Собирая пепел

- Эй, Невилл! На следующий день после уроков Невилл Долгопупс сидел на полу в одном из закоулков Хогвартса и жадно читал книгу по травологии. От голоса Джинни он вздрогнул, так как был уверен, что здесь его никто не найдет. Он быстро спрятал книгу за пазуху и улыбнулся Уизли-младшей. Она присела рядом с ним, одарив его в ответ грустной улыбкой. Джинни, в отличие от брата, всё ещё удерживала маску горя, хотя были заметны улучшения: она улыбалась. - Ты что здесь делаешь? – Осведомилась она. - Читаю, – признался Невилл и достал из-за пазухи старый зеленый томик с потрепанными страничками. - Интересно. И давно ты увлекаешься травологией? – спросила Джинни, ловко перехватив книгу и открыв на первой странице. - Нет, просто новый учитель посоветовал мне прочитать, и я вот решил… - неуверенно пробормотал Невилл. - Круто! Ты молодец. - Ты правда так думаешь? - Конечно! – Джинни округлила глаза. – А почему я не должна так думать? Невилл покраснел, выхватил томик и опять его спрятал. - Я неспособный. И смешной. Поэтому стесняюсь показывать другим, что я люблю травологию. И читать вообще, – он склонил голову, еще гуще покраснев от того, что разоткровенничался с девушкой. Джинни всмотрелась в глаза Невилла и положила свою ладошку на его руку. - Нет, ты вовсе не смешон. Ты храбрый. Во время битвы ты вел себя, как лев. И твоя тяга к знаниям очень похвальна. Гермиона же не стесняется. Да никто и не думает смеяться над ней. - Гермиона – это другое дело, – Невилл встряхнул головой и поднял на Джинни глаза. – Ты помирилась с ней? Джинни встала с пола. Ну, так хорошо разговаривали ведь… - Нет. Невилл подошел к девушке и в свою очередь легонько сжал её руку. - А с Гарри? У вас вроде отношения были… Уизли смутилась. - Были. Джинни отвернулась от Невилла. Она смотрела в окно, на приближающийся дождь. Все небо было окутано непроглядной серой пеленой. Черные тучи, стягивая голубые проталины небес, обещали разразиться в грозу. Даже не верилось, что всего-то третий день осени. Невилл снова сжал руку девушки, которую она так и оставила покоиться в его широкой ладони. Он, проследив её взгляд, тоже посмотрел в окно. Какая прекрасная осенняя гроза грядет! Джинни не заметила солнечной улыбки, тронувшей его губы. *** Гарри с самого утра был в наилучшем расположении духа: сегодня начинались тренировки по квиддичу. А его выбрали капитаном, и сегодня он должен был набрать команду. На всех уроках Гарри был как никогда весел и оживлён, отвечал на все вопросы, конкурируя с удивлённой его рвением Гермионой и вызывая полунасмешливый-полузавистливый шепот слизеринцев. Сразу после уроков «золотая троица», не сговариваясь, собралась в гостиной Гриффиндора. Рон и Гарри забежали лишь на минуту: взять форму и метлы. Рон оставался вратарём Гриффиндора по умолчанию, как друг капитана Поттера. Гермиона зашла положить учебники. - Гермиона, идём с нами, посмотришь на отборочное соревнование, – крикнул Гарри из спальни. Гермиона отрицательно мотнула головой, но спохватилась, что Гарри не видит ее, и крикнула в ответ: - Нет. Я сейчас к МакГонагалл! Гарри спустился уже в полной амуниции и улыбнулся девушке, сверкая ровными зубами и стёклышками очков. - Как знаешь. Когда освободишься, приходи. Гермиона кивнула и побежала к директору. Не успев ещё выйти из гостиной, она резко обернулась, отчего волосы разметались по разрумянившемуся лицу. Она нетерпеливо откинула их обратно и обратилась к Гарри: - Будь аккуратен и оденься теплее! Там дождь собирается. Немного подумав, Гермиона добавила: - И передай это Рону. Поттер покорно мотнул головой. Гермиона улыбнулась и выбежала из