Знали ли мы на самом деле настоящее "Поколение Чудес"?

Акаши *** Вечерело, но в баскетбольном зале школы Тейко горел свет. Один из игроков основного состава, не щадя себя, тренировался. Всё это время, снова и снова, он не оставлял попыток забросить мяч в корзину, но как бы он не старался, у него ничего не получалось. Тяжело вздохнув, он немного помял уставшие плечи и отправился в душевую. Смыть с себя пот, грязь и разочарование, наверное, это самое лучшее, чего можно желать после изнурительной тренировки. Стоя под струями тёплой воды, Фантом отбросил все ненужные мысли и сожаления на задний план и просто отдыхал от всего мира и самого себя. Тело расслабилось, голова больше не гудела от неприятных мыслей, и Куроко неторопливо намыливал себя гелем для душа. Когда очередь пришла мыть голову, от массажных движений тело разморило настолько, что его начало клонить в сон, поэтому, быстро смыв с себя шампунь, он вышел из душевой. Вытерев всё своё тело и надев на себя трусы и брюки, он заметил присутствие ещё одного человека. Стая мурашек пробежалась по телу, а сердце в груди испугано ёкнуло, но опознав в человеке своего друга, Фантом успокоился. — Не стоит пугаться меня, Тецуя, - властный голос эхом отлетал от стен, и если бы Куроко не знал сидящего перед ним человека, он продолжал бы трястись от страха и дальше, - я ведь ничего плохого не сделал. — Извини, я не заметил твоего присутствия, вот и испугался, - шестой игрок виновато взглянул на капитана и продолжил одеваться. – Что ты тут делаешь, Акаши-кун? – застёгивая пуговицы на рубашке, Куроко не отрывал глаз от своего собеседника. — Этот вопрос я хотел задать тебе, - Акаши плавно поднялся со скамьи и подошёл к Фантому, смотря сверху вниз прямо в его голубые глаза. – Что ты тут делаешь? Куроко неожиданно вспыхнул, понимая, что теперь никак не отвертеться. Его поймали на месте преступления. Воровато отводя глаза, Тецуя молился всем известным богам, чтобы Акаши неожиданно потупел. Сейджуро в это время неотрывно следил за эмоциями, которые сменялись на лице его сокомандника, и как бы тот не молился, а его мольбы – он ведь всё слышит – были очень даже смешными, но тупым Акаши не стал и, конечно, уже давно понял, что Фантом устраивал себе внеплановые тренировки, втихаря ото всех. Озарение стрельнуло в голову капитана, оглушив его на несколько секунд. — Поэтому ты постоянно падаешь в обморок на тренировках, - поражённый этой мыслью, он почти беззвучно прошептал слова, и не заметил, как напряглись плечи Фантома, который всё же услышал то, что долго скрывал от других из уст капитана. – Но, Тецуя, зачем? Парень долго молчал. Он стоял натянутый, как струна, и до сих пор не поднимал взгляд. Его хрупкий силуэт источал такое негодование и обреченность, что гетерохромику стало нехорошо. Подойдя вплотную к голубоглазому, Сейджуро, аккуратно взяв его за подбородок, повернул голову в свою сторону, и Фантом поднял свои глаза от пола. — Тецуя, зачем? – Акаши чувствовал дрожь в руках от такой близости со своим истинным. Его нутро радовалось такому, пусть даже и совсем невинному, прикосновению к коже, но в то же время было недовольно разгадкой той причины постоянных обмороков пары. Пару надо беречь и защищать, а вместо этого они не видели очевидного перед глазами и допускали промахи. Сами давали такие нагрузки, это из-за них пара падала без сил и чувств. Какие они жалкие. — Ты ведь уже всё понял, Акаши–кун, - его голос казался Сейджуро таким мягким и нежным, несмотря на грустные нотки, и ему было трудно сосредоточиться на том, что он говорил, когда расстояние между ними было такое незначительное. – Я тренируюсь даже в свободные от клуба дни. — Я понял это, - Акаши медленно, но верно брал себя в руки, - но я не понял другого. С какой целью ты всё это затеял? Когда тело в руках капитана напряглось ещё сильнее, он будто протрезвел и, наконец, смог оценить масштабы той катастрофы, которая разворачивалась в глубине души его любимого. — Если бы не эти тренировки, - Куроко резко освобождает свою голову от несильного захвата и смотрит с обидой в разноцветные глаза, - я бы не умел и половины того, что сейчас у меня выходит с блеском. Я не успеваю за вами, поэтому и приходится переступать через себя и каждый раз тренироваться с удвоенной отдачей. Я не такой гениальный игрок, как вы, - он отходит на пару шагов от Сейджуро, и тот, не осознавая этого, делает каждый шаг за Тецуей вперед, чтобы не потерять того тепла, что исходило от истинного, когда он рядом. – У меня тратится больше сил и энергии, мне приходится продумывать каждый свой шаг, чтобы не упасть лицом в грязь на очередной игре, потому что импровизация – это больше по вашей части, мне нужно больше времени на то, чтобы повысить свои навыки и придумать новую способность. И именно это всё заставляет мой дух падать, - Фантом