё равно - проклятый Малфой! Она даже сейчас думает о нём, находясь возле друга, которого фактически вернули с того света. А их дружба только-только возобновилась и тут опять... Кстати о вчера... вот и повод проверить одну вещь. Рон в полудреме смотрел в глаза девушке, и вряд ли в таком состоянии смог бы что-то понять, а даже, если вдруг, то простит, нужно надеяться. Гермиона дотронулась области сердца палочкой и еле слышно прошептала: «Емоушн». В голову ударила невидимая волна. Она сразу почувствовала радость, тепло и это точно были не её ощущения. Заглянув в мысли парня, она увидела себя. Как они едут в поезде, как они сидят на траве у озера, как они смеются около камина в своей гостиной. Волна радости внезапно закончилась и возникла злость. Она видит свой танец с Крамом, Джинни, которая кричит, что Гарри целовался с Чжоу, Гермиона с Виктором, а сам Рон еще никогда, и вряд ли кто-то добровольно это когда-то сделает, кроме тёти Мюррей. А потом эмоции снова начали меняться - и как она могла сказать когда-то, что он не умеет чувствовать? Возникла слабенькая, маленькая волна надежды. Гарри говорит другу, что между ним и Гермионой ничего не может быть, что Рону просто кажется эта влюбленность, потому что они хорошие друзья, а что-то большее может разрушить их отношения, причём всех троих. А потом Лаванда, что-то рисует на стекле купе, а Рон улыбается. Неужели? Эта, пока что очень маленькая, но надежда на то, что у Рона и Лаванды может все получится, и сам друг этого хочет, пусть ещё не очень уверенно! Но «увидеть» что-то ещё Гермиона не успела. Образ в голове исчез. Её, непонятно почему и откуда, накрывала волна злости. И не просто волна – цунами! Но это не может быть Рон, он уже почти спит. Но кто это может так сильно злиться? Через секунду за ширму ворвался Гарри. Дышать стало трудно, казалось, что эта злость сейчас разорвет её изнутри. - Гарри успокойся! К чему эта необузданная злость? - неожиданно вскрикнула Гермиона, громче, чем было можно. И поняв это, сразу же прикрыла свой рот рукой и повернула голову к другу, который не взирая ни что, спал. - Я же ничего ещё не говорил, - глаза парня округлились. Девушка поняв свою ошибку, быстро взяла себя в руки и, незаметно коснувшись палочкой, сняла заклятие. Тело и разум охватило полное истощение. Она готова была прилечь прямо тут, около Рона. - Откуда ты знаешь, что я злюсь? За ширму вошла мадам Помфри и попросила оставить больницу, уверяя, что их одноклассник будет в норме через два-три дня и ему ничего не угрожает. Выйдя в коридор, Гермиона понимала, что Гарри будет требовать каких-то ответов, потому начала первой, ведь что может лучшей защитой, чем нападение. - Гарри, твоя злость написана у тебя на лице. Ты можешь объяснить её причину? - спокойно, но с нажимом сказала девушка, не смотря на друга. - Малфой! – сквозь зубы проговорил гриффиндорец и резко остановился. - Я знаю, это он подбросил ядовитое вино Слизнорту, когда "случайно" оказался тогда на вечеринке. Это, скорее всего, не предназначалось Рону, но кого-то оно должно было убить точно. - Но зачем ему хотеть смерти Слизнорта? – сделав ещё шаг и заодно глубокий выдох, девушка тоже остановилась и повернулась. - Я пока что не знаю, но дал приказ Добби и Кикимеру следить за ним. Думаю, скоро мы узнаем правду. Решив пока что не встревать в планы Гарри и не терять время на бессмысленные разъяснения того, что это не очень правильно, Гермиона сменила тему и попросила друга рассказать детали вчерашнего вечера. Уже ближе к вечеру, после долгих раздумий о событиях вчерашнего дня, да и ситуации в целом, она пришла к выводу, что и сама должна взяться за чертового аристократа. Этот клубок хитросплетений, странных совпадений и тайн нужно распутать, иначе он задушит её саму. Но сначала ей надо объясниться с Лавандой. Со следующего утра и при любой возможности гриффиндорка следила за «слизеринским принцем». Она