* * *
На следующий день он снова исчез, но я больше не боялась. Теперь я была зла. Он сделал меня зависимой, выработал рефлексы, превратил в домашнюю собачку, которую можно оставить в любой момент. Вот только он не знал, что в полнолуние эта собачка может обернуться гигантским волком. Он сам сделал это со мной. По кусочкам собрал меня в чудовище, покрытое шрамами и питающееся кровью. Комната, которая была моими покоями, казалась слишком идеальной. Все лежало на своем месте, нитки не торчали из пуховых подушек, кресла никогда не скрипели, когда в них садились, зеркала не были покрыты пятнами, и рамы с картинами пейзажей не свешивались набок. Я жила во лжи. Даже эта комната была сплошным враньем. В ярости я срывала с навеса кровати прозрачные ткани балдахина, мяла шелковые простыни, разрывала подушки, опрокидывала полки с книгами, била стекла того идеального зеркала и окна, покрытые решеткой с внешней стороны стены. Как только пространство вокруг начало немного напоминать тот хаос, который творился внутри меня, я немного успокоилась. Я начала ненавидеть этот дом в отместку. Презирать дюйм за дюймом, проклинать каждый кирпичик. Приземлившись в море растерзанных подушек и покрывал, я осознала, что у меня больше не осталось слез, чтобы скорбеть, Доктор забрал их вместе со всей остальной моей жизнью. Доктор забрал Клару. Он убил ее в темном подвале. Он скормил ее останки бушующей зимней вьюге. Больше никто не услышит ее смеха, никто не увидит ее улыбки, никто не почувствует тепла ее объятий. Клара Освальд умерла. Отчаянная незнакомка. Гувернантка без имени. Чья-то дочь без надгробия. Чья-то сестра без урны с прахом... Он нашел меня сидящей среди устроенной мной же разрухи. Жалким подобием того, что действительно представляла собой мой разрушенный внутренний мир. Доктор ступал осторожной поступью, словно не хотел спугнуть дикое животное на охоте. Но меня уже ничем не напугать. Я даже не повернула голову в его сторону, оставшись смотреть стеклянным взглядом в пустоту перед собой. Пока эта пустота не превратилась в лицо Доктора. Он опустился на пол напротив меня и совершенно будничным взглядом оглядел окружающий нас беспорядок. Не придав ему совершенно никакого значения, он сосредоточился на мне, смотрящую в точку пространства где-то рядом с его правым ухом. Он медленно поднял руку и протянул ее к моим волосам, но как только она приблизилась, я отвернулась: - Не трогай меня. И все же он проигнорировал меня, потеребив один из вьющихся локонов и вынув из него пуховое перышко. Я перехватила его запястье, оно было больше моего как минимум в два раза, поэтому мне пришлось вцепиться в него мертвой хваткой, чтобы он воспринял мой жест хоть чуточку серьезно. - Я сказала, не трогай. - отбросив его руку, я снова отвернулась, но уже глубоко и нервно дыша. Заинтересованно сканируя меня томным взглядом, он склонил голову набок и удивленно нахмурился. - Ты не боишься. - сказал он. - Ты... сердита? - кажется, он был потрясен своим собственным умозаключением. - Где ты был? - спросила я, так и не смея взглянуть в его сторону. - Я искал кое-что. - Кое-что? - фыркнула я. - Или, может, кое-кого? Возможно, я больше не твоя любимая игрушка. Я теперь не работаю так, как нужно. - Верно, - заметил он. Одно единственное слово заставило меня посмотреть на него. Его виноватое выражение лица выгравировалось в моей душе, выклеймилось на моем сердце, остановило вдох на половине пути. - Ты не работаешь так, как нужно. - его рука медленно пододвинулась к моей, сминавшей рваные края простыни, и накрыла в нежном жесте. - Я не понимаю, Клара. Механизмов, из которых ты состоишь, твоих поступков и мыслей. Ты - дорога, ведущая в неизвестность. Доктор вернулся вместе с моими слезами. Я снова почувствовала этот болезненный ком в горле. - Однажды, Доктор, ты снова уйдешь. А когда вернешся, меня уже не будет. Я сойду с ума, утону в своей крови или захлебнусь собственными слезами. Ты будешь стоять над моими развалинами и вспоминать мое имя. А я буду всего лишь очередными призраком в этом доме. Сто тридцать вторая в очереди на обретение покоя. Я буду ждать и смотреть, как ты