Искаженный разум

— Я хочу сдохнуть, — простонал Обито, едва передвигая ноги. Мадара шёл позади, виновато уводя взгляд. Хотя, не смотря на это, мужчина не мог сдержать язвительной улыбки. — Я понимаю, если бы у меня болели лицо или рёбра… Обито осёкся, едва не забыв, что рядом находятся чужие уши. Парень со страхом обернулся, но Мадара молча, словно и не заметив вовсе, обошёл его, и зашёл в гостиную, включив телевизор. Обито удивлённо захлопал глазами и дополз следом в гостиную, попытавшись сесть на диван, но сдавленно застонал и прилёг, поджав ноги. Плечи Мадары дёрнулись, но мужчина остался стоять спиной к племяннику, вдумчиво вглядываясь в экран телевизора. — Это реклама подгузников… Мадара, у тебя проблемы? — напрягся Обито, вытягивая шею настолько, чтобы увидеть лицо дяди. Мадара не сдержал смешок, который прозвучал в сдавленной, немного пугающей манере, и быстро запереключал каналы, зажав ладонью рот, чтобы вновь ненароком не рассмеяться. — Кофе нужно старику, — хриплым от сдерживаемого смеха голосом отозвался Мадара и кинул пульт в Обито. Парень с подозрением сощурил свои глаза, пристально следя за ним. — У тебя ведь выходной сегодня? — выкрикнул старший Учиха из кухни, которую с маленькой гостиной разделял лишь узкий длинный коридор. — Да… У тебя есть планы? — нехотя ответил Обито, лёжа на диване. — Не знаю… Обычно, выходной я выбираю себе сам и езжу в город закупать продукты. Можно купить тебе одежду, а то ходишь как подросток-оборванец. — Это лучше, чем как старик-плотник. — Повисло молчание. Обито, ухмыльнувшись, добавил: — Хотя почему как? Ты ведь и есть старик-плотник. — Не цепляют твои слова. Не старайся, — отрицательно покачал головой Мадара, но одного взгляда на его хмурые брови бы хватило, чтобы понять — зацепило. — Иди, пей кофе. Мне ещё на пробежку нужно успеть, пока жара не настигла. Обито тяжело встал с дивана, с тихим стоном перевалившись на пол. Что с ним произошло? Поясница ныла тупой болью, ноги подрагивали как после долгого бега, но главное… Главная и сильная боль появилась в неожиданном месте. Сидеть уж совсем невмоготу, и душ не расслабил. Всё опухшее и воспалённое… Учиха чуть не закричал от ужаса, проведя пальцем по анусу. Даже горячая вода стекала словно по открытой ране. Мадара внимательно следил за парнем, как он подошёл к столу немного забавной, не такой размашистой походкой как обычно, уселся на стул и заёрзал, пытаясь уместиться на одном бедре. При этом Обито изо всех сил старался оставаться невозмутимым, хотя его лицо было мертвецки бледным, и даже на ожог выступали красные пятна от напряжения. Мужчина старался не рассмеяться, хотя ситуация и не была столь забавной. В душе ему было жаль парнишку, и чувство вины томилось тусклым огоньком. Но всё-таки, Мадаре было смешно. — Ты знаешь, что со мной вчера произошло? — серьёзным тоном с грустью спросил его Обито, внимательно заглядывая в глаза Мадары. Мужчина дёрнулся. Он же ведь не смеялся, верно? — У тебя такая тупая ухмылочка и глаза пугающе блестят, — словно услышав его мысли, добавил Обито. «Ну, блять», — сомкнув губы в тонкую полоску, Мадара сделал серьёзное лицо и отвёл взгляд. — По роже получил, что же ещё, — дёрнул плечами он и отпил кофе. — Может сильнее отхватил, мне почём знать? Почки болят? — Нет, — нервно кинул Обито с вселенской тоской в глазах. — Хорошо, что не почки. Может, в больницу? Мадара выглядел несколько отрешённым от разговора, словно в его голове совсем другие мысли. Обито задумался: стоит ли поделиться проблемой с дядей? Да, лицо у него сейчас не из самых приятных и счастливых, и что в голове творится — сам Чёрт не разберёт, но Мадара единственный, кому Обито может доверять. — У меня зад болит, — невнятно выдавил из себя парень, и Мадара перевёл на него удивлённый взгляд, подавившись кофе. — Что ты бормочешь? Ничего не разберу… — Я говорю, очко моё болит! — хотел чётче произнести Обито, но из-за смущения прокричал. Губы Мадары сжались ещё сильнее, чуть заметно задрожав, но Учиха совладал с собой и не улыбнулся. — Хм-м, — задумчиво протянул мужчина, скрестив руки на груди и откинулся назад на стуле. — Поподробнее можно? — Воспалилось всё. Сидеть и ходить тоже больно. Мадара закивал головой, делая такой задумчивый вид, что облапошенный племянник тут же проникся помощью дяди. Только вот мужчина ещё ночью придумал причину возможной боли. — Геморрой? — пытался сделать вопросительную интонацию Мадара, заключив свои мысли, но вышло скорей как убеждение, и Обито отшатнулся. — Откуда у меня геморрой? — Я тебе доктор? Мне почём знать? Обито задумался. И просидел молча, пока Мадара допивал кофе и скрылся в гостиной, разогреваться перед пробежкой. Парень достал телефон и ввёл в поисковике запрос, зачитывая симптомы и причины незнакомого ранее недуга. Мадара вышел из дома и мимолётно глянул на пыльный кадиллак, припаркованный недалеко от дома. Сил заезжать в гараж вчера у мужчины не было, ведь