боялась заглядывать в его мысли, боялась его эмоций (а это, как она убедилась, очень изнурительное и опасное дело), но его поведение говорило о многом. Первое, что отметила для себя Гермиона было то, что он всегда был непривычно тих и задумчив. А иногда, даже казалось, что, напротив, - просто пустая оболочка без мыслей и души. Он ещё больше похудел, и до того бледная кожа стала будто прозрачна. Вместе с ним изменилось и вечное окружение - Пэнси и Забини помрачнели, Кребб и Гойл никого не задевали. А во время завтраков, обедов и ужинов, когда парень все же появлялся в большом зале, компания сидела молча и, по большей части, подальше друг от друга. Чуть позже Гарри сообщил, что выяснил, куда Малфой так часто исчезает из карты Хогвартса - Выручай-комната! Гермиона похвалив себя за то, что не отговорила друга от идеи со слежкой, сразу же и отчитала свои проблемы с памятью. И как она сама не догадалась до этого! Ведь не так давно, это комната была для них самих желанным убежищем. Но для чего она Малфою? ЕЁ же можно использовать лишь при большой потребности. В один из весенних вечеров, когда за окном лил дождь и все ученики должны были коротать время в собственных уголках большого замка, гриффиндоская его часть, как всегда утопала в шуме и веселье. Поддалась всеобщей радости и компания верных друзей, что расположилась в любимом уголке гостиной. Но если Гермиона делала вид, что слушает и смеётся со всеми, то мысли её были в таинственной комнате, где она перебирала всевозможные варианты, в каком именно виде та могла понабиться Малфою. И за этими раздумьями, девушка пропустила начало смешной истории от Гарри о том, что в мужском туалете «как-то снова появилась Плакса Миртл». Школьное привидение пришло на встречу с парнем, который по её словам, «был ей другом - очень одиноким, чутким и хорошим, что только с ней не стеснялся проявлять свои истинные чувства и даже поплакать». Так как она не сказала, кто это был, то ребята приняли это за шутку и пришли к выводу, что это, наверное, малолетка, который влюбился в старшекурсницу, а сама Миртл просто ревнует. Но услышав описание странного парня, Гермина сразу же вспомнила об одном недавнем разговоре. В голове завертелись слова "Он одинок... У него нет настоящих друзей... Это игра... Его надо защитить от самого себя". Хотя у них с Миртл была взаимная неприязнь, девушка решила попробовать подтвердить свои догадки, что на тот момент казались ну очень нереальными. Но лучшего варианта, кроме личной встречи, она не могла придумать. Потому, в один из учебных дней, между уроками, гриффиндорка побежала к заброшенному туалету. Поднявшись на нужный этаж, она быстро нашла туалет Миртл. Надежда была минимальная, но все же: - Миртл! Миртл, ты здесь? - в ответ была тишина. Прошла минута. - Миртл, пожалуйста. Я хочу поговорить о твоем друге. - О ком? - это было так неожиданно, что Гермиона бы упала, если бы не оперлась на умывальник. Стараясь не выдать своего отношения к девушке-призраку, гриффиндорка смотрела напротив себя, но сквозь магическое создание. Глаза сконцентрировались на ручке деревянной перегородки. - О твоем… друге, – уверенность в догадке таяла просто на глазах. - Это не твое дело! – рявкнуло приведение, и уже хотело было скрыться в кабинке, как остановилось от резкого вскрика Гермионы. - Кто он? - Я ничего тебе не скажу. Он мой друг и больше ничей, – Миртл явно была задета за живое. Она сложила руки перед собой, приподнялась над холодным полом и угрожающие нависла над девушкой. - Я не претендую на вашу дружбу. Мне надо знать кто он, чтобы помочь, – Гермиона понимала, что несет бред, ведь если учитывать, что «он» - это Малфой и она хочет ему помочь, то сумасшествие на лицо. - Он не требует помощи. Он сможет все сделать сам. А если ему нужна будет помощь, я сама... - закричало привидение... - Миртл, это Малфой? Драко Малфой? – оставался последний шанс что-то узнать от