снова бежишь. - Клара. - помотал головой он. - Я уже никогда не смогу забыть тебя. Ты ведь невозможная девушка. Клара Освальд. Его рука прошествовала вдоль моего предплечья и остановилась на задней стороне моей шеи, притягивая ближе. Его лицо застыло в нескольких дюймах от моего, и какие-то крохотные мгновения под одним небом, под одной крышей мы дышали одним воздухом. Его лицо приблизилось еще ближе, он заправил непослушный локон мне за ухо, и в тот момент, когда мое сердце уже окончательно остановилось, его губы поднялись чуть выше и нежно прикоснулись к моему лбу. Я отрывисто вздохнула и прикоснулась к запястью той руки, которая осторожно держала мою шею. Слезы. Я чувствовала их. Глотать тот огромный ком у меня больше не было сил. Тело сотрясала дрожь. Первые капли покатились по щекам, сползая к подбородку. Доктор оторвался от меня и прошелся пальцами по моим скулам. Его руки отчего-то дрожали. Его вечно спокойные, уверенные, твердые руки. Я открыла глаза, и мир окрасился в красный цвет. Все вокруг тонуло в оттенке хорошо-выдержанного вина. Даже лицо Доктора. Его ошарашенное, испуганное, исказившееся в ужасе лицо. Он, тяжело сглотнув, посмотрел на пальцы своей правой руки, на кончиках которых виднелись кровавые пятна. Следы моих пролитых слез. - Нет, - с мукой в голосе прошептал он. - Нет! Пожалуйста, нет. Только не это. Ты не она... - он качал головой из стороны в сторону, прикрыв глаза, словно от невыносимой боли. Я подхватила указательным пальцем очередную брызнувшую из глаз каплю и наконец осознала... Что я действительно работаю не так, как нужно. Ведь я больна. На самом деле, больна. Как Ривер, как дети Доктора и как многие другие... И я умираю. Как Грейс, как мама и папа. - Клара! - издалека раздавался голос Доктора, а я все так и смотреля на двоившиеся кровавые капли, падающие на юбки моего платья. - Не закрывай глаза, Клара! Не закрывай... - Доктор говорил-говорил, а я не знала, как остановить слезы и куда деть собственные глаза. - Клара! Ты слышишь меня?! Все пахло солью и ржавым железом. Теперь это был мой запах. Запах смерти. Доктор напротив меня двигался очень медленно, я не могла понять, что именно он произносит. Единственное, что я знала - это то, что завтра будет новый день, а после него следующий и тот, что за ним. Но уже не для меня. Клары Освальд больше не будет. Ее никто не спасет. Из последних сил мне удалось сосредоточить кровавый взгляд на Докторе и слабо проговорить. - Беги... - прошептала я. - Беги, ты ведь умный мальчик... И помни...меня... А затем я ослушалась его. Я закрыла глаза, чтобы больше никогда не видеть красного. В моей жизни итак было слишком много крови.Глава 15. Кровь.
18 мая 2017 г. в 19:49
Дом казался мне живым. Стены перешептывались между собой, стоило мне пройти пару шагов по длинному коридору, половицы шелестели под моими ногами, неторопливо шагающими по слою мягкого ковролина. Картины следили за мной. Злые лица с портретов ловили каждое мое движение, провожали меня взглядом, осыпая беззвучными проклятиями.
Каждую ночь я просыпалась с криком, застывшим на устах. Казалось, комната сужается вокруг меня, нагнетает, стискивает настолько, что не хватает воздуха. Настолько, что сдавливает даже внутренние органы.
Клянусь, этот дом состоял из сплошных стен. И он ненавидел меня. Каждый раз, плутая среди комнат, я натыкалась на тупики. Дом строил вокруг меня лабиринты, затачивал в ловушки, топил в жутких звуках, дрожью отдававшихся в моем теле.
Этому кошмару не было предела.
Где был Доктор? Я не знала.
Он не появлялся уже очень давно. Царапины на моей коже успели затянуться с того последнего раза, как я видела его.
Я не могла найти никого. Дверь в комнату Ривер затерялась в пространстве, все залы оказывались пустыми, как только я в них входила. Дом выгораживал Доктора.
Иногда я слышала его. Его легкую, бесшумную поступь, размеренное дыхание, бессвязный шепот, мелкую возню. Порой казалось, что он находится везде - всего в паре футов от меня или стоит прямо у меня за спиной. Он всегда был где-то на периферии, в самых уголках моих глаз, но стоило мне только обернуться, и я видела лишь пустоту.