пришлось тащить на себе Обито. Скользнув взглядом по лобовому стеклу и ниже, Учиха безвольно вскрикнул, обхватив лицо холодными ладонями — на капоте красовался след от туловища Тоби. Особенно чётко выдавались два овала — очертания ягодиц обнажённого парня почти на самом краю носа машины. — Едва не спалился, — зашептал Мадара и огляделся по сторонам — свидетелей замечено не было. Открыв гараж, Учиха набрал ведро воды и торопливо перебрал тряпки, выбирая наиболее чистую. Пару раз окатив кирпично-красный кузов водой, мужчина неряшливо протёр его тряпкой и, удовлетворённый, закинул всё в гараж, с улыбкой приступив к пробежке. Солнце уже поднялось довольно высоко, и земля под машиной высохла быстро, как и сам кузов, на разгорячённом металле которого проявились разводы. Но это явно лучше, чем следы слабости мужчины на самом видном месте. Когда Мадара вернулся, Обито лежал в спальне, лицом к стене. Мужчина ненадолго остановился возле него, переводя сбившееся дыхание, уткнувшись взглядом в широкую спину парня. — Ты в порядке? — испугавшись, окликнул он племянника. — Мне так стыдно… — За что? — усмехнулся Мадара, снимая насквозь мокрую футболку. — Ну, у всех бывает, чего стыдиться? Тем более я никому не скажу. Если только твоему семпаю, — злорадствовал Учиха. Обито сразу подскочил, обернувшись. — Не смей! — Да кому ты нужен, — отмахнулся от него Мадара и стянул спортивные штаны. — Если буду видеть твою кислую мину — расскажу ему всё. А ещё директору, чтобы он щадил моего племянника. Могу Нагато бока поколотить. — Скорее, Хошигаки-сама тебе бока поколотит. — Сомневаюсь, — нагнулся ближе к парню Мадара и похлопал ладонью по его голове. Обито вяло усмехнулся и в его нос ударил резкий запах пота мужчины. Он был сильным, но довольно приятным, как показалось Обито. В паху немного потянуло и стало горячо от этого запаха, и племянник изумлённо отпрянул, растерявшись от собственной реакции на мужчину. — Что, так болит? — нахмурился Мадара, вглядываясь в испуганное, побледневшее лицо Обито. Вот теперь чувство вины ощущалось острее. — Я в душ быстро, и поедем в город. Однозначно зайдём в аптеку. Обито согласно быстро закивал, стесняясь провести взглядом полуобнажённого дядю. По дому тихо раздался шум льющейся воды. Обито всё не мог перевести дыхание и успокоить себя. В комнате повис запах Мадары, заполняя собой всё пространство вокруг Обито. Разве он раньше не чувствовал этого запаха? Такой же сильный, немного резкий и в то же время необычный и успокаивающий — совсем как сам Мадара. Чёрная футболка лежала рядом, и Обито протянул её к себе, замешкав. Тяжёлой борьбы внутри стоило ему, чтобы перебороть себя и поднести к лицу пропитанную потом футболку, втягивая носом её аромат. Сначала осторожно, совсем чуть-чуть, а после жадно вдохнув, расправив лёгкие на максимум. Внутри всё закипело, и плоть напряглась до такой сильной пульсации, что Обито чувствовал, как по венам потекла горячая кровь. От этих ощущений парень напрягся, чуть выгнувшись в пояснице, но тут же болезненно выдохнул, когда воспалённые мышцы сжались, и тело пронзила острая боль. — Чёрт… Из-за этой рыбы я стал любителем тошнотворных запахов? — нервно хихикнул Обито, шлёпнув разгорячённое лицо взмокшими ладонями, и откинул злосчастную футболку в сторону. — Вот к чему приводит долгое одиночество. Печально… — Есть особые пожелания? — бодро заскочив в машину, спросил Мадара. Он был в приподнятом настроении, а вот Обито стал ещё более хмурым. — Что я говорил о твоей жалости к себе? Мне позвонить Нагато? — Только попробуй! — И попробую. Портишь мне выходной своей угрюмой и без того некрасивой миной. Обито устало выдохнул и выдавил из себя вялую, напряжённую улыбку. Мадара застыл, глядя на его лицо и долго молчал. — Ладно, лучше страдай. Страдания твоей физиономии подходят больше, чем ТАКАЯ радость, — сквозь смех заключил мужчина и повернул ключ в зажигании. — Не могу определиться, — озвучил мысли Обито, щурясь от яркого солнца в окне. — В чём? — Каким ты меня больше пугаешь: молчаливым, как вчера, или весёлым и надоедливым, как сегодня. — Будто мне до этого дело есть. Я живу так, как хочу этого, и твоё мнение обо мне меня мало заботит. — Вы абсолютно разные с отцом… — Ещё бы. Твой отец — это честь семьи. А я всегда шёл наперекор и повадился водить дружбу с теми, с кем было запрещено. Неудобный ребёнок. Кстати, будь ты моим сыном — Изуне было бы легче. Потому он тебя ко мне и сплавил. — Почему легче? — Ты тоже неудобный сын, — сделав невинное лицо, пожал плечами Мадара. — Умеешь же ты, — захлёбывался словами от обиды Обито, — своими фразами на куски раскромсать. Имей немного жалости к чувствам людей! — прорычал он и потянулся к музыкальному плееру, чтобы прекратить неприятный разговор. Прокручивая радио, парень слышал, как сквозь шумы тихо пробивалась музыка в пылеобразном звуке, пока Обито не остановился, заслышав малознакомую, но приятную мелодию.