гостиной. - Ну, я готов! – Послышался бодрый радостный оклик Рона. Гарри обернулся к другу. Минуту они молчали. - Рон, ты же знаешь, что ты дурак? У Рональда вытянулось лицо от такого неожиданного заявления. Он нахмурил брови и вопросительно посмотрел на Поттера, требуя объяснений. - Ты о чем? Гарри глубоко вздохнул. - Ты такую девушку упустил! Тебе лучше Гермионы не найти. Рон открыл рот, чтобы что-то сказать в своё оправдание, но Гарри его опередил: - Да, я знаю, я тоже дурак. Я должен был поддержать Джинни, а не утверждать, что она неправа. Но я с ней обязательно помирюсь. Сегодня же, – Гарри встал и похлопал друга по плечу. - А ты, видимо, уже проворонил свой шанс. Рон пожал плечами. Он был не в том настроении, чтобы обсуждать дела сердечные. Он мотнул головой, чтобы отогнать неприятные мысли. Его ждал квиддич. А об остальном – позже. *** Гермиона бодро вышагивала по коридору, грозно поглядывая на расшалившихся первокурсников. Ребята, заметив старосту, притихали и заинтересованно смотрели на неё. Грейнджер подошла к кабинету директора и постучала в дверь, что еще больше изумило малышей, боявшихся директорского кабинета, как огня. Дверь распахнулась, и Гермиона вошла внутрь. В кабинете, на широком диване, обитом бордовой скользкой кожей, восседал, закинув ногу на ногу, Малфой. Увидев Гермиону, он презрительно искривил губы и приставил два пальца к горлу. Меня сейчас вырвет. Гермиона отвела взгляд. Профессора МакГонагалл всё ещё не было. Девушка потопталась у порога, но так и не решилась сесть рядом со слизеринским… Как его там называют? Принцем? Хорьком. Точно. Гермиона опустилась на скромный табурет, стоящий напротив шикарного дивана, занятого Малфоем. По лицу того пробежала явная усмешка. Да, он бы был не Малфой, если бы не уловил в этом тайного смысла. Чистокровные на перинах, грязнокровки по лавкам… - Я смотрю, все уже в сборе? – Послышался приближающийся из-за книжного стеллажа голос директора. Гермиона метнула быстрый взгляд на блондина. Заметил. Серые глаза впились в неё, презрительно сверкая. Эти глаза… Мерлин, от них хочется Аваду. В сердце. Настолько они мерзкие. Его бледные губы слегка приоткрылись. Я тебя ненавижу. Гермиона не знала, сказал ли он это вслух, или она сама прочитала это в его глазах. В бесцветных, слегка приоткрытых губах, тяжело выдыхающих смертельно-ядовитый воздух. Отраву. Он весь отравлен своим же собственным ядом. Его легкие прогнили. Сердце исходит ядовитым гноем. А глаза… Нет, они прекрасны. Могут ли глаза быть настолько прекрасны, если душа гниет? У Гермионы судорожно заныло где-то в области легких. Животный инстинкт требовал спасаться. Бежать. Чтобы не отравиться. Не задохнуться его ядовитыми парами. Гермиона судорожно глотнула воздух. Малфой резко отвел взгляд. - Итак, – Гермиона затуманенно посмотрела на вошедшую МакГонагалл. Прошла… Секунда? Миг? Только миг? Ей показалось, что прошло не меньше часа, пока её пронзал его взгляд. – Поговорим о ваших новых должностях. С сегодняшнего дня вы – официально старосты Хогвартса. И на вас накладываются следующие обязанности. МакГонагалл взяла со стола желтоватый список и откашлялась. Выдержав торжественную паузу, она с особой важностью приступила к чтению. - Итак, во-первых, вы обязаны проживать в установленной правилами школы гостиной для старост. Во-вторых, вы обязаны каждый вечер среды, пятницы и воскресенья с 22.00 до 23.00 патрулировать коридоры первого и второго этажей Хогвартса. В остальные дни вам следует распределить эту обязанность между своими помощниками - префектами факультетов. Патрулирование происходит строго в установленное время в