Ты тот, кто ты есть

— Не очень хороший способ поприветствовать старого друга, — хмыкнул Дьюд и как ни в чем не бывало попытался завести машину, но не вышло — ключи с тихим звоном об резиновый коврик упали вниз, куда-то под сидение. — Друга? — на лице Алисы отразилась едкая усмешка, Эшли посмотрела на свою предполагаемую мать и начала разглядывать её. Грязные и спутанные волосы, безумный огонь в глазах, старое платье. Что-то в этом определенно было. Девочка никогда не считала себя неправильной, скорее, это все остальные вокруг были неправильные, но теперь Эшли хотя бы понимала, в кого она такая уродилась. — Ну да, друга. Знаешь такое выражение «давай останемся друзьями»? — хохотнул Дьюд и почувствовал, как холодная сталь прикоснулась к его горлу. Образовался небольшой порез, который сразу стал кровоточить. Глупо так шутить перед женщиной, которую ты не очень красиво бросил и которой достаточно половины секунды, чтобы перерезать тебе глотку. В этом был весь Дьюд. Ничуть не изменился. — Ты отвезешь меня и мою дочь подальше от этого города, а потом мы с тобой разберемся… — прошипела Алиса. — Хорошо-хорошо, не очень-то мне тут уперлись спиногрызы. Только нож убери, мне надо ключи поднять… Вострый нож исчез где-то в темноте заднего сидения. Чувак наклонился вниз, одной рукой забрал ключ, а второй достал оттуда же перцовый баллончик. Все-таки стоит признать, что его крайняя безалаберность в который раз спасает ему жизнь. Не будь он таким безответственным идиотом, под ногами не валялось бы перцовки. Ему хватило секунды, чтобы брызнуть спреем в лицо Лиделл-старшей. Алиса взвизгнула и стала махать перед собой ножом, пытаясь отбиться от Чувака, который уже схватил ее за запястья и перелез через передние места на задние. Перевернув девушку и уложив ее лицом вниз, рыжеволосый маньяк сел на нее. Алиса по-разному проклинала его, вырывалась, но Дьюд был слишком тяжелый для такой хрупкой девушки, как она. Снова он получает свое. Как тогда, много лет назад… — Эшли, будь хорошей девочкой, достань из бардачка аптечку… — попросил Чувак, все еще пытаясь отобрать у Алисы Вострый нож и не пораниться при этом. Девочка-огонь даже бровью не повела, пока смотрела на веселые игрища своих родителей. Открыв бардачок, она обнаружила небольшой чемоданчик с красным крестом и алыми пятнами крови по периметру. Через минуту Алиса спала крепким сном. Чувак накачал ее транквилизаторами, которые, в общем-то, были единственными обитателями автомобильной аптечки, кроме перекиси водорода и бинтов. Ему и не надо было ничего больше. Достаточно обеззаразить рану, а потом отрубиться в беспамятстве, и все пройдет. Или не пройдет, а отвалится, но тогда уже будет все равно. Рыжеволосый психопат поехал от Нэппервилля, в центр Чикаго. Он не проронил ни слова. А вот Эшли через двадцать минут не выдержала и спросила: — Что ты с ней сделаешь? — серьезно так, слегка нахмурив рыжие брови. — Расчленю и выброшу в реку, — бесхитростно ответил Дьюд первое, что пришло в его голову. — Ты этого не сделаешь. — Почему это? — Потому что любишь. — Не люблю. И никогда не любил. — А зачем же тогда ей меня заделал? — Хотеть и любить — разные вещи. Дьюд на секунду задумался, нормально ли говорить такие вещи одиннадцатилетней девочке. Но потом ему стало как-то все равно. Его интересовало только то, что эта мелкая иногда разговаривает, как взрослая. — Я есть хочу, — вновь подала признаки жизни Эшли. — А мне-то что? — Ты мой отец. — В приюте ты заявила, что я тебе не отец. — Какая разница, отец, не отец, ты за меня отвечаешь. — Маленькая стерва. — Я тоже люблю тебя, папа. Чувак усмехнулся. По правде говоря, он не знал, куда ехал, он просто нажимал на педаль газа и несся по полупустому шоссе. Поэтому заглянуть в закусочную для него не составило бы труда. И тут у маньяка зазвонил телефон. Он нехотя принял вызов. — Чува-а-а-ак, ну куда ты пропал… — это был Винс, бывший начальник Дьюда. — О боже, изверг, откуда ты узнал мой новый номер? — нахмурился Чувак. Странно, что его не удивило то, что его номер знала и директриса детского дома, а у Винса уж побольше связей, так что узнать мобильный ему проще простого. Просто Дьюд всеми силами пытался спрятаться от Винса и больше никогда не слышать ни одного слова от этого человека. Уж слишком многое их связывало, и это «многое» — чаще всего означало проблемы, иногда масштабом с уничтожение целого населенного пункта. — Да это не важно. У меня есть для тебя работенка… — Ты идиот или прикидываешься? Если я свалил из города и порвал с тобой все контакты, угадай, хочу ли я с тобой еще раз связываться? — Я же знаю, что ты конченный психопат, поэтому и нашел тебя. Потому что на такое дело пойдешь только ты. Если не ты, то никто. Ты же хочешь вновь убить сотню-другую людей? — Я хочу денег, Винс. У меня продырявились последние носки. — Ну, и деньги, конечно, же, будут. Если сделаешь все, как надо. — Я слушаю. — В Чикаго проводят секретные тесты над особым вирусом, превращающим людей в зомби. Так вот, мне нужно немного этого вируса… — Зачем тебе зомби? — Да вот, живые актеры не могут двигаться, как зомби, motion capture, все дела… Какая идиотская отмазка. И Дьюд, зная наперед всю ложь Винса, почему-то все равно продолжает телефонный разговор. — И ты собираешься превратить несколько людей в зомби, потом нацепить на них всякие датчики и заставить ходить перед камерой? — Какая тебе разница? — почти возмутился Винс такой дотошности бывшего друга и соратника. Дьюд громко кашлянул в трубку. — Тебе что, в Парадайзе зомби не хватает? — Это не такие зомби… И не задавай вопросов, твое дело — найти вирус и принести его мне. Заплачу много. Согласен? — Я подумаю. — Пришлю смской всю информацию. В телефоне послышались короткие гудки. Дьюд вздохнул, кинул телефон на заднее сидение, забыв, что там лежит Алиса. Эшли вопросительно глянула на него, но он ничего так и не объяснил. Он и сам толком не знал, какого хрена происходит. Слишком много всего и сразу. Еще пять минут назад сумасшедшая женщина с ножом чуть не прирезала его в собственной машине, а теперь звонит Винсент и предлагает работу не менее сумасшедшую, чем женщина с ножом. А час назад Дьюд и представить себе не мог, что у него есть дочь! Сумасшедшие люди, сумасшедший день. А вот и кафе…