Just anywhere away with you I know we’ve got to get away Someplace where no one knows our name We’ll find the start of something new. Just take me anywhere, take me anywhere, Anywhere away with you…

Мадара нервно сжал пальцами руль. Что его раздражало больше: сама песня или то, что Обито она нравится и, сам того не замечая, парень подпевает женскому голосу, плавно покачивая головой. У него приятный голос, низкий, но мягкий, не очень громкий. Если бы эту сопливую песню спел Обито — возможно, Мадаре она понравилась бы больше. — Всё, хватит. Пожалей старика, — не выдержал старший Учиха, выключив радио. Обито обернулся к дяде, нахмурившись. — Эта машина не терпит нежностей. Здесь только рок, жёсткий секс и обитель настоящих мужчин. — Жёсткий секс? — брезгливо сморщился Обито, переспросив. — Эта машина однозначно повидала больше голых сисек, чем ты, молокосос. Мадара открыл бардачок и, поглядывая на полупустую дорогу, нарыл среди вороха кассет одну из самых потрёпанных коробок и кинул её на колени, раскрывая одной рукой. Обито наблюдал за всем этим действом с приоткрытым от изумления ртом. — Кассета? — по-прежнему не веря своим глазам, спросил он, когда Мадара вставил её в старый кассетоприёмник. Даже не верилось, что он вообще работает. — Я думал, что после твоего доисторического кнопочного телефона меня ничего больше не удивит. Но это… Раритет не загорится от напряжения? — Хорошая музыка в понтах не нуждается. И Мадара нажал PLAY и по салону раздался тихий, еле уловимый хрип, и щёки Обито надулись, когда он готовился вот-вот рассмеяться, но громкий звук электрогитары испугал парня, и Учиха подскочил на сидении. — Living e-e-a-asy, loving free, season ticket for a one way ri-i-ide, — пытаясь снизить свой грубый голос до высокого писка, пародируя звонкому вокалу вокалиста, запел Мадара, жестикулируя свободной рукой. — Поёшь ты отвратительно! — ещё более изумлённо заключил Обито, отодвинувшись от водителя. — Возможно, — согласился Мадара, барабаня ладонями по рулю. — Зато я хороший танцор. Среди здешних ходит поговорка: «Увидеть танец Мадары и умереть»… — От смеха, — закончил Обито, сам не сдержав смех. — Не знаю. Никто ещё не выжил, чтобы поведать. А ты, хочешь умереть? — Нет, спасибо. Пощади мои глаза. — Тогда заткнись. I’m on a highway to he-e-ell, on the highway to he-e-ell, — вновь запел Мадара, добавив громкости, чтобы заглушить недовольный голос Обито. — Highway to hell, I’m on the highway to he-e-ell, — неуверенно подпел парень, прислушиваясь к музыке, и тоже запел, двигая головой в такт. — Вот и аптека, — выключив музыку, Мадара кивнул в сторону одноэтажного здания с правой стороны. Обито окинул неприметный дом взглядом и заёрзал на сидении, сгорбившись. — Чего сидим? — У меня зад болит. — Зад — не голова, купить панацею в состоянии, — огрызнулся Мадара и откинулся поудобнее в кожаном салоне. Внутри аптеки было прохладно и очень светло. Стеклянные витрины пестрили фармацевтикой, разделённой по отделам. Растерявшись в этом большом зале, Обито подходил к каждой витрине, пытаясь найти ту самую и вычитать нужное название, чтобы уменьшить предстоящий позор. Но чем дальше он вглядывался в калейдоскоп из коробок, тем сильнее его горло сжимало от паники. — Я вас слушаю, — громко отозвалась молодая девушка, выглянув из небольшого окошка. Обито медленно подошёл к ней, потирая и сминая чуть вспотевшие ладони. Глядя незнакомке в глаза, парень окончательно заробел и потупил взгляд в пол. — Всё, купил? — не оборачиваясь в сторону открывшейся двери, спросил Мадара, уставившись в дисплей своего старого телефона. Не дождавшись внятного ответа, мужчина протянул руку к маленькому полупустому пакету и высыпал содержимое на сидение. — Бинт и зелёнка? — вскинув брови, переспросил Учиха, вертя в руках рулон. — Ты как себе это представляешь? Намотаешь бинт на палец, смочишь его зелёнкой и… — Хватит издеваться! — Тогда иди и купи то, что следует, — рявкнул в ответ Мадара. Кричал мужчина редко, но силы его голоса и взгляда чёрных глаз хватало, чтобы пробрало до дрожи. Спустя какое-то время Обито вернулся, не решаясь открыть дверь и сесть в машину. Мадара сам вышел и подошёл к парню, не задавая вопрос вслух, но Обито сам на него ответил, протянув перед собой упаковку витаминов. — Если ты это не вставишь в свой больной зад — я буду очень зол, — помахав указательным пальцем у его лица, прошипел Мадара. — С детьми легче, чем с этим пацаном, — фыркнул он напоследок, исчезнув за дверьми магазина. — Добрый день, — завидев посетителя, аптекарь расплылась в широкой улыбке. Мужчина был хмурым, но на приветствие ответил, подойдя совсем близко. «Вблизи он ещё привлекательнее», — едва покраснев, призналась себе девушка, оглядев покупателя. Раньше она видела Мадару только издали, а теперь он стоит так