парах. В-третьих, вы обязаны уведомлять учителей о нарушениях, замеченных вами. В-четвёртых, вы обязаны составлять графики дежурств, распределять различные обязанности между префектами и выполнять другие необходимые для слаженной работы всех старост школы дела. В-пятых, вы обязаны выполнять объективные поручения, наложенные на вас директором школы или его заместителями. К объективным относятся поручения, не противоречащие правилам и уставам школы Хогвартс. В-шестых, вы обязаны представлять ежемесячный отчет о вашей работе. И наконец, в-седьмых, вы обязаны отличаться безукоризненным поведением и подавать пример всем вашим подопечным – ученикам школы Чародейства и Волшебства Хогвартс. МакГонагалл закончила чтение документа и торжественно посмотрела на Гермиону и Малфоя, переводя дыхание. Но их вид, видимо, вывел её из восторженного состояния: Гермиона, нахмурив брови, пыталась вслушаться в её слова, что у нее плохо получалось, а Малфой вообще прикрыл веки и, очевидно, не слышал и не слушал её выразительного чтения. - Мистер Малфой, - сухо произнесла Минерва, - очнитесь. Драко приоткрыл глаза. - Да, профессор. Минерва поджала губы и, запихнув свиток в шкафчик стола, грозно посмотрела на новоиспеченных старост, которые не оправдали её ожиданий. По её мнению, они должны были встать и почтительно склонить головы в знак благодарности, что их удостоили такой чести. Ну, или, в крайнем случае, внимательно выслушать. Директор раздраженно встала. - Вы свободны и с сегодняшнего дня приступаете к своим обязанностям. Чтобы вы их не забыли, в гостиной старост вы найдете копию данного документа. Гермиона кивнула головой и, невнятно попрощавшись с директором, вышла из кабинета, чувствуя, как в спину уставилась пара ненавистных глаз. Она не задумывалась, куда идет, но ноги по давно выработанной привычке привели её к гостиной Гриффиндора. Девушка иногда даже усмехалась про себя, что «все дороги ведут в их гостиную». Сейчас это не показалось смешным. Ей на ум пришла новая, странная и страшная мысль: как она сможет жить с Малфоем в одной гостиной? Гермиона прошла к своей кровати и упала на нее спиной, прижав холодные руки к лицу. Дышать было нечем. Плакать не получалось. Только дрожание колен оповещало девушку, что она всё ещё жива. Шумно вдохнув в сжавшиеся от страха легкие, Гермиона села. Вдох. Дыхание восстановилось. Выдох. Страх ушёл, оставив неприятное воспоминание о себе в тревожно бьющемся сердце и напряжённых плечах. В памяти всплыло вчерашнее пророчество Трелони. Несчастье великое тебя ожидает… Валет трефовый. Погубит тебя… Ты сама дашь себя погубить… Скоро, совсем скоро. Берегись. Гермиона опять рухнула на кровать, закрывшись ладонями. Еле слышный выдох. Пора идти. *** Погодка выдалась несладкая. Пять часов вечера, а уже начало темнеть. Всё небо с самого утра было затянуто тучами, но дождь всё ещё не шел. Ветер рвал верхушки деревьев, однако на квиддичном поле он почти не чувствовался: поле было окружено высокими трибунами, практически не пропускавшими порывы воздушных масс. Когда Гарри и Рон вышли на поле, их уже ждали продрогшие и вялые студенты с метлами наперевес. Среди них были даже второкурсники, надеявшиеся на удачу. Гарри не гнал их, как это делали прежние капитаны: он помнил, когда начал свою спортивную карьеру. На первом курсе. Увидев капитана, разношёрстная толпа оживилась. Ребята выстроились в ровную линию и приготовились показывать знаменитому Гарри Поттеру, который был кумиром для многих из них, свои умения. Он прошёлся среди них, вглядываясь в лица и находя знакомых. Некоторые уже давно были в команде. Но Гарри искал глазами только