вздрагивает от неожиданности, когда его спина, не прикрытая ничем кроме лёгкой рубашки, касается холодной стены, он и не заметил, как далеко отошёл. Когда руки Сейджуро упираются в стену по обе стороны от его головы, он всё ещё этого не замечает, погружённый в те неприятные слова, которые он никому не хотел говорить и которые режут его изнутри не хуже ножа. – Я уже начинаю сомневаться в себе, Акаши-кун, а для меня это будто предательство. Даже если и предаю я самого себя. Дыхание Куроко дразнит губы капитана, который всё это время боролся с самим собой. Ему хотелось просто обнять голубоглазого дурачка, который зачем-то посеял в своей голове такие глупые мысли, уткнуться носом ему в шею и вдыхать этот сладкий запах ванили, пока не задохнётся. Хотелось провести по этим розовым аккуратным губам язычком, слизать всю горечь обиды и сожалений, чтобы потом насладиться привкусом цветочного мёда и парного молока. Хотелось растрепать эти шёлковые небесного цвета волосы, которые мило завивались на голове фантома, ещё полностью не высушенные после душа. Хотелось провести руками по хрупким напряжённым плечам, снимая всю усталость и боль, и взамен за это, вместо благодарности, впиться клыками в ключицу и нежно посасывать кожу. Пусть будет больно, но это ненадолго, пусть будет кровь, он слижет её всю до последней капли, пока ранка немного не затянется, зато след от зубов останется надолго. Его знак на любимом, как знак «стоп» большими неоновыми буквами для других. Как знак того, что это чудо уже кое-кому принадлежит. Но как бы он не желал физической близости, он хотел быть близок к возлюбленному и на духовном уровне. Он хотел доверия, чтобы больше никогда не было таких случаев, как этот. Чтобы любимый мог подойти, усесться к нему на колени и в надёжных и аккуратных объятьях рассказать всё, что гложет его душу. Чтобы он чувствовал себя рядом с ним не просто как за каменной стеной, а так, что со стороны обидчиков она казалась неприступной скалой, а со своей стороны надёжной и сильной опорой. Чтобы он понимал, что для других Император – жесткий, непоколебимый, острый камень, а для него – тёплое, светлое, любящее существо, готовое всегда подставить плечо и протянуть руку. Поэтому слова его истинного заставляли его сердце болезненно сжиматься. Ему не нравилось то, что говорил возлюбленный. — Тецуя, каждый раз ты говоришь такие вещи, которые заставляют меня удивляться. Сначала ты говоришь, что хочешь уйти из клуба, теперь, что сомневаешься в себе и это… — Но разве это неправда? – Куроко мотает головой, будто пытается выкинуть свои дурацкие мысли, но у него это не получается. – Вы перестали играть командой. По сравнению со мной – с тем, у кого нет светлого будущего в баскетболе – вы развиты настолько хорошо, что мне остается только любоваться вашей игрой и молча завидовать. Раньше всё сглаживала командная игра, но теперь… - Фантом снова мотает головой, но уже как-то горестно, - ты ведь и сам понимаешь, о чём я, Акаши-кун, - и тот действительно понимает. Они действительно развиваются быстрее, чем Куроко, но они вообще развиваются быстрее любого человека, и это объясняется тем, что они не люди. Первое время, пока они ещё радовались даже тому, что могут просто находиться рядом с истинным, им нравилось играть вместе. После того, как все осознали, что для Тецуи баскетбол это не просто развлечение, навязчивая мысль о том, чтобы показать своё превосходство над другими именно игрой, заела у каждого, и именно поэтому ни о какой командной игре и речи быть не могло. – И вы уже давно не выпускали меня на поле, - Куроко решительно смотрит в глаза капитану. – Почему? Акаши на секунду теряется в этом омуте, не может сосредоточиться на вопросе, и проклинает себя за то, что даёт себе слабину в такой важный момент. — Тецуя, по моей просьбе тебе никто ничего из нашего клуба не рассказывал, но я думал, что ты мог услышать об этом где-нибудь в пределах школы. – Сейджуро смотрит в непонимающие глаза любимого и осознаёт, что тот действительно ничего не слышал. Хотя слухи ходили по школе до сих пор, и ученики на каждом углу об этом верещат, как он мог забыть, что его любимый хоть и наблюдает, но всегда чувствует, когда нужно остановиться? Слухи они на то и есть слухи, чтобы их обсуждали, якобы втихаря ото всех, и там хоть как головой не бейся, но сразу видно, что люди переговариваются о чём-то секретном. А у Куроко кроме парней из основного состава в школе больше друзей и нет. Раз не подслушивает и не дружит ни с кем кроме них, от кого он мог ещё узнать обо всём? На кого ты надеялся, Акаши Сейджуро? Вот и довёл любимого до волнения. — Прости, Тецуя, я совсем забыл, какой ты особенный у нас, - капитан вымученно улыбается Тени, на мгновение отпустив глаза, и когда восстанавливает зрительный контакт, продолжает: - А я всё это время