близко, положив руки на стол, и она может разглядеть маленькие белёсые шрамы на его кистях. Красивых, тонких кистях, с по-мужски угловатыми костяшками пальцев. — … пожалуйста, — вырвал девушку из раздумий голос Мадары. — Что, простите? — От геморроя что-нибудь, пожалуйста. От изумления девушка подалась вперёд, словно снова не расслышав его просьбы, но к несчастью она отчётливо её услышала. Дежурно согласно кивнув, она отошла к шкафчику с препаратами, и даже не сразу открыла нужный ящик, перепутав его от лишних мыслей в голове. Что тут такого? Непрофессионального поведения она от себя никак не ожидала. Слишком идеализировала мужчину и сказался эффект неожиданности. «Всё равно он прекрасен», — прижав к груди упаковку свечей, выдохнула девушка и обернулась к мужчине своей мечты. И он ей улыбнулся, чуть приподняв уголки губ, отчего ему хотелось простить любое несовершенство. — И ещё, у вас есть лубриканты? — Девушка согласно кивнула. — Покажите? — навалившись на стойку, спросил Мадара, ткнув пальцем в стекло, где стояли смазки, выстроенные ровной линией. — Вот, — грубо швырнув коробку на колени Обито, прорычал Мадара. — Два раза в день вставляй. Если даже и это не по силам такому задохлику, как ты, то можешь снова положиться на меня — вставлю профессионально и быстро. Так надёжно, что через рот выйдет, — злился мужчина, пытаясь завести машину. — А это что? — спросил парень, глядя на пакет с его покупками. — Витамины для стариков. Не предлагаю, так как ты себе уже прикупил. Кадиллак въехал на забитую автомобилями стоянку у супермаркета, который был самым крупным на весь город. Снаружи не было людей, и только пыль застилала асфальт, ложась жёлтыми разводами на припаркованные автомобили. Днём, когда стояло самое пекло, город казался пустыней, но вечером, только солнце скрывалось за горизонт и становилось куда прохладнее, как люди с удовольствием покидали свои жилища. Даже пляж не пользовался популярностью, как и сам океан. Выйдя из машины, Обито откашлялся, по неосторожности глубоко вдохнув горячий воздух, и замахал ладонью у лица. — Здесь всегда так жарко? — Только летом, — ответил Мадара, оттянув прилипшую футболку от чуть взмокшего торса. — Осенью будет значительно прохладней и ветреней. Настоящие ураганы бушуют. — А зимой снега много? — открыв перед дядей массивную стеклянную дверь, с надеждой спросил Обито. Мадара с упрёком провёл его жест взглядом, но зашёл. — Какой снег? Дожди, да сырость. Из снега максимум иней утром на лужах. Хотя пару раз за весь год что-то да наморосит, но днём от снега останется только грязь. — Ужасный город… — Да и пусть. Люди здесь не лучше. — Нормальные люди. Однозначно лучше, чем в нашем городе. Там хоть и нет такой жары, кругом парки, утопающие в зелёных деревьях, и снег зимой хрустит под ногами, но людьми тех жителей не назовёшь. Роботы, да зверьё. — Как ты лестно сейчас о папане своём, — хмыкнул Мадара, оглядывая расфасованные лотки с мясом. — Говядину или свинину? — Курицу. У меня от жирной пищи несварение. — Нет у тебя никакого несварения, — пробубнил в ответ Мадара. — Что? — Курицу так курицу. Всё равно тебе готовить. Проходя мимо кондитерского отдела, Мадара не глядя наугад взял несколько коробок конфет. — Ты ведь не ешь сладкое, — отобрав себе овсяное печенье, изумился Обито, заглянув в тележку. — Да, но когда твой неназванный брат появится — я закидаю его конфетами, а сам выиграю время, чтобы смыться до твоего возвращения. — Из-за его обжорства я набираю лишний вес. — Что-то я не заметил этот твой «лишний». Худой ты. — Он есть. Я склонен к полноте. Мадара громко рассмеялся, чем напугал покупателей, разом обернувшихся к ним. — Бочка свои толстые подвинь, — сквозь смех произнёс Мадара и отодвинул смущённого парня в сторону, чтобы без препятствий подъехать к кассе. Женщина поздоровалась с мужчиной, как со старым знакомым. Все в этом городе были знакомы, и лишь один Обито стоял на отшибе. Он сам отстранялся, как привык, и даже когда у него появлялась возможность с кем-нибудь поговорить, пусть о пустяках — Обито спешил скрыться в тень. Мадара и Какаши — этого ведь так много, достаточно, пусть даже это капля в море. Хотя изначально Мадары было достаточно. И сегодняшнего дня хватило, чтобы понять ту пропасть между доверием к его семпаю и родному дяде. — Не стой истуканом. Помогай, — окликнул парня Мадара и снова нахмурился. — Почему ты в курсе вчерашней драки? Какаши рассказал? — задал вопрос Обито, погрузив все покупки в багажник. Мадара немного растерялся и громко прочистил горло, уводя взгляд. После недолгой паузы, мужчина захлопнул багажник и ответил: — Нет смысла врать тебе, Обито. Я там был вчера и следил за тобой. Побоялся, что в любой момент может появиться Тоби и влезет в неприятности. — На работе ты за это не боишься? — Волнуюсь так же. Но