одного человека. Ту, которая должна была прийти. Ту, которая не пришла. Джинни… Она была умелая охотница, любила квиддич. Она не могла не прийти. Он надеялся именно теперь помириться с ней. Взгляд парня взволнованно заметался по макушкам учеников. Рыжей копны не наблюдалось. Гарри сглотнул неприятный, тугой комок в горле. Они должны помириться. Он не может так просто потерять её. Ту, которая стала… Он не знал, кем она успела стать для него. Жизнью? Нет, больше. Гарри столько раз уже прощался с этой жизнью, что она практически потеряла для него цену. Любовью? Он знал, что любит маму, отца, Сириуса, Дамблдора, Гермиону, Рона, миссис Уизли... Но разве с Джинни так же? Она равноценна всем этим людям? Он не знал. Но другие точно бы назвали то, что происходило между ним и Джинни, любовью. Напыщенное слово. Употребляемое и в дело, и без дела. Но другого люди еще не придумали, чтобы описать это. То, чему нет и не может быть названия. Гарри, погрустнев, прошёл на середину поля. - Новый учебный год начался, а значит, начались и новые тренировки. В этом году мы вновь должны стать лучшими и надрать задницу остальным факультетам. Особенно Слизерину – нашему главному противнику. Поэтому в команду также будут отобраны только лучшие. Кто не попадет - пусть не огорчается: к следующему году можно будет набраться опыта и попробовать ещё раз. В общем, всем удачи. Начинаем! Проговорив пришедшую только что на ум речь капитана, Гарри сел на метлу и сделал несколько пируэтов для разминки, одновременно наблюдая за остальными. Поднявшись повыше, он окинул взглядом летающую толпу учеников и уже прикинул, кого неплохо было бы взять в команду. Так, вон тот четверокурсник неплохо держится на метле. Даже очень. И вон та миниатюрная брюнетка довольно бойкая. Можно будет с ней поработать. К Гарри подлетел Рон. Он тоже успел заприметить двух перспективных парней. - Гарри, посмотри на тех пятикурсников. Кажется, Джейсона и Рика. Гарри кивнул головой, увидев, как тот, кого звали Рик Уильямс, ловко увернулся от летящей на него белокурой девчушки с огромными голубыми глазами. Гарри ещё раз окинул внимательным взглядом поле в поисках кого-нибудь толкового, но никого не находил. - Ну что же, я думаю, из новеньких возьмем этих двух, - сказал он Рону, кивнув на пятикурсников, - вон того четверокурсника и девочку ту, вроде, Ребекку. Остальные из прежнего состава. Ну… Гарри резко замолк. Сердце пропустило удар. Это она. Но она пришла не на отборочную тренировку. Она была на трибунах. Что с ней делает Невилл? Гарри спикировал вниз. Взяв в руки метлу, он встал посередине поля. Подойти он не мог: что-то удерживало его от шага в её сторону. Оставалось только стоять на месте. Почему Невилл держит ее за руку?! Невилл заметил хмурый взгляд Поттера и, что-то шепнув на ухо подруге, ушёл. Джинни улыбнулась и махнула рукой Рону. Потом она увидела Гарри. Улыбка с её лица пропала. Она прикусила губу и долго посмотрела на него. Гарри поймал её карий взгляд. Глубокий, говорящий ему то, чего он так боялся. Нет, Джинни, это неправда. В ее глазах отразилось скорбное «прости». Гарри не мог отвернуться. Не мог отвести взгляд от её глаз. Режущих. Отзывающихся болью во всем теле. Джинни многое ему сказала, не подходя. Не разжимая губ. Не спуская с него взгляда. Он понял. Девушка закрыла глаза. Пошёл дождь. - Тренировка закончена, - шепнул Гарри уже полчаса как пустому полю. Под дождём находились только два человека. Человека, далёких друг от друга, как никогда раньше. *** Ожидание чего-то плохого всегда страшнее, чем то, чего боишься. Когда человек идёт по скользкой улице, он, как правило, боится