Самое прекрасное увлечение

      Время идет. Оно никогда не стоит на месте и, черт подери, ни капли не помогает. А все говорили, что это пройдет, что ты — не такой уж интересный, поэтому уже через неделю я «влюблюсь» в следующего. Прошел день, неделя месяц, пара лет. Ну, и где этот диагноз? Почему у меня все еще осталась привычка смотреть тебе вслед или искать тебя в толпе чужих людей.       Да и ты тоже чужой, я не смогла сделать тебя родным, даже в голове, мыслях.       Время течет, и сейчас меня принесло к одному из моих страшнейших кошмаров. Да что там, я даже представить такого не могла: ты — стал моим другом. Ужасный исход. Лучше бы мы продолжали просто говорить друг другу «привет», через день, правда. Что в этом ужасного? Вопрос напрашивается сам собой. И ответ на него также очевиден: быть рядом, разговаривать, гулять, но осознавать, что ты — не мой. Несмотря на доверительные и теплые отношения, ты не думаешь обо мне, засыпая; твои сильные руки обвивают не мою талию, а нежные слова адресованы, опять же, не мне. Больно.       Ладно. С этим можно смириться. Не хочется, но это возможно. К тому же, что может быть хуже?       И, конечно, после этой фразы мне показалось, что я кинула вселенной вызов. И она с надменной улыбкой приняла его.       За время пока мы непринужденно общались, ты вдруг стал доверять мне все свои тайны: про друзей, родителей, врагов и, чтоб ее, про девушку.       Твоя новая пассия отличается особой приторностью: улыбается на грязь, кинутую ей в лицо, не злится на тупых людей (хотя раньше была другой), лицемерка. Полная противоположность меня.       Ты специально, да?       Стоп. Твой мир не вертится вокруг моего, пора бы мне это уже запомнить. Ты вообще не помнишь, что я существую, когда я не в поле твоего зрения. И знаешь, что? Мне тоже пора выкинуть тебя из своего воспаленного сознания. Ведь я устала.       Оставь меня.        — Так что? — твой хриплый после болезни голос вывел меня из задумчивости. Ладони моментально похолодели. Ненавижу это: почему мое тело так реагирует на тебя?        — Ты о чем? — собрав мысли в кучу, спросила я, не поднимая глаз.       - Ну, познакомишься с ней? Мне важно твое мнение.        — Зачем? Если я скажу, что она не в моем вкусе, ты ее бросишь? — глупая шутка, не требующая серьезной реакции.        — Она тебе понравится, — подмигнул ты.        — Не думаю, — тихо ответила, одними губами почти.       Судя по твоему ожиданию в глазах, ты не расслышал. И хорошо. Не хочу ничего объяснять. Ты сел напротив и начал всматриваться в мое лицо. Еще немного и от такого пристального внимания я зальюсь краской.        — Она мне не нравится, — вздохнула и сама не поняла, как эти неосторожные слова слетели с языка. Теперь без объяснений не обойтись. — Мы знакомы… были.       — Да, я знаю. Раньше она была той еще стервой. Она изменилась.       — Такие не меняются. — Я сама вздрогнула от этой стальной тональности, что послышалась в моем голосе. Если быть честной, то кроме стали в нем и не было ничего.       Ты отодвинулся. Кажется, неосознанно.       — Не будь так уверена.       — А ты не будь таким идиотом.       Черт, что? Понятно, почему я разозлилась, но контролировать слова — это моя фишка в последние несколько лет. Что изменилось? Похоже, выбилась из сил. Извиниться и поспешно уйти? Ну, нет. Хватит.       Ты смотришь на меня ошеломленным взглядом, почти не моргая. Что? Не ожидал от меня грубостей в свой адрес?       Ты — не особенный.       От этих слов что-то в районе груди ухнуло и, кажется, разорвалось. Появилась некая пустота, я почувствовала холод: в груди повеяло, будто с северно-ледовитого океана. Это было до боли знакомым, но вместе с этим я поняла, что такое ощущение было давно: до встречи с тобой.       — Я… не идиот. — С трудом сказанные слова, будто сквозь стены, донеслись до моего сознания. — Она и правда изменилась.       — Может, — сдалась лишь для вида, а потом: — внешне только. Теперь она блондинка, но вся та желчь, что была в ней, все дерьмо, не вывелось вместе с темными волосами.        И снова: слова управляют мной. Теперь я уже не та, кого ты знал, да? Как же я устала притворяться слишком правильной. Зачем я это делала? Чтобы не испугать тебя, наверно. Да и как я могу молчать? Меня с твоей новой девушкой связывает прошлое, которое я не намерена вспоминать. А ты… можешь делать с ней, что захочешь (она позволит), но не смей просить меня общаться с ней.       Сказать бы это все вслух, но оправдываться — не в моих правилах, даже перед тобой.       Ты — не особенный.       Снова стало холодно. Эта фраза уже похожа на мантру, которая замораживает каждый дюйм моего тела.       Ты открыл рот, чтобы что-то сказать, но тут же захлопнул его. Ничего не приходит в голову. Я непроизвольно ухмыльнулась, на тебя это не похоже. И мне приятно, что ты не можешь подобрать слова на мою реплику, это доставляет какое-то странное удовольствие.       — Она теперь…       — Да хватит повторять, как попугай! — закатываю глаза. Я почувствовала, что… ничего. Мне не сложно спорить с тобой, сердце не дрожит. Только тошнота подступила к горлу. На выдохе я продолжила: — Не буду с ней общаться.       Ты сделал шаг назад, сжал кулаки.       — Я чувствую это: твой холод. Я думал, мне кажется, но нет. От тебя этим веет. Ты стала окончательно холодной. Замерзла.       Ты посмотрел на меня, словно ожидая ответа. Забавно, ты почти прав. По крайней мере, теперь я осознаю это в точности. Заметила в твоих глазах ненависть. Так ты на меня никогда не смотрел. Я должна, наверно, огорчиться, но эта пустота не вмещает остальных чувств. Парадокс.       С тобой всегда так.       — Давно.       Ты развернулся и пошел прочь от места, где мы только что разговаривали.       Теперь ты ненавидишь меня. Я увидела это в тебе: во взгляде, походке, даже дыхании — прерывистом и шумном. И… ничего. Снова это холодное пустое звенящее ничего.       Наконец.       За это время, пока смотрела на тебя, я устала. Очень. Это чувство — оно утомляет. И я избавилась от него. Может, поставим мне памятник?       Теперь ты ненавидишь меня, — а мне все равно. Ненавидишь, — а мне плевать.       Вышла на улицу. Холодный ветер раздувал мои волосы, пока я оглядывалась по сторонам, а потом вдруг поняла: не ищу тебя, не надеюсь догнать, или на то, что вернешься.       Прошел месяц. То единственное — многозначительные продолжительные и моментальные взгляды — исчезло. Перестала тебя замечать. Не уверена был ли ты сегодня на парах. Ты стал таким же, как и все.       Ненавидишь.       А меня отпустило.