на твоей работе нет толпы пьяниц. И, как видишь, не ошибся. Ещё и семпай твой лезет куда не надо, но Тоби его избегает, наверно… В общем, парень не догадался о твоей тайне. Но это было близко, — выдохнул Мадара, в ожидании разборки. — Спасибо, — негромко поблагодарил его Обито, и Учиха обернулся к нему. — Я немного растерян, и вроде злюсь немного, но благодарен, что ты защищаешь меня и беспокоишься. Обо мне никто так не беспокоился, как ты. И теперь понятно, откуда эта ссадина на лице твоём. Помявшись на месте, Обито улыбнулся и хлопнул изумлённого дядю по плечу. Мадара не знал, чем ответить на такую искреннюю благодарность. Мужчине было неприятно слышать слово «спасибо» из уст, которые ещё вчера молили поцеловать его. Обито должен знать правду, и тогда ему в голову бы не взбрело произнести такие слова. Они бы потонули в глубине его ненависти и стыда. Мадара не решится рассказать правду. Не сейчас. — Не благодари меня больше никогда. — Почему? Я от чистого сердца. Вечно ты ищешь в чём-то подвох, — по-прежнему с улыбкой отмахнулся Обито, не понимая такой смены настроения дяди. — Не благодари просто и всё. Ты мне, как бы, семья. Поэтому я буду тебя защищать, как меня твой дед воспитал. Вспомнив дедушку, Обито вздрогнул и по его коже пробежали мурашки. — Теперь понятно, кого ты мне напоминаешь… Почти всю дорогу до дома оба молчали. Обито почти сразу прикимарил, откинувшись в сидении, и Мадара не стал включать музыку, чтобы не потревожить парня. Да и настроение ни к чёрту, никакая песня не поможет его поднять. От не нашедших выход слов «извини» сильно першило в горле. Оно так и скреблось внутри, доставляя боль, чтобы мужчина произнёс его. — Извини меня, — не выдержав, прошептал Учиха и окинул взглядом племянника, но Обито до сих пор спал. Или делал вид, стуча пяткой кроссовок по полу. Заметив это, Мадара с подозрением сощурил глаза. — Обито, — окликнул он парня. Не сразу, но Обито промычал что-то в ответ. Указательный палец парня застучал по колену. — Значит так, — командным голосом обратился Мадара, — я хочу на ужин жаркое. — Угу, — вяло прозвучало в ответ. — Что значит «угу»? — злился Мадара. Обито ответил широкой улыбкой. — Это ты? Или… — Это я, — коротко кивнул Обито. — Хорошо, не спорю. Зайдя в дом, Мадара поставил полные, тяжёлые пакеты на кухонный стол, достав из одной бутылку пива. Обито зашёл следом и с грохотом погрузил покупки рядом со столом, чуть не повалившись вместе с ними. — Какой же ты хилый, — цокнул Мадара, отпив омерзительно тёплый напиток, и поморщился. — Да. Мне до вас далеко, Мадара-сем… — осёкся парень и уставился на застывшего с бутылкой у рта мужчину. Приподняв одну бровь, Мадара так плотно сжал губы, что они побледнели. — Мерзавец мелкий… — Я всё объясню, Мадара-семпай! — замахал руками Тоби, делая шаг назад. — Думал обмануть меня? И как давно ты рядом? — В машине глаза открыл. — Странно, — резко успокоившись, Мадара задумался. — Обито не испытывал ни боли, ни страха, ни стресса. Почему ты?.. — Я не знаю. Но почему вы, видя меня, думаете об Обито? Я здесь, и, заметьте, Тоби старался вести себя как он. У меня получилось? — зарывшись в пакеты с покупками, спросил он. — Ну… Ты не накинулся на мой член — это уже большой прогресс. Думаю, кто-нибудь другой не заметил бы разницы, если ты молчишь. Но меня напрягло, что Обито такой дёрганный. Странно было это. — Подождите, сейчас накинусь. Я очень голоден… — Ешь меньше. Обито переживает за свой вес. Тоби окинул Мадару взглядом. Его улыбка не исчезала с лица, но была немного грустной, больше напоминающей гримасу. Качнув головой, парень распаковал коробку конфет и нервно хихикнул вместо тяжёлого вздоха. — Да мне плевать. Я тоже хозяин этого тела. Тоби — тоже личность. Правда же, Мадара-семпай? В этих словах звучали боль и страх быть преданным. Мадаре были знакомы эти чувства как никому другому. — Я привык к вам обоим, — ответил он, избегая резких и обидных слов, но и врать, давая ложные надежды, мужчина не намеревался. Выдвинув стул, Мадара сел перед сидящим на полу Тоби, окружённого разбросанными продуктами. Подперев ладонью голову, мужчина задумался. — Пока я существую для Мадары-семпая — я живу. Мне больше ничего не нужно, — почти шёпотом взмолился Тоби, ползя на коленях к дяде. — Я буду выдавать себя за этого Обито, которого ненавижу всем своим существом, раз этого просите вы. Если вы будете нуждаться во мне, или в нём — для вас я тоже могу стать Обито… — Ты главное парню не навреди. Он только жить заново начинает. Мадара коснулся ладонью щеки парня, и Тоби прижался к ней сильнее. Его глаза взирали на Учиха с такими восхищением и покорностью, граничащими с помешательством. Какая разительная разница со сдержанным и зажатым Обито. — Не предавайте меня, Мадара-семпай. У меня есть только вы. А я существую