упасть. Идёт медленно, удерживая равновесие. Напрягает мышцы. Но вот он падает. Сидит на прозрачном льду, потирая ушибленное колено. Потом он встает и идёт дальше, понимая, что падение было не так страшно, как он думал. Хотя, кто знает, может быть, упав, этот человек ударится головой и заработает сотрясение. Примерно то же самое чувствовала Гермиона, стоя перед портретом дамы, одетой в жуткое розовое платье и скрывавшей за своей пышной юбкой вход в гостиную старост. Гермиона боялась войти в эту гостиную. Боялась сделать шаг за этот порог. Боялась, потому что знала, что её там ждет: серый взгляд. Страшный взгляд. Опять он пронзит её. Без единого слова. Малфой, видимо, считал ниже своего достоинства говорить ей что-нибудь. Теперь он повзрослел. Научился унижать не словами, а взглядом. Так пафосней. Так больнее. Колени опять мелко задрожали. Ещё секунда и ноги подкосятся. Что она вообще знала о нём? О Малфое? Отпрыск чистокровной семейки древнего рода. Слизеринский хорёк. Единственный помилованный Пожиратель Смерти. Отца его этим летом казнили, как и остальных последователей поверженного Лорда. Мать его, Нарцисса, насколько Гермиона знала из газет, уехала жить в Норвегию и только изредка присылает теперь сыну весточку-другую. Что ещё? Мерзавец. Гад без чести и совести. Таким она знала его всю свою жизнь. Но этого мало. Он непредсказуем в своей злобе и ненависти. - Девочка, ты будешь заходить или нет? – Недовольно осведомилась Дама в Розовом. Гермиона сглотнула. Мерлин, помоги… - Слеза феникса! Портрет открылся. Гермиона, слегка помедлив, перешагнула порог. *** Поворот. Ещё один. Гарри, наконец, дошел до гриффиндорской гостиной. В голове каша. Он мутными глазами посмотрел на Полную Даму. Что ей надо? Язык сам сказал, что нужно. - Капут драконис. Портрет открылся. Гарри прошёл, не чувствуя промёрзших ног и краем сознания удивляясь, как он вообще может передвигать ими. Лестница показалась непреодолимым препятствием, но он все так же, на автомате, преодолел её, не задумываясь над тем, как и куда он идёт. Организм работал сам, ему не нужны были команды помешавшегося мозга. Он, не раздеваясь, не вытирая капли дождя с насквозь мокрых черных волос, рухнул на кровать. Спать. - Гарри? Кто это? Рон? - Гарри, ты поговорил с Джинни? - Нет. - Вы так долго были на поле, после того, как все ушли. Что вы там делали? Молчали. - Не помню. Рон подошел к другу. От Уизли пахло шампунем и мылом: он только что пришёл из душа. - Эй, Гарри, ты как себя чувствуешь? Никак. - Нормально. Я хочу спать. Спать. Гарри закрыл отяжелевшие веки. В беспокойном сне ему мерещились глаза. Карие глаза Джинни. А за окном стучал дождь. *** - Пришла всё-таки, - первое, что услышала Гермиона, войдя в гостиную. Внутри похолодело. Он здесь. Он сидел на диване, откинувшись на круглую подушку. В позе, которая предполагала расслабленное состояние. Но он был напряжён. До побелевшей кожи на костяшках, до сжатых в тонкую полоску губ. До желваков, заходивших под кожей острых скул. Гермиона остановилась в нерешительности. Она не знала, как повести себя. Страх пропал, только этот неприятный холодок внутри… - Я уж думал, что доблестная гриффиндорская зазнайка струсила, – слова больно резанули по слуху. Не дождешься. - Прижала свой хвост, как шавка, и решила не показывать носа, - продолжал Малфой. - Пошёл ты. Его губы искривила улыбка. - Ничего интереснее придумать не можешь, дура? – Отчеканил он, прищурившись. - Я не собираюсь оскорблять тебя, Малфой, тебя природа оскорбила. Малфой рывком встал с кресла, прошелся по комнате, задержавшись у камина. В зрачках заплясали отблески огоньков. - Тебе