Блич-драбблмарафон

Ренджи следит за Бьякуей, сидя на дереве. Низкий рейтинг

      Ренджи и сам не понял, когда заметил, что его капитан красив. Ну, в смысле, слепым-то Абарай никогда не был, но как-то так получилось, что вначале он замечал только запредельный уровень силы. Потом превзойти Кучики Бьякую стало личным делом, а потом… потом он, наконец, разглядел.       Сначала руки. Узкие и длинные ладони с гибкими и сильными пальцами. Аккуратные раковинки ногтей, играющие под кожей жилы, плавные, но стремительные движения. Обманчивая хрупкость, небрежная ловкость, явная сила. Ренджи был готов смотреть на эти руки целый день. Но работы было слишком много, чтобы предаваться созерцанию. Или как там принято говорить у благородных.       Потом была шея. Белая, длинная и очень крепкая шея, обычно скрытая метрами тонкого шелка. Эта шея держала голову с невыразительной маской лица так, что даже сам Ренджи смотрел на капитана снизу вверх, несмотря на целых восемь сантиметров разницы в свою пользу.       А затем безупречная маска пошла сетью трещин и опала. И Ренджи словно заново увидел белую кожу, черные волосы и серые глаза. Невыразительная, казалось бы, палитра, а результат – яркий. Ренджи буквально задохнулся, когда осознал это. Яркость и выразительность вечно «неподвижного» лица.       Вот только смотреть на всё это великолепие было решительно некогда. Днём.       А по вечерам Ренджи пробирался в ухоженный до совершенства сад, и примостившись в развилке на одном из самых высоких деревьев – благо сад древний, как цикл перерождений – наблюдал за капитаном. Кучики Бьякуей. В естественной среде обитания, как говорил мелкий квинси.       В естественной среде Кучики Бьякуя был так же до невыразительности безупречен, как и в рабочее время. Только менял форму на светлое косоде с монами Кучики и темно-зеленые хакама. И никаких дурацких шарфиков! Ренджи мог сколько угодно любоваться обычно недоступной для взглядов шеей. Вначале, бывало, даже краснел, настолько неприличным с непривычки казалось зрелище обнаженной кожи. Ну, красивая у его благородия шея, красивая.       А сегодня Кучики, словно дразнясь, еще и фусума не до конца прикрыл в свои покои, когда переодевался. И Ренджи видел очень много белой кожи. Не специально, конечно, но отвернуться было выше его сил. Спина у капитана оказалась широкой, развитой, а талия тонкой и гибкой. Ноги жилистыми и стройными, а фундоси совершенно не скрывали крепких, маленьких ягодиц с ямочками. Ступни Ренджи не разглядел, потому что таби капитан не сменил. Зато разглядел, как струятся волосы, освобожденные от клетки кенсейкана.       Расчёсывался Кучики уже сидя на энгаве, подобрав под себя ноги и любуясь звенящим ручьём. И Ренджи не знал, на что смотреть в первую очередь – на блестящие черные пряди или гибкие белые руки. В себя его привёл резкий хруст. Старый гребень не выдержал напора густой гривы и скорбно приказал долго жить душераздирающим треском. Кучики выпутал застрявшие зубцы и ушел, на сей раз плотно притворив за собой фусума. Ренджи вздохнул.       - Что это? – Кучики Бьякуя очень заметно приподнял бровь на сотую долю миллиметра.       Ренджи посмотрел на перевязанную подарочной лентой расчёску и почувствовал себя идиотом.