исключительно для вас… — Остудись, — зашипел Мадара, сжав бёдра, остановив руки Тоби, настойчиво скользящие вверх по ногам. — Обито сегодня было очень плохо после вчерашнего, поэтому надо держать себя в руках. — А, — просиял Тоби, — так вот что это за ощущения… Мадара хмыкнул и кивнул, еле заметно улыбнувшись. — Тогда я подрочу на вас, семпай, — тяжело дыша, признался Тоби, торопливо стягивая штаны с бёдер. Мадара раздражённо выдохнул и хлопнул по лицу ладонью, пряча от своих глаз возбуждённое лицо Тоби. — Я и так долго терпел. Ваш запах сводит меня с ума. «Не смотри. Только не смотри на него. Я на берегу озера. На берегу безлюдного озера с ящиком пива и дрочущим парнем у моих ног… Блять», — пытался отвлечься Мадара, взмокнув от пота. — Кстати, Мадара-семпай! — радостно окликнул его Тоби, и мужчина нехотя повернулся. — А ведь я могу вставить вам, и тогда мы оба… — хотел продолжить парень, но его мысль прервал Учиха, со всей силы ударив Тоби. Раздался грохот и за ним повисла тишина. Мадара долго смотрел на племянника со спущенными штанами, лежавшего без сознания под ним. Тонкая струя крови стекла из его носа, очертив изгиб верхней губы, и каплями потекла на пол, оставив багровую дорожку на ожоге. Снова цокнув языком, мужчина вновь прикрыл бедное лицо ладонью. — С детьми легче, чем с этим парнем… Когда я привыкну к этим двоим?

***

— Что с твоим лицом? — остановив торопящегося Обито за ворот, взволнованно спросил Кисаме. Через мгновение в его голове что-то щёлкнуло, и мужчина едва сдерживал улыбку, отчего его грубые скулы напряглись. — С дядей повздорил, — отмахнувшись от его цепкой руки, честно ответил Обито. Под его глазами красовались тёмные кровоподтёки, расходясь крыльями от переносицы. — А Какаши тоже повздорил с Мадарой? — Хатаке тоже досталось? — испуганно спросил у самого себя Обито и поспешил к лестнице. Внезапно остановившись, Учиха добавил через плечо: — Мадара ни при чём. — Естественно, — чуть не выплюнув это слово, рассмеялся Кисаме. — Он ведь живой и не покалечен сильно! Видел? — обратился он к позади стоящему Нагато, оставшемуся незамеченным. — Это и есть племянник Мадары? — скрестив руки на груди, поинтересовался мужчина, провожая взглядом Обито. — Да. Он самый. Снова забыл вас представить друг другу. А то смешно уже, как он мимо тебя ходит такой смелый, и поздороваться даже не соизволит. — Смелый и дерзкий, как его дядя. — Ну, насчёт смелости я поспорю… Обито влетел в мастерскую, споткнувшись о невысокий порог, и громко затопал ногами, пытаясь удержать равновесие. Хатаке замер, услышав грохот за спиной и обернулся, упёршись рукой в металлический шкафчик, стоя у которого он переодевался. Увидев Обито, глаза Какаши стали ещё более холодными, делая взгляд высокомерным. — Доброе утро, — вяло поздоровался он, и достал с полки рабочую водолазку, нервно теребя её пальцами. Обито испуганно обернулся к нему, запыхавшись, и хотел поздороваться следом, но густо покраснел, увидев голую спину друга. — Почему ты переодеваешься тут? — воскликнул Учиха, и поспешил отвернуться. — Кофе пролил на форму. Немного обжёгся, — почти шёпотом с досадой добавил Какаши, погладив плотную, сотканную из тугих мышц грудь. На бледной коже образовался красный ожог. — А ты стесняешься меня? — Нет, но я бы так не стал расхаживать, ведь другие видят твоё тело! — Тут его видишь только ты. Ничего в этом нет. — Услышав его слова, Обито робко обернулся к другу. Какаши встретил его взгляд робкой улыбкой. — Вот если бы моё тело увидел Кисаме или Нагато — я бы занервничал. Оба рассмеялись, и Обито заметно расслабился. — Лицо у тебя… красивое, — поджав нижнюю губу, сделал комплимент Какаши, рассмотрев Обито внимательней. — А ты рёбра свои видел? Сплошь в синяках, — указал рукой на торс Учиха и прыгнул на диван. — Да, моё лицо пощадили больше, чем рёбра. Ты разве не помнишь, как меня пинали ногами, повалив на пол? — Обито сощурил глаза, пытаясь вспомнить детали потасовки пару дней назад, но в итоге отрицательно качнул головой. Какаши быстро натянул водолазку. — Гляди какой: стеснялся пару минут назад, а разглядеть меня успел. — Не стеснялся я! Ты меня застал врасплох неожиданностью. Какаши усмехнулся и только после этого натянул её ворот на лицо. — А что с твоим лицом? Из бара ты выходил целёхонький. Неужто злой дядюшка надавал по заднице за непослушание? — Что-то типа того, если моё лицо так похоже на задницу, — мрачно буркнул Обито. — Это вообще нормально, что он бьёт тебя? — Он садист ещё тот. Но лучше пусть бьёт, чем каждое утро заставляет меня отжиматься и ходить на пробежку. Все мышцы ноют, — пробурчал Обито, сжавшись. — Не позволяешь ли ты ему многое? — Ничего ужасного он не делает. Старик, конечно, сложного характера, но с ним весело, и он действительно заботится обо мне. — Следить за кем-то — это, по-твоему, забота? — Для этого у него свои причины, — начиная злиться, Обито вскочил на ноги и подошёл к рабочему столу. — Вы мне оба не доверяете настолько, что дядька следит за тобой, как нянька, а ты шарахаешься от меня, словно я прокажённый. Терпения мне не занимать, Обито, но есть допустимые нормы поведения. И их не зря придумали, потому что вы своими действиями достаточно сильно меня обидели, чтобы я имел право требовать объяснений. — Прости, — не оборачиваясь к Какаши, спокойно извинился Обито. — Такого больше не повторится. — Это всё? — хлопнув ладонями по столу совсем рядом от Учиха, процедил Хатаке. — Я извинился искренне! Мне очень жаль, что так всё вышло, — глядя в глаза рядом стоящему Какаши, немного с нажимом снова извинился он, неумело скрывая напряжение. — На этом всё. Сам про нормы общения не забывай. «Не все тайны другому человеку понятны», — всплыли в сознании слова Мадары, и Какаши нахмурился, сдерживая нахлынувшую злость. Но ушёл к другому концу стола, не проронив больше ни слова. Лишь ближе к обеду Хатаке заговорил, объявив, что Рин просила отобедать сегодня с ней. Дверь на крышу, как и обещал Кисаме, теперь заперта, поэтому он согласился обедать со своей невестой. — Ты пойдёшь? — дежурно, ради любезности спросил Какаши, не отрываясь от работы. — Нет. Не хочу вам мешать. Мне не привыкать обедать в одиночестве, — так же игнорируя собеседника, ответил Обито и, удивив этим самого себя, обрадовался предстоящему одиночеству. Атмосфера в мастерской стала менее дружелюбной, вернувшись в те безмолвные дни, когда Обито только пришёл на завод. У Какаши тоже характер не самый лёгкий, и если по Мадаре видно сразу, когда он зол, доволен или вот-вот врежет, то Хатаке был подобен своей маске — он скрывал всё. И непонятно было по нему, жалеет ли он, что так открылся Обито, а тот его оттолкнул, либо для Хатаке это была обычная практика, и он привык к подобным провалам. Не знаешь, чего от него ждать, от этого Какаши. «Все вокруг такие характерные», — фыркнул Обито и из его пальцев выскользнул гаечный ключ, со звоном упав на пол. Парень потянулся за ним и сел на корточки, без умысла глянув на Какаши, вздрогнув, когда взгляд столкнулся с тёмными, внимательными глазами Хатаке. Его голова была задрана немного вверх, поза казалась застывшей, всё тело напряжено. Какаши застали врасплох, но онемел, не уводя взгляда от не менее испуганного Обито. Повисло молчание, скапливающееся невыносимым давлением между мужчинами, и Учиха поджал губы, тяжело сглатывая скопившийся ком в горле. Его губы разомкнулись, — Какаши следил за ними — и Обито глубоко вдохнул, собираясь согласиться на приглашение Хатаке. Видя это, Какаши дёрнул головой, направляя лицо в сторону внизу сидящего Обито. — Я, — успел произнести он, чуть протянув звук, и раздался звонкий лязг металла. По мостику к ним кто-то приближался, и Какаши устремил свой взгляд на дверь. Отрицая свои прошлые мысли, Обито качнул головой и выпрямился, повернувшись к двери спиной. — Добрый день, Обито, — пропела весёлая Рин, едва переступив порог мастерской. — Привет. — Девушка в ответ приветливо широко улыбнулась, и лицо Обито вытянулось от изумления. Какая разительная разница с предыдущей Рин, которую он встречал прежде. «Красивая», — с грустью подумал Учиха и снова позавидовал приятелю. Вон она, как извивается возле него, а этот неблагодарный стоит с каменным лицом. Будь на его месте Обито — парень не стерпел бы и обнял девушку, наговорил бы ей комплиментов… Но он не на его месте. — Мы пошли, — окликнул задумавшегося парня Какаши, следуя за Рин. — Приятно провести время, — с улыбкой оглянулся он к ним. И от этой обречённой улыбки у Какаши кольнуло в груди. — Почему ты такой хмурый сегодня? — обеспокоилась Рин, открыв дверь своего кабинета и пропустив внутрь Какаши. — Я в последние дни всё время такой, разве нет? Рёбра болят… Рин улыбнулась и потянулась к лицу парня, коснувшись губами чуть позеленевшего синяка под глазом. Какаши зажмурился и поспешил отодвинуть от себя девушку. — На работе никаких ласк, — строго отчеканил он и сел за письменный стол, открыв коробку с обедом. — На работе никаких ласк, дома поменьше ласк, на людях не целуйся… Ты вообще знаешь, зачем людям губы даны? — в отчаянии причитала Рин, коснувшись пальцами своих губ. — Чтобы говорить, есть, да дуть на еду, когда та горячая, — быстро ответил Какаши не глядя в её сторону и приступил к трапезе. — И не только, Какаши. Поцелуи тоже важны! — Для кого? — Для меня. — А-а, — протянул он, почесав затылок. — Хорошо, я приму это к сведению, когда окажемся дома. — Ты… как всегда, — фыркнула Рин и села напротив. — Не спеши ты так. Времени ещё много. — Работы полно. Фасовочный цех простаивает. Двигатель сгорел. Перебираем его. — Обито справится, не переживай ты так. Какаши