жить со мной бок о бок, Грейнджер. Я бы на твоем месте не стал грубить. - Взаимно. - Что? Ты серьезно? Малфой усмехнулся. - Кто я? Чистокровный волшебник, бывший Пожиратель, наследник богатого рода. А ты? Грязнокровная шлюха Поттера. И все! - Малфой развел руками. - Все. Ты видишь разницу? Именно поэтому ты не можешь говорить мне "взаимно". Именно поэтому ты не можешь ставить мне никаких условий. Он отвернулся от огня и пламя его глаз направилось прямо на нее. - Умри, Грейнджер. Гермиона почувствовала, как пылающий румянец покрывает еще щеки и уши. - Ты набиваешь себе слишком большую цену, Малфой. А ты просто хорек. Как и твой отец, как и твоя опозоренная мать. Выпей яду... ...и ты не отравишься. У тебя иммунитет. Гермиона твёрдым шагом прошла мимо Малфоя к двери своей спальни. Не успела она дотронуться до холодной медной ручки двери, как её схватили за плечи и рванули, поворачивая, грубые руки. - Я ненавижу тебя, Грейнджер! Чтобы ни случилось, никогда не забывай об этом. Мой последний вздох будет твоим ядом. Моя последняя мысль будет проклятием для тебя. Мой последний взгляд убьёт тебя. Гермиона откинула назад голову и закрыла глаза, чтобы больше не видеть его я-тебя-ненавижу взгляда и, не дай Мерлин, опять не столкнуться с ним. Драко встряхнул ее. - Ты меня слышишь, мерзавка? Это я тот убийца, которого тебе нагадала Трелони. Я ненавижу тебя. Гермиона судорожно кивнула головой. Легкие сжались. Опять. Она действительно ему поверила. Она бы не удивилась, если бы он прямо сейчас запустил в неё Аваду. Она верила – именно сейчас он мог это сделать. Но Малфой ничего не делал. Стоял и держал её за плечи, пронизывая взглядом. Гермиона отругала себя за трусость и смелее открыла глаза. Повела сжатыми плечами. Драко опомнился и оттолкнул её от себя, будто стряхивая грязь. Гермиона врезалась лопатками в дверь своей комнаты и почувствовала приятный холодок дерева. Только сейчас она поняла, как горело её тело. Она окинула взглядом своего противника. Своего врага. Малфой был мало похож на себя. Небрежно заправленная в брюки рубашка, разметавшиеся блондинистые волосы, заалевшие губы, щёки, пылающие нездоровым румянцем. Он болен? Но её это не волновало. Носить в себе столько яда и не заболеть – невозможно. Она развернулась, распахнула дверь и, скрывшись за ней, заперла свою комнату заклинанием. Всё это произошло в долю секунды. Её сердце бешено колотилось, ноги подкашивались. Девушка медленно сползла на пол, скользя спиной по гладкой поверхности двери. Комок в горле сигнализировал о приближавшихся слезах, но Гермиона только сглотнула его, не желая плакать. Она схватила руками голову и яростно замотала, отгоняя ненужные черт-бы-их-побрал мысли. Мой последний вздох будет ядом для тебя… Это я тот убийца. И опять затряслись колени. Мысли захватили её разум, подчиняя себе. Голос Малфоя звучал в голове, завывая, воплощаясь в страшные видения. Её отрезвил и спас от этих мыслей выдох. Не её выдох. За дверью, спиной к её спине, так, что их разделяла только деревянная перегородка двери, сидел Малфой. Его тоже что-то мучило. И он выдохнул свои мучения в этом протяжном и тяжелом полустоне-полувыдохе, не зная, что его услышит Гермиона. Она замерла. Не только взгляд может говорить многое. Выдох говорит не меньше. Едва заметное движение воздуха. Невольное, а значит, искреннее. Гермиона тихо встала, подошла к холодной, заправленной кровати и, не укрываясь, легла, поджав ноги и обхватив их гибким обручем рук. И все-таки он блефует. Ничего он ей не сделает. Он сам чего-то боится. С этой мыслью Гермиона заснула. И барабанящий за окном дождь никак не мешал ей.