Он был тенью в углу комнаты, непонятным пятном на стекле, асимметричной трещиной в стене, дуновением ветра, тушащим огни свеч.
Его не было так долго, что он начал казаться мне выдумкой. Иллюзией, ночным кошмаром, очередной галлюцинацией. Страшным секретом, с которым я уйду в могилу.
Но ведь кто-то оставлял поднос с завтраком у моего порога. Кто-то наполнял вазу с фруктами, стоящую на столе в главном зале, заваривал чай, приносил мне новые наряды. Кто-то каждый раз переносил меня в кровать, когда я засыпала на кресле в гостиной первого этажа.
Однажды ночью я почувствовала его.
Меня аккуратно опустили на двухместную кровать, уместили голову на пуховой подушке у изголовья, стащили с ног черные туфли. Теплое одеяло укрыло мои плечи.
Я хотела открыть глаза, встать и убедиться, что Доктор - не плод моего воображения. Но не могла. Я знала, что заплачу, кинусь ему в объятия и за это буду ненавидеть себя до конца дней.
То, что я начала чувствовать к Доктору, было неправильным. Я не должна была ждать его возвращения, скучать по нашим разговорам, вспоминать его прикосновения, по крупицам восстанавливать те эмоции, которые смогла когда-то выловить в его мертвых темно-зеленых глазах.
Он все еще был монстром. Но была ли я Кларой? Кажется, той гувернантки, живущей на окраине Лондона, больше не существовало.
Что я теперь такое? Кого сотворил из меня Доктор?
Теплые кончики пальцев прошлись по коже на моей щеке и убрали свисающую на нее темную прядь волос. Он все еще был здесь, делал что-то странное с моим дыханием, а я силилась не открывать глаза.
Последний раз проведя рукой по колышащейся жилке у меня на шее, он рвано выдохнул.
Он знал, что я не сплю. Все мои секреты были для него полнейшей предсказуемостью, словно он узнавал их из сводки новостей в утренней газете, а то время как его тайны казались мне непостижимыми загадками человечества.
Я почувствовала, как под его ногами прогнулась древесина, когда он решил развернуться и уйти. Покинуть меня, оставив на съедение ночным кошмарам.
Буря, исполнявшая внутри меня свой смертельный танец, уничтожила все барьеры, возводимые мной с самого первого дня, проведенного в темнице. Мир во мне рухнул с такой неожиданной быстротой, что закололо в сердце.
Инородный импульс, пронзивший меня изнутри, заставил мою руку взметнуться. Я не помню, как успела ухватиться за ладонь Доктора.
Но секунды шли, а мы стали молчаливыми заложниками времени. Боясь пошевельнуться, издать лишний звук, сделать крошечный вздох, мы застыли в ожидании катастрофы, зарождающейся в крошечных дюймах пространства между нашими руками.
- Не уходи, - смогла произнести я. Совсем тихо, словно не хотела, чтобы он меня услышал.
- Клара, - тяжко выдохнул он.
Словно страдал. Словно я причиняла ему боль своими словами. Прикосновениями. Секунды кружили вокруг него и острыми кинжалами пронзали его сердце.
Сегодня я была единственным монстром в комнате. Я разрывала Доктора на части.
- Останься, - я сильнее сжала его руку, не раскрывая глаз.
Спустя практически целую вечность, край кровати в нескольких дюймах от меня прогнулся. Его запах окутывал меня. Он был сплошным контрастом. Что-то резкое вперемешку с чем-то мягким и нежным, запах спирта и тягучего меда, стальная кровь и хвойный лес, холодный кирпич и цветущие розы.
Он наклонился чуть ближе, я чувствовала на себе его дыхание. Сбивчивое, ритмичное, нервное.
Это была болезнь. Мы с Доктором стали вирусом, войной, террором и взрывоопасной бомбой. Все между нами было противоестественным, ненормальным, наши сцепленные руки нарушали законы природы.
Мы молчали. Тянули время, которого у нас никогда не было. Мы были Доктором и Кларой, без будущего, без прошлого, с сомнительным настоящим. Распоряжались жалкими секундами, которые называли жизнью.
Ветер бил тревогу в окно, завывал сквозняком у приоткрытой двери. А наши с Доктором руки окончательно переплелись, слившись воедино.
Это было плохим знаком. Смертельным. Это было началом конца. Ознаменованием неизбежного апокалипсиса.
Кто-то выйдет проигравшим из этого боя. Ведь этот дом уже не может обходиться без жертв.
Кто-то должен будет умереть, либо мы с Доктором оба сгорим. Держась друг за друга.