Падающая звезда

Солнце высоко стояло над маленьким, затерявшимся на окраине Общества душ поместьем. Согретый теплыми лучами воздух был полон волнующих ароматов пробуждающейся природы. Хисана сама не поняла, как так получилось, что они с господином Бьякуей вместе шли по дорожкам сада, и он рассказывал ей какую-то древнюю легенду, будто ребенку, которого нужно отвлечь от пугающих воспоминаний сказкой. А Бьякуя действительно преследовал именно эту цель. Откровенность девушки радовала, но он не мог не понимать, что воспоминания о прошлом способны лишь расстроить ее. Поэтому, вспомнив, как успокаивал маленькую Рукию, Бьякуя перевел разговор на отвлеченную тему. Хисана вслушивалась в звуки его глубокого мелодичного голоса, уводящего вдаль от всех горестей и тревог, отмечая, что в его пересказе знакомое повествование приобретает особую интонацию. Бьякуя умел уловить в архаичном сказании какие-то живые, близкие нотки, что придавало древней легенде увлекательность и человечность. Избегая смотреть на господина, Хисана скользила взором по белоснежным соцветиям на фоне ослепительно синего неба, по старым узловатым стволам деревьев, красноватым и угольно-черным, по бледно-охристой сухой траве, сквозь которую еще не успели пробиться свежие весенние побеги. Суровая, но чарующая картина природы, готовящейся пробудиться от долгой спячки и вступить в пору цветения, была созвучна миру древних сказок, жестоких, но мудрых и прекрасных. Для Хисаны же было сказкой – просто слушать любимый голос. А Бьякуя продолжал и продолжал, видя, что Хисана постепенно оттаивает, что тревога уходит из больших серых глаз, и из изредка обращаемого на него взгляда по капле исчезает настороженность и испуг. Он готов был до бесконечности рассказывать ей обо всем, что знает, только бы она не вспоминала о пережитых невзгодах, только бы раскрылась ему навстречу. Бьякуе хотелось поделиться с Хисаной своим детством – не той его частью, которая была связана с утратой родителей, напряженным обучением, запретами на все, призванными укрепить дух будущего главы клана, а той, которая до сих пор составляла драгоценную часть его души. Зачитываясь сказаниями об эпических героях, впитывая дух жестокой, непреклонной, но героической борьбы, неукоснительного следования чести самурая, юный Кучики нашел для себя причину, почему его жизнь должна быть подчинена цели благополучия клана. Но сейчас все это казалось неважным. Любовь захлестывала его разум, ему было почти мучительно сохранять спокойствие. Они подошли к небольшому ручью, Хисана опустилась на камень, Бьякуя сел напротив. - По легенде, когда бог Ниниги, прародитель всех людей, спустился с небес на землю, бог гор предложил в жены одну из своих дочерей. Старшую, по имени Высокая Скала, Ниниги отослал обратно в отцовский дом, но полюбил младшую, которую звали Цветущая, и взял в жены ее. Тогда бог гор обиделся за старшую дочь и сказал Ниниги: «Если б ты выбрал в жены Высокую Скалу, жизнь ваших потомков была бы вечной и прочной, как горы и скалы». Ниниги выбрал другую, и жизнь его потомков будет недолговечной, зато бурно-прекрасной, как весеннее цветение сакуры. Хисана чуть улыбнулась уголками губ. - Вы считаете решение бога Ниниги опрометчивым? Бьякуя посмотрел на Хисану почти с грустью и покачал головой: - Нет, я прекрасно понимаю его. С этими словами он взял в руки ладонь девушки и приник губами к хрупким пальцам. - Хисана, - сдавленно, почти с мольбой позвал Бьякуя, боясь взглянуть ей в лицо. Как же он скучал по ней! Как тосковал, каждую ночь то гоня, то призывая ее призрачный образ, мучаясь его недосягаемостью. И вот она перед ним, и она еще прекраснее, еще желаннее, чем в его воспоминаниях. И еще мучительнее не знать, каковы ее чувства, любит ли она его по-прежнему? Бьякуя поднял голову, и в его глазах Хисана прочла безумную всепоглощающую страсть. У нее перехватило дыхание. Девушка замерла, ощущая, что все ее осмотрительные рассуждения куда-то улетучились, а сердце бьется как сумасшедшее, заглушая последние попытки разума напомнить ей об опасности. Долг перед кланом никогда не позволит господину Бьякуе связать свою судьбу с простолюдинкой. Он сам преподал ей этот