мерзкого создания и потому гриффиндорка пошла, как говориться, ва-банк. Перебив, она задала вопрос в упор. Если взглядом можно было бы убить, то парящая тень, наверное, это бы сделала. - Значит, это он, – словно сама себе, еле слышно сказала Гермиона. Она до последнего лелеяла надежду, что ошиблась. Тот парень, которого девушка знала вот уже шесть лет и тот образ, который может скрывается за ним, никак не объединялись в одном и том же человеке. Твердые ноги превратились на вату, и девушка оперлась на умывальник позади себя. – Я никому и ничего не скажу, – еле слышно шевельнула губами гриффиндорка. - Я ничего тебе и не говорила, – прошипело привидение, находясь почти впритык к Гермионе. - Но если ты навредишь ему, то очень сильно пожалеешь, - а потом резко взлетело вверх и шугануло в сливное отверстие в плитке ванной комнаты. Гермиона повернулась к зеркалу. На неё смотрела девушка с глазами, в которых застыла растерянность – первая и самая настоящая. После того дня, о котором она так и никому не рассказала, Гермиона часто просила у Гарри Карту Мародеров и искала Малфоя. Друзья радовались, что наконец-то подруга изменила свое мнение об этом "хорьке" и стала им помогать. Но истинную правду никто даже допустить не мог. В один из таких дней, компания сидела в своем укромном уголке гостиной Гриффиндора: Гермиона листала какую-то книгу, Рон палочкой жонглировал угольками в камине, а Гарри, как уже часто в последнее время, исследовал карту. - Ну, я же говорил, его опять нет - ни в своей гостиной, ни у Снейпа, ни в... - две пары глаз резко вступились в парня. - Он в туалете на 7 этаже. Но не один. Гермиона хотела сказать, что ничего странного, что парень иногда посещает такую комнату, но не успела. - Рядом с ним не Кребб и Гойл, – опередив замечание девушки о том, кто бы мог быть с Малфоем, Гарри подорвался с места и побежал вверх в сторону своей спальни. Но не успел Рон даже встать, чтобы пойти следом, как друг уже вбежал обратно. Он кинул карту рыжему в руки и со словами, - с ним Плакса Миртл, - выбежал с гостиной. - Рон, следи за ним по карте, – до Гермионы быстро дошло, зачем Гарри мог бегать в свою комнату. Она сунула в руки Рона свою книжку и тоже вскочила. - Гермиона, а ты куда? - это уже был Рон. - Уберечь Гарри от очередных проблем! – крикнула девушка уже в дверях. Гриффиндорец тихо крался по коридору седьмого этажа. Он знал, что мантия-невидимка его не выдаст, но на всякий случай, надо было быть максимально осторожным. На счастье, дверь туалета была чуть приоткрыта, и из-за нее слышались обрывки разговора: - Скажи, что случилось, я помогу. - Мне никто не поможет, - голос Малфоя дрожал и был незнаком. Если бы Гарри не знал наверняка, что в этой комнате его школьный соперник, то просто бы не поверил, что «хорёк» может так говорить. - Я не могу... ничего не выходит. Он убьёт их... Гарри понял, что слизеринец плачет, просто рыдает. Выходит, что именно Малфоя девушка-привидение называла своим «одиноким и несчастным другом»? Да это же просто бред! В этот момент с конца коридора вдруг послышались шаги, которые быстро приближались. Гермиона даже не подумав о том, что надо быть тихой, и о том, что Гарри мог просто подслушивать, стремглав спешила на спасение. А так как она не видела друга, который стоял практически у двери под мантией, то именно она их и выдала. Малфой отреагировал стремительно. Услышав шум, слезы мгновенно высохли, и он вмиг превратился в настоящего себя. Заклятие, что неслышно вырвалось из палочки, настежь открыло дверь и показало того, кто стояла прямо перед входом. - Грейнджер! Я тебя предупреждал, тупая грязнокровка. Остолбеней! - но удара сбоку он явно не ожидал. Гарри скинул мантию и выскочил из-за второй половинки дверей, оказавшись между подругой и врагом. - Протего! – крикнул гриффиндорец. От обратного «щита», палочка вылетела из рук слезеринца и отлетела в сторону. А срикошетившее