Единое целое

Почему все думают, что она невинная и глупенькая девочка, с чистым и добрым сердцем, готовая всегда придти на помощь, идеальная жена и мать?.. Потому что она сама выбрала себе этот образ. Такой нелепый, смешной и бесконечно чужой. Как липкую и холодную чужую кожу ей приходится натягивать эту личину, погружаться в пучину лжи, от которой хочется кричать и плакать, задыхаясь от злости. Личина с каждым разом все плотнее обхватывает её маленькое тело, ещё чуть-чуть - и её нельзя будет снять. Личина плотная и безопасная, но она не спасает Кристу от Имир. Имир не обманывается, она умеет смотреть под кожу, видеть то, что погребено под годами притворства, и сейчас задвинуто, спрятано на чердаке души Кристы. И Кристе это нравится. Имир видит её всю, и она не боится настоящей Кристы, совсем не боится, и от этого хочется прыгать и хлопать в ладоши, хочется открыться Имир ещё больше, отдать всю себя, без остатка, без сожаления, соединить их и стать единым целым. Она ничего не знает о прошлом Имир, но она знает саму Имир. Криста тоже умеет читать людей. И Имир заставляет её искуственно взрощенное благополучие гореть, отбрасывая отблески на сразу поблекшую и стыдливо съежившуюся личину; личина боится, она понимает, что тоже скоро сгорит, а Криста уже готова плясать на углях, из которых она возродится, как птица Феникс, возродится, и обхватит свою Имир крыльями, заберет её с собой, далеко-далеко, спрячет от всех и они будут счастливы. Она ни на секунду не сомневается, что Имир её собственность: иначе и не может быть. Разве может Имир принадлежать кому-то другому, даже... себе? Невыносимая глупость. Криста принадлежит Имир, а Имир принадлежит Хистории. Хистории, что прячется за спиной выдуманной Кристы, той Хистории, которой Имир готова отдать всю себя. Хистория сильная, циничная, рассудительная и хладнокровная. Это пьянит, это завораживает, и Имир знает, что Хистория сможет защитить её. И Имир ничего не боится, когда с ней Хистория. Хистория любит веснушки Имир, любит перебирать её волосы, не отрываясь смотреть в темные глаза. Любит прижимать Имир к себе, влажно дышать в шею, мять маленькую грудь. Любит тело Имир - сильное, складное, с тонкими пальцами и красиво выступающими ключицами. Любит, когда Имир тихо стонет, хрипло умоляет Хисторию не останавливаться, любит, когда Имир вся перед ней как на ладони - открытая, беззащитная и только её. Любит обветренные тонкие губы, облезший на солнце нос, острые коленки, красную воспаленную линию век, самодовольную ухмылку и грубые подколки. Любит её душу, которая должна быть потемками, но становится всё светлее и понятнее с каждым разом. Когда-нибудь они станут единым целым, и ничто не сможет помешать им. Никогда.