остановился и глянул на Рин. — Он может и справится, только от меня на работе какой толк тогда будет? — Работа. Работа. Только и слышу о работе. — Ты о чём-то хотела поговорить, раз позвала поесть с тобой? — прервал её Какаши. — Нет. Я тебя всегда зову, но ты вечно занят или исчезаешь. Люблю смотреть на тебя, когда ты ешь… Ещё, когда спишь, или растрёпанный чистишь зубы по утрам. Любое твоё действие — оно прекрасно, — пожала плечами Рин и подпёрла лицо ладонями, любуясь своим парнем. Какаши нахмурился от приторности её слов, и вдруг задумался: а любит ли он наблюдать за Рин? «Ну, она очень милая, когда улыбается… и очень раздражает, когда лезет со своими советами и просьбами. Красива, когда голышом спит по утрам… Но эгоистична в постели и голос высоковат», — перебирал в своей голове Хатаке. И только стоит вспомнить что-то милое, родное в этой девушке, как тут же перечёркивал всё очередной недостаток. Как он вообще может в замечательном человеке пытаться найти то или иное? За столько лет пора бы уже научиться принимать человека таким, какой он есть. Но Какаши не мог переступить через себя. — Обито тоже досталось, — покачала головой Рин, прицокнув. — Я, конечно, согласна, что он хороший парень, но разве я не просила быть осторожнее? Ты тяжело сходишься с людьми, но очень прикипаешь к ним. Будет тяжело расстаться после. — Расстаться? — Да. Когда ты согласишься переехать. — Повисла звенящая тишина. — Родители уже подыскали нам работу. Бухгалтеров, конечно, хватает, но отец готов взять меня в свою фирму. Должность, по сути, та же, но какие заманчивые перспективы, которых нет здесь, — хрипло закончила она и глянула на забитую бумагами папку. — Езжай. Я давно дал добро. — Закончив с обедом, Какаши вытер губы салфеткой. — Я без тебя никуда не поеду. Мы уже говорили об этом. — Тогда давай расстанемся? — Рин в одночасье сменилась в лице. Её испуганные глаза расширились до такой степени, что веки налились кровью от боли. — Я именно тот человек, который тормозит тебя, и ты сама знаешь, что достойна большего. — Это не так, — спотыкаясь о слова, промямлила Рин. Какаши резко встал из-за стола, и девушка поспешила поймать его за лямку рабочего комбинезона. — Выдвигаю своё предложение серьёзно. Продолжим этот разговор дома, так что осмысли всё хорошенько, а мне пора идти, — убрал её руку Какаши и поцеловал в макушку волос. — Спасибо за обед. — Я отказываюсь! — Дома продолжим, — повторил Хатаке чуть строже, и смягчил разговор слабой улыбкой. Какаши не спешил в мастерскую. Он долго стоял на мостике и смотрел на остановленные огромные машины, затихшие ненадолго, пока их люди отдыхают и набираются сил. Жадно вдыхал рыбный запах, который перебивал слабый аромат металла, исходивший от железных перил. Всё такое простое, неприглядное, но родное. И Какаши понимал, что он слабак, не рискнувший поменять свою жизнь. Где ещё будет такой аромат? Вряд ли мужчина найдёт своё место где-то, но не здесь. — Всё хорошо? — за спиной раздался встревоженный голос Обито, и Какаши оглянулся. — Да. Здесь хорошо думается, — ответил он, облокотившись на перила локтём. — Сейчас время обеда закончится и как не бывало тишины, поэтому думай быстрее. — Какаши кивнул, и Обито поспешил дальше. — Ты куда? — В туалет. Можно, семпай? — оглянулся Обито с улыбкой на губах. — Можно, — не сдержал улыбку в ответ Хатаке. Какаши не сразу поймал себя на том, что провожает взглядом Обито. Внимательно вглядываясь в его аккуратно стриженый затылок, широкие плечи с чуть торчащими лопатками под чёрной футболкой — Учиха немного сутулился. Затем его профиль, выточенный прямыми, мягкими мужскими чертами. И походка, голос, вечно недовольно лицо — за этим можно наблюдать вечно. — Хм-м-м, — задумчиво протянул Какаши, подперев ладонью щёку, даже не заметив, что завод медленно оживает. — Ну и где недостатки? И нет в нём эгоизма, с советами не лезет, если я сам этого не хочу, — зажимал пальцы на свободной руке Какаши, перечисляя. — И голос приятен до дрожи. До дрожи… Что он хотел мне сказать, пока Рин не вошла? Хатаке вновь вспомнил движение его губ, с застывшими на них словами, и парня бросило в жар, когда среди прочих рабочих он заметил возвращающегося Обито, приковав к себе всё внимание семпая. Даже не подозревая, что за ним кто-то следит, Обито широко зевнул, даже не прикрыв ладонью рот. — Мило, — хрипло признался Какаши, улыбнувшись. Спустя пару секунд Хатаке шарахнуло понимание: — Дожили. Мне нравится мужчина. — Всё размышляешь? — поднявшись, крикнул Обито, чтобы Какаши его расслышал. — Да, даже перестарался. — О, да. Мысли опасны. От них мозг развивается, — язвительно заметил Учиха и поспешил в мастерскую. — Ты что, шутить умеешь? Слышишь, Обито, ещё пошути, а то я не проникся, — сдерживая смех, последовал за ним Какаши. «Это тоже мило…»