гадал, что с тобой не так. Прости, я не думал, что всё так получится. Фантом теряет дар речи от неожиданных извинений и вспыхивает как маков цвет из-за неловкости. Он всё так же непонимающе смотрит в глаза Сейджуро, а тот обречённо вздыхает, так как в голове снова вспыхивает назойливая мысль всё-таки укусить Куроко, но теперь за румяную щёчку, а то уж больно она соблазнительно выглядит, и это снова отвлекает. Но он знает, что пока не разберётся со всем, ему нельзя ничего и никого кусать, и именно это спускает его с небес на землю. — На каждого игрока «Поколения Чудес» совершались групповые нападения. Я не могу рассказать тебе, когда и сколько раз это всё происходило. Но могу сказать одно: покушения совершались на всех более или менее заметных игроков, представляющих преграду на пути к победе. Поэтому мы тебя и не выпускали, это было негласное решение всего основного состава, - Куроко был настолько ошеломлён этой информацией, что почти не дышал, пока Акаши говорил. Он впитывал, как губка, каждое слово и потихоньку переваривал всё, что набралось. – Если остальные игроки могут за себя постоять, то ты, Куроко, что ты сможешь сделать против высоких амбалов, под два метра ростом, которые по ширине плеч больше смахивают на шкаф? Фантом захлопал изумлённо глазами, представляя себе, как бы это выглядело со стороны, и что бы с ним могло случиться. — Н-ничего. — Теперь понимаешь, из-за чего мы так поступали? – Сейджуро счастливыми глазами снова посмотрел в голубые глаза напротив. — Да, - в подтверждение своих слов Фантом ещё и головой кивнул. — Мы все испугались за тебя. Нам тоже хотелось, чтобы ты играл, но вдруг тебя бы кто-нибудь, да заметил. Ты представляешь, что могло бы случиться в таком случае? – капитан с еле сдерживаемым смехом наблюдал за тем, как вытянулось испуганно лицо Тецуи. — Я понял, Акаши-кун, можешь не продолжать, - Фантом побледнел пуще прежнего и выглядел так комично, что Акаши не смог себя сдержать. — Только предст… — Акаши-кун! – Куроко закрыл своими ладошками рот Сейджуро, чтобы ничего не было слышно, а тот только смеялся над забавной реакцией любимого. В шутку лизнув небольшую ладошку, Акаши ещё больше умилился налившимся снова нежно розовым щёчкам, а голубоглазый быстро отдёргивает свои руки от лица гетерохромика. — Знаешь, ты так ведь и не дал сказать мне, почему ты меня так восхищаешь, Тецуя, - Фантом заинтересованно смотрит в разные глаза, и именно сейчас Император чувствует, что если не поцелует это невероятное создание, то умрёт прямо на месте, именно поэтому в следующую секунду истинный оказывается в его крепких объятьях. Когда губы Сейджуро касаются губ его пары, это похоже на взрыв целой вселенной. Просто офигеть, как потрясающе. Поэтому он искренне не понимает, почему Куроко начинает вырываться из его объятий. «Это страшно». Он слышит мысль своего человека и совершенно точно соглашается. Это настолько нереально изумительно и приятно, приятно аж так, что всё тело сводит, и от этого становится страшно. — Но это не значит, что ты должен уходить от меня, глупый. Когда они пробуют ещё раз, кажется, что их уже не сможет ничего остановить, потому что, ну, кто бы знал, целоваться с парой в дециллион раз приятнее. Акаши думает, что губы Куроко, созданные для него, невероятно сладкие, нежные и мягкие. Куроко думает, что губы Акаши упругие, сочные и терпкие, возможно, были созданы для него. Именно поэтому они продолжают целоваться, почти не прерываясь. Уже плевать на воздух. Когда Тецуе действительно не хватает кислорода, и он опирается лбом в плечо Сейджуро, тот немного приходит в себя и почти кончает от того чувства, как удобно и гармонично устроился в его руках истинный. Когда Акаши в следующий раз приходит в себя, он уже оставил на Фантоме пару меток, и его губы нежно посасывают розовые бусинки сосков томно вздыхающего Куроко. Его руки вовсю блуждают по стройному телу и на время останавливаются на упругой попке, сминая её в своих руках. Император, не веря своему счастью, старается запомнить каждый изгиб, каждую впадинку на теле любимого, и когда его руки касаются напряжённого члена Тецуи, тот, как и Акаши недавно, приходит в себя и со всей силы отталкивает гетерохромика. Секунда, и его нет, как и его вещей. Сейджуро разочарованно стонет, но когда он, наконец, дотрагивается до своего члена, колом стоящего из-за всего произошедшего, сжимая его, то сразу кончает. Он лежит ещё пару минут на том же месте, приходя в себя, приводит вещи в порядок, подходит к двери и, прежде чем уйти, вдыхает полными лёгкими чудесный аромат их смешавшихся в страсти запахов. «Ты восхищаешь меня, Тецуя, именно потому, что, несмотря на сомнения в себя и других, ты продолжаешь упорно трудиться. Поэтому я приложу все усилия, чтобы ты выбрал меня». Он счастливо улыбается своим мыслям и закрывает дверь.