заклятие полетело в туалетный бачок, и тот тут же разлетелся в щепки. Хлынула вода. - Поттер! Я должен был догадаться! – лицо Малфоя перекосила гримаса злости. Парень в очках, не говоря ни слова, вошел в комнату и направил палочку на блондина, который начал пятится вглубь, в сторону своей палочки, которая отлетев от стены, упала не так далеко от его ноги. - Гарри, не надо! – Гермиона не видела лиц двух вечных соперников, но чувствовала, что добром это все не кончится. Она кинулась в туалет, но тут же поскользнулась на мокром полу и упала. Друг развернулся в её сторону, и этим быстро воспользовался Малфой, который схватил свою палочку и с перекошенным лицом прокричал: - Круц... – но закончить слово не успел. - Сектумсемпра! - Гарри был быстрее. Полупрозрачный луч вырвался из палочки гриффиндорца и поразил свою «жертву». Из лица и груди Малфоя брызнула кровь, как будто его изрезало невидимыми ножами. Его палочка выпала из рук, а он сам упал на пол. - Не-е-ет!!! - закричала Гермиона. За те доли секунд, за которые все произошло, она даже не успела подняться с пола. Но сейчас, казалось, что вода, в которой она лежала, превратилась в кислоту, что жгла кожу и проникала прямо к сердцу. В голове прогремело «непреложный обет». – Гарри!!! Снейп!!! Быстро!!! Парень, который застыл в ужасе от последствий сделанного, кинулся в коридор, а девушка к окровавленному однокурснику. Она упала на колени перед телом. Вода вокруг стала краснеть, растекаясь бурым пятном и пропитывая одежду гриффиндорки. - Нет, Малфой, нет… ты не можешь... – слова сами по себе слетали с губ Гермионы, но она не могла остановиться. - Тебе нельзя, держись… Ты сильный, ты не одинок. Слышишь? Я помогу тебе. Только не умирай, – сказав слово-табу, она замерла. С глаз полились слезы. – Мерлин, помоги мне! Помоги Малфою! Я же дала обещание, я не могу его не выполнить, – дрожащими пальцами девушка водила вдоль кровоточащих ран, словно надеялась, что они чудом заживят порезы. – Драко, поделись со мной, ты же, наверняка, знаешь как помочь. Услышав имя парня, которое она только что сказала вслух, Гермиона почувствовала, как по телу пробежала волна адреналина. В голове тут же просветлело, а руки сжались в кулаки. В маленькой ладошке все ещё была палочка. Девушка тут же "заглянула" в мысли парня. И где-то глубоко в своих услышала хриплый голос - "Мама? Хорошо, что ты рядом. Но ничего уже не поможет. Прости". И вдруг, словно голос другой, женский прошептал - "Эпиксеи". Вот оно! - Драко, держись, прошу тебя, - девушка начала повторять услышанное слово, которое оказалось заклинанием. Вдруг, в памяти начал появляться список выписанных заклятий, который она составила во время наказания у Снейпа. - Пейнрем! (придумано автором, для остановки боли) Оживи! - Парень едва вздрогнул. - Малфой, ты меня хотя бы слышишь? – никакой реакции больше не было, горячие слезы снова хлынули и теперь уже капали на лицо слизеринца. - Емоушн! - Гермиона коснулась его груди, её сразу же накрыла огромная волна страха и отчаяния. Испугавшись ещё больше, она сняла заклятие. Но если есть эмоции, значит он живой. - Драко, не бойся, я рядом, - наклонившись впритык, она шептала ему прямо в ухо. - Пожалуйста, держись, еще чуть-чуть. Слышишь? А потом, Гермиона вдруг коснулась своими губами его - холодных и невозмутимых. - Мисс Грейнджер, отойдите от него, - голос Снейпа прогремел будто гром. - Профессор, я... он жив...я... – слезы душили из середины и девушка не могла ни выдохнуть, ни сказать хотя бы слово. Её собственная волна отчаяния смешалась с внезапным облегчением. - Прочь, - голос был не груб, но заставил Гермиону собрать последние силы, чтобы встать, отвернутся и направиться к дверям. В висках пульсировала боль, тело дрожало, но сквозь шум в ушах она услышала «Вулнера Санентур". Но что оно значило и что происходило с парнем на мокром полу, девушка не знала. Для нее мир вокруг просто исчез…