урок, и Хисана накрепко запомнила его. У нее было для этого достаточно времени, когда по ночам, глядя в темноту сухими глазами, в тысячный раз жалея, что разучилась плакать, девушка задавала себе вопрос: почему? Сейчас в нем говорит желание, но когда оно остынет, он сам пожалеет, что поддался своему порыву. А ей будет еще больнее, чем раньше. И все-таки как трудно удержаться от искушения... Потемневшие темно-серые глаза с исступленным вниманием впились в лицо девушки, черты заострились от напряжения, Бьякуя ждал ее ответа как приговора. Никогда прежде он не казался ей таким красивым. Еще секунда – и Хисана сама бросится в его объятия! Но прилетевший с небес ветер всколыхнул неподвижный воздух, верхушки деревьев закачались, вырывая из омута умоляющих серых глаз, напоминая о реальности. Хисана встала. - Мне… мне пора возвращаться, - тихо прошептала она, отводя взгляд. Бьякуя, еще не веря случившемуся, поднялся и пошел вслед за ней. Он видел ее глаза, и они сказали ему, что она все еще любит его. Неужели он ошибся? Поторопился, неверно истолковав искренность девушки, и все испортил? Или уже нечего было портить, и он для нее – перевернутая страница? Так они дошли до того места, где встретились утром. - Хисана! Пожалуйста, подожди… - Кучики понял, что не вынесет дальнейшей неизвестности. Куда девалась хваленая сдержанность и хладнокровие? Он должен был все выяснить. Сейчас он признается ей, скажет, что так и не смог ее забыть, что любит по-прежнему, и если в ее сердце есть хоть капля былого чувства к нему, он на коленях умолит ее стать его женой… Тем временем Ренджи тоже тонул в волнах лирики. Мерные ритмические строчки ввели его в состояние, близкое к трансу, чему, несомненно, способствовал пустой желудок. Абарай смотрел на декламантку, как кролик на удава, и даже начал кивать головой в такт ее словам. Его единственный поэтический опыт был связан с написанием любовного послания Рукии, так что в плане поэзии Ренджи по-прежнему был совершенно неискушен, можно сказать, непорочен. К тому же чувство голода обостряло его восприимчивость к прекрасному; желудок нежно урчал, вторя звукам сямисэна. Однако парень еще не совсем потерял связь с реальностью и вскоре начал замечать, что мелодия, до той поры раздававшаяся откуда-то из угла, стала громче. Служанки лукаво переглядывались, то и дело кидая взгляд куда-то в пространство рядом с парнем. Проследив их взгляды, Абарай обнаружил, что игравшая на музыкальном инструменте девушка, кажется, ее звали Сидзука, неведомо как оказалась сидящей в подозрительной близости от него, на одном с ним татами. Худенькая шатенка с некрасивым, но запоминающимся лицом подняла на Ренджи черные блестящие глаза и смущенно улыбнулась. Абараю это не понравилось, но новая волна поэтической атаки отвлекла его от странного явления. Вновь обернувшись через пару минут, шинигами увидел, что музыкантша сидит еще ближе и уже не скрываясь, откровенно пялится на него. - Господин лейтенант такой храбрый и сильный! Вот если бы он почаще здесь бывал мы бы чувствовали себя в полной безопасности… А что, у вас на службе бывают выходные? Ренджи прикинул, как бы половчее свалить от бойкой красотки, не нарушив этикет, не запятнав свое имя позором и не нарвавшись на выволочку от капитана. Задачу затрудняло то, что об этикете у Абарая было весьма смутное представление… Хорош он будет, если выяснится, что происходящее строго в рамках неизвестных ему церемоний, а на его честь никто не покушался. Меж тем девица каким-то непостижимым образом оказывалась все ближе и ближе. И как только умудрялась, сидя в церемонной позе в узком кимоно, да еще не переставая играть? Акробатка! Ренджи отодвигался от нее, хотя и не столь грациозно, и тут его осенило. Верный Забимару, не раз приходивший на выручку в самых трудных ситуациях! Находчивый Абарай взял меч, вынул его из ножен и положил на татами между собой и девушкой, после чего победно посмотрел на музыкантшу: съела? Шестой отряд голыми руками не возьмешь! Сидзука растянула губы в улыбке, и сделал следующее движение, почти наступив коленом на клинок. С ума сойти, ведь порежется же! Пришлось взять меч и вернуть его на прежнее место. Сталь катаны, как показалось Ренджи, чуть укоризненно сверкнула в лучах утреннего солнца, как будто упрекая хозяина в отсутствии решимости. А Сидзука придвинулась еще ближе. Ренджи обнаружил, что татами под ним кончилось, отступать некуда, а обведя тоскливым взором помещение, заметил, что остальные служанки вдруг как-то незаметно исчезли. «Рукия меня убьет!» - подумал Абарай, до которого стало доходить, что к чему. Может, в вопросах музыки он еще более несведущ, чем в литературе, но что-то ему подсказывало, что невеста не похвалит его за те знания, которыми местная прима собирается с ним поделиться. В это время Сидзука придвинулась совсем близко и, почти прижимаясь к парню его плечу и заглядывая в глаза, произнесла: - Хотите, я поиграю на сямисэне специально для вас? – девушка потянулась к Ренджи, тот в ужасе вскочил и, выкрикнув: «Меня срочно ждет капитан!» - вылетел в сад. Кажется, в этот момент он превзошел по скорости шунпо своего легендарного тайчо! - Хисана. Пожалуйста, подожди! Девушка обернулась. Бьякуя стоял перед ней еще бледнее, чем обычно, и, кажется, собирался сказать что-то очень важное. Хисана с напряженным вниманием ждала его слов… Вдруг что-то пронеслось мимо, опрокинув Бьякую, причем прямо на Хисану и в кусты. Если Кучики и мечтал о сближении, то не о таком. Кусты были весенние, голые, не покрытые листвой, которая могла бы смягчить падение. Еще суховатые после зимних холодов ветки легко ломались и могли здорово поцарапать. Однако если в одиночку капитан шестого отряда мог бы избежать падения, то вместе с Хисаной – никак. В этих обстоятельствах Бьякуя принял единственно возможное решение: одной рукой обнял девушку за плечи и притянул к себе, выставив другую руку над их головами, чтоб плотным широким рукавом прикрыть от острых веток хотя бы лица. Хисана не могла засечь шунпоящего мимо Ренджи и, в свете недавних событий подумала, что неожиданный рывок Бьякуи – попытка устраниться от нападения нового монстра. Пара проломила кусты и рухнула наземь. Как настоящий мужчина, Бьякуя прежде всего приложил все усилия, чтоб не раздавить и не повредить хрупкую девушку, но ветки сковывали свободу маневра, и это ему не вполне удалось, так что в результате он оказался лежащим на Хисане. Девушка лежала в его руках, закутанная его рукавами, и лицо ее было совсем близко от его, и губы чуть приоткрыты, и в глазах был такой прелестный испуг… который просто напрашивался на то, чтоб его рассеяли. Но только Кучики воодушевился и хотел уж было наплевать на свои манеры и воспользоваться ситуацией, как вдруг последовал исполненные трагизма вопль: «Тайчо!», и кто-то практически за шкирку вытащил Бьякую из кустов – и из объятий Хисаны. - Тайчо, простите, я вас не заметил! - Ренджи! – прошипел Бьякуя. – Лучше бы ты меня и не замечал! От немедленной расправы незадачливого лейтенанта спасло только то, что в это время Хисана подала признаки жизни и попыталась подняться, оглашая поляну треском ломающихся веток. Бьякуя кинул на своего лейтенанта исполненный отвращения взгляд, но ничего не сказал, предоставив погибать от мук совести (не очень, впрочем рассчитывая увидеть через пару минут его труп), и переключился на любимую девушку. - Ты в порядке? – заботливо поинтересовался Кучики, помогая Хисане выбраться из зарослей. - Хисана! А ты здесь как оказалась? – громогласно перебил его Абарай, до того момента не узревший миниатюрную фигурку под своим высоким капитаном. - Я здесь всегда была! – возмутилась девушка. - В кустах? – уточнил Ренджи, который после пережитого слегка деформировано воспринимал реальность. Вдруг его осенила догадка: - Тайчо, она вам стихов не читала? – Абарай с подозрением воззрился на Хисану. Та растерянно посмотрела на Бьякую. Бьякуя повторно наградил подчиненного убийственным взглядом и прошипел: - Сгинь! - Простите, тайчо! – Ренджи мялся рядом, буравя ненаглядного капитана преданным взором и явно боясь отойти от него хоть на шаг. Хисана меж тем, решив, что событий для одного утра явно многовато, поспешила ретироваться в поместье. Поняв, что избавиться от фукутайчо этим утром ему не судьба, Бьякуя в крайнем раздражении направился в дом, следом за Хисаной.